Как китайцы (не) забрали российскую тайгу. И что на самом деле там происходит

Над промзоной поднимается легкий дым.

«Опять китайцы что-то жгут. Все, что видите по левую сторону, весь лес, это они, их лесопилки», — гендиректор предприятия «Массив» Алексей Жигачев везет нас на своем «форде» по промзоне и ведет экскурсию. Городок Канск, Красноярский край, почти центр России: четыре с лишним тысячи километров до Москвы и около пяти тысяч до Владивостока.

Повсюду — бревна, штабеля бревен. Несколько минут мы едем вдоль стены из бревен высотой с двухэтажный дом. Потом следующая лесопилка.

Алексей Жигачев родом из Санкт-Петербурга, а в суровом сибирском лесном бизнесе с начала девяностых. Он не скрывает неприязни к китайцам: «Стояли буржуйки у них вот там, из каждого окна труба торчала, жили. Люди неприхотливые, — и неожиданно развивает мысль, — а вообще, думаю, это у них государственная программа по захвату российской территории».

Мы въезжаем на территорию «Массива». По данным ЕГРЮЛ, эта лесопилка принадлежит принадлежит российскому бизнесмену Владимиру Барышникову. Что удивительно: как правило, владельцы лесопилок в Канске — граждане КНР.

О китайской лесной экспансии модно говорить даже на федеральном уровне. Глава Минприроды Дмитрий Кобылкин, выступая в ноябре 2018 года в Совете Федерации, описывал свой диалог с «китайский министром»: «Я министру сказал одну простую вещь: (...) если мы в ближайшее время не наведем порядок со стороны, в том числе, и Китая, мы закроем экспорт полностью в Китай древесины. Лицо его [китайского министра] изменилось настолько, что я просто не ожидал».

Действительно ли китайская угроза нависла над русской тайгой?

Под китайцев

Канск — столица лесопилок. В городе с населением меньше 100 тысяч человек действует почти 200 лесопильных предприятий, это крупнейший работодатель, говорит экс-мэр Надежда Качан.

Тайгу рубят на севере, в нескольких сотнях километров от Канска, бревна везут сюда лесовозами или по железной дороге, здесь их превращают в пиломатериал и грузят на Транссибирскую магистраль. В накладных частенько значится станция Забайкальск, погранпереход с Китаем. Именно Китай — крупнейший покупатель и пиломатериалов, и российского круглого леса (то есть бревен).

Бум лесопилок — по всей Сибири — начался в середине нулевых, вспоминает Алексей Жигачев. До этого Россия гнала на экспорт «кругляк» (бревна), причем в фантастических масштабах. Например, в 2006 году отправила за рубеж 51 миллион кубометров. Для понимания: во-первых, это была треть от всего срубленного леса; во-вторых, ближайший конкурент, США, в том же году отправили 10 миллионов кубов, впятеро меньше.

Тогда на критическую ситуацию, обратили внимание, наконец, российские власти. Они частично запретили экспорт круглого леса. «У крупных заготовителей есть экспортные контракты, под них выделяют квоты. А у мелких и средних квот нет, для них действуют, по сути, заградительные пошлины», — объясняет Жигачев. Отчасти эта политика сработала, в 2016 году (последние доступные данные FAO — Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН) Россия отправила на экспорт только 20 миллионов кубометров «кругляка», а ближайший конкурент — Новая Зеландия — 16 миллионов.

Но и глубокой переработки древесины — как это обещали чиновники — не случилось. Отрасль остановилась на промежуточном варианте — пиломатериале, первичном, самом примитивном продукте. На него нет заградительных пошлин.

Лесопилки стали возникать повсюду: в железнодорожных тупиках и промзонах, практически в чистом поле ставили под навесом простенькие ленточные пилорамы, рассказывает еще один сибирский бизнесмен. До Канска этот бум добрался с опозданием: в 2015 году в городе действовало только 37 лесопильных предприятий, в основном, с российскими владельцами, а сейчас почти 200, большинство принадлежит китайцам, подчеркивает бывший мэр Надежда Качан.

...В цеху у Жигачева очень шумно и вкусно пахнет свежей древесиной. Кран подает бревно в цех, оно проезжает через пилорамы, превращаясь в аккуратную стопку досок. Рабочие вручную укладывают доски в штабеля. На предприятии работает около 80 человек. Лишь пятая часть продукции идет на российский рынок, остальное — Германия и Турция. Оборудование шумное, старое и служит уже почти 20 лет. А до перевоза в Россию успело поработать на австрийской лесопилке. «Конечно, это все технологии 70-ых годов прошлого века», — грустит Жигачев.

У китайцев более современное оборудование и зачастую выше зарплаты. Вообще они по многим параметрам обходят российский бизнес. Особенно бьют по больному — покупке леса. С притоком китайских денег у лесорубов разыгрался аппетит. Так, предприятие Жигачева, чтобы удержаться на плаву, должно покупать лиственницу не дороже 5 тысяч рублей за кубометр. А китайские бизнесмены предлагают 7-8 тысяч. Жигачев выживает только благодаря тому, что у его компании есть арендованные деляны в тайге под вырубку.

Кстати, в самом лесу — вопреки расхожему мнению — китайцев нет.

Как правило, там орудуют россияне. Но есть нюансы. Так, в Красноярском крае рубки начинаются в августе, объясняет Жигачев. Лесорубы ремонтируют технику, забрасывает людей и машины в тайгу. Бревна несколько месяцев лежат на так называемых верхних складах, вывоз и продажа начинается только в декабре, когда застывают зимние дороги. Лесорубам тяжело пережить этот финансовый разрыв, банки кредитуют отрасль — насквозь «серую» — неохотно. Тогда на помощь и спешат китайцы: финансируют заготовки, дают авансы. «Поэтому мелкие и средние фирмы, они все потихоньку попадают под китайцев», — говорит Жигачев.

«Покупают пилорамы, подминают лесорубов — повсюду происходит ползучая экономическая экспансия», — резюмирует еще один сибирский бизнесмен, много лет отправлявший лес на экспорт со станции Тайшет Иркутской области.

Мужики в лесу

«Когда прекратятся черные вырубки леса, когда государство наведет здесь порядок?» — спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко на ноябрьском заседании под камеры распекает министра природы Дмитрия Кобылкина.

Претензия к новоиспеченному министру довольно странная. Государство не может навести здесь порядок еще с 1990-ых годов. Лесная отрасль — серая, непрозрачная, да попросту криминальная. «У нас в Тайшете лесорубы — это просто мужики, которые пригоняли лесовозы, отгружали, получали черный нал и сваливали. Где они срубили этот лес, одному богу известно. Документы, накладные, «отмыв» — это все происходило потом, через цепочку юрлиц», — рассказывает предприниматель из Тайшета.

Исторически лесная отрасль мало консолидирована, этот пирог не поделен между крупными игроками, как другие сырьевые сектора, особенно, нефть и газ. По данным Рослесхоза за 2017 год, на крупнейшие компании («Группа Илим», «Монди Сыктывкарский ЛПК», «Краслесинвест») приходилось лишь 10% предельно допустимого объема лесозаготовки. А мелкие игроки предпочитают работать как в 1990-ые — с кэшем, левыми документами, о лесовосстановлении никто даже не помышляет.

Периодически силовики проводят спецоперации против черных лесорубов. Вот, например, кадры из той же красноярской тайги.

https://www.youtube.com/watch?v=Lc6Vq37ebL8

Бравые бойцы Росгвардии выбегают из вертолета, врываются в вагончики, задерживают нелегалов вместе с техникой.

Но, увы, зачастую громкие истории заканчиваются пшиком. Например, в августе 2013 МВД задержало международную группу контрабандистов. Пятеро предпринимателей скупали лес у черных лесорубов, «отмывали» его (путем фиктивной перепродажи через цепочку компаний, последняя из которых — самая чистая) и отправляли в Китай. Ущерб от контрабанды поначалу оценили в 2 млрд рублей. Так, фирма «Сибтрейд», последняя в цепочке, за один только октябрь 2010 года собиралась отправить 100 вагонов леса, следует из базы арбитражных дел.

Но потом дело внезапно «усохло». Когда Генпрокуратура в 2015 году направила материалы в суд, ущерб от контрабанды оценивался уже в 90 миллионов рублей. Одна из фигуранток, Олеся Мульчак, вовсе не была арестована судом. После истории с лесом женщина долгое время возглавляла компанию «АкваСиб», строящую завод по розливу питьевой воды из Байкала для экспорта в Китай. На сайте Забайкальского краевого суда невозможно найти информацию, какое сроки получили остальные фигуранты. Но как утверждают иркутские экологические активисты, контрабандист, китаец Сунь Чжэньцзюнь, муж Мульчак, давно на свободе (мы не смогли проверить эту информацию, Мульчак отказалась с нами разговаривать).

Однако же ситуация в тайге не выглядит совсем страшной. Как видно из статистики FAO, пик вырубок пришелся на советское время: в 1987-1990 годы заготовка деловой древесины составляла 305 миллионов кубометров в год. Сейчас — 198 миллионов кубов. Даже с учетом незаконных рубок поводов для паники вроде нет.

Все нормально только на бумаге, спорит руководитель Лесного отдела Greenpeace России Алексей Ярошенко.

Пилят самые лучшие, самые ценные хвойные породы. На их месте прорастает кустарник и малоценный лес. «Во многих регионах хвойные породы близки к истощению. Мы видим по стране тысячи полузаброшенных или заброшенных лесных поселков, которым нечем зарабатывать на жизнь, ценные ресурсы вокруг них исчерпаны. И нас, безусловно, ждут новые волны умирания таких поселков», — рисует мрачное будущее Ярошенко.

На самом деле к лесу действительно можно относиться совсем иначе. Например, вспомнить, что это возобновляемый ресурс. В Финляндии, другой лесной стране, в 2016 году заготовили 62 млн кубометров деловой древесины — против российских 198 млн. Но территория Финляндии меньше российской в 50 раз.

«В России тайга всегда воспринималась как месторождение бревен, нет и не было нормального лесовосстановления, сплошная имитация. И сейчас это месторождение, можно сказать, почти исчерпано», — продолжает Ярошенко.

Тема тайги периодически всплывает на федеральном уровне. Чаще всего — как повод поговорить о китайской угрозе.

Сломанные снегоходы

«Лучшие породы древесины продали отдали китайцам за пол-процента реальной стоимости», — режиссер Никита Михалков проникновенно смотрит в камеру, медленно зачитывает текст и неправильно называет районы Томской области. Это очередной выпуск на Youtube-канале БесогонTV, июнь 2018 года. Вскоре антикитайскую повестку подхватит политик Владимир Жириновский. По его данным, китайцы взяли в аренду лес в 200 раз дешевле, чем положено.

https://www.youtube.com/watch?v=m4gzva_Tzis

Весь этот шум — вокруг ООО «МИК «Цзинье». Стопроцентная «дочка» компании из Шанхая получила в Томской области пять лесных участков общей площадью 178 тысяч гектаров, пообещав заплатить за 49 лет около 1,5 млрд рублей. Получается от 11 до 20 рублей в пересчете на гектар в месяц. Именно эти цифры возмутили политиков и шоу-бизнес.

...На ночной трассе ни одной встречной машины, вдоль дороги — ни кафе, ни заправок. Кажется, что кроме пассажиров нашей маршрутки на десятки километров нет ни души. Мы едем в Каргасокский район, самый большой и удаленный в Томской области. Это 450 километров на север от областного центра. Летом после дождей дорога местами почти непроходимая, а по зимнику хорошо и быстро. Именно здесь, в Каргасокском районе, «МИК «Цзинье» взяла два участка общей площадью почти 90 тысяч гектаров.

В поселке Каргосок — в переводе с языка коренного населения «Медвежий мыс» — новость о китайцах взбудоражила жителей. У местных лесорубов калибр куда меньше. Олигархом здесь считают Ивана Кривошеева. Его компания «Курганлесэкспорт» арендует 35 тысяч гектаров. Мы встречаемся с его отцом, Евгением Кривошеевым, тоже предпринимателем. Тот сходу дает понять, что лесозаготовки — удел смелых и упорных. Зимник застывает в декабре, тает и сыпется в марте, остальное время вместо дорог — непролазные болота (отметим, раз зашла речь, что Васюганские болота — самые большие в мире). Бревна просто не вывести с верхних складов. Древесина не особо ценная, на месте кубометр можно взять за 800 рублей, а доставка до Томска стоит 1500 на куб. Наконец, в последнее время свирепствует грозный паразит, сибирский шелкопряд, жалуется Кривошеев.

«Кто сюда полезет? Они, наверное, взяли эту аренду, деньги заплатили, потом за голову схватились, что здесь делать?» — вопрошает предприниматель.

Страхи Михалкова и Жириновского о заниженной цене здесь могут вызвать только хохот. «Цзинье» платила 11-20 рублей в месяц в пересчете на гектар, «Курганлесэкспорт» — 5 рублей. У еще одного нашего собеседника, бизнесмена Анатолия Кривобока, выходит 25 рублей за гектар, но и деляна довольно близко к поселку.

Нашествия китайцев в Каргасокский район так и не случилось. После шума в СМИ томские чиновник расторгли контракты с «Цзинье», сославшись на различные нарушения, например, не вовремя вносимую арендную плату. За прошедший год китайцы всего дважды приезжали на север области и однажды сумели-таки добраться до своей аренды, рассказывает главный местный лесничий Евгений Потапенко. В другой раз у них сломались снегоходы.

На момент пресловутых лесных аукционов в штате «Цзинье» числился один-единственный человек, гендиректор Лю Вэйбо, поэтому в СМИ ее порой называли фирмой-«однодневкой». Однако мы нашли и офис, и сотрудников в одном из бизнес-центров Томска. Официально они отказались от комментариев, но представитель компании поговорил с нами на условиях анонимности.

Шум вокруг «Цзинье» наш собеседник назвал «жареным пиаром»: стоимость участков была не занижена, а наоборот завышена, поэтому российский бизнес их не брал. Кстати, это подтверждает правительственный сайт torgi. gov. ru (там есть информация обо всех гостендерах). По крайней мере, три из пяти участков ранее выставлялись на аукционы, но их отменили из-за отсутствия желающих. А потом пришла «Цзинье» и взяла тайгу по стартовой стоимости. «Денег, как говорится, много. И, не разбираясь, просто купили эти участки. Если честно мне как специалисту они нафиг не нужны. Логистики здесь нет», — горячится наш собеседник.

Враг с Востока

В Youtube полно роликов о том, как китайцы вырубают сибирскую тайгу. Многие содержат одни и те же кадры — солнечным зимним днем коптер летит над огромной кучей бревен, они валяются до самого горизонта. Изначально это видео появилось на Youtube-канале Юрия Коваля, куда было залито в марте 2017 года. Причем автор не утверждал, что бревна принадлежат китайцам, это домыслили многочисленные комментаторы.

https://www.youtube.com/watch?v=P9FWv3UtqeM

Это место находится вблизи железнодорожной станции Куендат Томской области. Мы побывали там в феврале 2019 года. Бревен по-прежнему очень много. Это место — верхний склад вблизи автотрассы. Сюда свозят срубленный на разных делянах лес. По данным Росреестра, площадка находится в аренде у компании «Чулымлес», аффилированной с группой «Томлесдрев», крупнейшим лесным предприятием Томской области. Оно контролируется семьей местного депутата-единоросса Антона Начкебии. Более того, судя по информации на сайте «Томлесдрева», часть леса идет на внутреннее производство. То есть эта картинка — вообще не про китайскую экспансию.

Почему китайцы стали главными врагами тайги? «Это не особенность России, все страны, которые граничат с Китаем, боятся Китая, — говорит иркутской политик Сергей Беспалов. Прибайкалье — одно из самых проблемных мест. Тайга кишит черными лесорубами, а срубленный лес — и законный, и «отмытый» — уходит в Китай. — Вторая причина, более обидная: Сибирь фактически стала сырьевым придатком Китая. И если быть сырьевым придатком Запада мы уже привыкли, то быть сырьевым придатком Востока как-то унизительно, рассуждают люди. Эта мысль их раздражает».

Разговаривая с жителями Иркутской и Томской области, Красноярского края, мы часто слышали о некоем китайском учебнике, где вся территория России восточнее Урала отнесена к КНР. Никто из наших собеседников не видел этот учебник, но миф о нем удивительно живуч. Жители небольших поселков на полном серьезе воспринимают китайцев, даже туристов, как потенциальных захватчиков.

Китайская угроза опровергается самой экономической моделью Китая, рассуждает бывший координатор программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Вита Спивак. Экономическая активность сосредоточена в южных регионах, ближе к морю, северные территории менее заселены. «Физически переезжать еще дальше на север, в Россию, никто, конечно, не собирается. Покупать ресурсы — да, но это обычная экономическая история», — говорит Спивак.

По мнени. эксперта, у российской элиты есть четкое понимание, что Китай — не враг и не угроза России. Но эту карту можно время от времени разыгрывать перед населением. «Самое плохое, что нашим людям проще и удобнее вымещать гнев на неких чужаков, якобы захватчиков, чем пытаться контролировать собственных чиновников», — резюмирует Спивак.

https://www.youtube.com/watch?v=-JAUmIF_1uE

Пламя

В мае 2017 года Канск, столицу лесопилок, охватил страшный пожар. Огонь вспыхнул в промзоне, но быстро перекинулся на жилой сектор. Полностью выгорели три улицы в поселке Строителей, это более 60 частных домов. Погибло три человека. Когда пожар потушили, грязные, покрытые копотью люди возвращались на пустырь, где еще недавно стояли их дома, вспоминает Анна Малинич. В тот день погибла ее дочь.

Пожар начался на территории лесопильного предприятия «Ва-банк», принадлежащего семье местного депутата-единоросса Максима Шкарубы. Однако больше всего погорельцы ругают другую лесопилку, китайскую «Синь-И». Именно там под открытым небом валялась стружка, горбыль и другие древесные отходы.

Когда случился пожар, Егору Шмитке было 20 лет. На «Синь-И» постоянно что-то горело, особенно, ночью, потому что хозяева якобы не хотели платить за нормальную утилизацию отходов. «Случались пожары, приезжали пожарные, тушили, уезжали. Мы жаловались в администрацию. «Синь-И» вроде закрыли, но тут же фактически открыли рядышком», — вспоминает Шмитке.

«Китайцы — мастера давать взятки», — усмехается Сергей Беспалов.

«Китайцы — настолько плохие парни, насколько им разрешают это в той или иной стране», — считает Вита Спивак. «Китайцы — не источник наших бед, но их усилитель. Они пользуются всеми нашими дырами в законодательстве, всем плохим, чтобы извлечь прибыль», — говорит Алексей Ярошенко из Greenpeace.

...Вместе с Егором Шмитке мы идем вдоль бетонного забора, за которым когда-то располагалась «Синь-И». В одном месте — дыра в человеческий рост. Видна бугристая территория, вдали торчат краны действующих лесопилок. «Эти бугры, это не ландшафт, это опилки под снегом», — говорит Шмитке. В нескольких сотнях метров в голом поле торчит кирпичная труба. Это все, что осталось от его дома.

https://www.youtube.com/watch?v=uSCwBQf4pQk