Голод, холод и смерть пережившая
№5 (5910) от 27 января 2021
13 февраля уроженке Сасова, жительнице Рязани Вере Никитичне Бакановой исполнится 100 лет. В ее непростой судьбе было несколько месяцев жизни в блокадном Ленинграде
…Девушка успешно заканчивала второй курс 2-го медицинского института города Ленинграда, и 22 июня 1941 года пришла на последний в летней сессии экзамен…
О том дне Вера Никитична рассказывает:
– Я вошла в кабинет и взяла экзаменационный билет. Вдруг послышался шум в коридоре, плач, крик. Староста группы распахнула дверь в кабинет и закричала: «Война! По радио сообщили, что враг перешел границу и бомбит приграничные города». Возникло смятение, всем было ясно, что пришла беда и какое-то безграничное горе.
Вере Никитичне трудно вспоминать о том, что пережила, оказавшись на грани жизни и смерти:
– Ночью было не до сна. Звуки сирены, шум самолетов усиливали страх. Я помню, как рыдала и бегала по коридору, не осознавая, что происходит. Последующие дни и ночи были беспокойными. Ребята дежурили на крышах, чердаках зданий, чтобы уберечь их от пожара. Враг сбрасывал зажигательные бомбы на город.
Скопление народа на вокзалах лишало нас всякой надежды выехать домой. Я вместе с другими студентами много дней ходила на Финляндский вокзал, но безрезультатно. Московский вокзал был уже закрыт.
Я осталась в Ленинграде без денег, без теплой одежды и обуви. В то время у меня было одно осеннее пальто и чуть утепленные ботинки.
Вскоре меня и других здоровых студентов мобилизовали на трудовой фронт – рыть противотанковые окопы на подступах к Ленинграду. Нас направили под Кингисепп…
Через две с лишним недели Вера с другими студентами вернулась в Ленинград.
– Увидели, что город стоит, защищается. На улицах мало прохожих, магазины закрыты, но городской транспорт еще ходил. Мы добрались до общежития, где нас никто не ждал. Но работала столовая. В этом было наше спасение: мы не пили и не ели двое суток.
На Малом Невском в здании школы готовились открыть госпиталь для раненых. Нас взяли санитарками. Мы, трое студенток, с готовностью принялись за работу по устройству палат. Всю ночь мы поднимали койки и постельные принадлежности на 2-й этаж. Вместе с другим персоналом к утру подготовились к приему раненых. Но поступлений пока не было, и нас отпустили отдохнуть. Вернуться на дежурство надо было на следующий день. Ночью прямым попаданием наш госпиталь разбомбили. Утром мы стояли около руин и плакали. Все рухнуло в одночасье, погиб дежурный персонал.
В институте выдали стипендию за лето. В сентябре планировали начать занятия. Я была уже переведена на 3-й курс. Занятия шли нерегулярно, мешала воздушная тревога. Надо было всем спускаться в бомбоубежище. Ездить в институт главного корпуса было далеко, через весь город. Наступило похолодание, трамваи часто останавливались.
Постоянная тревога ушла, и мы уже не прятались в бомбоубежищах во время обстрела и бомбежки, а упрямо шли пешком по стороне улицы, которую не обстреливали.
Однажды, вернувшись в общежитие, мы увидели его разрушенным. Угол здания, где находились наши комнаты, обвалился. Остатки своих вещей мы нашли у коменданта. Нас направили в другое общежитие, недалеко от Московского вокзала.
Напротив общежития, в школьном здании, находился гражданский госпиталь. Нас, троих подруг, взяли на работу в ночную смену. Здание не отапливалось. Все больные были в крайней степени истощены. Питались больные скудно. Мы не успевали выносить умерших в подвал и принимать новых больных. Было очень трудно совмещать учебу и работу в ночную смену. Мы еще больше ослабли, и через месяц пришлось уволиться.
Здание общежития не отапливалось, не работали водопровод и канализация, не было света. Кто смог, работал в больнице, ребята 4-5 курсов были мобилизованы на защиту города. Мы сдали несколько зачетов, но вскоре занятия прекратились.
Это был ноябрь. Нельзя было сидеть и ждать смерти. Мне помогла однокурсница Люся Кормилицина. Она устроила меня санитаркой в военный госпиталь на Петроградской стороне. В этом было мое спасение. В институте мне выдавали хлебную карточку на 125 граммов. Работа в госпитале давала возможность получить вторую карточку на 175 граммов. Кроме того, один раз в день, а иногда два раза я получала горячее питание. В тяжелые дни я оставалась ночевать в госпитале. Получая хлеб по двум карточкам, недоедая, я сэкономила хлеб и смогла на рынке приобрести теплые вещи – 125 граммов обменяла на большие серые валенки, 100 граммов – на галоши, 200 граммов – на теплые спортивные брюки. Сестра-хозяйка на работе подарила мне пояс от госпитального халата, из которого я сделала капор и муфту.
Работала всю зиму. Транспорт не ходил. Ходила пешком через весь город медленно, чтобы оставались силы для следующего шага. Люди протаптывали узкие тропинки, чистить дороги было некому. Прохожих было мало. Часто я наблюдала, как умирали люди. Они шли, останавливались, сползали на колени и валились в сторону. Спасти их или помочь им не было возможности.
С каждым месяцем урезалась норма хлеба. Из месяца в месяц нам обещали эвакуацию, но город находился в кольце врагов.
В марте надо было принять участие в субботниках. Объявили обязательную очистку дворов и улиц. На улице потеплело, но в комнатах было все так же холодно. Спали в пальто и в обуви. Чтобы согреть кружку воды, приходилось ждать снегопада и растапливать снег на двух кирпичах, подкладывая листы из учебников…
Вере Никитичне удалось покинуть блокадный город по «Дороге жизни»:
– У меня были чемодан и корзинка. На грузовых машинах нас привезли на Финляндский вокзал и поездом вывезли из Ленинграда. Потом на машинах привезли на берег Ладоги. Когда стемнело, нас погрузили на машины и повезли по «Дороге жизни». Колеса были на две трети в воде. Ехали медленно, одна машина за другой, останавливались. По сторонам дороги были поставлены палатки, в которых находились военные. Мы тогда не понимали, что нам угрожает… Лед уже таял, но мы благополучно добрались на другой берег озера. Там нас высадили с машин, дали нам спецталоны, по которым в большом бараке выдали прекрасный обед и по два больших солдатских сухаря. К утру был подан состав с товарными вагонами…
Вера Никитична была эвакуирована из Ленинграда в апреле 1942 года. С трудом добралась домой, в Сасово. В мирной жизни стала врачом. С 1959 года живет в Рязани. Она вышла замуж, воспитала двух дочерей. Работала заведующей поликлиникой в больнице № 5 города Рязани. С 1991 года – на заслуженном отдыхе. С 2010 года Вера Никитична пишет стихи. Сборник ее произведений «Мироощущение» вышел в свет в Рязани в декабре 2020 года.
Сегодня, 27 января, в день полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, на Скорбященском мемориальном комплексе, у памятника ленинградцам, в 11.00 состоится возложение цветов в память о жертвах блокады и подвиге защитников города на Неве. Церемония пройдет с соблюдением всех противоэпидемических требований.
Фото blockade.spbarchives.ru