Нарвские авторы: Степан Рацевич, “Глазами журналиста и актера”
После майских праздников отправился искать работу. Обошел все местные промышленные предприятия. Всюду предлагал себя в качестве чернорабочего, но везде получал отказ. Все руководители были в кусе моего увольнения и никто не хотел портить отношения с райкомом партии, так как я был им заклеймен.
Знакомые уверяли, что легче всего устроиться в леспромхозе, так как он был областного подчинения и не зависел от прихотей руководителей райкома партии. Но и здесь меня постигла неудача. Любопытно, что вслед за мной в леспромхоз пришел наниматься другой ссыльный и его приняли сразу же на работу в должности обходчика.
«Раз райисполком меня уволил, пусть он и ищет мне работу» – решил я и стал наведываться туда, напоминая о своем существовании. Я там стал своим человеком, познакомился с секретарем по идеологии, надоедая ему своими посещениями.
Как-то во время очередного визита, уже не помню какого по счету, секретарь попросил меня подождать, когда он освободится от посетителей. Уходя на обед, секретарь попросил меня следовать за ним.
Остановились мы возле довольно большого земельного участка, с хилыми деревьями, жалким кустарником и заросшим сорняками клумбами, примыкающего к зданию Райисполкома.
– Есть у меня кое-что для вас, только не знаю, согласны ли вы будете принять мое предложение?..
– Никакого труда не боюсь, готов хоть сейчас взять в руки кирку и лопату… Сколько же можно ходить безработным?..
– Тогда смотрите, – он обвел рукою земельный участок, – это наш поселковый сквер. Забора, как видите, нет и сюда постоянно заходит личный скот, топчет траву, накладывает кучи навоза и съедает все посаженные цветы. В дневную пору нам нужен здесь сторож, который бы следил, чтобы скотина не заходила в сквер. Платить больше пятидесяти рублей в месяц мы не можем. Вы согласны на такую работу?
Поблагодарив секретаря за предложение, вынужден был отказаться, мотивируя это тем, что только за снимаемый угол ежемесячно плачу 25 рублей, а оставшиеся 25 рублей мне, при всем моем желании, не хватит даже на один черный хлеб.
При всей моей экономии, деньги, полученные при расчете в ДК, таяли на глазах. Обедал в столовой через день, заказывая только суп и хлеб и изредка второе. У хозяйки перестал брать молоко. Утром обходился чаем с черным хлебом, вечером варил картошку в мундире и покупал самую дешевую селедку.
Несколько раз пытался получить из сберкассы свои сбережения в размере 500 рублей, которые еще в Нарве положил на сберкнижку, отобранную во время вторичного ареста.
В отделе МГБ утешали обещаниями, что мою книжку не сегодя-завтра пришлют. Но день шел за днем, а книжку все не присылали. Потеряв всякую надежду, я написал в нарвскую сберкассу письмо, в котором сообщал, что книжка утеряна и одновременно просил переслать мои деньги в Казачинск.
Почти каждый день заходил в казачинскую сберкассу узнать, не пришли ли деньги. В ответ слышал стандартную фразу:
– Нет, ваши деньги еще не поступали!..
Однажды у меня нервы не выдержал и после очередного «Нет, ваши деньги еще не поступали!», я с глубокой горечью воскликнул:
– Господи! Ну, как жить дальше?!.. Целый месяц хожу за своими деньгами и не могу получить… На работу не берут!.. Неужели идти воровать?!..
В сберкассе в это время находился незнакомый мне мужчина, скромно одетый, с седенькой бородкой. Подойдя ко мне, он вытащил из кармана потертый бумажник, достал одну за другой четыре ассигнации по 25 рублей каждая и протянул их мне со словами:
– Возьмите! Они на первых порах вас выручат! Когда появятся деньги, положите их в сберкассу на моё имя. Записывайте: Яковлев, Сергей Александрович.
В первый момент я так растерялся, что не знал, что и сказать.
Придя в себя, я положил врученные мне незнакомцем деньги на стойку кассы.
– Большое вам спасибо, но вынужден от денег отказаться, – сказал я, – ведь вы меня совершенно не знаете. Откуда такое доверие?
– Напрасно вы так думаете, – поспешил с ответом Яковлев, – мы отлично знаем друг друга. Нас познакомило и сблизило общее горе – ссылка. Оказывать взаимную помощь, если она требуется, наш святой долг. Поэтому не возражайте, не стесняйтесь, берите деньги. Как только обстоятельства позволят, вы их вернете.
“При всей моей экономии деньги, полученные при расчете в ДК, таяли на глазах. Обедал в столовой через день, заказывая только суп и хлеб и изредка второе. У хозяйки перестал брать молоко. Утром обходился чаем с черным хлебом, вечером варил картошку в мундире и покупал самую дешевую селедку.
Расставшись с неожиданным меценатом, я устроил себе большой праздник. В столовой заказал полный обед из трех блюд. По дороге домой купил белый батон, вкус которого ужа начал забываться, кусочек масла, колбасу, пачку чая и сахарный песок. Заплатил долг хозяйке. После сытного ужина написал огромную петицию в Красноярское краевое управление МГБ, в которой со всеми подробностями рассказал о казачинских злоключениях, о том, как меня незаслуженно выгнали из ДК только на том основании, что я ссыльный и теперь, вдобавок, никуда не принимают на работу. Свое заявление заканчивал просьбой разрешить мне выехать из Казачинска на Крайний Север, так как на Юг меня в любом случае никто бы не пустил. Просился в любой город Заполярья: Игарку, Дудинку, Норильск, где бы я мог работать по своей специальности.
Поиски работы в Казачинске я продолжал с упорной настойчивостью.
Прошло полтора месяца со дня моего увольнения. Зайдя в контору казачинского Райпромкомбината, узнал от знакомого бухгалтера, что увольняется учетчик и на его место пока никого нет. Начальник отдела кадров согласился меня принять с двухнедельным испытательным сроком.
С работой учетчика я стал справляться довольно легко. В мои обязанности входила проверка выработки производственных цехов комбината – парикмахерской, фотографии, сапожной мастерской, пошивочного цеха. К концу работы я должен был составлять ежедневный отчет, собирать выручку и сдавать её в кассу. За свой труд получал 225 рублей, то есть ровно половину заработка в ДК. Подсчитал, что, живя экономно, смогу не только удовлетворительно питаться, но еще и по 25-30 рублей в месяц откладывать на черный день.
Из Нарвы пришло приятное письмо от Раи, в котором сообщалось, что в июле, во время отпуска, она едет навестить больную сестру Зою в Тимертау (Казахстан), а на обратном пути планирует заехать на несколько дней ко мне в Казачинск.
А тут еще неожиданно позвонили по телефону на комбинат, разыскивая меня, чтобы я зашел в сберкассу. На мое имя пришло 500 рублей.
За короткое время произошло столько радостных событий.
После работы зашел в сберкассу. Перечислил на счет Яковлева 100 рублей. Выходя из сберкассы, столкнулся со своим благодетелем, Сергеем Александровичем Яковлевым.
Мы встретились как давние хорошие друзья, крепко пожав друг другу руки. Я поделился с ним своими неожиданными радостями.
– В жизни человека не может без конца продолжаться горе, – радовался вместе со мной Яковлев, – иначе наше существование становится бессмысленным, бесперспективным. Я, например, твердо верю, что наша ссылка явление временное, преходящее. Рано или поздно должна восторжествовать справедливость. Всегда живите этой мыслью и все будет хорошо…
В Казачинске наступило горячее сибирское лето. Неделями держалась сухая погода. Живя рядом с Енисеем, спасался от жары и пыли частыми купаниями: по утрам, перед уходом на работу, и вечером, по возвращении домой. Донимали комары и мошкара. С раздеванием и одеванием мешкать не приходилось. Даже находясь в воде, трудно было избавиться от комаров.
В вечернюю пору гулять по Казачинску осмеливались только смельчаки, вооруженные густыми ветками, чтобы беспрерывно отмахиваться от назойливых насекомых, которые, как правило, появляются после 15 мая.
В один из выходных я все решился отправиться в тайгу, познакомиться поближе с богатствами сибирского леса. Загадочная тайга! От Казачинска до неё рукой подать. Нужно только пройти около полутора километров в сторону от реки, подняться на возвышенность и там её начало… Меня предупредили, – нужно одеться в соответствующий костюм из плотного, крепкого материала, сквозь который не ощущались бы укусы комаров и мошки. Ноги необходимо обуть в высокие сапоги. На руки надеть кожаные перчатки, предварительно завязав рукава у кистей рук, чтобы туда не попадала мошка. Обязателен накомарник, без которого в лес лучше не ходить.
Немало наслышался я ужасов и небылиц о сибирской тайге. Одно было несомненно: уходить далеко вглубь леса опасно, легко можно заблудиться. Такие случаи бывали. И не только с детьми, но и со взрослыми, собиравшими грибы, ягоды, кедровые орехи. Из хищных зверей, которые водятся в тайге, опасны бурые медведи, рыси, дикие кошки. Я, на всякий случай, захватил с собой нож.
Гуляя по тайге, невольно вспомнил частые разговоры в лагере о том, как в сибирской тайге бесславно погибали пытавшиеся бежать из заключения смельчаки – беглецы, которые думали здесь спастись от своих преследователей. Если их не настигала пуля, то они все равно здесь умирали от голода, холода, сырости и от … укусов комаров и мошек. От трупов, объеденных комарами, мошкой и муравьями оставалась только ветхая одежда и «обглоданные» кости.
В тайге я пробыл не более часу, больше не выдержал. По возвращении домой и после снятия одежды ужаснулся при виде своего воспаленного тела. Сплошные укусы вызывали сильнейший зуд.
Прочитать книгу в Интернете можно по адресу:
https://istina.russian-albion.com/ru/chto-est-istina–003-dekabr-2005-g/istoriya-4
The post Нарвские авторы: Степан Рацевич, “Глазами журналиста и актера” first appeared on gazeta.ee.