Как жила Московская область 100 лет назад?

Начиная с 2001 года День Московской области ежегодно отмечается в первое воскресенье октября. В этот раз праздник пришелся на первый день месяца, а мы узнаем, как жил наш регион 100 лет назад, когда он был еще не областью, а губернией. Этот год и для России, и для Московской губернии был значительно лучше предыдущих. Во-первых, практически закончилась братоубийственная гражданская война и у предприятий появилась рабочая сила. А во-вторых, не было страшного голода 1921-1922 годов. В 1922 урожай уродился, хорошие виды были и на новый урожай. Конечно, в Подмосковье и раньше не так голодали, как в Поволжье, но тоже было весьма несладко. Помог НЭП, который оказался позитивным экономическим механизмом в сложившейся ситуации.  Экономический и другие вопросы обсуждались на состоявшемся в этом году XII съезде РКП(б). Были на нем представители и партийных организаций Московской губернии. А вот аграрии Подмосковья приняли активное участие в работе Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки, которая открылась 19 августа на том месте, где сейчас расположен столичный парк имени Горького. Это было большим событием для Москвы и всей молодой страны, а сама выставка стала предшественницей ВДНХ. По всей губернии начали строиться крупные предприятия. Начались работы по возведению завода «Электросталь». Также в этом году было начато строительство основной станции Шатурской ГРЭС, работавшей на торфе. Её турбоагрегаты запустят спустя два года.  Вся страна следила за здоровьем основателя государства Владимира Ленина, жившего в подмосковных Горках (ныне — Ленинский городской округ). 1922 год был для него очень тяжелым. Казалось, что Владимир Ильич вот-вот умрет, но тогда ему удалось выкарабкаться, а в 1923 году вождю стало легче и все чаще он встречался со своими соратниками. Ухудшение все равно наступит к концу года, а в начале 1924 года Ленина не станет. Все больше общество отворачивалось от церкви, что выражалось прежде всего в закрытии объектов культа. Но их работу прекращали не для разрушения — здания церквей и монастырей интегрировались в новое общество и новую экономику. В них организовывали склады, гаражи, овощехранилища, клубы, школы и даже коммунальные квартиры.  В 1923 году губерния приросла еще двум уездами. Из состава Рязанской губернии Подмосковье приняло в свою семью Егорьевский уезд, а из Тульской губернии — Каширский уезд. Не за горами была масштабная административная реформа, которая в 1929 году изменит карту и административное деление губернии, а само название «губерния» сменится на «область».  В повседневную жизнь населения Московской губернии входило много чего нового и ранее невиданного. Люди стали видеть над своими головами летательные аппараты. В мае столичный ипподром на Беговой стал стартовой площадкой для полета двух сферических аэростатов. На одном из них был начальник учебной части Главвоздухфлота 31-летний Борис Веллинг, который осенью этого же года погибнет во время тренировочного полета на «Юнкерсе». Где окончился полет одного аэростата не сообщалось, а второй через четыре с небольшим часа после старта приземлился в Егорьевске в заданной точке — на территории Егорьевской школы авиации.  А в сентябре на Ходынском поле эскадрилья под названием «Ультиматум» принимала в свои ряды новый боевой самолет - «Серпуховский рабочий». Для этого были устроены его испытания. Самолет был построен в Москве на заводе «Дукс» исключительно на деньги, собранные рабочими подмосковного Серпухова. За штурвалом был пилот Росинский, а вместе с ним в небо поднялся корреспондент «Правды». Пробный полет прошел успешно. Самолет смог подняться на высоту в 3 тысячи метров. В окрестностях Мытищ было запланировано и в 1923 году началось необычное строительство. Здесь, в 14 верстах от Москвы и в 15 минутах ходьбы от станции железной дороги Перловка было затеяно возведение, как тогда называли, «города-сада». Общество «Дружба» взялось построить для рабочих «здоровые и гигиенические жилища». Собранных «Дружбой» денег оказалось мало, но помог Совнарком, выделивший 200 млрд рублей. Площадь будущего города разбили на 306 участков, на каждом из них планировалось строительство дома на две квартиры с 3-5 комнатами. Каждому дому полагался земельный участок под садоводство и огородничество. В 1923 году было построено как минимум шесть домов и заложены еще пять. К концу года строители обещали возвести также баню, школу и приемный покой. Организаторы затеи хотели построить этот город-сад к 10-летию революции в 1927 году. Здесь также планировались санаторий, больницы, народный дом, мастерские, кооператив.  В нескольких подмосковных городах на улицах впервые появились громкоговорители для трансляций. Как сейчас говорят, пилотный проект был осуществлен в Москве, Туле, Твери и Александрове. Кроме них, первые радиовещатели были установлены в пяти подмосковных городах — в Коломне, Богородске (ныне — Ногинск), Егорьевске, Орехове (ныне — часть Орехово-Зуево) и в Серпухове. Тогда установку таких устройств в оживленных местах населенных пунктов Наркомпрос объяснял необходимостью чтения радиолекций для просвещения и агитации населения.  В первые пять лет после революции 1917 года во всех уездах губернии появились свои газеты. Но и в 1923 году еще открывались новые издания. Так, в Орехово-Зуево стала выходить «Колотушка». Редактор сообщал в первом номере, что такое название отнюдь не юмор, оно имеет символическое значение. «Колотушка» была призвана «будить» людей на работу, а не «бить» сатирой за плохую работу.  Столичная пресса сообщала в 1923 году об открытии в имении «Даровое» музея Достоевского, что на территории нынешнего городского округа Зарайск. Справедливости ради отметим, что тогда Зарайский уезд был еще частью Рязанской губернии и войдет в состав Подмосковья только в 1929 году.  По всей губернии в 1923 году открывались спортивные секции и ячейки нового, только что созданного спортивного общества «Динамо». Только с годами этот бренд станет популярным благодаря многочисленным спортивным достижениям. А в окрестностях села Бисерово на берегу одноименного озера был открыт самый первый в СССР пионерский лагерь. Сейчас эта территория входит в городской округ Богородский.  Свои первые шаги делало социалистическое искусство, которому досталось большое наследство от Российской империи. В начале 1923 года в Воскресенском соборе закрытого Новоиерусалимского монастыря, что в Истре (тогда это был город Воскресенск), была открыта ранее считавшаяся разрушенной еще 200 лет назад стена. Она датируется серединой XVII века и покрыта керамикой, окаймляющей фрески того же периода со славянскими надписями.  Интересная находка была сделана и в имении бывших князей Голицыных «Вяземы» Звенигородского уезда. Здание было передано под устройство детской колонии. В одной из комнат стоял несгораемый закрытый шкаф. Его во время субботника вынесли и поставили в сарае, где он находился два года. Тут такой шкаф понадобился Звенигородскому уездному Совету. Вспомнили о «Вяземах» и привезли сейф в город. Шкаф вскрыли, а внутри обнаружили много интересных вещей. В нем находилась табакерка из слоновой кости, принадлежавшая начальнику тайной полиции Ушакову в петровские времена, французская пудреница из нефрита времен Елизаветы, масонские перстни с различными надписями и знаками. Золота в шкафу оказалось 7 фунтов (около 3 килограммов), а серебра — 16 фунтов. Из золотых вещей отмечалось наличие портсигаров, печатей, медалей и табакерок. Находка другого плана произошла в Звенигороде в монастыре. Обитель до сих пор не была закрыта и вот здесь в сентябре обнаружили мощи Пересвета и Осляби — воинов-монахов, ставших героями Куликовской битвы. Монастырь тут же стал местом паломничества крестьян со всей губернии, хотевших поклонится мощам. Советская пресса отмечала, что такое нашествие паломников мешало планам закрыть монастырь. Кстати, как известно, Пересвет и Ослябя были действительно похоронены вместе в одном монастыре. Но не в Звенигороде, а в Москве — в Симонове монастыре. То есть монахи нашли способ провести пиар-компанию, которая помешала советским властям закрыть обитель и воспользовались незнанием еще во многом темных крестьянских масс.  За такие вещи новая власть могла и покарать. Вот и в Дмитровском уезде в 1923 году по церковной причине пострадал владелец чайной в деревне Клушево Гусев. Он в своей чайной (можно сказать, в общественном месте) распространял слухи, что реквизированные у церкви ценности якобы пойдут для изготовления золотых колец комиссарам. При этом Гусев еще и жутко матерился на советскую власть. Как известно, во время голода начала 20-х годов у церкви активно изымались ценности. Московский губернский суд обвинил Гусева в распространении ложных слухов и приговорил его к заключению сроком на полгода.  Правонарушителей, как и сегодня, судили в основном за убийства, кражи и мошенничество. А вот сразу несколько граждан из руководящего состава кирпичного завода в подмосковной Щербинке сели за эксплуатацию рабочего класса. На скамье подсудимых оказались заведующий материальной частью завода Скачков, его заместитель Вильнер, врач завода Комаров и управляющий заводом Истратов. Дело в том, что завод находился примерно в версте от станции Щербинка. Когда руководство завода или какие-то товарищи из вышестоящих организаций прибывали на станцию, то с завода туда посылалась по рельсам вагонетка с рабочими. Пролетариат грузил начальство в вагонетку и дружно толкал транспорт вплоть до завода. Показания на эксплуататоров дали сотни рабочих, побывавших в роли бурлаков. Скачкова и Комарова суд отправил в тюрьму на полтора года, а Истратова — на полгода. Сердце Вильнера не выдержало такого позора и он умер до суда.  Подобное дело рассматривалось народным судом и в Серпухове. Здесь на полгода был осужден директор фабрики «Красный текстильщик» Федосеев. Причиной разбирательства стало то, что подсудимый регулярно избивал сторожа предприятия Буданова, которому было 65 лет. Пострадавший жаловался, что прослужил на фабрике уже 40 лет, но каждый день его били впервые.  Тревожные новости поступали со станции Волоколамск. Там процветало пьянство и самогоноварение. Одна из изготовительниц зелья варила его в своей квартире, расположенной в доме уездной милиции... Мероприятия в местном клубе давно не проходили без хулиганства и драк. Граждане жаловались на пьяный беспредел и просили принять меры.  Было в Серпухове и отнюдь не бытовое уголовное дело. В городе был открыт художественный музей, которому был отписан ряд редких работ иностранных мастеров. Однажды ночью злоумышленники вскрыли музей и забрали с собой работы «Кастор и Поллукс» Рафаэля, «Катанье на коньках в деревне» Питера Брейгеля старшего и сюжет «Солдаты в кабачке» фламандской живописи XVII века. Но похоже, что и музейные работники были не уверены, что картины изначально являлись подлинниками. В любом случае, воров искали, а население предупредили, что воровать предметы из музея и торговать ими нельзя, так как они являются собственностью Республики...