Французы в ноябре 1812-го под Красным. Потерпели победу, одержали поражение

12 неудач Наполеона Бонапарта. Никто не оспаривает того факта, что русские дважды упустили Наполеона – под Красным и на Березине. Но если при последней страшной переправе французов ещё можно говорить об ошибках и просчётах, то в боях под Красным Кутузов сам целенаправленно уклонялся от столкновения с главными силами Наполеона. И возможно, тем самым в итоге добился наилучшего результата. Отступление французов в 1812 г., худ. П.Стоянов Смоленский тупик Французы дошли от Вереи до Смоленска меньше чем за две недели – к 8 ноября. Армия и обозы втягивались в город ещё семь дней. Ещё в Москве Наполеон всерьёз рассчитывал остаться под Смоленском на зимние квартиры, но его надежды не оправдались. Тех запасов, которых так жаждала его армия, в сгоревшем наполовину городе, даже при наилучшем раскладе могло хватить дней на 10-15. Однако их в три дня разграбили сами наполеоновские вояки. Всё лучшее на сохранившихся складах сразу подмяла под себя гвардия, вместе со штабом и генералитетом. Союзникам, начиная с итальянцев и кончая поляками и немцами, которые уже полностью утратили не только боеспособность, но и последние остатки дисциплины, доставалось то, что осталось. Восстановить порядок в рядах Великой армии не помогали даже расстрелы. Самой тяжёлой проблемой оказалось отсутствие фуража, его ни в Смоленске, ни в окрестностях города практически не было. Наполеону можно было забыть не только о кавалерии, но и о большинстве пушек. Их просто некому было перевозить. В то же время русские неплохо представляли себе, каково положение французской армии, имея достаточные сведения как от казаков и партизанских отрядов, так и от многочисленных пленных, в основном из числа отставших. Однако Кутузов, сумевший за это время удалить из армии двух своих главных соперников — Беннигсена и Барклая, явно почувствовал себя полновластным главнокомандующим, а в письмах постоянно пикировался с самим императором. Фельдмаршалу очень хотелось бы выдавить из армии ещё и английского военного представителя — генерала Вильсона, но это уже было не в его власти. Барклай, покидая армию, сетовал своему адъютанту Левенштерну: «Я передал фельдмаршалу армию сохраненную, хорошо одетую, вооруженную и не деморализованную... Фельдмаршал ни с кем не хочет разделить славы изгнания неприятеля и империи". Кутузов под Красным. 1962. Худ. Д. Шмаринов Кутузов, продолжая демонстрировать на публике неторопливость, лень и сибаритство, пресекал все попытки своих подчинённых ввязаться в серьёзное столкновение с французами. Причём не только с главными силами Наполеона, но даже с его арьергардом, во главе которого встал маршал Ней. При этом он не раз пробовал оторвать от наполеоновской армии небольшую её часть, чтобы тут же разгромить её. Так было под Вязьмой, так было перед Смоленском. Не получилось только потому, что наполеоновские войска имели огромный опыт компактного передвижения, хотя порой Великая армия, точнее то, что от неё оставалось, растягивалась на десятки километров. А русский главнокомандующий прекрасно понимал, что удар даже израненного льва может оказаться смертельным. Вместе с тем Кутузов не хотел совсем выпускать Наполеона, так как оторвавшись, тот вполне мог разгромить либо корпус Витгенштейна, либо подходившую с юга армию Чичагова. Ведь на севере к главным силам было несложно присоединить корпуса Виктора, Удино и Макдональда, а на юге его ждали Ренье и австрийцы Шварценберга. Тем не менее, русский главнокомандующий предельно жёстко отверг идею, с которой носились его любимец полковник Толь и генерал Коновницын, возглавивший штаб армии после Беннигсена. Они предлагали наконец-то обойти наполеоновскую армию и ударить по ней непосредственно в узком дефиле на выходе из Красного. Кутузов в ответ приводил известную суворовскую формулу: «обходящий легко может сам оказаться обойдённым». И продолжал выжидать. На этапе. Дурные вести из Франции, худ. В. Верещагин Скорее всего, Наполеон не стал бы надолго задерживаться в Смоленске и без известного сообщения о заговоре генерала Малэ в Париже, но оно всё же ускорило реализацию уже принятого решения. Дело в том, что практически одновременно с плохими новостями из Парижа пришли сообщения о потере Витебска, где тоже были французские склады, и о том, что на северном фланге корпуса Удино и Макдональда снова биты Витгенштейном. На большой дороге Итак, 1-й русский корпус выдвинулся на расстояние всего четырёх переходов от наполеоновских тылов. Наполеон не мог также не учитывать, что русские казаки нанесли тяжёлый урон остаткам Итальянской армии Евгения Богарне на реке Вопь, а бригада Ожеро в полном составе сдалась под Ляхово. Тем временем, дивизия Бараге де Иллье вместо арьергардных боёв предпочла укрыться за стенами Смоленска, и тем самым открыла главным силам Кутузова путь к Ельне. Казалось, позиция для удара во фланг и даже в тыл Наполеону, была у русских лучше некуда. Но это, похоже, казалось только французам. Кутузов очень боялся спугнуть удачу, предпочитая синицу в руках – победы над отдельными отрядами французской армии. Из Смоленска французы стали уходить уже 14 ноября. В это время над левым флангом армии Наполеона продолжали нависать главные силы Кутузова, а сильный авангард, который возглавил генерал Тормасов, недавно прибывший из Молдавской армии, выдвинулся в окрестности Красного. Первые столкновения на большой дороге из Смоленска происходят уже на следующее утро – 8-тысячный корпус маршал Даву, у которого осталось всего 11 орудий, попадает под фланговый удар отряда Милорадовича. Впрочем, удар, это наверно, слишком громко сказано. Русские главным образом вели артиллерийский огонь с предельно короткой дистанции, буквально выкашивая некогда элитные французские полки. Между Корытней и Красным, 15 ноября 1812 года, худ. Х. Фабер дю Фор Кутузову всё же удаётся его любимая задумка – неожиданным и быстрым ударом отряда Бороздина он сумел отрезать от французской армии корпус Даву. Маршалу пришлось выводить его из окружения в обход через запруды реки Лосьминки и деревню Андруси. Трудно поверить, что потери французов в этом деле первого дня действительно составили 6 тысяч человек, как утверждают многие источники, иначе как всего через день в его составе снова оказалось 7,5 тысяч человек. Однако после ещё одной схватки с русскими – уже 17 ноября, как реальное боевое соединение, 1-й корпус Великой армии, когда-то самый мощный, больше уже не существовал. А его командир – железный маршал Даву, после этого на всех совещаниях предлагал только одно: «отступать». Маршал Даву в Чудовом монастыре, худ. В. Верещагин В это время резко ухудшается погода и почти весь день 16 ноября главные силы двух армий проводят в очень медленных и нерешительных маневрах. Остатки корпусов Жюно и Понятовского отступают в направлении Орши, а Даву и Ней пытаются тянуться к Красному – к Наполеону и гвардии. Впрочем, из корпуса Нея в движении пока только авангард, сам корпус надолго завис в Смоленске, что ему потом очень дорого обойдётся. Тем временем Милорадович, удачно расположивший свои полки вдоль дороги, последовательно громит три дивизии из итальянской армии Евгения Богарне. Кутузов наконец-то одобряет идею преградит путь Наполеону сразу за Красным – у села Доброе, но в конце концов туда вовремя успеет только небольшой отряд Ожаровского. На следующее утро Наполеон выдвигает Молодую гвардию к Уварово, чтобы прикрыть с фланга отступление главных сил армии. Старая гвардия атакует прямо по дороге на Смоленск. Тормасову вместо выхода в тыл Наполеону, приходится выдержать ожесточённый бой с его Молодой гвардией, который, судя по всему, французские историки теперь и принимают за победу. Голландские гренадеры Императорской гвардии в сражении при Красном, 17 ноября 1812 г. худ. Я. Папендрехт И всё же сильные русские колонны продолжали выдвигаться в направлении Доброго. Наполеон, узнав об этом, а также о больших потерях в гвардии, принимает решение уже не стягивать все войска в Красный, а отступать на Оршу. Арьергардному корпусу Нея предстоит пробиваться фактически в отрыве от главных сил, Наполеон просто принёс его в жертву. Ловушка Кутузова снова сработала, но почему-то даже в современных российских исследованиях на этот факт предпочитают обращать мало внимания. Впрочем, на страницах «Военного обозрения» сражение под Красным описано весьма подробно (Сражение при Красном 3–6 (15–18) ноября 1812 года), но, увы, без какого бы то ни было опровержения французской версии об очередной победе великого Наполеона. Что ж, если считать за победу спасение маршала и его ближайших соратников, пусть так. Ней всё-таки сумел вырваться из окружения, хотя явно запоздал с выходом из Смоленска, который состоялся только утром 17 ноября. Ему пришлось бросить в огонь практически под полное уничтожение две дивизии, а затем сделать обход в топях всё той же реки Лосьминки в несколько раз длиннее, чем Даву. Каре маршала Нея, худ. И. Львов Ней привёл к Наполеону не больше тысячи человек из тех 15-16, с которыми выходил из Смоленска. Очередная «победа» под Красным обошлась Наполеону ещё в 30 тысяч убитых, раненых и пленных. Потери у русских были как минимум в три раза меньше. Армия Кутузова тогда тоже таяла на глазах, но в основном из-за небоевых потерь. И как раз принимая это в расчёт, фельдмаршал Кутузов и не рвался к прямому столкновению с главными силами Наполеона.