«Не стану описывать страдания. Но не дай бог пережить кому-то такое»

Сегодня на очереди история 87-летней жительницы Владивостока Людмилы Семеновны Михайловой. Ее детские годы прошли в оккупации, в небольшом селе Никольском Тосненского района Ленинградской области. Здесь жили ее бабушка Мария Ивановна и дед Давыд Андреевич Спириденко, у которых было трое взрослых детей, в том числе мама Людмилы Семеновны.  Могилки детей не нашли  Из местных исторических достопримечательностей в Никольском был пороховой завод, построенный в 1877 году, который работал круглосуточно вплоть до августа 1941 года – до того момента, когда немцы уже были у Ленинграда. Завод спешно эвакуировали (его перебросили под Куйбышев). Машины с оборудованием под бомбами уходили одна за другой. Гражданское население, не связанное с военным предприятием, в тыл не отправляли – не на чем. После эвакуации завода в селе остались старики, женщины, подростки и дети.  – До начала войны наша семья жила в Ленинграде. В первые же дни войны мой отец, Семен Михайлович Морозов, ушел на фронт. Мама увезла меня и брата к бабушке в Никольское, а сама вернулась в Ленинград, пережила первую блокадную зиму и в 1942 году тоже ушла на войну добровольцем (воевала до Победы и домой вернулась с боевыми наградами). Семьи сыновей бабушки Константина и Сергея жили в большом трехэтажном родительском доме. Сергей был кадровым военным, его часть до войны стояла в Таллине. Константин работал в Колпино на Ижорском заводе, после нападения немцев вступил в ополчение. Дедушка Давыд Андреевич был железнодорожником. С первых дней войны их перевели на военные положение. Дед как ушел в июне в свое депо Октябрьской железной дороги, так мы больше его и не видели. Он без вести пропал, – рассказала Людмила Семеновна.  После исчезновения деда дома в Никольском остались одни женщины: бабушка, две невестки, жены Сергея и Константина, и шестеро детей, мал мала меньше. Люда Морозова была самой старшей из внуков.  Оккупанты появились в Никольском в середине августа, на мотоциклах с колясками, с автоматами на шее. Немцы рвались к Ленинграду, но были остановлены у Колпино и стали обустраиваться с жильем, так как приближалась зима. Они заселялись в понравившееся дома, а хозяев выгоняли на улицу. Одни перебирались к родственникам, другие рыли землянки. Немцы в ожидании холодов даже своих коней селили в дома, выламывая проем между окон и сооружая из досок настил для ввода животных. Они забирали у населения теплую одежду, зимние шапки, валенки. Уводили скот и прочую живность. И тут же на улице в котлах полевых кухонь варили еду из отобранных продуктов.  – В селе злобствовали полицаи из местных предателей. Они водили фашистов по домам, где жили матери и жены красноармейцев. Каратели расстреливали и вешали людей, дома сжигали. У бабушки дети были комсомольцами и коммунистами, как и сам дед, поэтому наш дом тоже сожгли осенью 1941 года. Мы остались не только без жилья, но и без продуктов и теплой одежды. Жили в вырытой землянке. Начались холода и страшный голод. Трое наших малышей умерли от истощения, их нечем было кормить. После войны мы не нашли их могилки, вся земля была изрыта воронками от снарядов и бомб. Тогда голод унес многих. Это чудо, что я выжила. Наши невестки ходили в дальние селения и меняли свои золотые украшения на еду. Перекапывали огороды, чтобы найти хотя бы одну мерзлую картофелину или другие овощи. Когда осколками убивало лошадь, люди старались отрезать от туши хоть маленький кусочек мяса, но немцы автоматными очередями их отгоняли. Бабушка ходила на развалины порохового завода и приносила глицерин и светлый порох в белых шелковых мешочках. Мешочки были сладкими, мы их лизали, – вспоминает Людмила Семеновна.  В январе 1942 года немцы начали угонять население на работу в Германию. Прежде всего забирали молодых женщин и подростков. Первыми в семье Спириденко увезли невесток с малолетними детьми. А в мае из землянки под дулами автоматов вытащили бабушку и внучку Людмилу. Их затолкали в машину и увезли на станцию Саблино, оттуда в вагоне для перевозки скота отправили в концлагерь в Гатчине. Ушли в мир иной с обидой  – Я не стану описывать страшные страдания и мытарства невесток с детьми, бабушки и мои в фашистской неволе. Не дай бог никому пережить подобное. Но мы все даже в самую трудную минуту верили, что Красная армия все равно победит. Во время войны моя бабушка любую фразу заканчивала словами: «Вот наши придут...» Когда немцев разбили, она уже говорила иначе: «Только бы не было войны». Слава богу, мои родители вернулись с войны живыми, как и мамины братья. Казалось бы, вот оно, долгожданное счастье, живи и радуйся. Даже несмотря на то, что в огне войны сгинули наш самый лучший на свете дедушка Давыд Андреевич Спириденко и трое наших малышей. Но беда не отпускала нашу семью. В 1946 году в Эстонии погиб мой дядя Сергей Давыдович. Другой мой дядя, Константин Давыдович, попавший в плен, когда воевал в ополчении, был осужден как предатель Родины и отправлен на лесоповал в Котлас. Его реабилитировали только после смерти Сталина. Вернулся домой инвалидом и прожил недолго.  Но страшнее всего были не послевоенные трудности, а то, как в стране стали относиться к тем, кто оказался в оккупации не по своей воле, – рассказывает Людмила Семеновна. – Эти люди не могли устроиться на хорошую работу, каждый раз надо было проходить массу унизительных проверок, не исключая КГБ. Им не платили пенсию, у них не было социальных льгот. Их дети не могли получить высшее образование. Даже при наличии диплома и вакансии мужчин брали на работу только разнорабочими.  Моя бабушка, Мария Ивановна, и две ее невестки, оказавшись без жилья и без денег, невероятными усилиями спасли половину своих детей во время войны. И сделали все возможное и невозможное, чтобы в послевоенное время их обуть, одеть, накормить и дать приличное образование. У меня всегда были красивые вещи, связанные, сшитые и вышитые бабушкой. На старости лет она работала няней у состоятельных людей. Ее невестки также не гнушались любой работы. Но все остались без пенсии. Им многое пришлось пережить на войне и в мирное время. Они любили свою страну и верили в ее победу. Но ушли в мир иной с большой обидой. Я рассказала только о своей семье. А таких людей, как мои близкие, побывавшие в оккупации, сотни тысяч, возможно, миллионы. И мы не должны их забывать! Слово читателю Спасибо, что воспитываете нас и наших детей Здравствуйте, уважаемая редакция газеты «Владивосток»!  Хочу поблагодарить Сергея Кожина за статью «Герои трудового фронта имеют право на память» (номер от 9 июня 2021 года), в которой рассказывалось о моем дедушке Андрее Федоровиче Манушкине.  Спасибо за то, что помогаете сохранить память о заслуженных людях нашего края, рассказываете об их героическом прошлом, воспитываете нас и наших детей на их примере. Я и моя семья очень гордимся нашим дедушкой, а теперь о нем узнало все Приморье! Хочу поздравить коллектив газеты «Владивосток» с 32-летием! Желаю вам множество острых и интересных статей, преданных многочисленных и благодарных читателей.  С уважением, Нина Валерьевна Стрелкова  Сергей КОЖИН Фото из семейного архива Л.С. МОРОЗОВОЙ