Дом купца Локтева
От вас беру воспоминанья,
А сердце оставляю вам.
(А.С. Пушкин)
Старообрядцы. Ещё их называли «семейскими», потому что глава дома не отпускал от себя детей. Жили одной большой семьёй.
Несколько слов о старообрядцах. В середине XVII века среди верующих возник раскол в связи с церковной реформой патриарха Никона, который при поддержке царя Алексея Михайловича с группой своих сторонников приступил к исправлению церковных книг и обрядов, в соответствии с греческой церковной традицией. Противники нововведений заявили протест, обвиняя Никона в отступлении от древнего благочестия. Защитников старой веры преследовали. Спасаясь от насилия, старообрядцы пробирались в Сибирь, Зауралье, в Поволжье, на Украину и даже в другие государства.
Старообрядчество существует и поныне.В крупных городах есть действующие старообрядческие церкви. Например, в Коломне — «Никола на Посаде».Представителем современного старообрядчества является семья Лыковых, прожившая в тайге, вдали от цивилизации, 80 лет. Сейчас от большой семьи осталась одна Лыкова — Агафья. Она пыталась переселиться из глухомани в деревню, но жить там не смогла, вернулась в тайгу, к строгой жизни с неукоснительным соблюдением постов и уставов, ближе к родной природе. Ведь она и родилась здесь, в тайге.Поэтому, наверное, и не пугают её трудности одинокой жизни. Как истинная староверка, она ведёт счёт времени не только по современному календарю, но и по древнему летоисчислению, по которому россияне жили до царствования Петра I.Император ввёл новый счёт времени по образцу европейских государств.К Агафье прилетают экспедиции, навещают её туристы, привозят продукты, но она принимает не всё, говорит: «Нам это не можно».
Писатель Валентин Распутин так характеризовал эту часть народа: «Старовер не пил вина, не курил. В Сибири чай пил только из трав и кореньев, строго соблюдал все посты и уставы, и лишь в одном не знал воздержания — в работе. Это был тот же человек, что и рядом с нами, и всё же далеко не тот: по-другому живущий и верующий, по-другому смотрящий на мир — всё основательно, весомо, тяжеловато». Впоследствие раскол дал удивительные результаты. Ревнители старой веры вели своё хозяйство и быт лучше, чище и выгодней.В восемнадцатом столетии капиталы и промышленная доля староверов получают перевес… Губернатор Трескин, правящий Сибирью в начале XIXвека, после первой же инспекционной поездки по своим владениям о староверах отзывался так: «Они и камень сделали плодородным».
С течением времени старообрядцы разделились на два больших клана: поповцы и беспоповцы.Локтевы были беспоповцами. Мой отец Константин Алексеевич говорил, что молились дома в специальной комнате со множеством икон и старых церковных книг. Называлась комната «моленная».
Было у меня большое желание найти корни своего рода. Неоценимую помощь в этом мне оказала главный хранитель фондов музея-заповедника «Зарайский кремль» Лидия Ивановна Максимова. Она поделилась со мной своими находками. Вот итоги её исследования древних Писцовых книг Зарайского уезда: первые Локтевы появились на зарайской земле около четырёх веков тому назад. В Писцовых книгах за 1625 год числится Федька Локтев — «дворник попЕустафьева при Никольской церкви» (в Кремле). Дворником в те годы назывался помощник попа, как бы теперь сказали, «по хозяйсвенной части». В 1646 году его сын «Трофимка Фёдоров, сын Локтев» переведён в посад. Здесь он занимался промышленной деятельностью, имел свой торговый двор.У него дети: Петрушка 4-х лет, Гришка 3-х лет. В описи 1687 года Гришка Локтев числится как «жилецкий посадский человек», которому дано оружие для защиты посада.
В описи 1715 года Локтевых названо 18 человек.
1842 год. Утопающий в зелени садов Зарайск. Город называют «купеческим» и недаром. Проживают здесь 6352 человека, из них купцов 1754. В их числе и мой прапрадед Пётр Петрович Локтев, а несколькими годами позже и его сын Николай Петрович.Что собою представлял город в годы их деятельности? Чем и как торговали купцы?
В Зарайске в это время «… 9церквей (все каменные), 51 лавка, 8 трактиров, 13 погребов (винных, разумеется — замечание Н.Б.), 8 питейных домов, 2 фабрики» (В.И. Полянчев «Зарайская энциклопедия» стр. 63).Недалеко от Кремля — квадратный гостиный двор — 12 лавок в каждой из 4-х сторон. Внутри двора — торговые ряды: житный, хлебный, молочный, масляный, мясной, овощной, яблочный, квасной, суконный, иконный, скобяной, свечной и другие.
В Зарайске ежегодно проводились три ярмарки: Никольская (9 мая), Троицкая (на Троицу), Петровская (29 июня).Из всей губернии сюда привозили лошадей на продажу — до двух тысяч. Торговали и крупным рогатым скотом.Недалеко от городского кладбища были построены многочисленные крепкие коновязи. Вероятнее всего здесь и проходили торги.
Через Зарайск пролегали два тракта — Рязанский и Михайловский, по которым из южных степных губерний гнали гурты крупного рогатого скота в большие города, снабжали население мясом.В их числе Коломна, Тула, Москва. За год через город прогоняли до 500 гуртов, в каждомоколо 500 животных.Летом на улицах пыль стояла столбом.
Во второй половине XVIII и начале XIX веков зарайские купцы торговали так успешно, что по количеству объявленных капиталов обгоняли губернский город Рязань.
Пётр Петрович Локтев имел в своём годовом обороте 40 000 рублей. (Для сравнения: булка хлеба в ту пору стоила 4 копейки, литр молока — 40 копеек, хорошую молочную корову можно было купить за 60 рублей.)Николай Петрович торговал успешнее отца. Его годовой торговый оборот составил 50 000 рублей. (Сведения из «Алфавита плательщиков раскладочного процентного сбора с прибыли с 1901 по 1908 гг.»)Объёмы торговли были, например, такие: осенью 1907 года элеватор, принадлежавший железной дороге и способный принять 130 000 пудов зерна, был набит до отказа. Закупали его купцы А.Н. Локтев и С.Н. Шолохов. Городская управа продавала это зерно населению по твёрдым ценам. (Луховицкий краевед Н.Е. Зверев «К истории местного самоуправления»).
В государственном Московском областном архиве хранится список домовладельцев Зарайска, приобретших дома в годы от 1890 по 1894. В нём названы 17 Локтевых,в том числе и мой прадед Николай Петрович Локтев, который купил дом в Зарайске на улице Павловской. Дата покупки — 1893 год (Дело 45.Опись 2).Зарайский краевед С.Ф. Сосновский так написал об этом доме: «На восточной стороне главной улицы нашего города (теперь это улица К. Маркса) стоит лучший в нашем городе трёхэтажный каменный дом купца и землевладельца, приверженца старой веры Локтева. На полквартала тянется забор его сада».
Дом принял под свою крышу всю многочисленную семью Локтевых.В доме жили: Николай Петрович и его супруга Александра Ивановна, их дети: Анна, Валентина, Капитолина, Лидия, Никифор; Пётр с супругой Анной Меркуловной и детьми Верой, Надеждой, Николаем.
Средний сын Николая Петровича Алексей женился поздно, в 36 лет. Его женой стала 18-летняя дочь питерского купца Мерзлоухова Мария Константиновна. На снимке молодожёны после венчания, состоявшегося в Петербурге. Одеты так, как требовало старообрядчество. На женихе длинный кафтан, на невесте не платье, а кофта с воротником до ушей и сарафан.Поселились молодые в Зарайске, в локтевском доме. Алексей Николаевич очень любил свою красавицу-жену и хотел, чтобы она родила девочку, похожую на неё. Но первым был Николай и далее — Константин, Сергей, Борис, Алексей.Девочка Инна была шестым ребёнком и точной копией своего отца. Появилась она на свет в 1917 году, незадолго до революции.
К 1917 году семья составляла 22 человека.Давно уже не было моего прапрадеда Петра Петровича, немного не дожил до этой даты мой прадед Николай Петрович. Оба похоронены на старообрядческом кладбище в Стрельцах.В детстве я бывала на их могилах, видела много красивых мраморных памятников, которые постепенно исчезали. Потом исчезли и могилы. Над захоронениями был устроен стадион.
Революция изменила всё. Семья осталась без крова и средств к существованию. Жили на частных квартирах.Молодёжь разъехалась кто куда. Алексей Николаевич с женой и маленькой дочкой остался в Зарайске. Очень досадовал на то, чтоне мог устроиться на работу («бывших» не брали никуда, ни на производство, ни в учреждения).
В 1921 году советское правительство ввело новую экономическую политику (НЭП), которая разрешала частную торговлю. Дед вступил в товарищество по закупке скота и торговли мясом в городе Усмань. Через некоторое времябыл куплен маленький домик в Зарайске, на улице Кооперативной (теперь — Мерецкова). Но пожить ему в нём недолго пришлось, заболел и скончался в 1928 году.
Сыновья Алексея Николаевича нашли своё место в мире, прошли свою жизненную дорогу достойно. Константин Алексеевич остался в родном городе. Работал на обувной фабрике. Был музыкально одарённым человеком и поклонником конного спорта. Работал нештатным наездником на Тренпункте. Был такой в Мендюкине. Туда конезаводы поставляли породистых лошадей. Наездники под руководством Ивана Степановича Шелдоманова тренировали их, готовили для состязаний на московском и раменском ипподромах.
Николай и Сергей Алексеевичи строили московский метрополитен. Алексей Алексеевич юношей поступил на сормовский машиностроительный завод, работал кузнецом. Сормовичи знали его не только как передовика производства, но и как поэта. Стихи его публиковались в периодической печати.
Борис Алексеевич работал на московском заводе «Геофизика».
Впоследствии его сын Константин Борисович Локтевстал гордостью советского спорта. После средней школы он закончил московский педагогический институт. Но делом всей его жизни стал хоккей с шайбой. Тройку игроков Локтев—Альметов—Александров знал весь мир. Константин 10 раз заслуживал звания «чемпион СССР», трижды он был чемпионом Европы, трижды — чемпионом мира, чемпионом зимних олимпийских игр (Инсбрук и Скво-Велли).После победного чемпионата мира (1976 год) он завершил карьеру как игрок и перешёл на тренерскую работу. Тренировал не только отечественные команды хоккеистов, но и выполнял эту работу в Югославии, Польше, Болгарии. Был вице-президентом Федерации хоккея в России. Награждён орденом «Знак Почёта», медалью «За трудовую доблесть».
Историю дома и семьи купца Локтева завершаю стихотворением коломенского поэта Романа Словацкого «Ушедших дней седая позолота».
Они лежат на старых чердаках,
Красуются под красными углами,
Но в их потёртой коже тлеет память
О стародавних предках и веках.
Есть память родового сундука,
Есть память крова, принятого нами,
И память у лампады, словно пламя,
Горящее в иконных огоньках.
И драгоценный клад, и милый вздор
Хранят в себе — дыхание и взор,
И чей-то след и чей-то голос вещий…
Не торопись их пылью пренебречь.
Прислушайся!.. В тиши струится речь,
Которую не слышно шепчут вещи.