Конец бензинового эксперимента
Итак, правительство решило не продлевать соглашение о «заморозке» цен на бензин после 1 июля. Был ли в нем смысл и в чем его итоги?
Думаю, автомобилисты согласятся с тем, что как таковой «заморозкой» это признать сложно — цены за время действия соглашения вице-премьера Дмитрия Козака с нефтяниками подросли достаточно заметно. Помимо собственных ощущений есть и официальные данные Росстата: цены на 92-й и 95-й бензин по состоянию на 24 июня (последняя информация на текущую дату, данные здесь) выросли по сравнению с концом октября 2018-го (когда заключалось соглашение, данные здесь) на 60–70 копеек за литр, на 98-й — более чем на 80 копеек, на дизельное топливо — почти на рубль. Причем это средние цены по России, а в ряде регионов (прежде всего в Сибири — Тыва, Красноярск, Иркутск и другие) цены росли гораздо быстрее — на рубль за литр и больше.
Хотя нефтяные компании по большей части кивают на повышение НДС с 1 января, в реальности цены больше всего выросли в последние недели, в мае-июне: примерно три четверти прироста цен на 92-й и 95-й бензин и треть роста цен на 98-й выпало на последние 7 недель. В этот период нефтяники начали «прощупывать» почву — на сколько они могут себе позволить повысить цены без серьезного недовольства граждан и окриков правительства.
Пока сработало: правительство не только сделало вид, что «не заметило» роста цен (чего стоит одно смехотворное поручение премьера Медведева Козаку «проверить» сообщения о повышении цен, хотя для такой проверки требуется всего лишь пара минут через официальный сайт правительственного статистического ведомства), но и теперь вот решило вообще не продлевать соглашение, положившись на «устное» обещание нефтяников не повышать цены.
Тут важно отметить несколько моментов. Хотя нефтяники часто используют рост мировых цен на нефть как отговорку для накрутки цен (якобы выгоднее продавать нефть и нефтепродукты на мировой рынок, поэтому надо поддерживать ценовой паритет с ним), в реальности осень-зима 2018–2019 годов опровергли эту теорию в пух и прах. С октября по январь мировые цены на нефть падали в течение нескольких месяцев, примерно на 25 долларов за баррель, но российские котировки бензина этого падения в упор не замечали — в то время как в других странах с рыночной экономикой бензин резко дешевел (в США почти на 20 центов за литр с начала октября). Но не в России: наш бензин всегда лишь дорожает, но никогда не дешевеет.
В этом плане Россия очень резко отличалась от других стран в период минувшей осени-зимы: наши цены были зафиксированы по соглашению с Козаком на самом высоком уровне, соответствующем мировым ценам на нефть в $80 долларов за баррель, и не только не снижались, в отличие от цен бензина в других странах, но и росли.
Это свидетельствует, что все, о чем рассказывают нам нефтяные компании по поводу механизма формирования цен на нефтепродукты в России, — неправда, и цены формируются по каким-то другим принципам, никакой реальной корреляции с мировым рынком нет. (Это и неудивительно, так как наши нефтепродукты низкого качества и на международном рынке не востребованы, кроме стран бывшего СССР.)
Каков же реальный механизм формирования цен на бензин? Ответ на этот вопрос наилучшим образом подскажет все та же самая последняя справка Росстата о ценах на бензин по регионам (последняя информация на текущую дату, данные здесь). Что здесь примечательного? Обратите внимание на цены в Москве и окружающих ее регионах — сюда бензин поставляется с одних и тех же НПЗ, но в Московской области он стоит примерно на рубль дешевле, чем в столице, а в регионах победнее, таких как Калуга или Брянск, — на 2–3 рубля дешевле. Хотя Калуга и Брянск, например, расположены еще дальше от Ярославского или Рязанского НПЗ, чем Москва, и по идее затраты на поставки туда бензина выше.
Почему такие странности? Да все очень просто:
цены на бензин в России формируются не под воздействием рыночных факторов, а централизованно в недрах планово-экономических департаментов крупных нефтяных компаний, полностью контролирующих рынок.
Только четыре крупные компании («Роснефть», «Лукойл», «Сургутнефтегаз» и «Газпром нефть») контролируют три четверти нефтедобычи и более 80% нефтеперерабатывающих мощностей в России — и обратите внимание, как скоординированно они всегда начинают повышать цены. Причем часто без явного повода, как в мае-июне: мировые цены на нефть в это время в целом снижались против уровня $70–75 за баррель в апреле. Но российские цены, напротив, пошли в рост.
Почему в Москве бензин дороже? Потому что по факту цены устанавливаются от покупательной способности населения: у москвичей денег побольше, значит, с них можно брать на 3 рубля за литр дороже, чем за пределами столицы. Причем удешевление бензина можно прямо наблюдать на заправках по мере передвижения в сторону от МКАД. Хотя к издержкам это все не имеет никакого отношения.
Для того чтобы изменить эту ситуацию, нужна конкурентная структура отрасли. Такая как в США, где крупнейшие добывающие компании производят максимум 4–5% нефти, а крупнейшие нефтепереработчики контролируют не более 9–10% мощностей НПЗ (и в США доминируют независимые нефтеперерабатывающие компании, не связанные с нефтедобычей).
Поэтому в Америке цены на бензин падают вместе с мировыми нефтяными котировками, а у нас нет.
Помимо того что ноябрьское соглашение с Козаком подарило нефтяникам многие миллиарды сверхприбылей, разрешив им не снижать цены вопреки мировым трендам, мы с вами еще и заплатили за реализацию этого соглашения из бюджета: по оценке Минфина, государство доплачивает нефтяникам за сдерживание цен 3,5 руб. с литра бензина АИ-92.
Мировой опыт однозначно говорит: попытка искусственного сдерживания цен на бензин за счет субсидий при монопольной структуре нефтяной отрасли не работает, требует огромных трат из бюджета, и в итоге правительства сдерживание прекращают и идут на повышение цен. Последние примеры — Саудовская Аравия, Иран, ОАЭ, Венесуэла. Теперь к ним присоединилась и Россия, дорого заплатившая за иллюзию сдерживания цен из бюджета, не добившаяся реальной заморозки цен и в итоге отказавшаяся от этой идеи.
Реально решить проблему могут только демонополизация и конкуренция (как в тех же США). Но ожидать, что российская власть разрушит милые ее сердцу госмонополии и вместо этого откроет двери конкурентному рынку, не приходится. Ну а президент Путин продолжает строить свой государственно-монополистический капитализм, бензин продолжит дорожать. Смерть соглашения нефтяников с Козаком открывает этому прямую дорогу. Когда произойдет новый скачок, мы не знаем — нефтяники тщательно подберут пиар-повод, чтобы его «обосновать», — но его точно не избежать.
Владимир Миловэкономист, политик