Гнилое семя
12 апреля 1866 года родился Александр Ульянов (казнен в 1887г.), революционер-народоволец, террорист, старший брат В. Ульянова (Ленина).
«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо её притеснители выходят из её же недр» — так писал Антон Павлович Чехов, не понаслышке знавший эту среду.
Аристократия никогда не была в России паразитическим классом. Не были паразитами «помещики и капиталисты». Те немногие из первых, у кого к началу ХХ века еще оставались поместья, сделали их примером передовых сельскохозяйственных технологий и культурного отношения к природным ресурсам. Капиталисты же в Царской России – это не разбогатевшие на приватизации общенародного достояния нувориши, не партийные и комсомольские вожди, вовремя подсуетившиеся и переписавшие на себя чужое. Русские капиталисты – это люди, своим умом и трудом заработавшие свои капиталы, часто выбившиеся из низов общества и созидавшие нашу историческую, богатую и хлебосольную, Россию. Недаром так распространено было в дореволюционной России художественное меценатство, постройка и устройство на личные средства общественных больниц, да и просто, помощь бедным людям, Христа ради.
Так что, настоящими паразитами были не помещики и капиталисты. Иждивенцем была как раз интеллигенция, паразитировавшая преимущественно за счет государственных институтов, которые она так нещадно критиковала и разъедала. Что не раз отмечалось многими русскими писателями, даже теми, кто сам относился к либеральному лагерю.
Крестьяне трудились (не особенно, кстати, напрягаясь), военные и чиновники служили. Промышленность развивалась, создавая рабочий класс. Но в Царской России можно было, получив образование в гимназиях и реальных училищах (которых становилось все больше и больше), а затем в университетах или институтах, легко найти себе достойное место. Служившие в разнообразных «присутствиях», органах земского самоуправления и других учреждениях, как правило, никогда особенно не перетруждались. Достаточно лишь ознакомиться по воспоминаниям современников с их режимом дня. Более того, даже не закончив университета, можно было пристроиться куда-нибудь в качестве «вечного студента» в надежде на дальнейшую досдачу экзаменов экстерном.
Достаточно широкий слой разночинной интеллигенции в России сложился, благодаря её богатству и беспримерной, по сравнению с другими странами, свободе личности. В России существовал надзор за «неблагонадежными», но он был настолько мягким, что члены семьи осужденного террориста могли свободно оканчивать университеты и поступать на государственную службу. А содержание в ссылках и тюрьмах было настолько мягким, что находясь в ссылках революционеры могли ездить друг ко другу в гости и устраивать чаепития, а узники тюрем, такие как член террористической фракции Михаил Новорусский, совместно с Александром Ульяновым планировавший покушение на Царя, наряду с другими заключенными Шлиссельбургской крепости, успешно добивался права для заключенных разбивать огороды. Сравните-ка это с режим даже не в сталинских лагерях, а, даже в современных тюрьмах! «Строгости» Царской России, вызывавшие студенческие недовольства – это, например, требование соблюдать студенческую форму одежды, застегивая ее на все пуговицы.
Современники замечали, что студенческая среда была почти сплошь либеральной. Тогда, кстати, не было никакого противостояния между либералами и социалистами, даже будущими большевиками. Это была одна тусовка, сочувствующая любым формам общественного протеста, любым изуверам и негодяям, лишь бы они были против властей. Так тогда интеллигенты понимали «общественный прогресс». Разительно отличалась эта среда от военных — учащихся кадетских корпусов и юнкерских училищ. Между студентами и юнкерами нередки были драки, происходившие, как правило, по инициативе либерально настроенных студентов. Юнкеров они не любили за то, что те были верны Престолу и Отечеству и решительно отвергали революционные идеи. Об этом писал, например, Фёдор Мейбом в книге «Тернистый путь». Материальное же положение студентов и юнкеров, кстати, ничем существенно не отличалось.
Конечно, не все студенты сочувствовали революционному движению. Хватало среди них и монархистов, и добрых православных христиан. Однако, тон в обществе студентов задавали именно революционные горлопаны. Соответственно, люди, по природе своей ведомые, или просто глупые, в этой среде быстро поддавались революционной пропаганде.
Молодость склонна к радикализму, тем более, что окружающая среда всячески сочувствовала террористам. Так к террору пришел и студент Александр Ильич Ульянов. От студенческих посиделок и робких демонстраций «за все хорошее» группа учащейся молодежи очень быстро, практически мгновенно, пришла к идее убить Царя. И начали подготовку. Александр Ульянов перевелся из Казанского университета в Петербургский, ближе ко Двору. Как химик, Александр вместе со своими единомышленниками, стал готовить взрывное устройство. В качестве подстраховки, террористы хотели стрелять в Александра III из револьвера с отравленными пулями. Но Государя-Миротворца хранил Бог. Письмо, в котором они подробно описывали свои изуверские планы и обосновывали применение террора в стране, перехватила полиция. В день покушения задержался Царский экипаж, и террористов арестовали. Судили и приговорили к повешению. Причем двоим, кто просил о помиловании, Государь смертную казнь отменил. И позволил сделать карьеру, после тюремного срока.
Террористов-цареубийц в России конца XIX-начала ХХ века хватало. И успешных, и нет. Александр Ульянов остался бы просто одним из них, заслуженно повешенных, если бы не его брат Владимир, будущий «вождь мирового пролетариата».
Но стал бы Владимир Ульянов революционером, если бы у него не было повода мстить за брата? Думается, что стал бы все равно. Революционные убеждения в этой семье родились не на ровном месте. Главную роль в воспитании всех детей Ульяновых играла мать. Отец, Илья Николаевич инспектор народных училищ, выслужившийся в статские советники из простых крестьянских детей, никаким революционером не был. Все свое время он посвящал развитию образования, и время с детьми проводил, к сожалению, мало. Воспитывала их мать, Мария Александровна Бланк. Мать была атеисткой и, судя по всему, нигилисткой. Рассчитывать, что дети такой матери будут воспитаны в любви к Богу, Престолу и Отечеству не приходилось. Отец до последнего не знал о том что происходит у него в семье. Как это нередко бывает, воспитывая чужих детей, он не имел времени заниматься своими. Илью Николаевича довела до сердечного приступа беседа с сыном Александром. Внезапно для себя он узнал, что дети его сформировались, как враги Исторической России. Переубедить сына статский советник не смог. Поэтому до попытки покушения Александра на Государя, до суда, до казни, до позора Илья Николаевич не дожил. И возможно, к лучшему.
Все дети Ульяновых так или иначе оказались связанными с революционерами. Самым спокойным из них был третий брат, Дмитрий, который затем служил военным врачом. Но и он сочувствовал революционерам. Вообще, изучать историю этой семейки (кроме отца) откровенно гадко. Неудивительно, что практически все они не оставили потомства.
Все это очень напоминает нынешних «оппозиционеров», родные дедушки и бабушки которых с удовольствием расстреливали русских людей в чекистских подвалах, а эти, а их нынешние потомки заявляют себя как «либералы». Увы, пока что Россия ходит кругами. И в сегодняшней студенческой среде дешевая оппозиционность популярна так же как сто пятьдесят лет назад, когда в русскую почву только засевались зубы дракона взросшие вскоре кровавым революционным кошмаром. К тому же ситуация усугубляется тем, что наши современные власти, к сожалению, зачастую представлены людьми, которым по своим нравственным качествам и патриотизму далеко до дореволюционных чиновников…
Алексей Селиванов