Сергей Улагай. Самый нетипичный из белогвардейских генералов
Генерал Улагай на карандашном рисунке А. Воронецкого
В предыдущей статье мы говорили о происхождении и молодости Сергея Георгиевича Улагая, его службе в царской армии. Сегодня мы продолжим и закончим этот рассказ.
С. Улагай во время гражданской войны
Как мы помним, поддержавший выступление Корнилова С. Улагай был арестован и вышел из тюрьмы лишь после того, как Временное правительство было разогнано большевиками. Он отправился на юг, где атаман Кубанского казачьего войска А. Филимонов поручил ему формирование добровольческих белогвардейских соединений. Однако оказалось, что желающих воевать за старую власть практически нет, Филимонов так вспоминал об этом:
Дело организации добровольцев было поручено мною молодому и популярному герою Германской войны полковнику Улагаю... провозившись около месяца с этим делом, он заявил мне, что в него не верит, так как в добровольцы записываются только одни офицеры, что рядовые казаки добровольцами служить не хотят, что специально офицерские организации не будут встречать сочувствия в населении и потому все дело обречено на гибель. К мнению полковника Улагая присоединился и командующий Кубанской армией генерал Черный.
Именно так все и произошло, и логичным шагом для Улагая в этой ситуации стал бы переход на сторону красных. Увы, он остался на стороне белых, которые изначально были обречены на поражение.
Во второй половине января 1918 г. Улагаю все же удалось организовать пластунский отряд, большинство военнослужащих в котором были казачьими офицерами. В историю гражданской войны этот отряд и вошёл под названием «Улагаевский». Начало боевых действий оказалось неудачным, атаман Филимонов писал:
Естественным и желательным для меня кандидатом на пост командующего армией оставался по-прежнему полковник Улагай, но он, как и раньше, не верил в дело и, назначенный в помощь полковнику Лисевицкому в качестве начальника кавалерии, потерпел неудачу и возвратился в Екатеринодар в еще более пессимистическом настроении, чем ранее.
А белые тогда вынуждены были оставить Екатеринодар и отступить в горы. После того как кубанцы соединились с Добровольческой армией белых, была предпринята неудачная попытка штурма этого города, а Улагай был тяжело ранен в бою у фермы Екатеринодарского сельскохозяйственного общества. Любопытно, что 31 марта 1918 года на этой же ферме близ Екатеринодара был убит командующий Добровольческой армией – генерал Лавр Корнилов. А Улагай выздоровел лишь к июлю 1918 г. Вернувшись в строй, возглавил 2-ую Кубанскую казачью бригаду, которой ранее командовал Шкуро. Немного позже она стала дивизией, а Улагай в ноябре того же года получил звание генерал-майора.
В феврале 1919 года имя «Генерал Улагай» получил бронетрактор Белой армии. Это был полугусеничный тягач с направляющими колесами, собранный в Новороссийске на заводе «Судосталь» на шасси трактора «Буллок-Ломбард». Машина имела двигатель мощностью 100 лошадиных сил, ее вес составлял от 10 до 12 тонн, а максимальная скорость – 8 километров в час. Бронетрактор имел экипаж из 10 человек и был вооружен пятью пулеметами «Максим»: два на крыше башни, два – в бортовых спонсонах, один – в кормовом отсеке. Эти бронетракторы получили официальное название «Боевая машина завода Судосталь», в Белой армии их было всего два (второй – «Доблестный лабинец»), в атаку они должны были идти задним ходом. В конце 1919 года оба новороссийских бронетрактора стали трофеями Красной Армии.
Одна из двух собранных в Новороссийске «Боевых машин завода Судосталь»
В марте 1919 г. мы видим Улагая командиром 2-го Кубанского корпуса. Весной того же года севернее Маныча его войска смогли одержать победу над красноармейским корпусом Думенко, а затем, в июне, приняли участие в наступлении на Царицын. В это же время Улагай был повышен в звании – стал генерал-лейтенантом. Взять этот город удалось лишь после подхода Кавказской армии Врангеля, после этого корпус Улагая наступал на Камышин, а затем оборонял Царицын вместе с «добровольцами» Врангеля. В октябре Улагай временно оказался не у дел, хотя именно его желал видеть своим преемником войсковой атаман Кубанского казачьего войска Александр Филимонов. А в декабре 1919 г. уже Врангель предлагал ему пост командующего объединенной конной группой донских и кубанских казачьих частей. На этом посту он должен был сменить Мамантова (Мамонтова), к которому Врангель относился резко отрицательно. Улагай был не в восторге по причине низкого морального состояния «мамантовцев», которые давно привыкли к мародерству, осуждаемому даже наиболее адекватными военачальниками белых. Среди них был и Деникин – командир 1-го Лабинского полка Кубанской армии. Фёдор Елисеев писал об этом:
Генерал Деникин в своих описаниях не жалует кубанских казаков тех месяцев.
К тому же в декабре 1919 г. находившийся в Екатеринодаре Улагай заболел тифом и очень тяжело перенес это заболевание. Выздоровев, в конце февраля 1920 г. он принял командование Кубанской армией, которой ранее командовал отправленный Деникиным в резерв (и вскоре изгнанный из армии Врангелем) Андрей Шкура (Шкуро). Однако казаки уже разложились до такой степени, что потом Деникин писал:
Шкуро был вскоре сменен генералом Улагаем, доблестным воином, чуждым политике и безупречным человеком, но и его никто не слушал.
В. Леонтович пишет в книге «Первые бои на Кубани. Воспоминания»:
Старики держались стойко, но распропагандированная на фронтах молодежь, ринувшись к своим станицам, несла с собой дух разложения. В казаке, в распоясанной защитного цвета гимнастерке, уже нельзя было узнать недавнего лихого джигита и природного стрелка-пластуна.
Ситуация была уже практически безнадежной, дело закончилось бездарной эвакуацией частей белой армии из Новороссийска, которая погубила военную репутацию Деникина и стала причиной его отставки. Казакам в посадке на корабли вообще было отказано, и Улагай отвёл своих людей к Туапсе. Здесь 15 марта на совещании старших начальников Кубанской армии было принято решение об отходе в Грузию. Но 22 марта Улагай был вызван генералом Деникиным в Крым и принял участие в выборе нового главнокомандующего, которым стал высоко ценивший его Врангель.
10 апреля 1920 г. Улагай передал командование Кубанской армией атаману Н. Букретову, который категорически отказался переводить кубанцев в Крым, заявляя, что там
они будут пасынками, как были всегда в Добровольческой армии.
Врангель же в эмиграции вспоминал:
Попытки генерала Улагая перейти в наступление оказались тщетными. Казаки совсем не хотели драться.
Улагай все же смог эвакуировать часть кубанцев, но основная часть армии капитулировала 18-20 апреля 1920 года. Атаман Букретов, который обещал остаться «с армией до конца», бежал в Грузию.
25 июня 1920 г. в Феодосии на съезде членов Кубанской Рады и делегатов от кубанских станиц С. Улагай был избран войсковым атаманом. 1 (14) августа того же года он возглавил десантную операцию по высадке так называемой Группы особого назначения Русской (Врангелевской) Армии на кубанское побережье в районе станицы Приморско-Ахтарской. Врангель писал:
Во главе десантного отряда был поставлен генерал Улагай. Заменить его было некем. Пользуясь широким обаянием среди казаков, генерал Улагай один мог с успехом «объявить сполох», поднять казачество и повести его за собой. За ним должны были, казалось, пойти все.
Под началом Улагая оказались около четырех с половиной тысяч человек, в том числе до тысячи ста кавалеристов, при 14 артиллерийских орудиях и 83 пулеметах. В числе его подчиненных оказались популярные генералы Н. Бабиев и Б. Казанович.
Н. Г. Бабиев, имевший в Белой армии прозвище «Генерал вперёд», на фотографии, сделанной около 1920 г.
Б. И. Казанович, которого тогда несколько высокопарно называли «несравненным тараном для лобовых ударов», фотография 1918 г.
Напомним, что 6 июня того же 1920 года основные силы армии Врангеля перешли в наступление и захватили земли между Днепром и Азовским морем. 15 августа начался мятеж тамбовских крестьян («Антоновщина»). Продолжалась война с Польшей, и уже во время десантной операции войск Улагая пришло сообщение о трагическом поражении Красной Армии под Варшавой. Белогвардейский офицер В. Терентьев вспоминал об этом:
Вечером мы получили известие о страшном разгроме Красной Армии в Польше. Поляки взяли более 200 000 пленных. Об этом приказано известить нашу группу войск.
На Кубани десантные части Улагая встретили красные войска 9-ой армии Михаила Левандовского – бывшего штабс-капитана императорской армии, кавалера четырех царских орденов, члена партии эсеров-максималистов с 1918 гг., РКП (б) – с 1920 г.
Командарм 2-го ранга Михаил Карлович Левандовский на фотографии, сделанной около 1938 г.
Поддержку красноармейцам оказывали суда Азовской флотилии: около 600 солдат при 4 орудиях и 15 пулеметах на 3 пароходах и 4 баржах спустились по рекам Кубань и Протока и ударили в тыл десантным частям Улагая в районе станицы Гривенской. Командиром красных был Епифан Ковтюх, комиссаром – Дмитрий Фурманов.
Комкор Е. И. Ковтюх, унтер-офицер, затем – прапорщик царской армии, награжден двумя георгиевскими крестами. Аннинским оружием, тремя орденами Красного знамени, с мая 1926 года командовал корпусами Красной Армии. Герой романа А. Серафимовича «Железный поток» о походе Таманской армии летом 1918 года и автор книги «Железный поток в военном изложении»
Д. А. Фурманов (эсер-максималист, далее – анархист, член РКП (б) с 1918 г.) рядом с раненым Чапаевым, фотография сделана в июле 1919 г. Слева полулежит Петр Исаев
Надежды белых на антибольшевистское восстание не оправдались, и командир 2-го Кубанского полка Ф. Головко уже в эмиграции писал генерал-лейтенанту В. Л. Покровскому:
Подъема среди казаков не было, и создать его не сумели.
Отряды Красной Армии быстро начали теснить белогвардейцев. Советский военный историк А. В. Голубев, который был участником тех событий с «красной стороны», в 1929 г. дал такую оценку действий Улагая:
Улагай крепко держал в руках управление своими частями и, несмотря на ряд частных поражений, не допустил разгрома своих главных сил. Это и дало ему возможность планомерно произвести обратную эвакуацию в Крым, забрав с собой не только все свои части, больных и раненых, но и мобилизованных, бело-зеленых, пленных красноармейцев, в том числе и раненых.
Тем не менее действиями Улагая в штабе Врангеля многие были недовольны. Разочарованным казался и главнокомандующий, который считал, что Улагай отступил от первоначального плана, предусматривавшего стремительное (невзирая на обстановку вокруг) наступление на Екатеринодар:
Не приостановись генерал Улагай, двигайся он далее, не оглядываясь на базу, через два дня Екатеринодар бы пал и северная Кубань была бы очищена.
Но это было авантюрой чистой воды. Упоминавшийся выше В. Терентьев писал об услышанном им разговоре Улагая с генералом Казановичем:
Какой там Екатеринодар, – говорит Улагай, – когда Тимашевку не могли удержать! Дураки красные, что не пустили нас в Екатеринодар, оттуда не ушел бы ни один человек.
25 августа Сергей Улагай был награжден орденом Святителя Николая Чудотворца II степени (учрежден в Крыму Врангелем), но уже в сентябре отправлен в отставку.
Сергей Улагай в эмиграции
Уже в ноябре 1920 г. ведомая Фрунзе Красная Армия прорвалась в Крым, и белогвардейский генерал-лейтенант Сергей Георгиевич Улагай навсегда покинул Россию. Некоторое время жил в Константинополе и, как полагают, стал одним из прототипов булгаковского генерала Григория Чарноты (персонаж пьесы «Бег»).
М. Ульянов в роли Чарноты, кадр советского фильма «Бег»
Впрочем, некоторые считают, что на образ Чароты большое внимание оказал генерал-лейтенант Иван Барбович – он был известен любовью к азартным играм, за что его часто в своих письмах мягко журила супруга «чёрного барона» Ольга Врангель.
Некоторые утверждали, что в эмигрантской среде Улагай рассматривался в качестве кандидата на роль командира нового десантного отряда, который должен был снова высадиться на побережье Кубани. Впрочем, все эти планы отчётливо отдавали маниловщиной.
Из Константинополя С. Улагай перебрался в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, но затем обосновался во французском Марселе. В 40-х гг. работал над «Воспоминаниями казачьего офицера, 1912-1918 гг.». Отдельной книгой его мемуары так и не были изданы.
Надо отметить, что, рассказывая о жизни Сергея Улагая в эмиграции, многие авторы путают его с другим, гораздо более молодым белогвардейским офицером – родившимся в 1893 году полковником Кучуком Касполетовичем Улагаем. И, ничтоже сумняшись, пишут о службе Сергея Георгиевича Улагая в Албании и активном его участии в делах этой страны, а также о сотрудничестве с вермахтом и СС во время II мировой войны. На самом деле это факты биографии дальнего родственника героя статьи, который был выпускником Елисаветградского кавалерийского училища (окончил его в 1913 г.). Во время I мировой войны Кучук Улагай в чине корнета воевал в 18-м драгунском Северском полку, причем был командиром взвода, в котором служил унтер-офицер Семён Будённый. Советский военачальник потом обвинял его в трусости.
Кучук Касполетович Улагай, около 1920 г.
С. Буденный на фотографии 1912 г.
В гражданской войне уже капитан Кучук Улагай воевал на стороне белых, дослужился до чина полковника и поста командира черкесского полка. Затем оказался в Албании и в декабре 1924 г. оказал большую помощь изгнанному премьер-министру Ахмету Зогу, который позже стал королем этой страны. Во время II мировой войны К. Улагай стал ваффен-штандартенфюрером СС и председателем Мусульманского комитета освобождения Кавказа, в 1944-1945 гг. участвовал в формировании казачьих и кавказских частей Вермахта. После поражения нацистской Германии сумел сбежать в Чили, где и скончался в 1953 году.
А Сергей Георгиевич Улагай умер 29 апреля 1944 г. в Марселе и был похоронен на одном из кладбищ этого города. Однако в январе 1949 г. его останки были перенесены на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа (близ Парижа).
Могила С. Г. Улагая на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа