Герой Советского Союза Плоткин Михаил Николаевич
Особое задание
Михаил Николаевич Плоткин родился в 1912 г. в деревне Ордынь Клинцовского района Орловской (ныне Брянской) области. По национальности еврей. Член КПСС с 1939 г. В 1929 г. приехал в Москву, учился в ФЗУ, окончил курсы авиационных техников и в 1931 г. ушел добровольцем в армию. В 1932 г. поступил в военное авиационное училище. С 1934 г. начал службу в авиации Балтийского флота. Участвовал в боях во время вооруженного конфликта с Финляндией. С первых дней Великой Отечественной войны на фронте. М. Н. Плоткин был в числе тех советских летчиков, которые в августе 1941 г. нанесли первые бомбовые удары по Берлину. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 г. М. Н. Плоткину присвоено звание Героя Советского Союза. 7 марта 1942 г. М. Н. Плоткин не вернулся с боевого задания.
В тревожные августовские дни 1941 г., когда танковые армады фашистов продвигались все дальше на восток, в нашей печати появилось короткое сообщение: советские самолеты нанесли удар по военным объектам столицы фашистской Германии. Это задание с честью выполнили летчики 1-го минно-торпедного полка Краснознаменного Балтийского флота. 13 августа 1941 г. командиру части полковнику Е. Н. Преображенскому и еще нескольким летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза. В их числе был и командир эскадрильи капитан Михаил Николаевич Плоткин.
Имя этого отважного воздушного воина хорошо помнят ветераны части, старые рабочие бывшего завода АМО, ставшего потом крупнейшим автомобильным заводом в стране. В начале 1929 г. на это предприятие после окончания семилетки в городе Клинцы Орловской области пришел крепкий рослый паренек Миша Плоткин. Здесь учился в школе ФЗО, здесь начал свою рабочую биографию. С уважением говорили о нем бывалые мастера: хоть годами молод, а по сноровке и упорству кое-кому и постарше в пример годится. Сам Миша похвал не любил. Бывало, скажут ему: «Молодец, задание перевыполнил и ни одной бракованной детали». Смутится от таких слов, опустит свои черные, как спелые сливы, глаза, молчит, не зная, что ответить.
Друзья думали, что будущее Миши определилось надежно. Станет опытным токарем, а потом, может, и мастером. Но все повернулось по-другому. Через год заводская комсомольская организация направила его на вечерние курсы авиационных техников при Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Новая профессия увлекла юношу. Все планы на будущее теперь крепко-накрепко связались с мечтой о небе. И он уверенно пошел навстречу этой мечте. Окончив курсы, Плоткин в конце 1931 г. добровольцем ушел в армию, а вскоре поступил в школу летчиков. По окончании ее прибыл для прохождения дальнейшей службы на Балтику. Он горячо любил небо, не меньше полюбил и море, название которого неразрывно связано с октябрем 1917 г., с легендарной «Авророй», матросами-балтийцами, штурмовавшими Зимний, с началом нового века и величайшим из его людей — В. И. Лениным.
Хорошо повили дела у молодого летчика-коммуниста. Старательно, вдумчиво осваивал он новую технику, учился у опытных сослуживцев. Упорный труд не остался незамеченным. Плоткин стал командиром звена, потом командиром эскадрильи. Мнение старших начальников о нем было одно: на такого можно положиться в любой обстановке.
Эти надежды подтвердились. Зимой 1939/40 г. в боях с белофиннами Михаил Плоткин и летчики его эскадрильи успешно выдержали суровое испытание. Не раз они прокладывали путь нашим самолетам в опасные зоны противника, наносили меткие удары по объектам его обороны. За мужество и отвагу в этих боях Плоткин был награжден орденом Ленина.
И вот грянули бои Великой Отечественной войны. В первых числах июля гитлеровцам удалось выйти на дальние подступы к Ленинграду. Летчикам минно-торпедного полка приходилось действовать и над морем, и над сушей. Все чаще совершала боевые вылеты и эскадрилья Михаила Плоткина. Она ставила мины и торпедировала вражеские корабли, наносила сокрушительные бомбовые удары по танковым колоннам врага под Либавой, Виндавой, Ригой, Таллином, на переправах около Луги.
Гитлеровцы продолжали рваться к городу на Неве. По ночам в короткие перерывы между боевыми вылетами летчики полка, находившиеся тогда на одном из аэродромов под Ленинградом, с тревогой прислушивались к глухому завыванию бомбардировщиков. Вражеские самолеты шли к городу. В его кварталах, в заводских цехах рвались бомбы, вспыхивали пожары. Острой болью отдавались эти взрывы в сердцах летчиков, загоралась в них жажда справедливого возмездия.
В газетах появились первые сообщения о массированных налетах фашистской авиации на столицу нашей Родины. Эти налеты имели не только военные, но и пропагандистские цели. О них фашистская пропаганда трубила на весь мир. Она хвастливо уверяла, что советская ударная авиация уничтожена и ни одна русская бомба не упадет на Берлин.
Но наша ударная авиация жила. Одной из ее частей был минно-торпедный полк. И хотя он еще и не выполнял задач стратегического масштаба, летчики были к ним готовы и ждали приказа. Правда, знали, что осуществить это было нелегко. На бомбардировщиках ДБ-3 и ДБ-3Ф, которые имелись тогда на вооружении полка, лететь из-под Ленинграда до Берлина и обратно невозможно: не хватит горючего.
В один из обычных фронтовых дней командира полка Е. Н. Преображенского и штурмана П. И. Хохлова вызвал командующий авиацией Краснознаменного Балтийского флота. Он и поставил задачу: нанести бомбовый удар по военным объектам Берлина. Расчеты показали, что такие полеты возможны с аэродромов на острове Эзель (Саарема). Он еще находился в наших руках, но, по сути дела, уже в тылу гитлеровцев, на территории оккупированной Эстонии. От острова до Берлина 1760 километров, лететь 7—8 часов. При благоприятных условиях самолеты смогут вернуться, имея лишь небольшой остаток горючего.
Подготовка к перелету на остров проводилась в большой тайне, о цели перебазирования знали только командир полка и штурман. Да никто и не спрашивал, куда и зачем. Есть приказ — значит, так надо. Каждый знал свое место в боевом порядке и то, что впереди пойдет командир.
Первого августа пятнадцать экипажей полка поднялись в воздух и взяли курс на Эзель. За флагманской машиной командира полка шли небольшими группами эскадрильи Михаила Плоткина, Василия Гречишникова, Андрея Ефремова. Это были самые лучшие летчики, имевшие подготовку для полета в ночных условиях.
На острове Эзель начали подготовку к боевым вылетам. Уточнялись варианты полетов, рассчитывались бомбовые загрузки, определялись запасы горючего. В ночь на 3 августа провели первую «репетицию» — вылет на бомбежку города и порта Свинемюнде. Налет прошел успешно. На следующую ночь пять самолетов отправились в разведывательный полет в район Берлина. Гитлеровцы много шумели в печати и по радио о безопасности своей столицы. Действительно, противовоздушная оборона города была довольно сильной: Берлин окружала густая сеть аэродромов ночной истребительной авиации, тысячи зенитных орудий, прожектора.
Но не одно это осложняло полет. Он был возможен только в темное время. Ночь могла как-то прикрыть от истребителей врага, от наземного наблюдения. А ночи на Балтике в августе короткие, меньше тех семи часов, которые обязательно требовались для полета. К тому же предстояло два часа находиться над территорией Германии, где опасность перехвата истребителями была еще большей.
Вместе с командиром полка и штурманом командиры эскадрилий еще и еще раз изучали маршрут полета, производили расчеты. Выход из положения оставался один — взлет надо производить засветло. Но при этом возникала другая опасность: как незаметно пройти вражескую систему обнаружения, избежать встречи с истребителями, которые базируются на аэродромах в Литве, в прибрежной полосе Эстонии и Латвии? Надежнее всего лететь на малой высоте над самым морем. Но это приведет к преждевременному большому расходу горючего. Решили так: после взлета идти низко над водой, а высоту набирать по мере отхода от берега и наступления темноты. Была разработана и тактика возвращения с боевого задания. Чтобы в светлое время скрытно миновать опасную зону с траверса Лиепая — остров Готланд (Швеция), идти до своего аэродрома на Саареме со снижением на повышенной скорости.
Было у летчиков и еще одно беспокойство: неустойчивая погода. Вдруг аэродром на острове закроет туманом? Идти под Ленинград? Но туда еще два часа полета, а в баках и без того останутся последние капли горючего.
— Эту трудность,— говорил Михаил Плоткин товарищам,— не будем принимать всерьез. Ночью взлет и посадку делали, в туман тоже не подкачаем. Ведь полет у нас не простой, а особое задание — на Берлин летим...
Вечер 7 августа. Скоро взлет. Экипажи построились для получения последних указаний. На правом фланге первая эскадрилья капитана Плоткина. Командир внимательно смотрит на летчиков, штурманов, стрелков-радистов. Ему понятны чувства, которые сейчас волнуют их. Они знают: задание трудное, опасное, но его надо выполнить во что бы то ни стало. Им, авиаторам-балтийцам, предстоит первыми нанести удар по логову врага, вложив в этот удар всю ненависть советских людей. Пусть знает враг, что за кровавые злодеяния его ждет суровое возмездие.
Экипажи заняли свои места. Тяжело нагруженные бомбардировщики выруливают на взлетно-посадочную полосу и один за другим покидают остров. Курс вдоль Балтийского моря на Штеттин. У командира эскадрильи, у всех экипажей полка одна дума: избежать прежде времени встречи с истребителями и зенитной артиллерией врага, дойти до цели.
Опасная прибрежная зона остается позади. Посты обнаружения фашистов не заметили наших бомбардировщиков. Над Балтикой медленно опускается ночь. Лунная, светлая. Самолеты набирают высоту. Вот уже внизу остались редкие облака, напоминающие покрытые снегом холмы. В разрывах между ними мелькает лунная дорожка на море, редкие огоньки судов. Вся эта картина, дополненная ровным гулом моторов, кажется самой мирной. Но это не так. В любую минуту можно встретиться с врагом, и над морем вспыхнет жаркий воздушный бой.
Впереди вспыхнули и закачались по небу столбы лучей прожекторов. Значит, близко берег. Судя по всему, прожектористы не ищут самолеты противника. Они подают какие-то сигналы. На аэродроме недалеко от Штеттина включили ночной старт — цепочка огней отчетливо обозначила взлетно-посадочную полосу. Да, это убедительнее всего говорит о настроениях гитлеровцев. Они поверили в то, что советской стратегической авиации уже не существует, и принимают наши самолеты за свои, возвращающиеся с ночной бомбардировки. Иначе чем же объяснить такую сигнализацию, предлагающую безопасную посадку.
Капитан Плоткин смотрит на проплывающие слева огоньки вражеского аэродрома. В душе закипает страстное желание развернуть свой корабль и обрушить на фашистов смертоносный груз. Пусть бы знали, как предлагать посадку советским летчикам, сбить с врага наглую самоуверенность. Но этого нельзя делать сейчас, когда впереди более важная цель и более важная стратегическая и политическая задача.
Самолеты идут над вражеской землей. Непривычно долго тянется каждая минута. На горизонте открывается панорама огней большого города. Это Берлин. Он все ближе и ближе Обстановка в воздухе пока остается спокойной. Как в мирное время, уличные фонари ярко освещают город.
Вот уже видны очертания улиц, серебристая лента Шпрее. Советские самолеты разворачиваются над самым городом, но зенитная оборона по-прежнему молчит. Флагманская машина командира полка ложится на боевой курс. Капитан Плоткин идет за ней. Штурман Рысенко быстро отыскивает нужный объект. Пора!
Освободившаяся от тяжелого груза машина слегка вздрагивает. А там внизу через несколько секунд всплеснуло темно-желтое пламя взрывов. Бомбы легли точно в цель. Командира, штурмана, весь экипаж охватило чувство огромной гордости. Ведь это они в числе первых нанесли сейчас удар по логову врага, донесли сюда огонь священной мести советских людей, их веры в победу над гитлеровскими разбойниками.
А в районе цели выбрасываются ввысь новые и новые взрывы, быстро разрастаются очаги огня. Город погружается в темноту. Только пламя пожаров озаряет его мрачные кварталы, да раскатистый гул взрывов сотрясает все вокруг. Плоткину и его боевым друзьям кажется в эти минуты, что Гитлер и его окружение бегут в бомбоубежище. Пусть бегут, пусть знают, что им не уйти от возмездия!
Самолеты разворачиваются на обратный курс. Он во много раз труднее и опаснее того, что только что завершился у заветной цели. Вокруг города встала стена зенитного огня, небо рассекли лучи сотен прожекторов, поднялись ночные истребители и с включенными фарами рыщут в поисках бомбардировщиков.
Применяя противозенитный маневр, Плоткин умело выходит из зоны зенитного огня. Надо быстрее уйти из этого пекла к морю. Не раз снаряды рвались настолько близко, что, казалось, вот-вот навсегда оборвут жизнь машины и ее экипажа. Но она наперекор всему продолжала свой путь. Даже в эти минуты, полные смертельной опасности, никто не поддавался чувству страха. Сознание того, что ответственное задание Родины выполнено успешно, прибавляло командиру и экипажу собранности и уверенности в действиях.
Наконец береговая черта позади. Самолеты снова идут над морем. Через восемь часов полета вся группа благополучно приземлилась на Саареме. Летчиков встретили как героев.
На другой день Берлинское радио сообщило: «В ночь с 7 на 8 августа крупные силы английской авиации пытались бомбить нашу столицу. Действиями истребительной авиации и огнем зенитной артиллерии основные силы авиации противника были рассеяны. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 9 сбиты». Однако сами англичане немедленно опровергли эту версию фашистской пропаганды. Они сообщили, что английская авиация вследствие крайне неблагоприятных метеорологических условий в ночь с 7 на 8 августа в воздух не поднималась.
На следующую ночь летчики 1-го минно-торпедного полка снова ударили по Берлину. Налет, состоявшийся через несколько дней, был еще более чувствительным. И в каждом из этих боевых вылетов участвовал командир эскадрильи капитан Михаил Плоткин. Мужественно и стойко летчики переносили и кислородное голодание на больших высотах, и длительный изнуряющий путь, и смертельную опасность, которая над вражеской территорией стерегла с земли, поджидала в воздухе. И все же каждый полет приносил гордость и удовлетворение. Не один военный объект в Берлине был выведен из строя или разрушен.
13 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР присвоил нескольким летчикам и штурманам 1-го минно-торпедного полка, бомбившим Берлин, в том числе и майору Плоткину, звание Героя Советского Союза.
Дерзость наших летчиков бесила гитлеровское командование. Оно принимало все меры, чтобы обнаружить аэродром, с которого совершались налеты на Берлин. А когда это удалось, вражеская авиация ежедневно по два-три раза штурмовала авиационную базу на Саареме, стремясь во что бы то ни стало сжечь советские самолеты. И все же летчики-балтийцы до 4 сентября продолжали бомбить Берлин. Да не только его. Вместе с другими экипажами Михаил Плоткин наносил бомбовые удары по военным объектам Штеттина, Данцига, Кенигсберга.
Десятки боевых вылетов совершил майор М. Н. Плоткин под Ленинградом в незабываемую зиму 1941/42 г. Ему приходилось громить вражеские танковые и механизированные колонны под Тихвином и Двинском, железнодорожные эшелоны и аэродромы. О подвигах отважного летчика с гордостью говорили в полку, его имя с уважением называли воины Ленинградского и Северо-Западного фронтов. Он был удостоен третьей высокой награды — ордена Красного Знамени.
7 марта 1942 г. славная фронтовая дорога Героя Советского Союза Михаила Плоткина неожиданно оборвалась. Его самолет не вернулся с боевого задания. Имя отважного сокола, который в числе первых советских летчиков наносил удары по столице гитлеровской Германии, никогда не забудет советский народ.
И. Игошев