Почему в закрытии Stalin Doner нет ничего антисталинского
Станция метро «Войковская», печально знаменитая тем, что по политическим причинам ее невозможно переименовать, подтвердила распространенную максиму о том, что подобное тянется к подобному. Возле станции метро, названной в честь убийцы царской семьи Петра Войкова, недавно открылось заведение Stalin Doner. Впрочем, открылось и сразу закрылось.
Постмодернистская шаурма, которой торговали молодые люди среднеазиатской наружности в форме сотрудников НКВД, пришлась не по вкусу столичной полиции, которая поначалу потребовала снять табличку с именем Сталина, а после закрыла заведение на проверку. В эфире возник владелец заведения по имени Станислав Вольтман с внешностью то ли дореволюционного разночинца, то ли постсоветского айтишника, также одетый в форму сотрудника НКВД, который объяснил выбор названия и причину маскарада: все дело, оказывается, в том, что он, владелец, «всегда интересовался историей». За несколько дней инфоповод пережил рождение, расцвет и угасание, развиваясь по заданному сценарию не только драматургически, но и концептуально: ожидаемо против сталинской шаурмы выступили правозащитники, а Захар Прилепин выступил за.
После закрытия шаурмичной и изгнания кыргыз-кайсацких шаурмье Вольтман несколько раз пытался возродить дело сталинского фастфуда, но полиция приезжала вновь и требовала сворачиваться и «валить в свой Кувандык» (Вольтман родом из-под Оренбуржья). Вольтман, у которого все документы на точку общепита в полном порядке, сетовал в прессе на «беззаконие» и произвол людей в форме. Сам при этом будучи в форме. Картина получалась забавная: человек в форме сотрудника НКВД пытается монетизировать извечную тоску русского человека по порядку, твердой руке и прочему «сталинанаваснет». Открывает шаурму про Сталина. Но на двадцать первом году путинского правления, выжавшего максимум из образа эффективного руководителя и мудрого военачальника, который принял Россию с косой и оставил ее с атомной бомбой, вдруг понимает, что нынешние потомки сталинской репрессивной системы в гробу видели его символизм и внятно намекают, что легко готовы сделать с ним что угодно: закрыть заведение, признать его самого иностранным агентом, троцкистско-бухаринским наймитом, английским и японским шпионом, который лично готовил покушение на товарища Сталина в день его 70-летия в 1949 году. И то, что он называет беззаконием, есть на самом деле торжество социалистической законности.
Вряд ли Вольтман думал, что культурно-исторический контекст, в который он сам себя поместил, окажется для него столь ироничным. Скорее всего, дело было лишь в истории подобных заведений, уже открытых (или закрытых) в столице нашей Родины, городе-герое Москве. Правда, изучил он этот маркетинговый опыт плохо. Несколько лет назад на Остоженке открылся ресторан «НКВД». Ничем, кроме «силового» оттенка в наименованиях блюд в меню, не запомнившийся. Блогеры и правозащитники пошумели, повозмущались. Спустя некоторое время ресторан закрылся. Больше того, закрылся даже культовый ресторан сталинских времен «Арагви», частью пиар-кампании которого были бесконечные рассказы в пабликах о «бериевском зале», в котором, по преданию, любил обедать сам Лаврентий Павлович. Внимание публики это привлекло, но сам ресторан не спасло. Общепит — не кино, создать атмосферу эпохи в нем сложнее. Нужно действовать тонко, избегать жирных мазков. Довольно успешно существует кафе «Марьиванна», эксплуатирующее не образ Сталина и сталинизма, а некое общестаросоветское оливье-солянку-бутерброд-с-колбасой, свободное от внутренней политики. Или раппопортовский «Dr. Живаго», чья советскость ограничивается пионерскими галстуками на декоративных статуях в интерьере и на официантках и некоторыми оттенками в меню. Но — никакого жирного сталинизма, который, конечно, обеспечивает первоначальный взрыв общественного внимания, но ко многому обязывает в самом дурном смысле этого слова. Пожалуй, единственным позитивным ресторанно-общепитовским опытом, который должен был вдохновить Вольтмана на его предприятие, был опыт шашлычной «Антисоветская», закрытой по требованию коммунистов и лично главы Совета ветеранов Москвы, бывшего члена Политбюро ЦК КПСС В. И. Долгих. Однако Вольтман не учел тонкой смысловой разницы: одно дело — бравировать антисоветчиной, и совсем другое — поминать имя Сталина всуе, заворачивая его в лаваш. Память о Сталине не должна заворачиваться в лаваш. С языческими символами так не поступают, их не едят. Это вам не тело Христово. По сути это такое же оскорбление, как выразился бы, наверное, В. И. Долгих, нашей общей памяти, общей истории. Отец народов, десакрализованный и низведенный до уровня турецкого донера, только мешает помнить о дистанции между сохой и атомной бомбой. Защищать такой оскорбительный для памяти Сталина нейминг и бизнес способен лишь Прилепин, тогда как Владимир Иванович Долгих, будь он жив, самым решительным образом выступил бы против оскорбления имени Сталина шаурмой.
Неудача Вольтмана, таким образом, связана в буквальном смысле слова с тем, что он поставил не на ту лошадку. Шел в комнату, попал в другую. Его целевая аудитория — читатели не «Истории ЦК ВКП (б)», а скорее «Голубого сала». Почему в меню Stalin Doner не было шаурмы с голубым салом? Потому что посткоммунистическое русское общество не дочитало Маркса и тем более не дочитало Сорокина. Ибо, сделав первое и второе, оно могло бы, вполне по-марксистски смеясь, расстаться со своим прошлым. Но теперь уже вряд ли расстанется: человек в форме сотрудника полиции готов в любой момент расстрелять человека в форме сотрудника НКВД — дайте ему только полномочия. Потому что Stalin Doner можно, конечно, закрыть, но от Сталина никуда не деться, он — здесь и всюду.
В 1961 году, когда Сталина вынесли из Мавзолея, чтобы захоронить у Кремлевской стены, завершив начавшийся в 1956-м первый этап десакрализации, Евтушенко написал стихотворение «Наследники Сталина». Сегодня мы можем в полной мере оценить наивность поэта, написавшего шестьдесят лет назад: «Мы вынесли из Мавзолея его, / Но как из наследников Сталина — Сталина вынести?» А никак.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб" — Общество». Присоединяйтесь