Мороженое мясо. Позорные приключения итальянцев в России 1941-1943
Есть такой исторический анекдот: Гитлеру докладывают, что Италия вступила в войну.
— Ерунда, пошлите против них 10 дивизий.
— Нет, мой фюрер, Италия воюет на нашей стороне.
— А вот это проблема. Пошлите им на помощь 15 дивизий.
Лучше — сразу в тыл
Шутки шутками, но Италия вступила во Вторую мировую войну 10 июня 1940 г. Через год перед страной встал вопрос участия в нападении на СССР.
Итальянский диктатор Бенито Муссолини решил его без особых размышлений: послал на помощь другу Адольфу экспедиционный корпус КСИР (Corpo di Spedizione Italiano in Russia). Гитлер его, правда, об этом не просил.
Первоначально корпус состоял из трех дивизий (52-й 9-й и 3-й), в их составе было 52 тыс. солдат и офицеров, 60 легких танков и 360 артиллерийских орудий. Командовал им генерал Джованни Мессе. Корпус, ставший позднее 8-й итальянской армией из 220 тыс. человек, подчинялся командованию 11-й немецкой армии на юге России.
Насчет боеспособности итальянской армии анекдот не врал. В октябре 1941 г. немецкий военачальник Гальдер писал, что итальянцев лучше использовать в тылу или — в крайнем случае — на флангах. Зимой 1942-1943 гг. итальянская армия была практически уничтожена в ходе операции «Сатурн» (советское контрнаступление, призванное сбить врага с позиций в районе Дона и одновременно лишить его возможности деблокировать окруженную под Сталинградом армию Паулюса). По итальянским данным, в окружение попало 130 тысяч человек, из них около 20 800 погибли, 64 000 были захвачены в плен и 45 000 смогли выйти к своим. После войны домой из русского плена вернулись лишь 10 087 итальянцев.
Когда замерзают гранаты
Одной из причин поражения итальянцев в России стало скверное качество их вооружения. Лейтенант Спаджари в книге «С КСИРом на русском фронте» писал так: «На 275 человек имелось 145 винтовок, из которых 19 были неисправны, 4 ручных пулемета, 1 не работал. Температура в Донбассе опустилась до -44 °С. Наши ручные гранаты типа «Бреда» при температуре около -25 °С взрывались не все (срабатывала 1 из 10). А при температуре ниже -30 °С они не взрывались вообще, превращаясь в простой камень... Как лейтенант я должен был иметь личное оружие — пистолет, — но мне его не выдали ни в тылу, ни на фронте. Тогда я предложил заплатить за пистолет, но безрезультатно».
Как еще до войны говорил немецкий фельдмаршал Гинденбург, «Муссолини — великий человек и может сделать все, что захочет, кроме одного: он не может заставить итальянцев перестать быть итальянцами».
Чужая земля
После войны другой участник «русского похода», Эудженио Корти, издал в Италии книгу «Немногие возвратившиеся». Вот отрывки из его воспоминаний об отступлении из «Донского "котла"» зимой 1942 г. В нескольких эпизодах сконцентрированы все беды и проблемы итальянских войск, тут ни прибавить, ни убавить.
«Бесконечная заснеженная равнина. Чужая земля... В снегу застряли сани, перевозившие раненых. Возница тщетно пытался сдвинуть их с места. Но лошади слишком измучились. Одна из них, похоже, находилась при последнем издыхании. Другая лошадь еще могла двигаться. Она даже делала попытки стронуть с места тяжело нагруженные сани, но сил у нее осталось чересчур мало.
Я прошел мимо, стараясь не думать о несчастных раненых людях, которым предстояло в самом ближайшем будущем замерзнуть на обочине дороги. Я шел один, кутаясь в одеяло.
К полудню я добрался до Тихо-Журавской, симпатичной деревушки, в центре которой находилась очень красивая церквушка, хотя ее тоже превратили в склад, как и все церкви, которые мне довелось видеть в России. Я сделал короткую остановку у колодца, рядом с которым стоял журавль, сколоченный из тонких стволов. Очень хотелось пить. Но подошедший вслед немец велел мне убираться вон, потому что ему надо напоить лошадь...
Выйдя из деревни, я сразу увидел сани, доверху нагруженные ящиками, тюками и мешками, на которых сидели два солдата, судя по всему, выходцы с юга Италии. В них с первого взгляда можно было узнать нищих обитателей трущоб, которые в мирной жизни не имели ничего и теперь волею случая стали обладателями хоть какого-то имущества. Они не согласились бы расстаться с ним ни за что на свете.
А в это время на обочине дороги сидели измученные люди без сил и молча ожидали смерти. Я заставил возницу остановиться и резко отругал его, услышав в ответ пожелание заниматься своими делами и не лезть в чужие. Тогда я пошел к саням, стянул с них какой-то тяжеленный мешок и бросил его в снег. Возница набросился на меня с кулаками. Отшвырнув меня в сторону, он вернул мешок на место и снова забрался на сани. Я невольно взялся за пистолет. Неужели я должен его пристрелить? Все существующие правила, так же как и мое собственное чувство долга, говорили, что я обязан применить оружие. Но я уже видел слишком много мертвых итальянцев и не мог заставить себя собственноручно увеличить их число... Я отпустил их с миром, о чем впоследствии неоднократно пожалел».
Шестые по зверствам
Вместе с тем к жителям оккупированных территорий итальянцы относились, пожалуй, мягче других сателлитов Германии. В своих мемуарах бывший командующий Итальянским экспедиционным корпусом в России Джованни Мессе приводил любопытную «шкалу злодейства» различных иностранных формирований, сражавшихся на территории Советской России. «Она, — писал Мессе, — составлена на основе различных опросов жителей и имеет следующую градацию жестокости: 1-е место — русские белогвардейцы; 2-е место — немцы; 3-е место — румыны; 4-е место — финны; 5-е место — венгры; 6-е место — итальянцы».
Надо сказать, что кроме сухопутного КСИРа на территории СССР воевали итальянские летчики и моряки. Авиационная группировка полковника Карло Драго включала 61-ю группу (двухмоторные многоцелевые самолеты Капрони), отдельную разведывательную эскадрилью с трехмоторными машинами Кант и 22-ю отдельную истребительную группу (50 устаревших Макки МС.200 «Саетта»). Группировка воевала в России до января 1943 г. За 17 месяцев на Восточном фронте истребители выполнили 2557 вылетов, уничтожили, по итальянским данным, 88 советских самолетов ценой потери двух десятков своих машин.
Итальянские моряки отметились в Черном море и на Ладожском озере. На юге воевали их подлодки и торпедные катера, на севере — только катера. На Черное море итальянцы перебросили шесть сверхмалых подводных лодок типа СВ и десять торпедных катеров. Одну лодку итальянцы потеряли в районе Ялты, сами потопили две советские подлодки. Эвакуироваться итальянцы не успели: оставшиеся корабли были захвачены в Констанце Красной армией.
На Ладоге действовал 12-й отряд под командованием капитана 3 ранга Бьянкини. Он состоял из четырех торпедных катеров типа MAS, которые базировались в порту Лахденпохья. На Ладогу итальянцы прибыли 22 июля 1942 г., за несколько месяцев они успели потопить советскую канонерскую лодку и несколько гражданских пароходов. В октябре они отбыли восвояси, оставив катера финнам. Обломки одного из них были обнаружены в 2002 г. при реконструкции набережной в Стрельне.