Гибель Северной армии Миллера

100 лет назад, в феврале 1920 года, белая Северная армия Миллера потерпела крах и перестала существовать. 21 февраля Красная Армия вошла в Архангельск. Остатки белогвардейцев бежали морем в Норвегию.

Общая ситуация

В августе 1919 года силы Антанты (в основном британцы) были эвакуированы из Архангельска. Считая, что оставаться в Архангельской области было для 20-тысячной Северной армии самоубийством, британское командование предложило эвакуировать её на другой фронт – к Юденичу либо Деникину. Также рассматривался вариант перебазирования в Мурманск. Там были большие запасы, можно было наступать на петрозаводском направлении, оказывая помощь белофиннам и Юденичу. В тылу было незамерзающее море, поэтому в случае неудачи было можно сравнительно легко отступить в Финляндию и Норвегию.


Оставаться в Архангельске было нецелесообразно. Северный фронт держался на поддержке союзников. Они же снабжали белую Северную армию. Архангельская губерния не могла долго кормить белую армию, снабжать её всем необходимым, здесь не было развитой промышленности. В случае военной неудачи армия обрекалась на катастрофу. Отступать было некуда. После завершения навигации море замерзало. У белого флота не хватало кораблей и угля. Из-за перевозок продовольствия в Архангельске находилось не более 1-2 ледоколов, да и на них уголь бы не всегда. Команды кораблей поддерживали большевиков и были ненадежны. А отступление в Мурманск сухопутным путём в здешних суровых условиях и бездорожье практически невозможно, особенно для частей, которые были далеко, на Печоре или Пинеге. Да и сам Мурманск не был крепостью, своевременных мер для укрепления мурманского участка не приняли. Более того, туда отправляли самые ненадежные части. Тыл был ненадежным, социалисты, включая большевиков, имели сильные позиции в народе. В войсках часто происходили просоветские восстания.

Командование белой армии провело военное совещание. Почти все командиры полков высказались за эвакуацию с британцами на другой фронт, либо хотя бы в Мурманск. Туда предлагалось вывести самые надежные и боеспособные части. Однако штаб командующего войсками Северной области генерала Миллера решил остаться в Архангельске. Дело было в том, что это было время максимальных успехов Белой армии в России. Ещё дрался Колчак, прорывался к Москве Деникин, готовил наступление Юденич. На Севере белогвардейцы также успешно атаковали. Казалось, ещё чуть-чуть, и Белая армия возьмёт вверх. В такой ситуации бросать Север казалось большой военно-политической ошибкой.

В результате было принято решение остаться и сражаться одним. На фронте сначала ситуация была стабильной. В сентябре 1919 года Северная армия пошла в наступление и одержала ряд побед, заняла новые территории. Красная Армия на архангельском направлении, которое было второстепенным, не ожидала наступления белогвардейцев после ухода британцев и состояла из слабых частей. Солдаты часто дезертировали, сдавались в плен, переходили на сторону белых. Правда, став белыми, они по-прежнему были неустойчивым элементом, легко поддавались на социалистическую пропаганду, бунтовали, переходили на сторону красных. В октябре 1919 года Колчак упразднил временное правительство Северной области и назначил генерала Миллера начальником края с диктаторскими полномочиями. С «демократией» покончили.

На пути к катастрофе

Пока гибли армии Колчака, Юденича, Толстова, Дутова и Деникина, на Северном фронте было спокойно. Генерал Евгений Миллер показал себя хорошим штабистом и управленцем. Миллер был из дворянского рода, закончил Николаевский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Служил в гвардии, затем окончил Николаевскую академию Генерального штаба и стал штабным офицером. В Первую мировую войну был начальником штаба 5-й и 12-й армий, командиром корпуса.

Миллер пользовался большой популярностью и авторитетом среди населения Северной области и в войсках. Он смог создать систему снабжения войск, наладил розыск и складирование запасов, которые бросили британцы. Реорганизовал штаб. В результате почти до самого падения Северного фронта белые не испытывали особых проблем со снабжением. Использовались и местные ресурсы. Хлеба было мало, его выдача была нормированной. Но рыбы, оленины, дичи было в изобилии, поэтому голода не было. Северная область имела свою устойчивую валюту, рубли выпускались и обеспечивались Британским банком. Население, по сравнению с другими областями России, где шла война и фронт мог несколько раз пройти туда и обратно, жило сравнительно благополучно. Денежное содержание солдат и офицеров было высоким, их семьи были обеспечены.

На фронте ситуация первоначально также была благоприятной. Северную армию значительно увеличили: к началу 1920 года в ней насчитывалось свыше 54 тыс. человек при 161 орудии и 1,6 тыс. пулемётов, плюс около 10 тыс. ополчения. Также имелась флотилия Северного Ледовитого океана: броненосец «Чесма» (ранее «Полтава»), несколько эсминцев, тральщиков, гидрографические суда, ледоколы и ряд других вспомогательных судов. Белогвардейцы по инерции ещё наступали. Зима, сковавшая болота, дала свободу маневра для белых отрядов. Белогвардейцы заняли обширные районы на Пинеге, Мезени, Печоре, вошли на территорию Яренского и Усть-Сысольского уездов Вологодской губернии. Понятно, что во многом эти успехи были связаны с тем, что Северный фронт был для Москвы второстепенным. Успехи армии Миллера не угрожали жизненным центрам Советской России и были временными. Поэтому, пока Красная Армия вела решительный бой с деникинцами, на Северную армию внимания почти не обращали. С Севера снимали на более важные фронты некоторые части, а оставшиеся были низкого боевого качества. Да и пополнения сюда практически не направляли. В некоторых районах, как в Пинеге, советское командование само оставило позиции.

Однако вскоре закончилось и это мнимое благополучие. Население большой части Архангельской губернии не могло долгое время содержать большую армию, численность которой постоянно росла. По мере «успехов» на фронте линия фронта растягивалась, а боевая устойчивость частей по-прежнему была низкой. Качество разменяли на количество, прибегая к широким мобилизациям, чтобы сохранить количественное преимущество над красными по всему фронту. Экономически слабая Северная область, лишённая продовольственной и военной помощи Антанты, была обречена на крах.

С крушением других белых фронтов надежность войск (значительная часть солдат были бывшими красноармейцами) значительно упала. Росло число дезертиров. Многие уходили в разведку и не возвращались, бросали передовые посты и охранения. Активизировалась красная пропаганда. Солдатам подсказывали, что они могут искупить вину выдачей офицеров, открытием фронта и переходом на сторону народа. Солдат призывали прекратить бессмысленную бойню, сбросить власть контрреволюционеров. Офицерам предлагали престать наймитами своего и иностранного капитала, перейти на службу в Красную Армию.

Плохо показали себя белые партизаны. Они хорошо дрались на передовой, у своих деревень. Но при переводе на другие участки, в оборону их боевые качества резко падали. Партизаны не признавали дисциплины, пьянствовали, устраивали драки с местными жителями, легко поддавались на эсеровскую пропаганду. Тяжелая ситуация была на белом флоте. Все команды кораблей были на стороне большевиков. С броненосца «Чесма», опасаясь мятежа, пришлось выгрузить боеприпасы. Из 400 человек экипажа половину перевели на берег, отправили в охранную службу с негодными винтовками. Но вскоре экипаж вырос до прежней численности и сохранил свой большевистский настрой. Матросы не скрывали своих настроений и ждали прихода Красной Армии. Это была настоящая «красная цитадель» в стане врага. Офицеры всеми способами старались сбежать с корабля, пока их не перебили.

В речных и озёрных флотилиях, сформированных из вооруженных пароходов и барж, под началом капитана 1-го ранга Георгия Чаплина ситуация была немногим лучше. Чаплин окружил себя молодыми морскими офицерами и первое время успешно действовал на Двине. Флотилия активно поддержала наступление сухопутных войск осенью 1919 года, н едала красным овладеть Двиной после ухода британцев. Но с наступлением зимы флотилия встала, из экипажей сформировали морские стрелковые роты. Однако они быстро разложились и стали очагами красной пропаганды среди сухопутных войск.

Активизировались и социалисты-революционеры. Они в Северной области находились на вполне легальных позициях. Эсеров возглавлял председатель губернской земской управы П. П. Скоморохов. Он даже до сентября 1919 года входил в третий состав временного правительства Северной области. Человек энергичный и волевой, Скоморохов стоял на левых позициях и склонялся к пораженчеству. Он подмял под себя земство и значительную часть партии эсеров. Скоморохов активно критиковал власть, её экономическую и военную политику. Продвигал идею «примирения» с большевиками. Среди солдат были эсеры, и пораженческие позиции находили много сторонников в войсках.



Белогвардейцы получили информационный удар и с Запада. В печати появились сообщения о снятии экономической блокады и торговли с Советской Россией. Делался вывод, что, раз западные страны снимают блокаду, значит война дальнейшая бессмысленна. Местные торговые кооперативы, надеясь на будущие прибыли, стали активно поддерживать левого Скоморохова, чтобы быстрее замириться с большевиками. Таким образом, боевой дух Северной армии подтачивался со всех сторон.

Крах Северной армии

В начале 1920 года, когда освободились войска с других фронтов, советское командование решило, что пора покончить и с Северной армией Миллера. Основной ударной силой красного Северного фронта на архангельском направлении была 6-я советская армия под командованием Александра Самойло. Красный командарм был бывшим царским генералом, окончил Николаевскую академию Генштаба, служил на штабных должностях. После Октября перешёл на сторону большевиков, участвовал в переговорах с немцами в Брест-Литовске, воевал на Западном и Северном фронтах.

Удар по Белой армии был нанесён не только с фронта, но и с тыла. На 3 февраля 1920 года было назначено открытие губернского Земского собрания. Перед этим правительство подвергли сокрушительной критике. Временно правительство подало в отставку. Миллер упросил министров временно остаться на местах, до формирования нового состава правительства. В это время открылось Земское собрание. Его лидером был Скоморохов. Хозяйственные вопросы тут же забыли, собрание вылилось в бурный политический митинг против правительства. Был поднят вопрос о целесообразности дальнейшей борьбы. Левые пораженцы настаивали на немедленном мире с большевиками, призывая арестовывать офицеров-контрреволюционеров. Через газеты и слухи эта волна немедленно накрыла всё общество и армию. Миллер вызвал руководителей Земского собрания к себе. Скоморохов заявил, что главнокомандующий должен подчинить воле народа, если народ выскажется за мир. Собрание всё больше распалялось и приняло декларацию, в которой правительство объявили контрреволюционным и низложенным, а вся власть переходила Земскому собранию, которое должно было сформировать новое правительство. Ситуация в Архангельске была напряженной.

В это же время, когда Архангельск охватила политическая смута, Красная Армия атаковала на Двинском участке. Позиции белогвардейцев были перепаханы артиллерией, 4-й Северный полк и Шенкурский батальон не выдержали удара превосходящих сил красных и стали отступать. Красные бросили в прорыв свежие силы. 4 февраля Миллер выступил в Собрании и при поддержке городской думы, земцев, выступающих с оборонческих позиций, смог успокоить ситуацию в Архангельске. Декларацию о низложении правительства отменили и воззвали к войскам о продолжении борьбы. Началось формирование нового правительства.

Тем временем ситуация на фронте продолжала ухудшаться. Сражение, начатое на Двине, стало общим. Особенно упорным сражение было в Селецком укрепрайоне, где стоял 7-й Северный полк, составленный из партизан-тарасовцев, которые обороняли свои деревни. Они стояли насмерть и своим упорством помогли войскам Двинского района, которые пятились под ударами красных, остановиться на новых позициях. Однако в ночь 8 февраля в Железнодорожном районе подняла восстание часть 3-го Северного полка. Одновременно на этом участке атаковали и красные. Мятежники и красные смяли остатки полка. В итоге на одном из самых важных участков фронт был прорван. Это стало началом общей катастрофы.

Общая катастрофа и эвакуация

Угроза на фронте заставила политическую общественность Архангельска забыть о обидах и амбициях, 14 февраля 1920 года было сформировано новое правительства (пятый состав). Какого-либо значения это уже не имело. Правительство успело только выпустить воззвание с призывом к обороне и провести несколько заседаний. Советское командование предложило мир, обещало неприкосновенность офицеров.

На фронте катастрофа развивалась. Белые попытались закрыть брешь, но брошенные в бой части были ненадежными и разбегались. Отступление продолжалось. Красные взяли станцию Плесецкую и создали угрозу окружения Селецкого укрепрайона. 7-му Северному полку, который упорно оборонял этот укрепрайон, приказали отходить. Но солдаты этого полка, составленного из местных партизан, отказались покидать родные места и просто разбежались по домам. От лучшего полка армии осталась рота. В это время остальные части на фоне поражения на фронте быстро разваливались. В самом Архангельске матросы открыто вели пропаганду среди солдат запасных частей.

Однако командование считало, что, хотя падение Архангельска неизбежно, время ещё есть. Фронт ещё некоторое время продержится. Поэтому город жил обычной жизнью, эвакуацию не объявляли. Только контрразведка и оперативный отдел штаба в пешем порядки начали движение на Мурманск, но из-за глубокого снега двигались крайне медленно. И тут 18 февраля катастрофа стала полной. Фронт рухнул. Части на главных направлениях бросали позиции, сдавались, местные жители расходились по домам. Остались только группы «непримиримых», которые самостоятельно начали уходить в сторону Мурманска. При этом красные не смогли сразу войти в Архангельск. Из-за бездорожья и низкой организации, советские войска задержались. Между Архангельском и линией фронта образовалась зона в 200–300 км, где разоружение белых частей, «братания», митинги, вылавливали разбежавшихся солдат Северной армии.

В этот момент в Архангельске было три ледокола. «Канада» и «Иван Сусанин» были в 60 км от города на пристани «Экономии», где грузились углем. Туда направили часть беженцев. Ледокол «Козьма Минин», отозванный радиограммой на полпути в Мурманск, пришёл прямо в Архангельск. Команда была ненадежной, поэтому группа морских офицеров немедленно взяла корабль под свой контроль. На «Минин» и военную яхту «Ярославна», которую ледокол взял на буксир, погрузился сам командующий Миллер, его штаб, члены северного правительства разных составов, разные известные люди, больные и раненые, датские добровольцы, датские добровольцы, члены семей белогвардейцев. Власть в Архангельске Миллер передал рабочему исполкому, в городе бродили толпы рабочих и матросов с красными флагами. Поднял красный флаг и броненосец «Чесма». 19 февраля «Минин» начал свой поход. Дойдя до «Экономии», планировали погрузить уголь и присоединить ещё два ледокола. Но там уже развевались красные флаги. Пристань и ледоколы захватили восставшие. Офицеры по льду перебежали на «Минин».

Выйдя в Белое море, корабли достигли льда. Ледовые поля были настолько мощными, что пришлось бросить «Ярославну». Ледокол принял на борт людей с яхты (всего на корабле оказалось 1100 человек), уголь, продовольствие и одно 102-мм орудие, и пустая «Ярославна» была оставлена во льдах. Её спасли, она вошла в состав советской флотилии как сторожевик (с 1924 г. – «Воровский»). 20 февраля во льдах заметили ледоколы «Сибиряков», «Русанов» и «Таймыр», они вышли из Архангельска в Мурманск ещё 15 февраля, но застряли, не в силах пробиться дальше. Уверенности в надежности их экипажей не было, поэтому офицеров и чиновников перевели на «Минин», взяли часть угля.

21 февраля обнаружилась погоня. Красные войска заняли Архангельск, в погоню были направлен ледокол «Канада». Красный ледокол открыл огонь. «Минин» ответил. Белогвардейцам повезло, они первые добились удачного выстрела. «Канада» получила попадание, развернулась и ушла. Льды начали движение. Все четыре ледокола возобновили поход. Но вскоре три ледокола, умышленно либо случайно, отстали от «Минина». Затем «Минин» снова зажало льдами. Тем временем изменилась цель пути. 21 февраля в Мурманске под влиянием известий о падении гибели Северной армии и падении Архангельска началось восстание. Белые части разбежались и открыли фронт на мурманском участке. Поэтому «Минин», когда льды разошлись, двинулся в Норвегию. Уже в норвежских водах встретили пароход «Ломоносов», на котором бежали из Мурманска некоторые офицеры, отряд бельгийских добровольцев и два английских летчика. На «Ломоносов» пересадили группу архангельских беженцев.

26 февраля 1920 года «Минин» и «Ломоносов» пришли в норвежский порт Тромсё. 3 марта «Минин» и «Ломоносов» ушли из Тромсё, и 6 марта прибыли в Хоммельвик. 20 марта русские были интернированы в лагере около Тронхейма. Всего было интернировано свыше 600 человека, часть больных и раненых осталась в Тромсё, часть вернулась в Россию, часть беженцев, у кого были деньги и связи в других странах, уехали в Финляндию, Францию и Англию. Стоит отметить, что норвежцы встретили русских беженцев весьма дружелюбно, безвозмездно лечили и кормили, засыпали подарками, выдали пособия на время поиска нового места в жизни. Миллер вскоре уехал во Францию, где стал главным уполномоченным по военным и морским делам генерала Врангеля в Париже.

Оставшаяся часть армии Миллера перестала существовать. Красные заняли Онегу 26 февраля, Пинегу – 29 февраля, Мурманск – 13 марта. На Мурманском участке после развала армии часть офицеров и солдат (около 1,5 тыс. человек), не желая сдаваться, двинулась в Финляндию. После двух недель тяжелого похода без дорог, через тайгу и болота, они всё же добрались до финской территории. На Архангельском направлении удалённые восточные участки (Печорский, Мезенский, Пинежский) после прорыва фронта красными на центральном направлении оказались в глубоком тылу противника и были обречены на плен. Войска Двинского района, которые по штабным планам должны были соединиться с Железнодорожным для движения на Мурманск, не смогли этого сделать. Остатки частей стали отходить на Архангельск, но тот уже заняли советские войска и белые капитулировали. Войска Железнодорожного района и вышедшие из самого Архангельска шали на Мурманск (около 1,5 тыс. человек). Но в Онеге было восстание, белым пришлось пробиваться. 27 февраля они вышли к станции Сороки на мурманской железной дороге, и тут узнали, что Мурманский участок фронта также рухнул. Их поджидали красные бронепоезда и пехота. Крайне тяжелый 400-километровый поход оказался напрасным, белогвардейцы вступили в переговоры и сдались.

Таким образом, белая Северная армия Миллера перестала существовать. Северная область существовала только при поддержке Британии и из-за второстепенности этого направления. Армия Миллера не угрожала жизненным центрам Советской России, поэтому, пока Красная Армия громила врага на других фронтах, белый Север существовал. Как только исчезла угроза на северо-западе и юге, красные перешли в решительное наступление, и Северная армия развалилась.