Виноваты в том, что пытаемся не помереть

Про коронавирус уже написали много, хотя официально он в России появился с начала 2020 года. И даже общество уже успело разделиться на поддер­живающих вводимые властью меры борьбы с этим заболеванием и на секту антикоронавирусников, видящих в этих мерах способ глобальной элиты пре­вратить их в безголосых рабов.

У каждого может быть свое мнение. Но есть несколько фактов, которые трудно оспорить. Есть больные пневмонией. И их столько, сколько никогда не было в нашем городе, да и во всех городах Свердловской области. Ими забиты все больницы так, что с другими забо­леваниями больным нет места. Люди умирают от этого, как бы ни назвали эту болезнь. По крайней мере, я знаю человек пять знакомых в городе, кото­рые умерли за последние два месяца от нее. В конце существования СССР в 1980-х годах в нашей ЦГБ от пневмо­нии умерло всего три человека за де­сять лет.

Конечно, мы все зна­ем, что после всех реформ медицина в России сгнила на­столько, что ее труд­но сравнивать с советской. Но я должен сказать, что такой наплыв больных все же вызван не только одним развалом медицины. Что­бы подхватить пневмонию, нужно или простыть хоро­шо, или все же заразиться каким-то вирусом. Судя по этому количеству заболев­ших, можно сказать, что они навряд ли простыли. Тогда остается вирусная природа заболевания. Наука дала на­звание ему — коронавирус SARS CoV-2, или ковид. А так как я материалист, то мне не понятно, чем руководству­ются сектанты-антиковид­ники, отрицающие его суще­ствование.

Думал, что нужно готовить белые тапочки

Но, видимо, все познается на своем опыте. Пока на сво­ей шкуре не испытаешь, не узнаешь. И мне этого опыта теперь не занимать.

10 сентября мне при­шлось присутствовать в од­ном небольшом коллективе человек из десяти. И уже 13 сентября у меня без всяких симптомов появился не­большой кашель, темпера­туры не было. Проснувшись на следующий день, почув­ствовал какой-то жар в теле. А так как вечером кашлял, то смерил температуру, она, к моему удивлению показала 38,5 градуса. Особых при­знаков какого-либо заболе­вания больше не было, кро­ме небольшого першения в горле.

Зная, что в наши больни­цы просто так не попадешь, принял полтаблетки аспири­на. И к вечеру температура упала до 37-ми. Так прошли вторник и среда. В четверг снова появился небольшой кашель, першение в горле и температура поднялась до 38,5 градусов. Сестра сооб­щила, что весь коллектив, который я посетил, всем со­ставом слег уже с субботы 12 сентября и у некоторых из них взяли мазки на корона­вирус. В дальнейшем оказа­лось, что среди них оказался человек с этим заболевани­ем, который еще об этом не знал.

В связи со своим подо­зрением на контакт с ко­ронавирусом я начал пить противовирусное и колдакт. Температуру сбил парацета­молом. А в пятницу, 18 сен­тября, в связи с ухудшением самочувствия начал прини­мать азитромицин. Так мое самолечение продолжалось до среды 23 сентября. Я эти дни провел в каком-то полу­дремотном забытии. Имен­но в этот период я испытал все прелести и нашей меди­цины, и этого заболевания. Во-первых, толком не зна­ешь, куда обращаться. Ни до кого не дозвонишься и ни на кого не надеешься. Во-вто­рых, слабость такая, что даже нет сил разговаривать. Встанешь, голова кружится, и в глазах летают искорки. Температура под 39 граду­сов. Думал, что все уже, нуж­но готовить белые тапочки. К вечеру 23-го немного по­легчало.

Направили в Нижний Тагил

В четверг, 24 сентября, с утра поехал в МСЧ «Вана­дий». К своему удивлению, здесь я никаких особых про­блем не встретил, может, мне просто повезло. Мне вы­дали карточку и направили в подвал здания, где я без вся­кой очереди попал на прием к двум женщинам. Скорее всего, фельдшеру и медсе­стре. Они проверили, как всегда давление, температу­ру, шумы в легких. Выписали направление на рентген и сдачу крови. С результата­ми анализа и снимка я снова вернулся к ним в кабинет. По анализу крови у меня было сильное воспаление, а на снимке затемнение на лег­ких. Тут же взяли анализ на ПЦР на коронавирус и выпи­сали направление на госпи­тализацию в Нижний Тагил в ГБ №1. Отпустили домой и сказали, что за мной приедет скорая после восьми часов вечера.

На этом сказочная дей­ствительность кончилась, и начались непотребные буд­ни нашей современной дей­ствительности.

В больнице пришлось лежать в коридоре

Скорая подъехала к де­сяти часам вечера. Везли на ней нас вдвоем с еще одним работником комбината, у которого в анализе был ко­ронавирус. Приехали мы в ГБ №1. Фельдшер, сидевший на приеме, сжалился, види­мо, и меня оставили ждать своей очереди. Приехавшего со мной больного отправили на скорой искать ему место в других больницах.

Должен сказать, что вид в приемной больницы на первом этаже достаточно непрезентабельный и по­шарпанный. Больных в оче­реди впереди меня было приблизительно около двух десятков. И подвозили еще и на каталках без очереди. На первом этаже было в тот момент так холодно, что мог простыть и здоровый чело­век. К 8 часам утра 25 сентя­бря я сдал кровь, мочу, про­шел только рентген, так как компьютерный томограф на тот момент был сломан, и попал на седьмой этаж боль­ницы в терапию.

Мест свободных в палатах не было, и мне предостави­ли место в конце коридора на топчане у окна. Там я и пролежал до 2 октября вклю­чительно. Мне у этого окна даже больше понравилось, чем бы в палате. Я мог на­блюдать с 7-го этажа осень во всей ее нынешней не­бывалой красе. А также, как ежедневно из морга выноси­ли по три-четыре покойника в катафалки.

К сожалению, у Ивана Канисева не было возможности сфотографировать отделение больницы,
где он лечился, и тот коридор, где ему пришлось лежать.
Это фото из другой российской больницы, где пациенты лежат в коридоре.

Антибиотики сочились изо всех пор

На лечение пожаловаться не могу, так как все получил по полной мере. И капельни­цы, и уколы в вену и окорок, и кучу всяких таблеток. Во рту у меня, как у Змея Горыныча, стоял запах не огнива, а со­чившихся из всех пор анити­биотиков. Единственное, что мне было не понятно, от чего меня лечат и кто, так как за все время пребывания в этой больнице я встретился с доктором только тогда, ког­да он 2 октября принес мне выписной эпикриз и сказал, что я выписан домой и дол­жен дома отсидеть еще 14 дней. Должен отметить, что кормили в больнице четы­ре раза в день и довольно не плохо для больницы.

Еще скажу, что медпер­сонал, особенно ночью, за­мордован и устал во всех этих своих скафандрах. Ночью они ведут работу по заполнению всех медкарт больных и назначений вра­ча. И именно почему-то но­чью привозят больных из всех городов. Почему имен­но ночью, для меня загадка. Как я понял из их разгово­ров, достаточно эффектив­ными лекарствами их не балуют. Что есть, то и колют. Это только по телевизору можно увидеть, как надо лечить.

Доктор мне в этом эпи­кризе написал, что выписан я с улучшением и должен показаться участковому те­рапевту 9 октября. Но при этом отметил в нем, что вы­писали меня с тремя поло­жительными анализами на коронавирус. Сказали, что долечиваться буду дома и сидеть мне нужно тоже дома 14 дней.

В регистратуре трубку бросили и больше не брали

Чтобы не заражать окру­жающих, домой их Нижне­го Тагила добрался на своей машине. И уже с двух часов дня начал выяснять в Качка­наре, что мне делать дальше, так как я сам выходить из дома не имею права.

Звонки по всем телефонам в ЦГБ не дали результата. Те­лефон никто не брал. Еле-еле дозвонился в Роспотребнад­зор. Там сказали сидеть дома и что у меня должны взять еще два раза мазки на коро­навирус и дали еще пару те­лефонов, куда звонить, чтобы ко мне пришли. Дозвонился до регистратуры уже почти в 17 часов. Но там сразу броси­ли трубку, как я только начал объяснять причину звонка. И больше уже не брали. Зво­нить было уже больше некуда и пришлось звонить главвра­чу ЦГБ. Секретарь все записа­ла с моих слов и сказала, что мне позвонят.

И, действительно, мне по­звонила уже в девятом часу вечера Глушкова О.А. и ска­зала, что ко мне придут брать мазки 9 и 13 октября. Если будут два результата отри­цательных, то мой карантин окончится. А если будет хуже, вызывать врача или скорую. Как я понял, мое лечение на этом закончилось. Так оно и было. Ко мне пришли в ука­занные числа и взяли анали­зы. Результаты их я получил только где-то 30 октября. Оба отрицательные. Не знаю, как другие переносят эти мытар­ства, но мне было легче, так как у меня сестра и дочь обе медики.

Какие осложнения про­явятся в будущем, можно только гадать. Но пока ре­зультатом этого заболевания являются охрипшие голосо­вые связки и появилась боль в почках, хотя до этого на них я никогда не жаловался. Пойду в МСЧ сдавать анали­зы и проверять их. Может, все обойдется.

Как в кривом зеркале

Теперь о самом положе­нии с медициной. Она у нас по Конституции бесплатная, а с новыми поправками в нее еще и доступная. Кто бы сомневался?! Не зря голосо­вали! Если бы так все дела­лось по Конституции, вопро­сов бы и не возникало. На самом деле все выполнение Конституции выглядит от­ражением в кривом зеркале. По телевидению самая пере­довая и доступная, а на деле урезанная и скатывающаяся к бабкам-знахаркам.

Как мы видим из мате­риалов для делегатов девя­той Качканарской городской партийной конференции в 1988 году, город Качканар располагал 590 больничны­ми койками. Сомневаюсь, что сейчас во всех медуч­реждениях хотя бы 200 их набралось. Да и то это по самому максиму. Врачей было 127 человек и 459 ра­ботников среднего меди­цинского звена. И это при том, что даже в те времена в Качканаре их недокомплект против союзного норматива был около 44% по врачам и 25% по среднему медперсо­налу. Сейчас нет и половины в обеих категориях от того, что было.

Нужно отметить еще одну деталь. При всех недостат­ках нашего земляка Бориса Ельцина больницы и поли­клиники при нем не сокра­щали. А даже по инерции советских времен пытались строить новые. В конце 90-х в Качканаре даже шел разго­вор, чтобы достроить новую детскую больницу. В нача­ле 2000-х годов на «Зеленом мысу» прикрыли отделение хирургии. В те времена я еще при Доеве успел сделать там снимки щитовидной желе­зы на томографе. Куда его девали потом? Вопрос. И до сих пор его нет даже в ЦГБ. Закрыли медицинские пун­кты на предприятиях. И чем больше всего урезали, тем больше появлялись очередей в больницах и больше появ­лялось платных услуг. Все эти сокращения медработников, больничных коек, больниц и больничных пунктов прои­зошли именно уже при прав­лении Путина. И, чем ближе к нынешнему времени, тем было больше всяческих уре­заний и сокращений.

Пациентам будут отказывать в медпомощи по закону

Все прекрасно помнят попытки сократить скорую помощь, закрыть родиль­ный дом, невралгию, пере­вод санитарок в уборщицы, попытки переложить их обязанности на медсестер и уменьшение им зарплаты. Сейчас спрашивают: а куда смотрела власть? Да она туда и смотрела, уменьшить бесплатную медпомощь, сэ­кономить на здоровье на­селения, заставить людей обратиться за платными услугами в частные органи­зации. Такова политика ны­нешнего правительства. Это их идеология. Все привати­зировать. Человек — вторая нефть. Он должен приносить прибыль. Кто не приносит, тот не нужен.

Начали с оптимизации, а теперь еще путинская едино­росская дума недавно приня­ла поправки в первом чтении в закон «Об обязательном медицинском страховании в России». Законодатели ис­ключили из части 5 статьи 15 Федерального закона об ОМС положение о том, что медицинская организация не вправе отказать застрахован­ным лицам в оказании ме­дицинской помощи. Одним из обоснований сослались на то, что это позволит решить проблему нехватки финан­сирования здравоохранения, так как по ОМС оказывается медпомощь сверх заплани­рованной, то есть слишком низкие тарифы. В том слу­чае, если примется подобная поправка, то пациент может просто не получить этой ме­дицинской помощи, и ему будет отказано, что называ­ется, по закону.

Считаю, что первый шаг на пути нарушения Кон­ституции был сделан феде­ральным законом № 323 «Об основах охраны здоровья граждан», потому что право гражданина на медицин­скую помощь он увязывает с тем, есть ли у него страховка и в каком объеме.

То есть от бюджетной бес­платной медицины он пере­вел нас к медицине страхо­вой.

Разница в том, что при страховой медицине вы по­лучаете только ту медпо­мощь, которая прямо пред­усмотрена обязательным медицинским страховани­ем, и не получаете ту, кото­рую получали из бюджетно­го финансирования раньше в полном объеме. Все это граждане нашей страны по­зволили сделать своими ру­ками, когда кидали бюллете­ни в избирательную урну.

Нас ждет дистанционная медицина?

Ни для кого не секрет, что урезание идет во всех видах оказания медпомощи насе­лению. И то, что во многих регионах России сейчас раз­делили скорую помощь на собственно скорую, которая помогает людям с инфар­ктами, инсультами, и т.д., и на неотложную, которую вообще не дождешься. И ни для кого не секрет, что если у человека высокая темпера­тура и, скорее всего, ковид, скорая помощь к нему не по­едет, он будет ждать врача. А врача он ждет нередко по несколько дней, и такие слу­чаи известны. И что может случиться за эти дни с боль­ными, нам тоже известно.

Я не обвиняю врачей. Нет врачей, медсестер. Оставши­еся ведут приемы по 10-12 часов, принимают по 60, 70, а иногда и по 90 человек. По­мощи от руководства почти нет и, скорее всего, не будет, кроме разговоров о ней. В стационаре для пациентов нет мест. Приходится лечить пациентов по телефону и то не всех и не всегда. Много вопросов с лекарствами. И если в Москве это еще как-то решается, то на периферии умирают тихо, и так же тихо их хоронят.

В Свердловской области поменяли уже не одного министра здравоохранения, но обстановка только ухуд­шается. И с чего бы ей улуч­шиться, если бюджет здра­воохранения России на 2021 год урезан на 162 млрд. ру­блей против расходов теку­щего 2020 года. Поэтому спа­сение утопающих — дело рук самих утопающих. Никто о вашем здоровье не позабо­тится, кроме вас самих. Вла­сти сейчас усиленно пропа­гандирую телемидицину. То есть дистанционную. Надо думать, что от нее будет та­кой же эффект, как и от дис­танционного образования. Нулевой.

Иван Канисев

P.S.Так что, граждане, живите и не кашляйте. Это сейчас очень опасный симптом, потому что сейчас в поликлиниках сидят одни диспетче­ры. А у терапевта задача — быстро спихнуть пациента, выдав направление к специали­сту. Но специалистов-то сократили в первую очередь! Кстати, больше всего пострадали инфекционисты, их нехватку мы сей­час как раз и ощущаем. Поэтому очень смешат и раздражают призывы медчиновников не заниматься самолечением, а сра­зу бежать к доктору. К кому бежать-то? Нет же никого. А теперь еще выяснятся, что сами граждане виноваты, что занимаются самолечением. Ну, да, мы всегда виноваты, что пытаемся не помереть.