Жительница Смоленской области третий год ждет приговор за расправу над зятем
Выводы региональных судмедэкспертов могут перечеркнуть жизнь пенсионерки
В Вязьме Смоленской области уже третий год идет уголовный процесс над 68-летней женщиной, которую обвиняют в убийстве зятя. Инцидент потряс если не весь регион, то как минимум райцентр, ведь мужчина – назовем его Александр* – несколько месяцев считался пропавшим, родные даже привлекли к его поискам добровольцев ПСО «Сальвар». А спустя полгода выяснилось, что тело 36-летнего вязьмича всё это время было закопано в теплице за домом семейства, под огурцами.
Разбирательства явно затянулись из-за очередного проявления некомпетентности смоленских судмедэкспертов. Тем временем пенсионерка Галина* находится под стражей в ожидании приговора, а когда его огласят и по какой статье УК, можно только гадать.
Четыре версии – один исход
Александр* исчез в декабре 2020 года. Для установления всех обстоятельств следователи возбудили уголовное дело по традиционной в таких случаях статье 105 УК РФ (убийство). За последующие месяцы было допрошено три десятка свидетелей, некоторые из них – с применением полиграфа. Также представители СК проанализировали детализации телефонных соединений мужчины и сведения о движении средств по его счетам, а некоторые подозрительные предметы отправили на молекулярно-генетическую экспертизу. В результате следствие пришло к выводу, что Александру* помогли исчезнуть его близкие, и 3 июня 2021 года в теплице Галины* наконец нашли закопанный труп зятя.
Вскоре выяснилось, что мужчина погиб еще 18 декабря. Стала вырисовываться картина того дня, а точнее вечера. Александр* вернулся с работы пьяным и продолжил повышать концентрацию спиртного в крови. Присутствие двоих маленьких детей, жены и тещи его не смутило. Как обычно, мужчина начал с ними скандалить и проявлять агрессию. Тут-то и начинаются расхождения.
Согласно изначальной версии следователей, разругавшись с женщинами, Александр* вышел во двор, за ним последовала Галина*. Там они продолжили ругаться, и зять начал угрожать теще расправой. Тогда перепуганная женщина «сработала на опережение»: схватила шнур от насоса и сама задушила обидчика.
По другой версии, озвученной одним из детей погибшего, потасовка между папой, мамой и бабушкой началась в коридоре, а после переместилась в зал. Галина*, по словам ребенка, действительно накидывала «веревку или провод» на шею агрессора, но он сумел порвать удавку, после чего повалил тещу на диван и рухнул вместе с ней. В процессе теща села на зятя и стала душить, а руки мужчины при этом удерживала его супруга. Что происходило дальше, юный свидетель не знает – его отправили спать на второй этаж. Утром детям сказали, что отец в гараже, а затем он якобы позвонил жене, попросил вынести деньги и пропал.
Впоследствии родилась третья версия, скомбинированная из первых двух. В обвинительном заключении заявляется, что Галина* осознанно «приискала шнур» в коридоре и, вернувшись с орудием будущего убийства в зал, накинула удавку на зятя сзади. Таким образом, удушение превратилось в намеренный и чуть ли не спланированный акт.
Четвертая версия была озвучена самой Галиной*. По словам женщины, в тот вечер, в восьмом часу, она заметила свет в летнем домике и вышла посмотреть, что там происходит. Как оказалось, зять распивал спиртное, началась ссора. В процессе мужчина схватил тещу за руку, та его оттолкнула – агрессор упал. Разозлившись еще больше, Александр* заявил, что теперь-то уж точно убьет родственницу. Галина* утверждает, что она восприняла эти слова всерьез – ее испугали и тон мужчины, и его богатое уголовное прошлое.
Ранее погибший был неоднократно судим, в его «послужном списке» изнасилование, развратные действия сексуального характера, причинение телесных повреждений, угроза убийством и хулиганство. Важно, что, будучи осужденным еще в малолетнем возрасте за изнасилование, повлекшее заражение венерическим заболеванием, Александр* был освобожден из колонии условно-досрочно, но вскоре случился рецидив – групповое изнасилование и действия сексуального характера с применением насилия к потерпевшей. Как отмечают близкие мужчины, он злоупотреблял спиртным и держал в страхе всю семью долгие годы.
Но вернемся к событиям 18 декабря. Как только прозвучала угроза убийством, Галина* испугалась за судьбу дочери и внуков и стала отбиваться. Когда ей удалось повалить мужчину на пол, она решила «немного придушить» оппонента, «чтобы успокоить». Для этого Галина* использовала то ли шнур, то ли горловину рубашки Александра* – что именно, женщина плохо помнит в силу перенесенного стресса.
Теща удерживала зятя неподвижно «секунд 30», «пока он не притих». Решив, что мужчина просто без сознания, Галина* ушла. В домик она вернулась лишь через полчаса, когда думала, что Александр* уже очнулся и они смогут поговорить, однако признаков жизни он не подавал.
Впоследствии – и это совпадает при всех четырех вариациях – Галина* решила избавиться от тела, а точнее предать его земле. К двум часам ночи она вырыла яму в теплице, затем перетащила труп на покрывало, приволокла жуткий груз к могиле и закопала. Домой женщина вернулась около пяти часов утра. О случившемся, с ее слов, в тот момент больше никто не знал.
Впоследствии Галина* рассказала всё дочери, и вместе они придумали алиби. Хранить тайну женщинам удавалось целых полгода.
Когда правда всё же всплыла и свобода дочери оказалась под угрозой, Галина* дала первые признательные показания. Тем не менее, в этой истории оставалось несколько «белых мест» – окончательно всё прояснить предстояло смоленским судмедэкспертам, но не тут-то было.
Причина смерти (не)установлена
Фактически следствие строило обвинение в предумышленном убийстве на основании трех смоленских судмедэкспертиз, причем две из них – из отдела сложных экспертиз. Что не так с этими исследованиями?
Первая судебно-медицинская экспертиза – местная, по трупу – показала, что у погибшего имеется «один неполный разгибательный перелом правого верхнего рога щитовидного хряща». Примечательно, что эксперт, непосредственно вскрывавший тело Александра*, не установил ни причину смерти, ни то, когда образовалось выявленное повреждение – при жизни или после смерти.
Следователя такие выводы не устроили, и он обратился к главному судмедэксперту Смоленской области – Алексею Ляхову. Тот, в свою очередь, и определил смерть от асфиксии, и установил еще одно повреждение – кровоподтек шеи. В его выводах значилось, что единственный перелом щитовидного хряща и кровоподтек могли образоваться «в результате сдавления шеи петлей при удавлении». Также главный эксперт региона отметил, что смерть Александра* наступила от недостатка кислорода во вдыхаемом воздухе.
Стороне защиты удалось доказать, что одна из экспертиз, проведенных в смоленском Бюро СМЭ, не является таковой вовсе. Ввиду множества нарушений суд признал ее недопустимым доказательством, и ее исключили из уголовного дела вовсе.
В рамках смоленских исследований не были разрешены вопросы о давности образования телесных повреждений, равно как и давности гибели мужчины. Вывод «смерть наступила свыше 14 суток назад…» не исключал гибель Александра* и пять, и десять лет назад к моменту вскрытия трупа.
Более того, в выводах экспертов можно найти множество противоречий. Так, в экспертизе главного судмедэксперта, согласно выводу 1, причина смерти Александра* не установлена. Однако уже в выводе 7 заявляется, что смерть наступила через несколько минут от начала внешнего воздействия. А вывод 25 гласит, что смерть наступила от недостатка кислорода во вдыхаемом воздухе.
Получается, что эксперт, делая выводы об одном и том же исследовании, то не устанавливает причину смерти вовсе, то объявляет о гибели мужчины от асфиксии в результате внешнего воздействия. И даже устанавливает конкретный период времени от начала того самого воздействия до наступления смерти – несколько минут.
Для разрешения противоречий, адвокат Галины* в суде заявил о необходимости допроса начальника Смоленского Бюро СМЭ Алексея Ляхова. Но его показания в суде не прояснили ситуацию, а еще больше внесли сомнений в объективности проведенных исследований. В частности, начальник бюро в большей части не отвечал на вопросы, а просто молчал, иногда уходил от ответа. Это заметили даже присяжные заседатели. Кроме того, выяснилось, что при проведении экспертизы, вопреки требованию следователя, экспертом не было изучено ничего, кроме первоначального заключения по трупу. Еще один «деликатный момент» — эксперт так и не смог объяснить, какие методы и методики были применены при производстве данной экспертизы, предложив адвокату обратиться к нему с этим вопросом в «частном порядке». Не смог он и обосновать свои выводы.
После такого допроса начальника Смоленского Бюро СМЭ суд принял решение установить истину в другом регионе. Повторную экспертизу назначили в Калуге в целях исключения давления со стороны начальника бюро.
А было ли убийство?
Результаты повторной экспертизы были оглашены в ходе последнего открытого судебного заседания. Перед калужскими специалистами поставили 27 вопросов. Однозначно ответить на все не представлялось возможным, но открытий всё же оказалось больше, чем ожидалось.
Во-первых, «повторная повторная» экспертиза показала, что у Александра* было три полных перелома, а не один неполный, как утверждали смоленские специалисты, – сломаны оба верхних рога щитовидного хряща. Отметим, что труп Александра* не эксгумировали, а на экспертизу предоставлялись части его тела, в том числе – хрящи гортани.
Во-вторых, калужские эксперты не исключают возможность жизни с такими повреждениями в течение двух-трех недель при условии прижизненного причинения травм, однако их прижизненность не установлена. Другими словами, три перелома щитовидного хряща могли образоваться как за 2-3- недели до смерти мужчины, так и после его гибели. И куда-то исчез кровоподтек шеи, о котором рьяно заявлял главный смоленский эксперт. Испарилась и пресловутая асфиксия и смерть от недостатка кислорода во вдыхаемом воздухе, о которой, будучи предупрежденными об ответственности за ложное заключение, писали смоленские эксперты.
В-третьих, нет ответа на вопрос о наличии прямой причинно-следственной связи между получением злосчастных переломов и наступлением смерти.
И, наконец, в-четвертых, эксперты установили, что телесные повреждения Александра* могли быть получены и при обстоятельствах, заявленных Галиной*. В таком случае ее действия подпадают не под статью 105 УК РФ (убийство), а под 109-ю (причинение смерти по неосторожности), которая предполагает куда менее суровое наказание.
Комментарий независимого судебно-медицинского эксперта, юриста Юрия Кириленкова
При полной, на первый взгляд, очевидности, данная история не так однозначна, и вина Галины* в инкриминируемом преступлении крайне сомнительна.
Результат повторной калужской экспертизы подтвердил доводы защиты о том, что смоленские эксперты, мягко сказать, слукавили. А если говорить прямо, то кто-то из экспертов дал ложное заключение. Причем эта «ложность» легла в основу обвинения.
В выводах главного смоленского судмедэксперта Алексея Ляхова имеются такие противоречия, которые должны были насторожить следствие еще на этапе предварительного расследования. Но «авторитет» и регалии главного эксперта сыграли злую шутку. Сам вывод о «смерти от асфиксии от недостатка кислорода во вдыхаемом воздухе», установленный на гнилом трупе, пролежавшем в земле более пяти месяцев, представляется сказочным даже обывателю.
Не погружаясь глубоко в материалы дела, ответы главного смоленского эксперта, данные в открытом судебном заседании в присутствии присяжных заседателей, фактически дискредитировали всю региональную экспертную службу. Начальник бюро СМЭ не смог назвать ни одного морфологического свойства кровоподтека (цвет, размеры, форма), установленного только им, а на вопрос о примененных экспертных методиках предложил адвокату обратиться к нему в «частном порядке» – и это все под протокол судебного заседания.
Что касается перспектив уголовного дела, одно то, что калужские эксперты спустя два года установили множественные переломы щитовидного хряща, которые не были установлены смоленскими, свидетельствует о многом. А для самого процесса эта находка – повод для возврата дела на доследование, ведь Галине* инкриминировали один неполный перелом щитовидного хряща, а выяснилось, что их три и полных. Могли ли смоляне случайно не усмотреть переломы? Вряд ли. Поэтому здесь может быть и ложное заключение, и подмена объекта исследования, и доламывание хрящей (умышленное или нет). И это предстоит выяснить компетентным органам.
Нарушений в смоленских экспертизах очень много, но этого уже достаточно для понимания проблемы. Эта так называемая экспертиза и этот публичный допрос в суде начальника Бюро СМЭ Алексея Ляхова олицетворяют состояние судебно-медицинской службы в Смоленской области, которая переживает не лучшие времена.
Одним из показателей качества работы эксперта и экспертного бюро является количество повторных экспертиз, в том числе с обоснованно измененными выводами. За это даже предусмотрены дисциплинарные взыскания. Только в данном уголовном деле одна экспертиза признана недопустимой, а результат повторной (калужской) перечеркнул выводы предшествующих. Это ли не показатель качества? А на кону судьбы людей.
***
Как стало известно, на последнем судебном заседании после оглашения калужской экспертизы с учетом выявленных противоречий суд вызвал на допрос и калужских, и смоленских экспертов. Следующее заседание назначено на 25 июля. Тем временем Галина* продолжает сидеть с СИЗО, изучая очередную судебно-медицинскую экспертизу.
*Имена изменены по этическим причинам.