Длинная русская коса
Сборщики янтаря, рыбаки и заброшенный аэродром на Балтийской косе.
Балтийская коса — полоска суши, отрезанная от материка судоходным каналом и поделенная между Польшей и Калининградской областью. Фотограф Сергей Строителев снял промыслы, которыми занимаются местные жители среди остатков немецкой застройки на косе.
Сообщение между двумя частями Косы отсутствует: на границе нет пункта перехода. Паром из города Балтийска — единственная связь российской части Косы с материком. Он ходит пять раз в сутки, начиная с 6 утра, время в пути составляет около 15 минут.
Через несколько минут пассажиры окажутся на косе. В этот раз им повезло: в прибрежной зоне — штиль. В шторм паром не ходит: иногда жители или гости косы застревают там на несколько дней или даже недель, особенно осенью и зимой.
Вид с парома на Балтийскую косу и заброшенные ангары военного аэродрома Нойтиф.
В польской части располагается популярный морской курорт, в российской после закрытия построенного ещё для самолетов Люфтваффе военного аэродрома почти не осталось рабочих мест. Люди здесь заняты, в основном, рыболовецким промыслом или сбором янтаря — местный рынок труда может предложить только место кассира в поселковом магазине.
На косе янтарь ловят все — дети и старики, мужчины и женщины. Когда начинается шторм, все местные хватают сачки и буквально бегут к берегу. Самовольная добыча янтаря в России — административное правонарушение, но и полиция, и пограничники закрывают глаза на массовый сбор: иначе штрафовать в Калининградской области придётся тысячи человек. Поэтому всерьез преследуют только «чёрных копателей», которые добывают янтарь промышленным способом. Кстати, когда коса принадлежала Тевтонскому ордену, законы были строже: тех, кто попадался на ловле янтаря, вешали прямо на берегу.
Янтарщик работает в шторм на руинах Западного Форта, построенного в 1869–1871, когда коса принадлежала Восточной Пруссии. Если рыбаки ждут штиля, то охотникам за янтарём требуется шторм: тогда янтарь прибивает к берегу, и его можно вылавливать с помощью сачка. Месторождение янтаря у берегов Калининградской области считается самым богатым в мире.
Янтарщики всматриваются в воду около места выброса. Опытные ловцы умеют разглядеть янтарь через толщу воды — он немного светится. Ночью эта задача упрощается: с помощью ультрафиолетовых фонариков янтарщики подсвечивают воду, а окаменелая смола отражает лучи.
В морском мусоре и прибрежных водах в основном попадаются совсем маленькие кусочки янтаря. Хорошим считается кусок весом пять-восемь граммов; его можно продать туристам или в сувенирные мастерские — в Калининградской области работают сотни мастеров.
Счастье янтарщика — наловить за день килограмм янтаря. Такое, конечно, случается крайне редко и считается везением.
Другой популярный промысел на косе — рыбная ловля. Удачным приловом, на который рассчитывают рыбаки, считается угорь: его промысел нелегален, но на рынке он ценится значительно выше распространённой здесь салаки.
Процесс установки котлов на салаку в прибрежных водах косы. Котлы — ряд длинных кольев, которые вгоняют в дно, а между ними натягивают сеть.
Колья для котлов не помещаются на судно, поэтому «Туман» сопровождают три моторные лодки, с которых и выполняется вся работа по установке — они более мобильны.
Матросы рыболовецкого судна «Туман» обедают в каюте. «Туман» — один из немногих бортов, выходящих на промысел возле косы. Команда «Тумана» — бывшие военные, служившие на аэродроме Нойтиф недалеко от Балтийска (до 1946 года прусский город назывался Пиллау), закрытом вскоре после распада СССР.
Резиновые костюмы рыбаков сушатся на палубе. Без них на промысел не выйти: в открытом море всегда холоднее, чем на суше. Рыбаки очень серьезно относятся к прогнозам погоды и никогда не выходят в шторм, когда котлы невозможно установить из-за качки.
Самый длинный пирс косы начинается от развалин немецкого Западного Форта. Он превратился в руины на глазах нынешнего поколения жителей косы. С пирса тоже ловят салаку, только на удочку.
Аэродром Нойтиф на косе был сдан в эксплуатацию к началу Второй Мировой — в 1939 году. Несмотря на ожесточенные бои за косу, в которых погибли около 35 тысяч солдат Вермахта, сам аэродром почти не пострадал и с 1947 года использовался уже советскими военными. После ухода военных требующие постоянного ухода сооружения стали проседать, крыши дали течь, и к ангарам потянулись сборщики металлолома.
При этом все местные жители ещё с советских времен усвоили, что даже прикасаться к бывшим военным объектам строго запрещено, а вывезти металл с косы можно только на пароме, где всегда дежурят сотрудники правоохранительных органов.
Ангары аэродрома считаются опасным местом из-за их аварийного состояния — крыша и стены могут рухнуть в любой момент. Когда-то здесь стояли гидросамолеты Catalina, которые в СССР выпускали по лицензии союзников, позднее — самолеты-амфибии «Бе-6».
Всего на базе было три огромных бетонных ангара для самолетов (100х30 м) и два металлических — для другой техники.
Дот на берегу Балтийского моря. На Косе их было порядка 20, однако, уцелевших остались единицы. Вместе с военными бункерами и другими зданиями на косе они составляли комплекс аэродрома.
Жилой фонд в окрестностях аэродрома Нойтиф — это, в основном, перестроенные довоенные немецкие коттеджи.
На российской части косы есть посёлки Коса и Рыбачий — оба расположены на самой северной её оконечности косы и видны из Балтийска, в состав которого они административно и входят. Всего здесь живёт около тысячи человек, из которых половина приезжает только на летний период ради промыслов.
Ирина Павлушенко, 84 года
Ирина приехала на косу из Ростовской области в числе первых переселенцев; вспоминает, что первый год был голодным — пока новые жители косы не посеяли пшеницу и не собрали первый урожай. Всю жизнь Павлушенко проработала на аэродроме кухаркой. Её муж умер, а дети уехали в центральную часть России. Ирина Павлушенко — последний живой переселенец первой волны. На вопрос о состоянии косы в наши дни женщина обреченно машет рукой. По словам её соседки, сейчас Ирина Георгиевна почти не выходит из дома.
Владимир Гришин, 86 лет
Родившийся в Украинской ССР, в 1950 году Владимир Михайлович был призван в армию, служил на аэродроме Нойтиф и остался на косе — встретил здесь будущую жену, потом родилась дочь. Он охотно рассказывает о Нойтифе, главном военном объекте косы, где он 34 года прослужил радиотелеграфистом. Говорит, что тогда он чувствовал себя нужным — «регулировал вылеты, сажал борты». На глазах Гришина аэродром пришел в упадок, его разобрали на металлолом и кирпич. Жена умерла. Сейчас Владимир Михайлович старается не выходить на улицу, чтобы не видеть разрухи. Дочь радиотелеграфиста живёт на косе — работает в местном магазине, а по выходным, если позволяет погода, ловит янтарь.
Анна Обухова, 81 год
Анна Михайловна родом из Ростова. Приехала вслед за мужем, которого отправили служить на косу: «всё продала» и переселилась в незнакомое место. Сначала работала в госпитале в Балтийске сестрой-хозяйкой, в 1974 году перевелась на косу, чтобы жить вместе с мужем. На косе работала в пекарне при аэродроме, оставшейся от немцев в прекрасном состоянии. Как вспоминает Анна Михайловна, хлеб получался такой вкусный, что иногда приходили заказы из Москвы. Сейчас от пекарни не осталось даже развалин — здание разобрали на кирпич после закрытия аэродрома. Муж Анны Михайловны умер — говорит, что «потух» без работы.
Владимир Петров, 77 лет
Владимир попал на косу призывником в 1953 году и прослужил в военной авиации около 20 лет. Владимир Никанорович задает много вопросов — он очень подозрителен и избегает деталей: боится ненароком выдать военную тайну. Говорит только, что его жизнь — в небе. Когда вышел на пенсию, смотрел, как летают другие, и жизнь продолжалась, а после закрытия аэродрома «из жизни что-то вырвали». Внуки выросли и уехали с косы — сейчас у Владимира Никаноровича осталась только стена, увешанная фотографиями родственников.
Светлана Курлова, 80 лет
Муж Светланы Карловны был моряком. На косу он попал по распределению и остался здесь на всю жизнь. В 1959 году он привез из Майкопа молодую невесту, потом сюда перебралась и ее сестра. Ехать в незнакомое место Светлана Карловна не боялась — ей обещали место в медсанчасти при аэродроме Нойтиф, где она проработала с 1959 по 1994 год. Со временем муж захотел вернуться в Майкоп, вспоминает Светлана Карловна, но она отвечала, что и сама не знает, где её родина. Теперь уезжать уже поздно: на косе похоронены и сестра, и муж.