«Она вышла в трусах»: в 62 года Лолита шокирует публику, но что стоит за её эпатажем?
Казалось бы, ещё вчера общественность горячо обсуждала необходимость введения дресс-кода для звёзд сцены. Сколько копий было сломано в эфирах ток-шоу, на страницах изданий, и даже в стенах Госдумы звучали призывы к скромности! Артисты, разумеется, отстаивали своё право на самовыражение, порой доходя до абсурдных заявлений о «святости» выхода на сцену в минимальном облачении. В итоге этот жаркий спор между поборниками морали и представителями творческого олимпа так и не привёл к однозначному решению. Темы для дискуссий в обществе постоянно меняются, а звёзды продолжают эпатировать публику своим внешним видом.
Именно в этом противостоянии кроется глубокий парадокс. Когда молодые исполнительницы выбирают откровенные образы, это часто выглядит дерзко и эффектно. Но когда на сцену выходят представительницы «старой гвардии», настойчиво демонстрируя формы, которые, будем честны, уже не вызывают прежнего эстетического восхищения, возникает множество вопросов. Что это — врождённая смелость, переходящая в беспардонность? Неискоренимая вульгарность, которую пытаются выдать за «внутреннюю свободу»? Или всего лишь отчаянная попытка привлечь внимание любой ценой, лишь бы о них вновь заговорили? Попробуем разобраться в этом непростом вопросе, обратившись к примеру одной из самых ярких звёзд отечественной эстрады.
Непозволительная откровенность или новый виток в карьере?
Недавнее выступление Лолиты Милявской, которой, к слову, уже исполнилось 62 года, вновь всколыхнуло интернет-пространство. В многочисленных Telegram-каналах появилось видео, где артистка предстала перед публикой в весьма вызывающем наряде. Один из очевидцев лаконично описал происходящее: «Лолита, как обычно, вышла на сцену в одних трусах. Публика визжала от восторга».
Эта формулировка не может не вызвать недоумения. Ведь за плечами певицы — огромный творческий путь, её мощный, легко узнаваемый голос стал символом целой эпохи в отечественной эстраде. И всё же возникает неизбежный вопрос: почему, обладая таким талантом, способностью одним лишь вокалом заставить сердца слушателей замирать, она вновь и вновь прибегает к публичному раздеванию? Разве это не странно?
И особенно настораживает это «публика визжала от восторга». Не кроется ли в этом «визге» какая-то инфантильная, почти детская истеричность? Это не кажется искренним восхищением, а скорее напоминает реакцию на ярмарочное представление, где главным трюком становится не песня, а демонстрация смелости, идущей вразрез с возрастом.
«Ну что вы, это же её образ, её сценическое амплуа! Она ведь всегда была такой!» — могут возразить защитники. И правда, она всегда была такой, и остаётся. Но именно это постоянство и заставляет задуматься.
Где проходит граница между свободой и вседозволенностью?
Многие видят в Лолите воплощение личной свободы, и сама артистка неоднократно подчёркивала это в своих интервью. Однако складывается впечатление, что истинная свобода вовсе не обязывает постоянно эпатировать публику, не требует непрерывных попыток шокировать окружающих, прыгая по сцене в полуголом виде. Настоящая свобода обитает внутри человека: она проявляется в способности быть разной, в умении отдаваться песне без остатка, говорить мудро и взвешенно, сохранять достоинство на официальных мероприятиях и становиться тёплой, домашней, когда двери дома закрываются за спиной.
Именно эта многогранность и есть зрелость — глубокое понимание того, что каждому моменту соответствует свой язык и свой облик. То же, что происходит сейчас, уже не выглядит как подлинная свобода. Это скорее её грубоватая имитация, подмена, напоминающая вседозволенность. Состояние, при котором кажется, что абсолютно всё дозволено. Можно без стеснения выкрикнуть со сцены что-нибудь о «климаксе», можно устроить очередной ритуал со спущенной юбкой, например, в Красноярске, можно годами эксплуатировать образ «свободной и независимой женщины», которая почему-то выходит к зрителям в неприличном виде. Но ради чего?
И здесь мы сталкиваемся с главным, почти абсурдным парадоксом: зрителям ведь это нравится. Реакция публики подтверждает — спрос на такое поведение существует. А значит, будет и предложение. Но вот главный вопрос: откуда вообще взялся этот спрос? Какие корни питают эту потребность в эпатаже?
Эпатаж: истоки и последствия
Наше восприятие формировалось под влиянием определённой визуальной культуры. Достаточно вспомнить «Евровидение» конца 90-х и начала 2000-х: пёстрое, порой вызывающее шоу, где победа зависела не столько от вокальных данных, сколько от способности выделиться чем-то шокирующим. Отечественный шоу-бизнес с готовностью перенял эту формулу. И, к сожалению, результат оказался вполне предсказуемым.
Мы получили поколение исполнителей, для которых эпатаж стал основным инструментом самопродвижения. Вспомните Светлану Лободу и её провокационные костюмы на детском «Голосе». Многие тогда искренне недоумевали: как подобное возможно в программе, ориентированной на семейный просмотр?
Или сама Лолита со своей передачей «Без комплексов», которая транслировала философию абсолютного индивидуализма. По сути, главный посыл звучал так: «Плюй на всех, и думай только о себе». А ведь это прямо противоположно тому, что сегодня активно декларируется с официальных трибун — о семейных ценностях, материнстве, ответственности, традициях. Получается внутренний разлад, настоящая культурная какофония.
С одной стороны, общество призывают к одним ориентирам. С другой — многие годы с экранов на нас обрушивались совершенно иные нормы поведения. И Лолита, выходящая на сцену в 62 года в трусах, — это наглядное, осязаемое напоминание о той старой системе координат. Она не просто наследница той модели — она её прямой продукт и последовательная проводница.
За кулисами эпатажа: личная драма
Однако за внешним эпатажем, за этими яркими и провокационными образами, скрывается совсем другая, гораздо более грустная и личная история. За сценической дерзостью таится простая человеческая драма: материнская забота, тревога и колоссальная ответственность.
Лолита откровенно делится, что работает буквально на износ ради будущего своей единственной дочери Евы, у которой, к сожалению, диагностирован синдром Аспергера. «Пусть это прозвучит не очень красиво… но я не соцзащита, не государство… Моя пенсия всего 27 тысяч… Моя главная задача — обеспечить ребёнка и тех, кто будет заботиться о ней, когда меня не станет», — признаётся певица.
Безусловно, эти слова сжимают сердце. Какая же непростая дилемма! С одной стороны — стремление обеспечить будущее ребёнку с особенностями в стране, где помощь таким семьям зачастую полностью ложится на плечи родителей. С другой — методы, к которым приходится прибегать ради этой благородной цели.
И вновь в комментариях всплывает давно обсуждаемый вопрос: кто же отец Евы? Одни убеждены, что это не Александр Цекало. Другие шепчутся о каком-то таинственном любовнике. Третьи и вовсе утверждают, что девочка приёмная. Лолита предпочитает хранить молчание, а народ тем временем строит свои версии. Возможно, этот ореол тайны — ещё один элемент её сценического образа? То, что заставляет говорить о ней снова и снова?
«Визг восторга» как инструмент выживания
И вот мы снова возвращаемся к исходной теме, но уже с новым, более глубоким пониманием. Это не просто эпатаж как сценический приём, а скорее инструмент выживания в профессии. Холодная, циничная, но оттого не менее реалистичная мысль: будет ли зал так же громко «визжать», если 62-летняя певица выйдет в элегантном платье и просто споёт «На Титанике»? Не подогревает ли сама Лолита интерес к провокации намеренно, прекрасно понимая: это работает, это продаётся, а ей необходимо копить средства для будущего дочери.
Если рассматривать эту историю в целом, перед нами предстаёт не просто эксцентричная артистка. Здесь отчётливо виден симптом — симптом нашей коллективной культурной растерянности. Мы живём во времена, когда старые ориентиры поведения рушатся, а новые ещё не успели окончательно сформироваться. Западный мир уже давно пересёк черту, утратив способность чётко отвечать на вопросы о том, «что такое хорошо, а что такое плохо». А мы? Мы словно богатыри на распутье.
С одной стороны — естественное отторжение откровенной вседозволенности, ощущение, что это «глупо и пошло». С другой — тот самый «визг» в зале, который доказывает: спрос на такое поведение существует. Значит, часть общества по-прежнему этого хочет.
Так кто же прав? Артистка, которая удовлетворяет запрос публики, пусть даже ценой собственного достоинства? Или те, кто наблюдает за этим с тревогой и сдержанным возмущением? Глядя на всё это, становится по-настоящему грустно. Жаль, что огромный талант порой измеряется лишь степенью оголённости. Жаль, что подвиг материнства затмевается громкими и скандальными выходками. Жаль, что мы, зрители, нередко сами создаём этот запрос, а потом осуждаем его.
Но факт остаётся фактом: пока есть те, кто восторженно «визжит» при виде полуголой звезды, найдётся и та, кто снова выйдет в трусах на сцену. Всё одновременно просто и поразительно сложно.
Что вы думаете о судьбе Лолиты Милявской — оправданы ли её эпатажные выступления материнской любовью и заботой о дочери?
Поделитесь своим мнением в комментариях.