Поисковый отряд памяти
Корреспондент «Нового Качканара» поучаствовал в раскопках павших на полях сражений солдат.
«Вахта памяти» — акция всероссийского значения по раскопкам, перезахоронению, по восстановлению имен павших на полях сражений неизвестных солдат. Она длится уже не один десяток лет.
Такие разные дети
Название «Вахта памяти» я не особо понимаю. Вахта, это когда время свое отстоял-отработал — и отдыхай. До следующего заступления. А вот память… Ее на отдых не отправишь. Это понятие нашего существования не поддается казенно-официальному языку.
В этом году, после шестилетнего перерыва, удалось с поисковиками-школьниками Красноярского края снова побывать в Новгородской области, которая во время войны была Ленинградской.
Плацкартный вагон полностью забит огромными рюкзаками, баулами с палатками и спальниками, продуктами, другим поисковым снаряжением. Хозяйство немалое.
В Екатеринбург поезд Красноярск-Москва прибыл ранним утром. Меня встречают командир отряда Светлана Филимонова и несколько заспанных пацанов. Грузимся, располагаемся, едем. Досыпаем.
Общий подъем – по команде. 18 ребят-школьников, 4 учителя – вот и весь наш отряд «Енисей-Л». А всего красноярцев более 60 человек из разных районов края. Почти всех командиров-руководителей знаю по прошлым поездкам. А ребята все новые.
Ко мне, как ни странно, ребята не проявляют особого интереса. Хотя на гитару посматривают с любопытством. Да и между собой почти не общаются. Из разных школ пацаны, из разных районов, а вот не тянутся к новым знакомствам. Ранее, как только встречались перед общей посадкой, знакомились уже на перроне.
Гоношились в пути, втихую выходили в тамбур курить, и, чего скрывать, удавалось им и пиво провозить.
Замеченных в таких «косяках» ребят публично «казнили» — малой саперной лопаткой по мягкому месту. И все это — под незлой смех всего вагона. Без всяких обид. Провинился — получи. К концу поездки – это уже коллектив, где видны лидеры, где можно выявить характер каждого пацана.
Сейчас же, за трое суток пути, ребята не знали даже имен тех, с кем ехали в одном купе. У каждого — навороченный телефон с интернетом. С ним и общаются не отрываясь. Изредка перекинутся фразами — и всё. У каждого — свой пакетик с чипсами, палочками, колой. И это, похоже, не удивляет уже и саму Светлану Николаевну, а она едет уже в 19-й раз.
Звено 152-й школы Красноярска в составе отряда «Енисей-Л». Они еще не поисковики, они еще
не вязли в болотистой, красной то ли от природы, то ли от ржавчины, а может, и от крови и глины
Старая Русса
Город этот, основанный в 1167 году, ныне стал Городом воинской славы. Расположен посредине между Ленинградом и Ржевом. За период с осени 1941-го до февраля 1944 года считался оккупированной территорией, в полосе фронта. Практически был стерт с лица земли. Ни одного целого здания не осталось в небольшом городке: бои там шли непрерывные.
Здесь, в этих местах, перестала существовать любимая дивизия Гитлера «Мертвая голова». Потери обеих сторон неисчислимы до сих пор. Деревеньки вокруг города переходили из рук в руки не один раз за сутки.
То, что в этих местах был сбит, но выжил, легендарный летчик Алексей Маресьев; то, что их ровесник, Герой Советского Союза Леня Голиков тоже партизанил в этих лесах, явилось новостью для молодых поисковиков. И это тоже показалось необычным.
Небольшой старорусский вокзал заполнен поисковиками из Тюмени, Бурятии, Кирова, Башкирии, Казахстана. Здесь поотрядно штабом поисковой организации «Долина» распределяются участки поисковых работ.
Нам выпало стоять рядом с деревней Муравьево, что в семи километрах от Руссы. Здесь в 1941-43 годах был фильтрационный концлагерь. Пробные раскопы здесь начались в 2018 году.
Совсем рядом с этим местом, до рыночного развала, были расположены хранилища для фуража колхозных скотоферм. Под нетолстым слоем асфальтированных полов огромных амбаров еще предстоит покопаться, но основные раскопы идут в 70 метрах. В прошлом году на месте концлагеря было найдено более 500 останков. Немалый результат на небольшой площади.
Наиболее крупные лагеря были организованы в 1941 г. Они располагались в г. Чудово, де-
ревнях и поселках Старорусского района и находились в помещениях, приспособленных
из силосных ям сенобазы. Фашисты при отступлении взрывали эти сооружения вместе с людьми
Два лагеря
Уже к вечеру на берегу небольшого ручья вырос наш стояночный лагерь, на расстоянии двух километров от места работ. Пять палаток, навесы над костром и длинным общим столом, яма для отходов. Туалет, устроенный из жердяного каркаса и обмотанный старыми привезенными портьерами, занавесями, стоит на отшибе.
Как обычно – суета и толкотня при разборе своих вещей из общей кучи, распределение ответственности, спор пацанов и девчонок за места в палатках, наведение маломальского порядка в жилье и на кухне.
— Где взять дров для костра, где копать ямы, откуда взять воду? – уже к вечеру эти вопросы вызывают раздражение. Лес же рядом, ручей под ногами, место для мусора выбрать, тоже много ума не надо. А вот теряются городские ребята.
Как с такими навыками копать будут, думается в этой суете. И тут же успокаиваю себя: ну, и раньше не землекопы приезжали, ничего, и эти научатся.
Ясный день клонился к концу. Завтра доделается всё, чего не успели сегодня. Немудреный ужин из ведра — гречка с тушенкой — съедается без остатка. Добавки никто не просит. У каждого, даже у детдомовских ребят, еще домашние запасы закуркованы. Зашелестели обертки шоколадок, печенья, чипсов-палочек по палаткам. Еще раз удивляюсь: каждый ест своё, обособленно.
Со мной в палатку, где рассчитывал жить один, пришлось подселить десятиклассника Кирилла. Пусть в тесноте, главное — чтобы не в обиде. Кирилл тоже достает бутылку колы, пакет с чипсами, аппетитно хрустит. Один! Даже для приличия не предложил.
Спим крепко. Утром прохладно, ручей рядом, да и май-месяц для этих широт — не лето.
Завтрак, построение, проверка инструмента. Выдвигаемся. Два километра с непривычки кажутся длинными. Несем мотопомпу, мотопилу, лопаты, ведра, топоры.
Продолжение следует.