Тишина
Россия — страна больших и малых (должностных) преступлений. Если мы начнём анализировать условия, которые порождают эти преступления, то мы неминуемо натолкнемся на такие из них, борьба с которыми напрямую силами простых граждан тяжела и долга. Но есть одно условие, которое мы в состоянии изменить здесь и сейчас. Это — тишина. Тишина не как отсутствие звука, а как отсутствие должной и всесторонней огласки. Её, эту самую тишину, любят не только деньги, её очень любят всякого рода преступления. В особенности такие, в злом умысле которых ни на секунду не сомневаются те, кто их совершает. Например — пытки, которые прямо в этот момент происходят во множестве мест лишения свободы по всей России. Вот о них вроде бы и пишут разные Интернет–издания, и любой желающий теоретически может найти соответствующую информацию. Но эта информация чаще всего находится за пределами видимого. Её распространяют не массовые ресурсы, а лишь те СМИ, которые читает аудитория, уже заранее находящаяся в курсе событий. Из более–менее рейтинговых ресурсов о пытках в российских тюрьмах периодически рассказывают Новая газета, Радио Свобода, Медиазона и изредка Медуза. Идущий следом за ними сайт iStories знаком гораздо меньшей аудитории.
Несмотря на то, что в России никто не застрахован не только от сумы, но и от тюрьмы, сума интересует россиян гораздо больше, чем тюрьма. Коррупционные расследования привлекают несравнимо большую аудиторию, чем ситуация в местах заключения. Всё это происходит на фоне ничтожного количества оправдательных приговоров и ужесточения законодательства. Вероятность оказаться за решёткой растёт, особенно с учётом, например, расширения до практически всеобъемлющих размеров таких понятий, как „экстремизм“. По знаменитой 282 статье УК РФ подвести под экстремизм сегодня теоретически можно любую не подконтрольную государству деятельность. Даже такую, которая напрямую не связана с политикой.
И тем не менее преступления, которые ежедневно совершают сотрудники ФСИН при попустительстве остальных правоохранительных органов, в основном, происходят в тишине. Массовый интерес к таким делам вспыхивает, лишь если фигурантом является известный человек или если само дело настолько вопиющее, что молчать уже никак нельзя. Огласки чаще всего добиваются адвокаты. Виновных даже наказывают. И вновь наступает тишина. До следующей редкой вспышки. А сотрудники остальных „исправительных“ учреждений продолжают творить беззаконие.
В эти дни вспоминают Сергея Мохнаткина — человека, который является не только жертвой преступной системы ФСИН, но и абсолютным символом того беззакония и произвола, который ежедневно происходит в российских тюрьмах и залах суда. Мохнаткин умер год назад, 28 мая, от последствий болезни, а точнее, от перелома позвоночника. Позвоночник ему сломали в тюрьме, в ИК–4 города Котласа. Но вместо того, чтобы проводить расследование произошедшего, в отношении самого Мохнаткина возбудили уголовное дело за «оскорбление представителя власти». Вызволить его из тюрьмы получилось только благодаря целенаправленным и титаническим усилиям большого количества правозащитников. Но было уже поздно. Здоровье Сергея было подорвано настолько, что врачи не смогли его спасти.
Мохнаткин был довольно известной личностью. В своё время его помиловал президент Дмитрий Медведев, и это был первый случай помилования без признания вины. Сергей регулярно участвовал в правозащитных акциях, защищал интересы политических заключенных. Об истории его борьбы с преступной системой российских правоохранителей писали различные издания. Но даже некоторая известность не помешала ФСИН систематически избивать и мучать его. После избиения, результатом которого стал переломанный позвоночник, его сначала 140 дней без перерыва продержали в штрафном изоляторе. А затем, спустя некоторое время, поместили туда повторно еще на 65 дней. С единственной целью: скрыть преступные действия ФСИН по применению физической силы. Специально для этого было возбуждено уголовное дело за дезорганизацию деятельности колонии. Но физическое насилие продолжалось во время всего срока его заключения.
Один из эпизодов произошел прямо в зале суда! Вот что рассказывает его адвокат Леонид Крикун:
„Суд отказал Сергею – в нарушение всех норм — на участие в процессе его представителя. Сергей обратился за помощью к прокурору, который присутствует на таких заседаниях, но тот просто отмолчался. Тогда Сергей сказал, что не будет участвовать в этом произволе, но судья это проигнорировал. Сергей пытался докричаться до суда, начал трясти решетку, и тогда сотрудники ФСИН по собственной инициативе зашли к нему в клетку, скрутили и вынесли вон. Уже вне видимости камер они в очередной раз его уронили и повредили спину. Но они вообще не имели права его трогать: порядок заседания определяет председательствующий, который таких указаний не давал. И тут же против него возбудили новое уголовное дело за оскорбление участников судебного заседания. Я думаю, это опять было сделано, чтобы скрыть преступление сотрудников ФСИН. Но в этом уголовном деле есть еще один состав. Повредив Мохнаткину спину, его повезли в Архангельскую областную тюремную больницу, потом должны были определить в онкологический центр на обследование, Мохнаткин снова попросил, чтобы туда допустили его представителя Крекова, на что он по закону имел полное право. Но ему отказали и вместо онкоцентра поместили в штрафной изолятор, его лечение было полностью прекращено“.
До своего освобождения в 2018 году Сергей подавал жалобы на условия содержания в прокуратуру и руководству ФСИН. В ответ, естественно, приходили отписки. Все его судебные иски (более 20) были отклонены. В итоге Сергей Мохнаткин умер, так и не добившись правосудия.
После его смерти правозащитники и адвокаты делают всё возможное, чтобы хотя бы какое–то правосудие восторжествовало. Григорий Михнов–Вайтенко, сын поэта Александра Галича, архиепископ апостольской православной церкви, известный своей правозащитной деятельностью, координировавший при жизни Сергея усилия по его освобождению, делает всё возможное, чтобы об истории борьбы Мохнаткина не забыли и после смерти. Он курировал создание „списка Мохнаткина“ из 56 человек, „причастных к преследованиям и существенным нарушениям прав Сергея Мохнаткина“. В нём есть сотрудники судебной системы, прокуратуры, следственных органов, полиции и ФСИН, а также медицинские работники и назначенный Мохнаткину адвокат (от которого он отказался).
Уголовное дело, которое возбудили против Мохнаткина, можно было прекратить после смерти, но вдова Анна Кречетова настояла на том, чтобы адвокаты добивались его полной реабилитации.
История Сергея Мохнаткина настолько показательна, что по ней можно самым подробным образом изучить, как обстоят дела с пытками и доступом к медицинской помощи в российских тюрьмах. Не так давно состоялась специальная онлайн–конференция по тюремной медицине в России. В ней участвовали и адвокаты Сергея Мохнаткина и его вдовы Анны Кречетовой. По словам одного из адвокатов — Ильи Сидорова, пытки в российских тюрьмах — это обыденность даже для судей. „Ну, ударили немножко, ничего страшного. Он же сам начал сопротивляться. Ну, сломали ему позвоночник. Он же заключенный, он не должен носить наручные часы, не должен лежать при сломанном позвоночнике". Ничего особенного. Всегда так было и будет.
Зато малейшее сопротивление сотруднику ФСИН может закончиться новым тюремным сроком. Это называется дезорганизацией учреждения. Плюнул в сотрудника или немного замахнулся — получи до 5 лет.
А тюремная медицина существует, в лучшем случае, только как рычаг воздействия на заключенного. Веди себя хорошо, не сопротивляйся, будь покорен, сноси унижения смиренно, и, может быть, ты получишь хоть какое–то лечение. Мохнаткин не был покорен, не хотел сносить несправедливость, и поэтому, уже после перелома позвоночника, он четыре месяца не получал помощи. А потом получил, но только потому, что известная адвокат Каринна Москаленко стала писать письма в Европейский суд.
Полная и всеобъемлющая реформа российской пенитенциарной системы. Вот он — реальный проект оппозиции. Сергей Мохнаткин, изучивший этот вопрос досконально, очень много писал о том, что необходимо сделать. Его письма сохранились, и адвокаты смогли их получить. Потому что сегодня именно правоприменительные органы являются мощным оружием всей путинской диктатуры. Именно тюрьмой пугают сегодня потенциальных митингующих и протестующих. Не ходите на митинги, попадёте в тюрьму, и вас там покалечат или убьют. Вот о чем говорит нам трагическая история Сергея Мохнаткина. Он был совершенно обычным человеком, который просто проявил обычное человеческое мужество — сделал замечание сотрудникам правоохранительных органов, которые тащили женщину в автозак. За что и сел первый раз на два года и шесть месяцев. На его месте мог оказаться каждый. Не в этой ситуации, так в любой другой, похожей. Чем больше людей сидит, тем больше страха у остальных. И если ты один раз оказался за решёткой, то шансов вернуться оттуда, не угробив своё здоровье, у рядового гражданина — нет никаких.
Вот что сказала вдова Сергея Мохнаткина, Анна Кречетова:
"По разным причинам туда попадают виновные и невиновные. Если человек туда попал — он обречен. Потому что система, и это показывали многие правозащитники, работает против него. Система обрекает человека на то, что ему портит жизнь на все оставшиеся годы, даже если ему по чистой случайности, как Сереже в первый раз, удается вырваться на свободу. Никакой медицинской помощи там нет. Даже если они попали туда на 15–20 суток, система не отпустит. Я, отбыв 10 суток, увидела это вполне, хотя не полностью их отбыла. Врач, который приходил, фельдшер, бывший зэк. Единственная их цель — доказать, что человек здоров, телесных повреждений нет, а если проблемы со здоровьем — это не их проблема.
Камеры — газовые, все. Там постоянно курят. Если камера якобы для некурящих — дым идет из коридора. Если у Сергея и обострились заболевания, которые были ранее — это случилось из–за газовых камер. Людям там не объяснишь, что администрация делает вам хуже, разрешая так курить. Эту проблему надо ставить, она не ставится.
Я не была рядом с Сергеем в тюрьме, но когда вышел — скорую он вызывал несколько раз. Его либо посылали матом, либо приезжали и делали обезболивание, что было вредно. И всё. Его никуда не забирали, пока он уже не лежал и не умирал. Фашистская система создавалась десятилетиями".
Анна Кречетова продолжает дело своего мужа. В мае она вышла на одиночный пикет в поддержку шамана Александра Габышева. Ему грозит бессрочное принудительное лечение в психиатрической больнице закрытого типа. В ходе судебного процесса над Габышевым стало известно, что силовики планировали убить шамана. Об этом заявил сам командир взвода Росгвардии. В своё время шаман Габышев наделал сравнительно много шума своим "походом на Москву" и планом по "изгнанию Путина". Но сейчас события вокруг шамана вновь происходят в тишине. Тишина помогает совершить преступление и она же, помогая его скрыть, создает условия для совершения нового. Публичная огласка и гражданская активность могут их предотвратить. Спасая живых, мы уже не вернем мертвых, но мы хотя бы можем дать их близким ощущение, что эти жертвы были не зря.
Написал deer00hunter на politota.d3.ru / комментировать