ЗАГАДКИ КУЛИКОВСКОЙ ТОПОНИМИКИ
ЗАГАДКИ КУЛИКОВСКОЙ ТОПОНИМИКИ
В памятниках Куликовского цикла содержится много географических названий, по которым, казалось бы, можно легко привязать описываемые события к какому-то определенному пункту.
Да если бы!
Обилие разночтений, плохое знакомство авторов летописных повестей с реальной местной топонимикой и, наконец, многочисленные повторяющиеся названия, относящиеся к совершенно различным местностям, приводят к тому, то надежные, казалось бы, топонимические ориентиры, «расплываются».
Вот, к примеру, река Непрядва. В разных источниках она именуется по-разному: Нспр, Непредна, Нсрова (в XVI веке так называли реку Нарову, вытекающую из Чудского озера и впадающую в Финский залив, см. «Книгу Большому Чертежу»), Непрятва, Непрява, Направда. Характерно, что абсолютно все известные списки «Задонщины» искажают название Непрядвы.
Неясна и указание «Задонщины» на то, что Непрядва лежит «между Доном и Нспром», «меж Дона и Непра» [ «Задонщина», реконструкция Л. А. Дмитриева на основе Ундольского списка — Поле Куликово. Сказания о битве на Дону. М., 1980, с. 27, 47]. Что хотел сказать автор, упоминая о «Непре» (Днепре?).
О «Непре» упоминает и «Сказание о Мамаевом побоище»: «Сужено место лежит межу Доном и Непром на поле Куликове на речке Непрядве» [Куликово поле. Сказания о битве на Дону. М., 1980, с. 215]. А у Татищева [Татищев, с. 145] имеется весьма любопытная оговорка: «Князь же Дмитрий Иванович вседе на конь и созва все воеводы, нача вопрошати, что творити… Инии реша подвинутися и стати о Днепре, не перепускати в землю Резанскую». То есть Куликовская битва произошла на Днепре?
Кстати, сообщения летописей о том, что Куликовская битва произошла «на усть Непрядвы», возможно, не следует понимать буквально — ведь в степи с ориентирами плохо, а для москвичей, писавших о Куликовской битве, местная топография вообще была почти незнакома. Не исключено, что битва произошла близ устья Непрядвы, но не у самого устья.
Еще один топоним, связанный с Куликовской битвой — Меча. Река Меча часто упоминается на страницах памятников Куликовского цикла. Обычно ее связывают с рекой Красивая Меча, отстоящей в 40–50 км от места битвы. Все источники в один голос утверждают, что русские весь вечер преследовали отступающих татар до реки Меча, но мы уже показали, что обернуться с преследованием за один вечер было невозможно.
Между тем имеются упоминания, что Куликовская битва произошла не на Непрядве, а на берегах Мечи. В. Н. Татищев оговаривается, что битва произошла между Непрядвой и Мечей: «И бысть тяшчайший бой у реки Мечи» [Татищев, с. 146]. О том же упоминает один из вариантов «Сказания о Мамаевом побоище»: «Немощно бе вместится на том поле Куликове: бе место то тесно межу Доном и Мечею» [ «Сказание о Мамаевом побоище», вариант «О» Основной редакции. Цит по изданию: Поле Куликово, Сказания о битве на Дону. М., 1980, с. 199].
Является ли река Меча, упоминаемая в памятниках Куликовского цикла, рекой Красивая Меча? Ведь известен левый приток Непрядвы — река Мечевка, впадающая в Непрядву в 20 километрах от ее устья. Не это ли та самая Меча, на берегах которой шел бой и до которой русские преследовали разбитых татар?
Еще один «расплывающийся топоним» — Кузьмина Гать, где стоял накануне Куликовской битвы Мамай: «Ныне убо Мамай есть на Кузьмине гати; не спешит же убо… По трех же днех имат быти на Дону» [Татищев, с. 144].
В Центрально-Черноземной области, в бассейнах рек Дон, Воронеж и Цна, известны, по крайней мере, три урочища с таким названием. Весьма характерно, что вблизи каждой из них, в 30–35 километрах, находится свое Куликово поле (см. рис. 5.3).
Первая Кузьмина Гать расположена на реке Цне, в 20 км к югу от Тамбова (с. Кузьмино-Гать, ранее с. Кузьмина Гать Тамбовского уезда). В XVII веке от этой Кузьминой Гати начиналась сторожевая Тамбовская черта [Известия Тамбовской ученой архивной комиссии (ИТУАК), вып. 50, 1905 г. с. 79], прикрывавшая Московское государство от прихода «воинских людей татар» по древней Ногайской дороге — той самой дороге, по которой шел некогда Батый: «Перешод реку Волгу, а Дону реки не дошод, промеж рек Хопра и Суры, через реки Лесной и Польной Воронеж на Рясские, и на Рязанские и на Шацкие места, которою сакмою и Батый в войну на Русь шел» [ИТУАК, вып. 44, 1899 г., с. 135]. Этим же путем шел на Вожу в 1379 году Мамаев мурза Бегич.
Эта дорога выводила прямо на Рясское поле — «брата-близнеца» Куликова поля, на такую же степную поляну посреди лесостепи (об этом см. выше), на которой также произошло немало битв в разные времена. Отсюда дальнейший путь вел прямо на Ряжск, Пронск и Рязань — «на Рясские и на Рязанские места». Если же от цнинской Кузьминой Гати повернуть на север — «на Шацкие места», то приблизительно в 35 км лежит обширное степное пространство с селами Большие и Малые Кулики — еще одно «Куликово поле»?
Вторая Кузьмина Гать располагается на реке Воронеж в 15 км от Липецка [ИТУАК, вып. 44, 1899 г., с. 163]. Километрах в 30 от нее, в нынешнем Усманском районе Липецкой области, находится урочище Куликова поляна, на которой расположено старинное село Куликово, известное еще с XVI века, а то и ранее [Прохоров В.А. Липецкая топонимия. Воронеж, 1981, с. 81]. Как известно, Мамай более трех недель кочевал на устье Воронежа. От этой Кузьминой Гати берет свое начало так называемый Татарский вал — одно из сооружений Засечной черты XVII века.
Третья Кузьмина Гать находится на реке Красивая Меча, в 20 километрах от Лебедяни и в 30 километрах от Куликова поля, у села Кузьминское. Кузьминское известно в документах с 1670 года [Прохоров В. А. Липецкая топонимия. Воронеж, 1981].
Любопытно, что в окрестностях всех трех перечисленных мест известны многочисленные находки оружия и доспехов, кладов татарских и рязанских монет XIV–XV веков. В Тамбовском уезде у села Дмитриевка в 1840-х годах была выпахана кольчуга, а у деревни Каверинка в начале XIX века — татарский шлем-мисюрка, близкий к тому, который найден где-то на Куликовом поле. В городе Козлове (Мичуринске), стоящем на пути от Кузьминой Гати к Рясскому полю, в 1879 году была найдена в земле «железная кольчуга весом в пуд», а поблизости, в селе Жидиловка — старинная сабля и «длинные ножи». Много находок попадалось и в окрестностях Лебедяни: серебряные и медные монеты, в основном восточные, золотоордынские и Великого княжества Рязанского. Здесь же был найден резной по кости образок с серебряным басменным ободком с надписью TPOUZA, датируемый XIV веком. Клад рязанских монет XV века весом более фунта был найден в селе Черепянь на Дону, а другой, в котором обнаружены медные и серебряные кресты, восточные монеты и монеты рязанского князя Ивана Федоровича (1409–1458) — в Покрово-Казацкой слободе. При корчевании пней близ д. Большой Верх около города, была найдена татарская кривая сабля. В самой Лебедяни, при строительстве моста через Дон в начале XX века на берегу в Пушкарской слободе были найдены татарское оружие, человеческие кости [Путешествие по Липецкой области. Воронеж, 1971, с. 80].
Вообще же надо отметить, что находки старинного оружия — вещь самая обычная на всем протяжении от Куликова поля до Тамбова, и ничего необычного в тех находках, которые были сделаны на, «нечаевском» Куликовом поле, нет — ни в количественном, ни в качественном отношении.
Еще одним ориентиром в поисках Куликова поля служит топоним Чур-Михайлов. Известно, что 7–8 сентября все русские силы были сосредоточены севернее устья реки Непрядвы. По показаниям взятых в плен языков, Мамай в это время находился «у Дона, на Чур-Михайлове».
В повестях о Куликовской битве эта местность упоминается дважды — в «Задонщине» («У Дона стоят татары поганые, Мамай царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку перейти») и в «Сказании о Мамаевом побоище» («В ту же ночь некий муж именем Фома Ка-цибей, разбойник, поставлен бысть стражем от великого князя на реце на Чур-Михайлове (вариант — «на Чурове»), мужества его ради, на крепце стороже от поганых»). Из приведенных фрагментов видно, что наименование Чур-Михайлова относится не только к городу, но и к окрестной местности, и к реке [ПСРЛ, т. XI, с. 58, 95, 96; Кудряшов К. В. Половецкая степь. М., 1948, с. 20].
О древнерусском городе Чур-Михайлове («Чюр-Михайлов»), находившемся на верхнем Дону и к концу XIV в. разрушенном, пишет автор «Хожения Пименова в Царьград» (1389 г.): «В четверток же приидохом к реце к Дону и спустихом суды на реку на Дон. И в вторый день приидохом до Чюр Михайловых, сице бо тамо тако нарицаемо есть место, некогда бо тамо и град был бяше».
Факт существования Чур-Михайлова никем не оспаривается. Поиску его уделялось внимание многими историками. Д. И. Иловайский и ряд исследователей попытались сблизить название Чур-Михайлова с именем Пронского князя Кир-Михаила Всеволодовича (ум. 1218), в летописях именуемого иногда «Кюр-Михайло», произвольно именуя город Кир-Михайловым. Между тем, никакого города Кир-Михайлова в летописях нет, и на это справедливо указывал А. Л. Монгайт [Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 230], как нет и никакой летописной традиции именовать пронского князя «не только Кир-Михаилом, но и Чур-Михаилом», как это утверждает О. А. Шватченко [Шватченко, с. 98–99]. Прочтение «Чур-Михаил» известно только по Н. М. Карамзину, и его точность весьма сомнительна.
Вместе с тем вполне вероятно, что город мог быть основан Кир-Михаилом Пронским и назван его именем. В этом случае Чур-Михайлов означает «граница владений Михаила» (от «чур» — черта, рубеж). Это же название носила река, на которой стоял город.
Существуют различные гипотезы о местонахождении Чур-Михайлова. Его локализация определяется следующими ориентирами: город стоял на реке, впадающей в Дон, непосредственно при устье этой реки или на некотором отдалении, в дне пути от места начала в XIV веке судоходства по Дону.
К. В. Кудряшов связывал Чур-Михайлов с нынешним селом Кочуровское, иначе называемое Городище [Кудряшов, с. 20]. А. Л. Монгайт не считал это мнение достаточно доказательным [Монгайт, с. 230–231].
В 1984 году был проведен археологический поиск в районе с. Архангельское (Кочуровское, именуемом также Городищем), стоящим на р. Кочур — левом притоке Дона — в 6 километрах от ее устья. На правом высоком берегу р. Кочур было обнаружено городище треугольной формы площадью 1200 квадратных метров. Культурный слой на городище достигает 0,3 метра. Были собраны многочисленные фрагменты. древнерусской керамики, найден обломок стеклянного браслета. За валом городища находятся два обширных селища, где раскопками обнаружены керамика, хрустальная бусина. Все находки датируются XII–XIII веками. Это городище, видимо, можно отождествить с Чур-Михайловым [Гоняный М. И., Мошинский А. П. Разведки и раскопки в районе Куликова поля. — АО, 1983, с. 47].
Однако в этой связи противоречием выглядят сообщения памятников Куликовского цикла. Посмотрим на карту (рис. 5.32): русские войска стоят на Непрядве, татары — на Красивой Мече, в урочище Кузьмина Гать (в 18 верстах от Лебедяни, в районе нынешнего села Сергиевского). А «крепкая сторожа» Фомы Кацибея располагается… в 35 километрах к востоку от ожидающегося направления движения Мамая, вдобавок — на другой стороне Дона! Кого они там караулят?
Рис. 5.32
Непонятна в этой связи и фраза в «Задонщине»: «стоят… Мамай царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку перейти». То, что московский автор, незнакомый с местной топонимикой, разделяет «Чуров» и «Михайлов», очевидно, но, тем не менее, фраза указывает на близость Чур-Михайлова к Красивой Мече.» А от места стоянки Мамая до Кочура — 50 километров, день конного пути, и вдобавок далеко в сторону от Непрядвы. Но, может быть, Мамай двинулся с Красивой Мечи не сразу на север, к Непрядве, а сделал крюк, пойдя на северо-восток, к Кочуру, и только оттуда выступил на Куликово поле? Зачем? Делал попытку обхода? Пытался соединиться с Олегом Рязанским? Странный маневр, да вдобавок с необходимостью дважды форсировать Дон.
О. А. Шватченко [Местонахождение пограничного города-крепости Чур-Михайлова и памятники Куликовского цикла. — Труды ГИМ, вып.73. Куликово поле. Материалы и исследования. М., 1990, с. 97—100] помещает Чур-Михайлов на левом берегу Дона, отождествляя его с городищем Архангельское (Чуровское, Кочуровское) на реке Кочуров-ке: «Тексты «Хождения митрополита Пимена в Царьград», «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины» с полной очевидностью показывают на определенный отрезок левобережья Дона, примыкающий к территории Куликова поля» [Шватченко, с. 98]. Помилуйте, да почему же именно левобережья? Откуда это следует? И потом, текст «Хожения Пимейова», кажется, не оставляет сомнения в том, что Чур-Михайлов стоял непосредственно на Дону. Вывод О. А. Шватченко о том, что единственным аналогом Чур-Михайлова может быть только Архангельское городище, нам кажется слишком категоричным. Гипотеза автора о том, что «Фома Кацибей, покинув место переправы русских войск, ночью с 7 на 8 сентября 1380 г. двинулся по левобережью Дона к реке Чур-Михайловой, остановился на Чур Михайловом городище, откуда известил о передвижении татарских войск по правому берегу Дона», извините, кажется нам совершенно несостоятельной из-за множества содержащихся в этой короткой цитате недоразумений. Чтобы убедиться в этом, достаточно произвести простой расчет расстояний и времени движения русских и татар. А фразу «двинулся по левобережью Дона… откуда известил о передвижении татар по правому берегу Дона» мы вообще не смогли расшифровать.
Точные ориентиры местонахождения Чур-Михайлова указывает «Хожение Пименово в Царьград». Путешественники спустили суда на Дон в районе Старого Данкова (Стрешневское городище). «И во вторый день приидохом до Чюр Михайловых». Таким образом, от окрестностей Старого Данкова до Чур-Михайлова день пути (около 40 километров, что подтверждается выкладками самого автора «Хожения»: путь от Чур-Михайлова до устья Воронежа в 240 километрах они прошли за 6 дней, то есть 40 километров в день). При этом Чур-Михайлов попадает на место современного Данкова, стоящего в устье речки Вязовни, правого притока Дона. Если предположить, что Данков — это город Чур-Михайлов, то Вязовня — это река Чур-Михайлов. Тогда и Фома Кацибей со своей сторожей оказывается на месте: река Вязовня лежит как раз на полпути от Кузьминой Гати к Куликову полю.
В центре современного Данкова существует древнее городище длиной 39, шириной 33 сажени. Городище окружено рвом — с запада шириной 4 сажени, а с востока 11 сажен. [Любомудров Н.В. Местногеографические древности в Рязанской губернии. — Прибавление к Рязанским епархиальным ведомостям, 1874, № 16].
Впрочем, застава Фомы Кацибея действительно могла стоять на реке Кочур — но только в том случае, если Мамай двигался от цнинской Кузьминой Гати через Рясское поле Ногайским шляхом, то есть практически повторяя путь Батыя. Тогда застава на реке Кочур, действительно, имела смысл. Кстати, местное предание связывает топоним Кочур с именем некоего татарского князя Кочура [Баранович М. Рязанская губерния.Материалы для географии и статистики. СПб., 1860, с. 548]
Вопрос о том, где находился Чур-Михайлов, все же следует считать открытым. Будем надеяться, что дальнейшие исследования помогут, наконец, разрешить загадку Чур-Михайлова.