Кардиолог Виктор Белый: Мы полагались только на опыт и интуицию

Виктор Сергеевич Белый работает в Самарском областном кардиологическом диспансере с 1976 года. Сначала он был кардиохирургом, а с 1983 года по 2015-й — заведующим профильным отделением. Спасший не одну сотню жизней профессионал получил звание заслуженного врача Российской Федерации, награжден орденом Почета и медалями «За трудовое отличие». Он и сейчас консультирует пациентов, возвращая здоровье сердцам.  Вместе с Ратнером и Поляковым  — Мой отец в 1941 году окончил Военно-медицинскую академию. Всю войну он был врачом на фронте, потом в различных армейских подразделениях. Я вырос в медицинской среде. Профессия выбрала меня сама, о чем я никогда не жалел.  Сначала мы жили в Сибири, в 1957 году переехали в Куйбышев. На «отлично» сдав все экзамены, я поступил в институт. Занимался в научных кружках. Первые операции делал уже не третьем курсе. Как отличник и активист я имел право выбора на распределении. Предпочел Ульяновскую больницу скорой помощи — точно такую же, как наша больница имени Пирогова. Там оказывалась вся экстренная помощь горожанам, в том числе было несколько хирургических и два кардиологических отделения. Там я проработал четыре года и познакомился с кардиологией ближе.  В то время на родине Ленина проводились ежегодные медицинские конференции, куда приезжали светила науки со всей страны. Мне поручили опекать куйбышевских врачей — Георгия Львовича Ратнера, известного сосудистого хирурга, заведующего кафедрой факультетской хирургии, Александра Михайловича Аминева, Игоря Борисовича Солдатова. Я сопровождал их в поездках по городу, помогал во всем, много общался. В итоге Георгий Львович пригласил меня в аспирантуру: рассказал об открытии новой кардиологической больницы, о том, что ищет кадры для нее. Мне очень хотелось вернуться Куйбышев, где жили все мои родные. К тому же работать с Ратнером — большая честь для любого врача, тем более молодого.  Так в 28 лет я оказался в кардиоцентре — вместе с заведующим отделением сердечной хирургии Виктором Петровичем Поляковым, имя которого сегодня носит медучреждение. Он, на тот момент ассистент кафедры Ратнера, был практически единственным человеком в области, который разбирался в болезнях сердца в целом и кардиохирургии в частности. Именно он в 1971 году, используя стимуляцию сердца, впервые в стране участвовал в родоразрешении у пациентки с тахисистолической формой фибрилляции предсердий. Работая в больнице, Виктор Петрович оставался сотрудником кафедры, которая обучила почти всех кардиологов региона. У меня тоже была определенная подготовка: в 1975 году в Ульяновске специалисты московского института имени Бакулева проводили выездной цикл по сердечно-сосудистой хирургии, я был слушателем.  Кафедра — кузница кадров  Сотрудники Куйбышевского мединститута под руководством Георгия Ратнера разработали инструменты и первые аппараты, используемые для операций на сердце с искусственным кровообращением и общей гипотермией. Для этого потребовалось внедрить методику общей гипотермии, аппаратуру для проведения искусственного кровообращения, наружной электрокардиостимуляции. Беспрестанный научный поиск давал все новые и новые результаты.  Так, в кардиохирургическом отделении клиник мединститута стали выполнятся операции на проводящей системе сердца при тахикардиях и брадикардиях. Теоретический материал и практические наработки по применению парных импульсов для лечения различных форм тахиаритмий легли в основу докторской диссертации Полякова. Виктором Петровичем и сотрудниками кафедры авиационного института был разработан и внедрен в клиническую практику вживляемый аппарат парных импульсов для снятия приступов различных форм тахикардий с регулируемой амплитудой и частотой задержки стимулирующих импульсов.  К моменту открытия Самарского областного клинического кардиологического диспансера, в то время городской больницы №15, куйбышевскими медиками был накоплен немалый опыт. В эту команду влился и я, кардиохирургом работаю с 1976 года, с момента основания диспансера. Со временем мы стали не просто коллегами, но и друзьями, большой семьей.  Почти сразу в хирургическом отделении были выполнены новаторские для нашего региона операции при врожденных и приобретенных пороках сердца. Первой в сентябре 1976 года была сделана операция по устранению сообщения между аортой и легочной артерией — перевязка открытого артериального протока. Ее выполнил в наших стенах Виктор Поляков. В этом же году мы начали помогать пациентам с пороками митрального и аортального клапанов, коарктации аорты, открытом артериальном протоке и стенозе легочной артерии. В 1977-м состоялись первые операции на открытом сердце с применением краниоцеребральной гипотермии — это защита мозга путем охлаждения организма. Эту методику мы заимствовали в Новосибирске, у академика, Героя Соцтруда Евгения Николаевича Мешалкина.  Постепенно мы набирались опыта и осваивали все более сложные вмешательства. Начали оказывать экстренную кардиохирургическую помощь людям с нарушением ритма — простыми словами, с остановкой сердца. Устанавливали кардиостимуляторы. Дежурство несли круглосуточно, потому что беда могла случиться в любой момент. Потребовалось увеличение штата, но кадровой проблемы не было. К нам пришли сотрудники кафедры факультетской хирургии Геннадий Фролов, Александр Левин, Александр Якунин, Игорь Каганов, Олег Фомин. Терапевтом-кардиологом с момента открытия отделения работала Александра Полякова. Анестезиологом с первых дней была Наталья Чернышова, ассистент Георгия Львовича Ратнера, потом в коллектив влился Эммануил Зильберман. Сестер тоже готовили на кафедре.  «Слушать надо»  С 1983 по 2015 год я был заведующим кардиохирургическим отделением. Центр рос и развивался на моих глазах, при моем участии. В Куйбышеве начали лечить пороки сердца, приобретенные и врожденные, отеки легких. Сейчас мы, кстати, с этим почти не сталкиваемся, так как пациенты получают своевременную помощь, до таких осложнений просто не доходит. Изменилось многое. Если при первых операциях на открытом сердце летальность достигала 20%, то сейчас — менее 1%. С другой стороны, раньше заболевания были «чистыми»: порок сердца, ишемия. Сейчас много сочетанных операций, осложненных другими недугами.  В дальнейшем из моего отделения при поддержке областных властей было выделено отделение детской кардиохирургии. В наши дни здесь оказывают помощь задолго до рождения малыша: все патологии выявляются еще на этапе беременности. В начале работы о таком можно было только мечтать. Кардиоэхография у нас появилась только в середине 80-х годов. Помню, Мешалкин в Новосибирске обращал внимание своих подчиненных, грозя им зажатым в руке стетоскопом: «Как это вы не можете поставить диагноз! Слушать надо!» Так мы и работали, практически только слушая, долгое время, полагаясь на опыт и интуицию.  Самарский кардиоцентр добился серьезных успехов в лечении аритмий. 1980 год: синдром WPW — первая в России операция под гипотермией. 1979 год: устранение атерио-вентрикулярной узловой тахикардии под гипотермией.  Применяется парная стимуляции для купирования при различных видах тахиаритмий. Первые стимуляторы были имплантированы в 1977 году. Это «ЭКС-2» с миокардиальными электродами. В 1992 году вклад в развитие операций при ишемической болезни сердца и ее осложнениях внесли Виктор Поляков, Сергей Хохлунов и Андрей Семагин.  Болезни меняются  Куйбышевский кардиоцентр стал одним из первых периферийных центров наряду с Нижегородским и Челябинским, где делались массовые операции на сердце — более ста в год. К слову, даже в Ленинграде тогда кардиология не была так развита, как у нас — врачи оттуда приезжали в Куйбышев перенимать опыт. Кроме нашей области мы оказывали кардиохирургическую помощь еще в четырех регионах: Калмыкии, Орловской, Ульяновской и Оренбургской областях.  Для сравнения: сейчас мы делаем более тысячи операций в год на открытом сердце. Это не потому, что люди стали больше болеть. Напротив, многие болезни, распространенные 40-50 лет назад, в наши дни практически не встречаются, например ревматический порок сердца. Спасибо профилактике. Раньше мы оперировали более 300 таких пациентов в год, сейчас — около 60. Зато число случаев ишемической болезни растет, больше видим возрастных дегенеративных изменений, так как увеличивается продолжительность жизни. Чем запущеннее случай, тем больше осложнений: гипертензия, нарушение сердечного ритма, сердечная недостаточность и многое другое. Увеличивается и количество инфекционных поражений, особенно этому подвержены люди, употребляющие наркотики. Таких, к сожалению, все еще немало. Рано или поздно многие из них становятся нашими пациентами.  Своими руками  Чтобы делать операции, необходимы не только специалисты и лекарственные препараты. При этом советская промышленность либо совсем игнорировала потребности медицины, либо выпускала продукцию такого качества, что хоть плачь. Поэтому очень многое мы делали сами, своими руками. В нашем отделении было внедрено немало новых разработок и изобретений.  Предмет особой гордости — электроды собственной конструкции для временной стимуляции сердца. Как я уже говорил, тогда не было ни эхо-, ни ангиографии грамотной. А определить уровень сброса крови — иными словами, где у человека в сердце дырка, — необходимо. Помогала платино-водородная проба. Электрод с платиновой головкой мы делали сами из обычной химической реторты, которая есть в каждой медицинской лаборатории. Мы вырезали из нее кусок, раскатывали, обтачивали до нужного диаметра, заводили «ноу-хау» в легочную артерию и подключали к электрокардиографу. После этого человек делал глоток водорода, а мы, врачи, перемещая электрод по камерам сердца, по скорости появления реакции реполяризации определяли уровень сброса артериальной крови, насколько серьезна проблема. Вот такая была когда-то диагностика. Очень сильно нам помогал завод Фрунзе, который сегодня носит имя генерального конструктора Кузнецова: инженеры предприятия делали для нас станки, на которых мы доводили до ума электроды, шовный материал, не покидая больницы.  Вообще, немало открытий было сделано. Мы получили патенты на вшивание заплат непрерывным швом при коррекции врожденных пороков сердца. Это намного сокращало время операции. Применили новый искусственный клапан сердца с минимальным градиентом — это мое изобретение, которым горжусь по сей день. Создали аппарат для записи минутного и ударного объемов сердца для определения его насосной функции. Именно в Куйбышеве нашими специалистами были внедрены новые оперативные методики, такие как апикоаортальное шунтирование. Мы начали проводить пластические операции на клапанах сердца с применением аутоперикарда, операции при постоянной форме фибрилляции предсердий и пороках сердца с применением криотехники.  Вполне закономерно отделение стало школой передового опыта в Российской Федерации. На нашей базе проходили подготовку кардиохирурги из других регионов и даже зарубежных стран. Я рассказывал, что раньше мы ездили учиться в Новосибирск — со временем же оттуда стали приезжать к нам, такого мастерства мы достигли. Сотрудники отделения принимали участие в открытии кардиохирургических отделений в Ижевске, Ульяновске, Пензе, Элисте.  Новое время  В XXI веке мы начали активно обмениваться опытом не только с соотечественниками, но и с зарубежными коллегами. В 2008 году я был в США, на предприятии, где разрабатывают новые протезы клапанов сердца. Там я заметил установку для криодеструкции стенок и перегородок сердца. Кончилось тем, что аппарат мы приобрели. Если ранее приходилось разрезать, а затем сшивать стенку сердца, то теперь можно было линейно, точечно проморозить участок сердца, с тем чтобы через этот участок уже никогда не могли проскочить никакие импульсы. Это очень важно в лечении нарушений сердечного ритма, фибрилляции или трепетания предсердий. Благодаря новому оборудованию мы первыми в стране стали проводить такие операции — чисто случайно, потому что я заметил эту установку.  Стоит отметить, что и сейчас авторитет кардиохирургии СОККД признан по всей стране. Результаты лечение пациентов находятся на очень высоком уровне. Я это точно знаю, поскольку много лет являюсь членом Европейской ассоциации сердечно-сосудистых хирургов: съезды до недавних событий проходили ежегодно — в Стокгольме, Лиссабоне, Вене, Барселоне, Москве и других городах. Стоит отметить, что самарским врачам есть чем поделиться с коллегами из других стран, есть и чему научиться.  Репутация кардиодиспансера привлекает к нам людей не только из других регионов РФ, но и из стран ближнего зарубежья. Мы делимся своим опытом с коллегами, потому что главное — здоровье пациентов, больших и маленьких. В настоящее время операции на сердце и центральных сосудах в Самарской области выполняются в четырех медицинских учреждениях. В год наши врачи делают более тысячи операций на открытом сердце, более четырех тысяч внутрисосудистых и внутрисердечных операций.  Горжусь коллегами  Я счастлив, что мой профессиональный путь сложился именно так. У меня были замечательные учителя, есть удивительная работа и коллеги, на которых можно положиться. Горжусь бывшими сотрудниками своего отделения. Один из них, Владимир Горячев, сегодня главный врач кардиодиспансера, другой, Дмитрий Кузнецов, его заместитель, а Арик Геворгян возглавил отделение. Работу врача сложно отделить от личной жизни: ты в любой момент готов к вызову, к сложной ситуации, к тому, что придется много часов подряд посвятить сложному пациенту, который, может быть, и имени твоего знать не будет. Мне приятно, что наша династия продолжилась: моя старшая дочь и зять тоже врачи. Младшая дочь, хоть и не выбрала медицину, но все равно с ней тесно связана. Она химик-органик, занимается разработкой препаратов-дженериков — лекарств, идентичных оригиналам, запатентованным первым производителем.  Я видел своими глазами, как развивается наш диспансер с самых первых дней, как растет мастерство врачей. Какой ценой, какими усилиями добивались мы лидерства в стране по оказанию кардиохирургической помощи, как не спали ночами, придумывая, как помочь пациентам, изобретая новые приспособления и инструменты. Сейчас в это сложно поверить. Я люблю помогать людям, поэтому и занимаюсь этим до сих пор.  Фотографии предоставлены героем публикации