«Багрить на море кораблики урманские, да на Волге жечь остроги басурманские». «Детские» забавы ушкуйников
Господин Великий Новгород, от которого до ближайшего моря (Финский залив) по прямой целых 162 км (немало по средневековым меркам) через систему рек и волоков имел выход не только к Балтийскому, но также к Черному, Белому и Каспийскому морям. И ходили к этим морям не только купцы, но и лихие люди – ушкуйники, или (другое их название) повольники.
Впервые они заявили о себе в начале XI века (поход в Югру, не позднее 1032 г.) и с тех пор постоянно беспокоили соседей вплоть до 1489 г., когда их основная база, город Хлынов, был взят войсками Ивана III.
Сразу следует сказать, что все источники, рассказывающие об ушкуйниках, подверглись тщательной цензуре победителей: часть сведений была удалена, другие рассказы отредактированы, так, что все повольники обычно оказываются в них заурядными разбойниками и крамольниками. Поэтому полную картину их походов и их подвигов составить сейчас невозможно, но и дошедшие до нас сведения производят весьма сильное впечатление.
Многие исследователи указывают на определенное сходство ватаг повольников с дружинами викингов, что, в общем-то, неудивительно – Новгород имел самые тесные связи со своими скандинавскими соседями. На первом этапе ему пришлось соперничать с основанным выходцами из Упсалы Алдейгьюборгом (Старая Ладога) – пока Владимир Святославич (Святой) не завоевал этот город. А затем наступило время кондотьеров – норманнских наемников, которые сражались на стороне пригласившего их князя.
Подобно викингам, ушкуйники нападали внезапно – и так же внезапно исчезали с добычей. Так же, как и норманны, они часто приходили под видом купцов, либо промысловиков: если силы потенциального противника казались им значительно превосходящими собственные, уходили прочь – часто, чтобы вернуться вновь, уже более подготовленными. И, при любой возможности, атаковали города и деревни не ожидающих нападения «партнеров», продавцов и покупателей.
В Новгородских летописях походы ушкуйников часто называются «молодечеством». А. К. Толстой хорошо передал эти настроения в стихотворении «Ушкуйник»:
Никакой идеализации героя, никаких «высоких мотивов»: просто пассионарность, бьющая через край, которая должна найти выход – хоть в драках на улицах города, как у Васьки Буслаева, хоть в лихих ушкуйнических набегах на басурман, «урманов» или просто купеческие караваны пограбить.
Генетическая память об удалых предках и высокий накал пассионарности слышны и в строках стихотворения Велимира Хлебникова:
Новгородские летописцы обычно не видят ничего плохого в том, чтобы ушкуйники немного (а лучше – очень хорошо) побили и пограбили соседей или корабли конкурирующих купцов. Тем более, что соседи тоже были не ангелами, и наносили ответные визиты при малейшей возможности.
Рядовыми ушкуйниками обычно становились не приписанные к какой-либо общине (и потому не являвшиеся полноценными гражданами) новгородские бедняки и «низовые» люди (москвичи, смоляне, нижегородцы и прочие), которых нелегкая судьба занесла в Господин Великий Новгород. Что, конечно, не исключало участия в этих походах и выходцев из вполне благополучных семей, которым "живость характера" не позволяла вести приличный их положению степенный образ жизни. Финансировали экспедиции ушкуйников боярские семьи или богатые купцы, которые назначали этим «бригадам» опытных и авторитетных командиров – «ватаманов». О происхождении данного слова ведутся жаркие споры, многие считают, что это искаженное hauptmann – вожак, начальник. Однако, вполне возможно, что происходит оно от русского слова «ватага»: «ватаган» или «ватагман» в первоначальном варианте.
Начальники отрядов ушкуйников к набору ватаги подходили весьма ответственно, и требования к кандидатам были самые суровые. Помимо физической силы и выносливости, ушкуйник должен был уметь обращаться с оружием, ездить верхом, плавать, грести на веслах.
Ватаги ушкуйников направлялись на разведку новых земель, использовались для охраны купеческих факторий, однако могли и, напротив, разгромить опорные пункты конкурентов, либо разграбить чужой караван. Но ушкуйники часто отвлекались от основной задачи, если была возможность «поработать» и на себя.
Оказывали они и услуги по «защите» купеческих судов – главным образом, от себя любимых.
– говорится в одном из писем того времени.
Порой отряды ушкуйников отправлялись в поход без определенной, четко поставленной, задачи – «за зипунами». И горе было всем, кто оказывался у них на пути. Национальность потенциальных жертв и их вероисповедание для повольников не имели никакого значения.
Новгородские власти, как правило, дистанцировались от этих «частных военных компаний», но практически всегда были осведомлены о планах очередного похода, не только не мешая, но часто оказывая тайное содействие.
Теперь немного поговорим о кораблях, по названию которых и получили свое прозвище эти повольники.
Наиболее известным широкому кругу читателей русским судном тех лет является, безусловно, ладья (струг): бескилевое судно с днищем из выдолбленного бревна и бортами, обитыми досками.
Ладья с палубой называлась учаном. В более поздние времена, начиная с XVI века, учан получил каюты на носу и корме. Так, на рисунке в Никоновской летописи учан изображен, как большое судно с парусом и каютами на носах и кормах (видны даже двери этих кают). В одной из летописей говорится, что Волхов в Новгороде был уставлен учанами, и на этих судах люди спасались от огня во время пожара.
Плавать на ладье и учане можно было только по рекам.
Большей грузоподъемностью обладала набойная ладья (набой) – с дополнительной нашивкой бортов. Для военных целей использовался насад – набойная ладья с дощатой палубой и рулями на корме и на носу – это позволяло, не разворачиваясь, отойти от берега и идти в любую сторону.
Новгородский ушкуй был вариантом насада, от которого отличался, в основном, внешним оформлением.
Для постройки ушкуев использовали сосны: широкий плоский киль вытесывали из одного ствола, к нему прикреплялись оконечности и шпангоуты-опруги, корпус обшивали досками. Длина корабля составляла от 12 до 14 метров, ширина – около 2,5 метра, высота борта – около метра, осадка – примерно полметра. Мачту с парусом ставили при попутном ветре. На этом судне можно было перевозить до 4-4,5 тонны груза и 20-30 человек. Морские ушкуи были больше речных, кроме того, они имели трюмы на носу и корме. Нос и корма и речных, и морских ушкуев были симметричными, часто украшались деревянной головой белого медведя, поморское название которого (ошкуй), возможно, дало название этому типу кораблей.
На посохе епископа Пермского Стефана Храпа (конец XIV века) есть изображение кораблей, украшенных звериными мордами, вероятно, ушкуев, на которых плывут люди в пластинчатых доспехах с оружием в руках и стягом с крестом.
Согласно другой версии, название этих судов происходит от реки Оскуя (Аскуй) – правого притока Волхова близ Новгорода, где такие лодки строились. Подтверждением этой версии может служить традиция называть небольшие суда по рекам, на которых они строились: коломенки, ржевки, белозерки, устюжны.
Имеется также версия, которая выводит слово «ушкуй» от вепсского «уской» (а также старофинское wisko, эстонское huisk) – «небольшая лодка». Но, согласитесь, что способный вместить до 30 человек ушкуй «небольшой лодкой» назвать трудно.
Сторонники четвертой версии считают, что название кораблей произошло от тюркских слова «учкул», «учкур», «учур», означающего «быстрый корабль».
Ушкуи были довольно легкими кораблями, в случае необходимости дружинники могли переносить (либо – переволакивать) их на расстояние нескольких километров – чтобы обойти порог либо войти в систему другой реки.
Мелкие походы ушкуйников были обыденным явлением, на которые летописцы не обращали особого внимания. Они фиксировали лишь значительные достижения своих земляков. Как мы помним, первый большой поход ушкуйников (на Югру) зафиксирован ими в начале XI века.
Следующий большой поход ушкуйники организовали в 1178 г., когда, согласно хронике Эрика Олая, ими, в союзе с карелами, удалось взять шведскую столицу – Сигтуну:
Многие считают, что главный удар по Сигтуне нанесли все же не карелы с ушкуйниками, а власти Швеции, которые обвинили славян, живущих в городе и его окрестностях, в пособничестве нападавшим, и казнили многих из них, переселив оставшихся в другие области.
Согласно преданию, оставшиеся в живых жители Сигтуны решили найти более безопасное место для строительства нового города. Они спустили на воду бревно, и в том месте, где его прибило к берегу, был основан Стокгольм («сток», в переводе на русский – бревно, «хольм» – «укрепленное место»).
Однако историки считают, что основатель Стокгольма Биргер вряд ли полагался на волю Божию, и к выбору места строительства будущей столицы отнесся более ответственно: таковым стала местность у пролива, ведущего от Балтийского моря к озеру Меларен.
Но вернемся на Русь. Одним из трофеев того похода стали церковные ворота (изготовленные в 1152—1154 г.г. в Магдебурге), которые победители передали в новгородский Софийский собор. В ответ осенью 1188 г. в Швеции и Готланде были арестованы новгородские купцы.
А в первой половине XIV века ушкуйники совершили ряд громких походов в Финляндию, Норвегию и Швецию. Так, в городе Або (Турку) в 1318 г. им удалось захватить церковный налог, который собирался для Ватикана в течение 5 лет. Потерь в этом походе повольники не понесли: «приидоша в Новгород вси здорови», сообщает летопись.
В 1320 г., в ответ на агрессивные действия норвежцев, ушкуйники под руководством некоего Луки, разорили Финмарк (для этого пришлось пересечь Баренцево море):
А в 1323 г. ушкуйниками был атакован Халогаланд юго-западнее Тромсе. Впечатленные их активностью шведы в том году заключили с Великим Новгородом Ореховецкий мир. А норвежское правительство 1325 г. обратилось в Ватикан с просьбой организовать Крестовый поход против Новгорода и карелов.
В 1349 г. ушкуйники совершили новый поход в Халогаланд, захватив при этом крепость Бьяркей.
Но главным направлением походов ушкуйников стало, всё же, восточное: северные реки, Волга и Кама.
За Верхнее Поволжье Новгород вел упорную борьбу с Ростовом, который поддерживали другие северо-восточные княжества. Так что никакой симпатии новгородские ушкуйники к низовским конкурентам не испытывали. Те отвечали им взаимностью.
Уже в 1181 г. ушкуйникам удалось взять черемисский город Кокшаров (сейчас – Котельнич, Кировская область).
А в 1360 г., воспользовавшись ослаблением Орды («Великая замятня» 1360-1381 г.г.) ушкуйники отправились вниз по Волге, и далее – по Каме, впервые взяв ордынский город – Джукетау (Жукотин – недалеко от Чистополя) и перебив множество татар.
Архимандрит нижегородского монастыря при храме Вознесения Господня Дионисий (будущий православный святой) приветствовал побиение «нечестивых агарян», но светские власти избрали другую позицию. Великий князь Владимирский Дмитрий Константинович (Суздальский) по требованию ордынских властей приказал арестовать в Костроме возвращавшихся в Новгород ушкуйников (которые в это время «пропивали зипуны» в злачных местах этого города) и выдал их хану. Но активность ушкуйников только возросла. До 1375 года они совершили еще семь больших походов на Среднюю Волгу (малые налеты никто не считал).
А в 1363 г. повольники, которыми руководили Александр Абакунович и Степан Ляпа, ходили на Урал и в Западную Сибирь.
В 1365-1366 г.г. новгородские бояре Есиф Варфоломеевич, Василий Федорович и Александр Абакумович профинансировали поход 150 ушкуев (Никоновская летопись увеличивает число ушкуев до 200), которые прошли по Волге до Нижнего Новгорода и Булгара и вышли в Каму. На своем пути ушкуйники перебили множество татар и ограбили большое количество купеческих кораблей, большинство из которых принадлежало мусульманам, но попадались и русские. В ответ на грозное послание князя Дмитрия (который позже получит прозвище «Донской»), новгородские власти заявили:
Дмитрия такой ответ не удовлетворил, и он отправил войско, которое разорило новгородские волости по Двине, Югу и Купину. О себе, выполняющий ордынский приказ, московский князь тоже не забыл, взяв с этих областей изрядный «откуп». Кроме того, в Вологде были арестованы возвращавшиеся с Двины новгородский боярин Василий Данилович и его сын Иван. Они были освобождены в 1367 г. после примирения Новгорода с Дмитрием.
В 1369 г. ушкуйники на 10 судах совершили рейд по Волге и Каме, вновь дойдя до Булгара. В 1370 г. они отомстили Костроме и Ярославлю, где в 1360 г. были схвачены их соратники, изрядно разграбив их. В 1371 году, ушкуйники повторно атаковали эти города.
В том же году ушкуйники в первый раз напали на Сарай Берке:
(Типографская летопись. ПСРЛ. Т. 24, стр. 191).
(Устюжская летопись. ПСРЛ. Т. 37, стр. 93).
В верхнем и среднем течении Вятки и в бассейне Северной Двины (Заволочье) ушкуйники стали строить небольшие остроги, которые становились базами и для освоения территорий, и для их новых набегов.
Эти две группы новгородских колонистов уже чувствовали себя независимыми от метрополии, и часто координировали свои действия: два флота одновременно спускались к Волге: одни от Костромы, другие – от Камы и Вятки.
На Вятку ушкуйники пришли с Камы (из Искора и Чердыни) и Вычегды, где у них уже был построен небольшой город Усть Вымь. Святым новгородских поселенцев на Вятке стал Николай, называемый Вятским, Великорецким либо даже Никола-Бабай. Дело в том, что церковь святого Николая была построена в городке, основанном неким Гази Бабаем (по имени этой церкви город получил название Микулицын, сейчас – село Никульчино). Рассказывают, что здесь ушкуйники нашли много вырезанных из дерева «болванов» (или «баб»). На посохе уже упоминавшегося нами Стефана Пермского есть изображение, на котором епископ бьет топором по сидящему на «троне» бородатому деревянному идолу в длинной одежде и с короной на голове.
Следы язычества сохранялись здесь много лет. Ещё в 1510 г. митрополит Симон в «Послании князю Матвею Михайловичу и всем пермичам большим людем и меньшим» говорит о поклонении пермичей «Золотой бабе и болвану Войпелю».
Предполагают, что резные изображения христианских святых, прежде всего, Николая, столь характерные для Перми и Вятки, ставились для того, чтобы облегчить местным язычникам восприятие новой веры – христианства. Поэтому Микулицын порой называли «болванным городом». А резные скульптуры святых до конца XIX века в тех местах в народе назывались «бабами». По описи 1601 года известно, например, что в Вятском Трифоновом монастыре были два резных образа Николы в полный рост. В 1722 г. такие образы были запрещены, поэтому они были убраны в отдельное помещение, где хранились с резной статуей Параскевы Пятница и иконой, на которой святой Христофор был изображен с пёсьей головой.
А вот в других русских городах деревянные образы святых вызывали недоумение. Так, в Пскове в 1540 г. подобные изображения святого Николая и Параскевы Пятницы вызвали ропот, так как ревнители веры усмотрели в них «болванное поклонение».
Существовали и походные иконы этого святого, которые поднимались на шесте перед сражением. В одном из мусульманских источников о поражении вятчан в 1579 г. говорится следующее:
Интересно, что деревянная скульптура святого Николая после окончательной победы Ивана III вятскими ушкуйниками появилась на одной из башен Московского кремля, которая получила название Никольской. Возможно, это был трофей москвичей. Или символ победы над Вяткой?
В 1374 г., когда целая армия ушкуйников из 2700 человек на 90 кораблях ограбила Вятку, после чего, взяла выкуп в 300 рублей с жителей Булгара. Здесь ушкуйники разделились на 2 отряда. Первый, численностью около 1200 человек, на 40 ушкуях пошел, разоряя всё на своём пути, вверх по Волге до Ветлуги и Вятки. Некоторые источники сообщают, что тогда в устье реки Хлыновицы ушкуйниками был основан город Хлынов, но современные историки относятся к этим сведениям скептически.
Поскольку прежним путём возвращаться было нельзя – у Волги их уже ожидали многочисленные татарские отряды, они сожгли свои корабли, пересели на коней «и идучи, много сел по Ветлузе пограбиша».
Второй отряд ушкуйников на 70 судах под командованием некоего Прокопа снова захватил Кострому и в течение 2-х недель грабил этот город.
В 1375 году эти ушкуйники вновь отправились вниз по Волге, грабя купцов-христиан, и убивая купцов мусульманских (и не только купцов). Страх перед ними был так велик, что татары не сопротивлялись и бежали при одном известии об их приближении. Сарай Берке, столица Орды, был взят штурмом и разграблен. Не удовлетворившись этим триумфом, новгородцы дошли до устья Волги, где взяли дань от хана Салгея, правившим Хазтороканью (Астрахань).
Ушкуйников подвели самоуверенность и склонность к горячительным напиткам: во время пира, устроенного для них ханом, на потерявших бдительность новгородцев набросились вооруженные татары, которые убили их всех.
В 1378 г. татарский царевич Арапша из Волжской орды перебил русских купцов и захватил их товары, объяснив это местью за походы ушкуйников 1374-1375 гг.
В 1379 г. жители Колыванской волости (правый берег Вятки), недовольные поселившимися рядом ушкуйниками, организовали нападение на построенный ими острог:
В 1392 году ушкуйники захватили Жукотин и Казань, в 1398-1399 г.г. воевали за Северной Двиной. В 1409 г.г. отмечается новый всплеск их активности: воевода Анфал привел на Волгу 250 кораблей. Позже этот отряд разделился на два: сто ушкуев отправились вверх по Каме, 150 – вниз по Волге.
В 1436 г. в устье реки Которосль ушкуйники-вятчане (всего 40 человек) захватили в плен ярославского князя Александра Федоровича по прозвищу Брюхатый, который, кстати, находился во главе армии, насчитывавшей до семи тысяч человек. Князя подвело неуместное в походе сластолюбие: он взял с собой молодую жену, с которой и попытался уединиться в стороне от своих войск.
Столицей ушкуйников стал город Хлынов, в котором порядки были очень похожи на новгородские. Но не было, ни князей, ни посадников. Эта самостоятельность Хлынова очень раздражала и Новгород, и Москву.
Город Хлынов, рисунок В. Попова
В 1489 году Великий князь Иван III с огромным войском осадил Хлынов. Его жители попытались договориться о выплате дани, но добились лишь одного дня отсрочки решающего штурма. После капитуляции Хлынова, были казнены самые непримиримые из ушкуйников, купцам было приказано перебираться в Дмитров, остальных расселили Боровске, Алексине, Кременце и подмосковной слободе, которая стала селом Хлыново. В самом же Хлынове были поселены люди из московских сел и городов (с 1780 по 1934 г.г. Хлынов назывался Вяткой, в декабре 1934 г. ему было присвоено имя Киров).
Но часть ушкуйников, не согласных с новыми порядками, ушла на восток – в вятские и пермские леса. Полагают, что некоторым из них удалось бежать на Дон и Волгу. Некоторые лингвисты говорят о сходстве говоров донских казаков, новгородцев и жителей Вятского края.
Традиции ушкуйных походов не умерли на Руси: персидская экспедиция Степана Разина, например, весьма похожа на поход повольников Прокопа к низовьям Волги в 1375 году.
Ушкуйники. Новгородская вольница. Картина С. М. Зейденберга
Впервые они заявили о себе в начале XI века (поход в Югру, не позднее 1032 г.) и с тех пор постоянно беспокоили соседей вплоть до 1489 г., когда их основная база, город Хлынов, был взят войсками Ивана III.
Великий Князь Иван III, Титулярник 1672 г.
Сразу следует сказать, что все источники, рассказывающие об ушкуйниках, подверглись тщательной цензуре победителей: часть сведений была удалена, другие рассказы отредактированы, так, что все повольники обычно оказываются в них заурядными разбойниками и крамольниками. Поэтому полную картину их походов и их подвигов составить сейчас невозможно, но и дошедшие до нас сведения производят весьма сильное впечатление.
Многие исследователи указывают на определенное сходство ватаг повольников с дружинами викингов, что, в общем-то, неудивительно – Новгород имел самые тесные связи со своими скандинавскими соседями. На первом этапе ему пришлось соперничать с основанным выходцами из Упсалы Алдейгьюборгом (Старая Ладога) – пока Владимир Святославич (Святой) не завоевал этот город. А затем наступило время кондотьеров – норманнских наемников, которые сражались на стороне пригласившего их князя.
Подобно викингам, ушкуйники нападали внезапно – и так же внезапно исчезали с добычей. Так же, как и норманны, они часто приходили под видом купцов, либо промысловиков: если силы потенциального противника казались им значительно превосходящими собственные, уходили прочь – часто, чтобы вернуться вновь, уже более подготовленными. И, при любой возможности, атаковали города и деревни не ожидающих нападения «партнеров», продавцов и покупателей.
В Новгородских летописях походы ушкуйников часто называются «молодечеством». А. К. Толстой хорошо передал эти настроения в стихотворении «Ушкуйник»:
«Одолела сила-удаль меня, молодца,
Не чужая, своя удаль богатырская!
А и в сердце тая удаль-то не вместится,
А и сердце-то от удали разорвется!
Отпустите поиграти игры детские:
Те ль обозы бить низовые, купецкие,
Ба́грить на море кораблики урманские,
Да на Волге жечь остроги басурманские!»
Не чужая, своя удаль богатырская!
А и в сердце тая удаль-то не вместится,
А и сердце-то от удали разорвется!
Отпустите поиграти игры детские:
Те ль обозы бить низовые, купецкие,
Ба́грить на море кораблики урманские,
Да на Волге жечь остроги басурманские!»
Никакой идеализации героя, никаких «высоких мотивов»: просто пассионарность, бьющая через край, которая должна найти выход – хоть в драках на улицах города, как у Васьки Буслаева, хоть в лихих ушкуйнических набегах на басурман, «урманов» или просто купеческие караваны пограбить.
Генетическая память об удалых предках и высокий накал пассионарности слышны и в строках стихотворения Велимира Хлебникова:
«Не зубами — скрипеть
Ночью долгою —
Буду плыть, буду петь
Доном-Волгою!
Я пошлю вперед
Вечеровые струги.
Кто со мною — в полет?
А со мной — мои други!»
Ночью долгою —
Буду плыть, буду петь
Доном-Волгою!
Я пошлю вперед
Вечеровые струги.
Кто со мною — в полет?
А со мной — мои други!»
Новгородские летописцы обычно не видят ничего плохого в том, чтобы ушкуйники немного (а лучше – очень хорошо) побили и пограбили соседей или корабли конкурирующих купцов. Тем более, что соседи тоже были не ангелами, и наносили ответные визиты при малейшей возможности.
Новгородцы узнают о походе шведов. Древнерусская миниатюра
Подступ к Новгороду и его сожжение Всеславом Брячиславичем Полоцким. Миниатюра из Радзивилловской летописи, XV век
Ушкуйники и ватаманы
Рядовыми ушкуйниками обычно становились не приписанные к какой-либо общине (и потому не являвшиеся полноценными гражданами) новгородские бедняки и «низовые» люди (москвичи, смоляне, нижегородцы и прочие), которых нелегкая судьба занесла в Господин Великий Новгород. Что, конечно, не исключало участия в этих походах и выходцев из вполне благополучных семей, которым "живость характера" не позволяла вести приличный их положению степенный образ жизни. Финансировали экспедиции ушкуйников боярские семьи или богатые купцы, которые назначали этим «бригадам» опытных и авторитетных командиров – «ватаманов». О происхождении данного слова ведутся жаркие споры, многие считают, что это искаженное hauptmann – вожак, начальник. Однако, вполне возможно, что происходит оно от русского слова «ватага»: «ватаган» или «ватагман» в первоначальном варианте.
Ушкуйник (Гей, сарынь на кичку). Н. Рерих, 1894 г.
Начальники отрядов ушкуйников к набору ватаги подходили весьма ответственно, и требования к кандидатам были самые суровые. Помимо физической силы и выносливости, ушкуйник должен был уметь обращаться с оружием, ездить верхом, плавать, грести на веслах.
Ватаги ушкуйников направлялись на разведку новых земель, использовались для охраны купеческих факторий, однако могли и, напротив, разгромить опорные пункты конкурентов, либо разграбить чужой караван. Но ушкуйники часто отвлекались от основной задачи, если была возможность «поработать» и на себя.
Оказывали они и услуги по «защите» купеческих судов – главным образом, от себя любимых.
«А если хочешь добраться спокойно к нам по реке, и свой товар сберечь, прежде договорись с ушкуйниками, иначе весь груз потеряешь, а с ним и живот свой»,
– говорится в одном из писем того времени.
Порой отряды ушкуйников отправлялись в поход без определенной, четко поставленной, задачи – «за зипунами». И горе было всем, кто оказывался у них на пути. Национальность потенциальных жертв и их вероисповедание для повольников не имели никакого значения.
Новгородские власти, как правило, дистанцировались от этих «частных военных компаний», но практически всегда были осведомлены о планах очередного похода, не только не мешая, но часто оказывая тайное содействие.
Новгородский ушкуй
Теперь немного поговорим о кораблях, по названию которых и получили свое прозвище эти повольники.
Наиболее известным широкому кругу читателей русским судном тех лет является, безусловно, ладья (струг): бескилевое судно с днищем из выдолбленного бревна и бортами, обитыми досками.
Ладьи на рисунке из Радзивилловской летописи (Захват подосланными Святополком Владимировичем убийцами ладьи Глеба Владимировича)
Древнерусская ладья, гравюра XIX век
Небольшая ладья, современная реконструкция
Ладья с палубой называлась учаном. В более поздние времена, начиная с XVI века, учан получил каюты на носу и корме. Так, на рисунке в Никоновской летописи учан изображен, как большое судно с парусом и каютами на носах и кормах (видны даже двери этих кают). В одной из летописей говорится, что Волхов в Новгороде был уставлен учанами, и на этих судах люди спасались от огня во время пожара.
Плавать на ладье и учане можно было только по рекам.
Большей грузоподъемностью обладала набойная ладья (набой) – с дополнительной нашивкой бортов. Для военных целей использовался насад – набойная ладья с дощатой палубой и рулями на корме и на носу – это позволяло, не разворачиваясь, отойти от берега и идти в любую сторону.
Предполагают, что на рисунке в «Сказании о Борисе и Глебе» (рукопись XIV) века изображены насады: это название много раз звучит в тексте
Новгородский ушкуй был вариантом насада, от которого отличался, в основном, внешним оформлением.
Для постройки ушкуев использовали сосны: широкий плоский киль вытесывали из одного ствола, к нему прикреплялись оконечности и шпангоуты-опруги, корпус обшивали досками. Длина корабля составляла от 12 до 14 метров, ширина – около 2,5 метра, высота борта – около метра, осадка – примерно полметра. Мачту с парусом ставили при попутном ветре. На этом судне можно было перевозить до 4-4,5 тонны груза и 20-30 человек. Морские ушкуи были больше речных, кроме того, они имели трюмы на носу и корме. Нос и корма и речных, и морских ушкуев были симметричными, часто украшались деревянной головой белого медведя, поморское название которого (ошкуй), возможно, дало название этому типу кораблей.
Морской ушкуй
На посохе епископа Пермского Стефана Храпа (конец XIV века) есть изображение кораблей, украшенных звериными мордами, вероятно, ушкуев, на которых плывут люди в пластинчатых доспехах с оружием в руках и стягом с крестом.
Изображение кораблей и воинов на посохе Стефана Пермского
Согласно другой версии, название этих судов происходит от реки Оскуя (Аскуй) – правого притока Волхова близ Новгорода, где такие лодки строились. Подтверждением этой версии может служить традиция называть небольшие суда по рекам, на которых они строились: коломенки, ржевки, белозерки, устюжны.
Лодка-белозерка
Имеется также версия, которая выводит слово «ушкуй» от вепсского «уской» (а также старофинское wisko, эстонское huisk) – «небольшая лодка». Но, согласитесь, что способный вместить до 30 человек ушкуй «небольшой лодкой» назвать трудно.
Сторонники четвертой версии считают, что название кораблей произошло от тюркских слова «учкул», «учкур», «учур», означающего «быстрый корабль».
Ушкуи были довольно легкими кораблями, в случае необходимости дружинники могли переносить (либо – переволакивать) их на расстояние нескольких километров – чтобы обойти порог либо войти в систему другой реки.
Ушкуйники переносят свое судно
Волок судна
Мелкие походы ушкуйников были обыденным явлением, на которые летописцы не обращали особого внимания. Они фиксировали лишь значительные достижения своих земляков. Как мы помним, первый большой поход ушкуйников (на Югру) зафиксирован ими в начале XI века.
«На враждебный Запад»
Следующий большой поход ушкуйники организовали в 1178 г., когда, согласно хронике Эрика Олая, ими, в союзе с карелами, удалось взять шведскую столицу – Сигтуну:
«Шли, не стесняясь, шхерами свеев,
гости незваные, злобу лелея.
Плыли до Сигтуны раз корабли.
Город сожгли и исчезли в дали.
Жгли все дотла и многих убили».
гости незваные, злобу лелея.
Плыли до Сигтуны раз корабли.
Город сожгли и исчезли в дали.
Жгли все дотла и многих убили».
Многие считают, что главный удар по Сигтуне нанесли все же не карелы с ушкуйниками, а власти Швеции, которые обвинили славян, живущих в городе и его окрестностях, в пособничестве нападавшим, и казнили многих из них, переселив оставшихся в другие области.
Согласно преданию, оставшиеся в живых жители Сигтуны решили найти более безопасное место для строительства нового города. Они спустили на воду бревно, и в том месте, где его прибило к берегу, был основан Стокгольм («сток», в переводе на русский – бревно, «хольм» – «укрепленное место»).
Однако историки считают, что основатель Стокгольма Биргер вряд ли полагался на волю Божию, и к выбору места строительства будущей столицы отнесся более ответственно: таковым стала местность у пролива, ведущего от Балтийского моря к озеру Меларен.
Но вернемся на Русь. Одним из трофеев того похода стали церковные ворота (изготовленные в 1152—1154 г.г. в Магдебурге), которые победители передали в новгородский Софийский собор. В ответ осенью 1188 г. в Швеции и Готланде были арестованы новгородские купцы.
Сигтунские ворота, Западный фасад Софийского собора, Новгород, современное фото
А в первой половине XIV века ушкуйники совершили ряд громких походов в Финляндию, Норвегию и Швецию. Так, в городе Або (Турку) в 1318 г. им удалось захватить церковный налог, который собирался для Ватикана в течение 5 лет. Потерь в этом походе повольники не понесли: «приидоша в Новгород вси здорови», сообщает летопись.
В 1320 г., в ответ на агрессивные действия норвежцев, ушкуйники под руководством некоего Луки, разорили Финмарк (для этого пришлось пересечь Баренцево море):
«Лука ходи на Мурманы, а немци избиша ушкуи Игната Молыгина»
(Новгородская IV летопись).А в 1323 г. ушкуйниками был атакован Халогаланд юго-западнее Тромсе. Впечатленные их активностью шведы в том году заключили с Великим Новгородом Ореховецкий мир. А норвежское правительство 1325 г. обратилось в Ватикан с просьбой организовать Крестовый поход против Новгорода и карелов.
В 1349 г. ушкуйники совершили новый поход в Халогаланд, захватив при этом крепость Бьяркей.
Нападение ушкуйников на шведов, гравюра XVI века
Но главным направлением походов ушкуйников стало, всё же, восточное: северные реки, Волга и Кама.
«Идем на Восток»
За Верхнее Поволжье Новгород вел упорную борьбу с Ростовом, который поддерживали другие северо-восточные княжества. Так что никакой симпатии новгородские ушкуйники к низовским конкурентам не испытывали. Те отвечали им взаимностью.
Битва новгородцев и суздальцев, фрагмент иконы 1460 года
Уже в 1181 г. ушкуйникам удалось взять черемисский город Кокшаров (сейчас – Котельнич, Кировская область).
А в 1360 г., воспользовавшись ослаблением Орды («Великая замятня» 1360-1381 г.г.) ушкуйники отправились вниз по Волге, и далее – по Каме, впервые взяв ордынский город – Джукетау (Жукотин – недалеко от Чистополя) и перебив множество татар.
Новгородские ушкуйники плывут с Волги на Каму (русская летописная миниатюра)
Архимандрит нижегородского монастыря при храме Вознесения Господня Дионисий (будущий православный святой) приветствовал побиение «нечестивых агарян», но светские власти избрали другую позицию. Великий князь Владимирский Дмитрий Константинович (Суздальский) по требованию ордынских властей приказал арестовать в Костроме возвращавшихся в Новгород ушкуйников (которые в это время «пропивали зипуны» в злачных местах этого города) и выдал их хану. Но активность ушкуйников только возросла. До 1375 года они совершили еще семь больших походов на Среднюю Волгу (малые налеты никто не считал).
Ушкуйники. Иллюстрация к книге М. Рапова «Зори над Русью»
А в 1363 г. повольники, которыми руководили Александр Абакунович и Степан Ляпа, ходили на Урал и в Западную Сибирь.
В 1365-1366 г.г. новгородские бояре Есиф Варфоломеевич, Василий Федорович и Александр Абакумович профинансировали поход 150 ушкуев (Никоновская летопись увеличивает число ушкуев до 200), которые прошли по Волге до Нижнего Новгорода и Булгара и вышли в Каму. На своем пути ушкуйники перебили множество татар и ограбили большое количество купеческих кораблей, большинство из которых принадлежало мусульманам, но попадались и русские. В ответ на грозное послание князя Дмитрия (который позже получит прозвище «Донской»), новгородские власти заявили:
«Ходили люди молодые на Волгу без нашего слова и ведома, но гостей твоих не грабили, били только басурман».
Дмитрия такой ответ не удовлетворил, и он отправил войско, которое разорило новгородские волости по Двине, Югу и Купину. О себе, выполняющий ордынский приказ, московский князь тоже не забыл, взяв с этих областей изрядный «откуп». Кроме того, в Вологде были арестованы возвращавшиеся с Двины новгородский боярин Василий Данилович и его сын Иван. Они были освобождены в 1367 г. после примирения Новгорода с Дмитрием.
В 1369 г. ушкуйники на 10 судах совершили рейд по Волге и Каме, вновь дойдя до Булгара. В 1370 г. они отомстили Костроме и Ярославлю, где в 1360 г. были схвачены их соратники, изрядно разграбив их. В 1371 году, ушкуйники повторно атаковали эти города.
В том же году ушкуйники в первый раз напали на Сарай Берке:
«Того же лета, в тоу же пороу, идоша Вятчане Камою на низъ и въ Волгоу в соудехъ и шедше взяша градъ царевъ Сарай на Волзе и множество Татаръ изсекоша, жены ихъ и дети в полонъ поимаша и множество полоноу вземше, возвратишяся. Татарове же Казаньстии переняше ихъ на Волзе, Вятчане же бившеся с ними и проидоша здравии съ всемъ полономъ, и многие тоу отъ обоихъ падоша».
(Типографская летопись. ПСРЛ. Т. 24, стр. 191).
«Того же лета ходили Вятчане ратью на Волгу. Воивода был у них Костя Юрьев. Да взяли Сарай и полону бесчисленная множество и княгинь сарайских».
(Устюжская летопись. ПСРЛ. Т. 37, стр. 93).
Сражение новгородских ушкуйников с ордынцами. Древнерусская миниатюра
Поселения ушкуйников на Вятке и в Заволочье
В верхнем и среднем течении Вятки и в бассейне Северной Двины (Заволочье) ушкуйники стали строить небольшие остроги, которые становились базами и для освоения территорий, и для их новых набегов.
К. В. Лебедев. Ушкуйники. (Поселение вольной новгородской дружины в финском Заволжье)
Эти две группы новгородских колонистов уже чувствовали себя независимыми от метрополии, и часто координировали свои действия: два флота одновременно спускались к Волге: одни от Костромы, другие – от Камы и Вятки.
На Вятку ушкуйники пришли с Камы (из Искора и Чердыни) и Вычегды, где у них уже был построен небольшой город Усть Вымь. Святым новгородских поселенцев на Вятке стал Николай, называемый Вятским, Великорецким либо даже Никола-Бабай. Дело в том, что церковь святого Николая была построена в городке, основанном неким Гази Бабаем (по имени этой церкви город получил название Микулицын, сейчас – село Никульчино). Рассказывают, что здесь ушкуйники нашли много вырезанных из дерева «болванов» (или «баб»). На посохе уже упоминавшегося нами Стефана Пермского есть изображение, на котором епископ бьет топором по сидящему на «троне» бородатому деревянному идолу в длинной одежде и с короной на голове.
Стефан Пермский бьет топором идола, изображение на посохе
Стефан Пермский борется с зырянскими идолами, рисунок из Жития
Следы язычества сохранялись здесь много лет. Ещё в 1510 г. митрополит Симон в «Послании князю Матвею Михайловичу и всем пермичам большим людем и меньшим» говорит о поклонении пермичей «Золотой бабе и болвану Войпелю».
Предполагают, что резные изображения христианских святых, прежде всего, Николая, столь характерные для Перми и Вятки, ставились для того, чтобы облегчить местным язычникам восприятие новой веры – христианства. Поэтому Микулицын порой называли «болванным городом». А резные скульптуры святых до конца XIX века в тех местах в народе назывались «бабами». По описи 1601 года известно, например, что в Вятском Трифоновом монастыре были два резных образа Николы в полный рост. В 1722 г. такие образы были запрещены, поэтому они были убраны в отдельное помещение, где хранились с резной статуей Параскевы Пятница и иконой, на которой святой Христофор был изображен с пёсьей головой.
А вот в других русских городах деревянные образы святых вызывали недоумение. Так, в Пскове в 1540 г. подобные изображения святого Николая и Параскевы Пятницы вызвали ропот, так как ревнители веры усмотрели в них «болванное поклонение».
Святой Николай Вятский (Великорецкий), известный также и как Никола-Бабай
Существовали и походные иконы этого святого, которые поднимались на шесте перед сражением. В одном из мусульманских источников о поражении вятчан в 1579 г. говорится следующее:
«Большинство русских было перебито, но один из их отрядов смог отступить в Чулман в полном порядке и ожесточенно защищаясь. Когда наши спросили у пленных, чем объясняется такая стойкость, те ответили, что им была вверена охрана особо дорогого изображения одного из русских богов».
Вятчане плывут по реке с иконой Св. Николы, миниатюра из летописи
Интересно, что деревянная скульптура святого Николая после окончательной победы Ивана III вятскими ушкуйниками появилась на одной из башен Московского кремля, которая получила название Никольской. Возможно, это был трофей москвичей. Или символ победы над Вяткой?
Звездный час ушкуйников
В 1374 г., когда целая армия ушкуйников из 2700 человек на 90 кораблях ограбила Вятку, после чего, взяла выкуп в 300 рублей с жителей Булгара. Здесь ушкуйники разделились на 2 отряда. Первый, численностью около 1200 человек, на 40 ушкуях пошел, разоряя всё на своём пути, вверх по Волге до Ветлуги и Вятки. Некоторые источники сообщают, что тогда в устье реки Хлыновицы ушкуйниками был основан город Хлынов, но современные историки относятся к этим сведениям скептически.
Древнерусская миниатюра. Надпись гласит: «Того же лета (1374) идоша на низ на вятку ушкуйницы разбойницы совокупишася девять десят ушкуйниц. И вятку пограбиша»
Поскольку прежним путём возвращаться было нельзя – у Волги их уже ожидали многочисленные татарские отряды, они сожгли свои корабли, пересели на коней «и идучи, много сел по Ветлузе пограбиша».
Второй отряд ушкуйников на 70 судах под командованием некоего Прокопа снова захватил Кострому и в течение 2-х недель грабил этот город.
Ушкуйники захватывают Кострому, миниатюра
В 1375 году эти ушкуйники вновь отправились вниз по Волге, грабя купцов-христиан, и убивая купцов мусульманских (и не только купцов). Страх перед ними был так велик, что татары не сопротивлялись и бежали при одном известии об их приближении. Сарай Берке, столица Орды, был взят штурмом и разграблен. Не удовлетворившись этим триумфом, новгородцы дошли до устья Волги, где взяли дань от хана Салгея, правившим Хазтороканью (Астрахань).
Изображение золотоордынского корабля на Каспийском море (Каталонский атлас, XIV в.)
Ушкуйников подвели самоуверенность и склонность к горячительным напиткам: во время пира, устроенного для них ханом, на потерявших бдительность новгородцев набросились вооруженные татары, которые убили их всех.
В 1378 г. татарский царевич Арапша из Волжской орды перебил русских купцов и захватил их товары, объяснив это местью за походы ушкуйников 1374-1375 гг.
В 1379 г. жители Колыванской волости (правый берег Вятки), недовольные поселившимися рядом ушкуйниками, организовали нападение на построенный ими острог:
"Тоя же зимы вятчане шедша ратью в Арскою землю, и избиша разбойников ушкуйников, и воеводу их изымаша Ивана Рязанца Станиславова сына и убиша".
В 1392 году ушкуйники захватили Жукотин и Казань, в 1398-1399 г.г. воевали за Северной Двиной. В 1409 г.г. отмечается новый всплеск их активности: воевода Анфал привел на Волгу 250 кораблей. Позже этот отряд разделился на два: сто ушкуев отправились вверх по Каме, 150 – вниз по Волге.
Древнерусская миниатюра рассказывает о нападении ушкуйников на Нижний Новгород: «И избише татар и армен многое множество гостей сущих татарских. Тако же и новогородских. И жены и дети их избиша. И товар их бесчислени пограбиша».
В 1436 г. в устье реки Которосль ушкуйники-вятчане (всего 40 человек) захватили в плен ярославского князя Александра Федоровича по прозвищу Брюхатый, который, кстати, находился во главе армии, насчитывавшей до семи тысяч человек. Князя подвело неуместное в походе сластолюбие: он взял с собой молодую жену, с которой и попытался уединиться в стороне от своих войск.
Столицей ушкуйников стал город Хлынов, в котором порядки были очень похожи на новгородские. Но не было, ни князей, ни посадников. Эта самостоятельность Хлынова очень раздражала и Новгород, и Москву.
Город Хлынов, рисунок В. Попова
Падение Хлынова и завершение эпохи ушкуйников
В 1489 году Великий князь Иван III с огромным войском осадил Хлынов. Его жители попытались договориться о выплате дани, но добились лишь одного дня отсрочки решающего штурма. После капитуляции Хлынова, были казнены самые непримиримые из ушкуйников, купцам было приказано перебираться в Дмитров, остальных расселили Боровске, Алексине, Кременце и подмосковной слободе, которая стала селом Хлыново. В самом же Хлынове были поселены люди из московских сел и городов (с 1780 по 1934 г.г. Хлынов назывался Вяткой, в декабре 1934 г. ему было присвоено имя Киров).
Но часть ушкуйников, не согласных с новыми порядками, ушла на восток – в вятские и пермские леса. Полагают, что некоторым из них удалось бежать на Дон и Волгу. Некоторые лингвисты говорят о сходстве говоров донских казаков, новгородцев и жителей Вятского края.
Традиции ушкуйных походов не умерли на Руси: персидская экспедиция Степана Разина, например, весьма похожа на поход повольников Прокопа к низовьям Волги в 1375 году.