Кремль перед выбором: Меняем партию

Чего не отнимешь у Жириновского, так это умения пользоваться любыми политическими обстоятельствами для того, чтобы его партия и он сам оставались в центре внимания. Несколько дней назад бессменный лидер ЛДПР, и без того не покидающий первых полос в связи с историей двух хабаровских губернаторов, бывшего и будущего, с удовольствием плеснул в пожар керосина, заявив, что России вполне достаточно двух политических партий – его и кремлёвской. Шутка? Возможно, но штука в том, что партийная система в России действительно, мягко говоря, не поражает работоспособностью.

Вы, Геннадий Андреевич, на другую почётную работу перейдёте, – сказал намедни неугомонный и неумолимый Владимир Вольфович. – Вы, Сергей Михайлович, – тоже… Вот есть большая партия, название поменять: "Консервативная партия России". Кремлёвская партия. КПР. Всё, берите страну!.. И сделаем закон о выборах в Думу такой, что больше никто не сможет принять участие.

По мысли Жириновского, второй партией в системе, конечно, не может быть никакая другая, кроме как его собственная.

Есть такая партия. Ещё и не такая есть!

Подарить ему барана, он изрядно пошутил! Но в каждой шутке, как известно, есть лишь доля шутки. Владимир Жириновский, лучшее и самое приспособленное из отечественных политических животных, чуйкой чует: с партийной системой в России что-то неладно. Менять её надо. А вот как? Как и что нужно сделать с системой, в рамках которой, с одной стороны, возможно существование более полусотни официально зарегистрированных партий на любой вкус, с самыми экзотическими программными положениями и названиями (чего стоит хотя бы "политическая партия "ДОБРЫХ ДЕЛ, ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ, ЖЕНЩИН, СВОБОДЫ, ПРИРОДЫ И ПЕНСИОНЕРОВ, ПРОТИВ НАСИЛИЯ НАД ЖИВОТНЫМИ" – да, кавычки ставятся, по уставу именно так), причём те из этих партий, которым на выборах в Госдуму удаётся набрать хотя бы три процента голосов, получают государственное финансирование (!). А с другой, по общему мнению, власть монополизирована одной политической партией под названием "Единая Россия"? Как вообще такая система может существовать и пользоваться доверием общества, если общество постоянно сталкивается с двоемыслием: партий много, но партия одна? И как такая система могла возникнуть и почему существует так долго?

Чтобы всё как у людей. Бороды бреем, парики носим

Всё дело, конечно, в происхождении нынешней системы. Идея многопартийности пришла в Россию в 1985-1991 годах в странном виде. Тогда считалось, что "на Западе" демократия, и к власти каждые четыре года приходят разные политики, но при этом прекрасная западная жизнь (а какая ещё? Невозможно прекрасная, по-другому тут почти никто тогда не думал) совершенно не меняется. Ну, потому что лучше уже просто некуда. Там бульвар Инвалидов и повсюду маленькие бистро. Соответственно, получила распространение странная идея о том, что прекрасные эльфы, наслаждаясь демократией, при этом не помнят и не знают – им и незачем, кто нынче премьер (или мэр, или пэр).

То есть демократия и многопартийность мыслились не работающим полезным общественным институтом, а чем-то вроде петровских париков и ассамблей, которые нужны очень, но неприлично спрашивать зачем. Чтобы было как у людей – вот зачем. Ну, или как магический ритуал. Тут можно, до кучи, вспомнить про карго-культ, но этого делать не нужно, мы всё-таки не шутки шутим, а серьёзным анализом заняты.

По мысли Жириновского, второй партией в политической системе страны не может быть никакая другая, кроме как его собственная. Фото: Сергей Ведяшкин / АГН "Москва"   

Конечно, так думали не "все". Но так думали те, кто создавал – реформой сверху – эту самую многопартийность. Например, ту же ЛДПР – вроде бы радикальную, грозящую мыть сапоги в Индийском океане, выдать каждой бабе по мужику и отправить младореформаторов в столыпинском вагоне на север, но при этом важнейший столп системы, клапан для выпуска наружу яростного, но безопасного протеста.

Те, кто пришёл создателям системы на смену, думали прагматичнее: многопартийность, конечно, должна быть, но власть и реформы должны осуществлять те, кто должны это делать. А не неизвестно кто, кого случайно могут выбрать глупые люди. Не доросшие до демократии.

Опять же, и примеры "с Запада" были налицо. Сколько в Японии была у власти единственная партия (кстати, ЛДПЯ)? Лет 60? Ну вот, а вы говорите.

Сейчас, когда западные эльфы выяснили, что от того, какая из двух партий у власти, в прямом смысле зависит их жизнь (при республиканцах, может быть, будет полиция, при демократах точно на улице прибьют), у нас чего ни хватишься, ничего нет. Партий вот нет как нет. То есть названий много, а политических объединений, способных объединить и вывести на митинги хотя бы несколько тысяч убеждённых в своей правоте людей, – нет.

Нет никакой партии. Когда надо – так нет!

Коль скоро этак, выходит, у нас нет "политических машин", способных аккумулировать общественное мнение в поддержку или против какой-нибудь идеи. Точнее, эти машины возникают спонтанно, после того как прорывается наружу накопленное у людей возмущение. Просто прекрасно, когда это возмущение захватывает и несёт с собой официально существующие политические силы, как вот теперь в Хабаровске – по крайней мере, есть с кем торговаться и договариваться. Возможно компромиссное решение: уволив одного губернатора, выбранного людьми, недовольными Москвой, назначить на его место врио из той же партии. Сохранить политический баланс.

Решить эту проблему: партии есть, но партий нет, "власть" не может опереться на реальное народное представительство, оппозиция никого не представляет – пытались много раз. Последняя по времени попытка закончилась созданием четвёртой парламентской партии – "Справедливой России", которая первоначально почти официально именовалась "второй ногой" партийной системы.

На данный момент, согласно рейтингу, "Единая Россия" едва ли способна аккумулировать треть голосов избирателей. Фото: Кирилл Зыков / АГН "Москва"   

Но поставить систему на две ноги не вышло. В лучшем случае система получилась "полуторапартийной" – ещё один термин, имевший раньше широкое хождение, а теперь прочно забытый. Главная партия – "партия власти" – и все политические силы, не сумевшие стать частью власти, вместе, под разными названиями, составляющие едва ли треть от этой главной партии. Нынешняя Государственная дума, в которой ЕР имеет конституционное большинство, а три остальные партии даже вместе не могут провести ни одного решения, представляет собой результат именно такого понимания перспектив политического развития. Нынешний рейтинг "Единой России", способной аккумулировать не ⅔, а едва ли треть голосов избирателей, отражает ошибочность принятой стратегии – "партия власти" своими действиями (а скорее, вынужденной имитацией действий, потому что партия-то есть, только кто ж ей даст делать что-то не по прямой команде), да уже самим фактом своего нынешнего существования не помогает реальной власти, а лишает её поддержки.

На выборах с этим пока ещё можно справляться – много-много маленьких-маленьких партий размывают голоса недовольных так, что по системе "победитель получает всё" ЕР остаётся с большинством мест в парламентах регионов. Но всякий раз, как это происходит, избиратель убеждается в том, что "выборы – обман". И всякий раз, как избиратель получает возможность прокатить единороссов, он с удовольствием это делает. Добро пожаловать в Хабаровск, добро пожаловать в Иркутск, добро пожаловать во Владимир, добро пожаловать в Абакан… Скоро к ним, возможно, присоединится в этом списке Архангельск. Смоленск и Омск голосовали и голосуют за поддержанных Москвой, но тоже не единороссов-губернаторов. Перми достался теперь и вовсе "яблочник", и, хотя он никакой не либерал, этот статус – едва ли не единственный его шанс одержать победу.

"Партия власти" очень надоела русским людям. И что с этим делать?

Нет такой партии. А нужна!

Жириновский (вот удивительное дело, мог ли подумать ещё год назад, что буду так его хвалить?) прав ещё в одном. Чего в России не хватает, не хватает остро и мучительно, так это настоящей консервативной партии.

Если такая партия возникла бы – ЕР преобразовать таким образом, конечно, невозможно, это партия бюрократии, которая как выборы, так вспоминает, что лучшая агитация – это популизм... – но если такая партия возникла бы, она должна была бы иметь прежде всего идеологическое измерение. За сохранение традиционных ценностей – семьи, частной собственности и государства, Православия, самодержавия (да, в формуле это синоним государства Российского) и народности. Или, если угодно, на другом политическом языке, сохранения России как русского государства с государственным капитализмом, многоукладной экономикой, социального государства, которое свои решения соизмеряет с верой в Бога и с приоритетом "социальной политики". То есть, возвращаясь к языку русской традиции, с народосбережением. За всё это – и против "либерализма" в современном его изводе, то есть против фем-транс-банк-многоцвет-прайд-парад- интернационала. Против стирания традиционной культуры, государственной независимости и отечественной истории.

Конечно, такая партия, с нашей, царьградской точки зрения, должна была бы стать правящей. И лучше бы навсегда. Но даже в оппозиции к сглаженной, центристской позиции "Единой России", даже на правом фланге, даже в компании с другими здравыми людьми, которые, положим, не хотят говорить о "народности" или "православии", такая партия привнесла бы в политическую систему нужный баланс.

Стала бы представительством благонамеренных и благонадёжных граждан России. Русской партией. Партией русского большинства.

Мечты? Пока мечты.