Индоевропейцы и молоко
Об одной из причин исключительной успешности индоевропейцев написал в своем блоге 
aquilaaquilonis.
Согласно последним данным палеогенетики, евразийский ген терпимости к лактозе (содержащемуся в молоке сахару), позволяющий человеку употреблять молоко в пищу во взрослом возрасте, по всей видимости, появился и закрепился у индоевропейцев Ямной культуры во 2-й половине IV тыс. до н.э. и затем был разнесён ими в ходе миграций в разные области Евразии. Обычно человек утрачивает способность пить сырое молоко в возрасте около четырёх лет, однако время от времени возникают генные мутации, которые позволяют организму усваивать лактозу и в более зрелом возрасте. Некоторые из этих мутаций посредством положительного отбора закрепляются в отдельных популяциях. Среди африканцев обнаружены три разных мутации такого рода, распространённые в основном у скотоводческих народов Восточной Африки. Отличная от них евразийская мутация породила аллель лактозной переносимости, который в настоящее время наиболее распространён в Северной Европе. Другая область его широкого распространения приходится на северо-запад Индии, юг Пакистана и юго-восток Ирана.
Ранее предполагалось, что источником европейского гена терпимости к лактозе были неолитические земледельцы, принёсшие в VII тыс. до н.э. в Европу из Анатолии наряду с земледелием дающий молоко крупный и мелкий рогатый скот. Однако исследование останков живших в VI тыс. до н.э. на территории Германии и Венгрии представителей земледельческих культур Линейно-ленточной керамики и Криш показали, что никто из них аллеля лактозной переносимости ещё не имел ( J. Burger et al. Burger Absence of the Lactase-persistence-associated Allele in Early Neolithic Europeans // https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/17360422 ). Употреблять молоко они могли только в ферментированной форме – в виде бедных лактозой сыра и творога, производство которых началось в Анатолии около середины VII тыс. до н.э.
Дальнейшие исследования показали, что ген лактозной переносимости впервые появляется в Центральной и Северной Европе в раннем бронзовом веке с носителями индоевропейских культур Шнуровой керамики и Колоколовидных кубков, а его наиболее вероятным источником является Ямная культура: «Наши данные подтверждают более ранние сообщения о том, что заметная частота переносимости лактозы в Европе приходится только на последние четыре тысячи лет. В наших данных этот аллель впервые появляется в образце культуры Колоколовидных кубков из Центральной Европы (индивидуум I0112), который жил между примерно 2300 и 2200 г. до н.э.» (Our data strengthens previous reports that an appreciable frequency of lactase persistence in Europe only dates to the last four thousand years. The allele’s earliest appearance in our data is in a central European Bell Beaker sample (individual I0112) that lived between approximately 2300 and 2200 BCE) ( Iain Mathieson et al. Genome-wide Patterns of Selection in 230 Ancient Eurasians // https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4918750/ ); «Среди европейцев бронзового века самая высокая частота терпимости [к лактозе] была обнаружена в культуре Шнуровой керамики и тесно с ней связанной культуре Скандинавского бронзового века. Примечательно, что среди древних групп самую высокую частоту показали степные культуры бронзового века, в особенности Ямная, что свидетельствует о возможном степном происхождении терпимости к лактозе» (Among Bronze Age Europeans, the highest tolerance frequency was found in Corded Ware and the closely-related Scandinavian Bronze Age cultures. Interestingly, the Bronze Age steppe cultures showed the highest derived allele frequency among ancient groups, in particular the Yamnaya, indicating a possible steppe origin of lactase tolerance) ( Morten E. Allentoft et al. Population Genomics of Bronze Age Eurasia // https://www.researchgate.net/publication/278327861_Population_genomics_of_Bronze_Age_Eurasia ). Повышенное содержание того же гена лактозной переносимости обнаружено также у носителей Афанасьевской культуры на Западном Алтае, которые были прямыми потомками ямников.
Возникновение и закрепление переносимости к лактозе, по всей видимости, напрямую связаны с резким изменением в питании индоевропейцев, происшедшим одновременно с возникновением Ямной культуры. Хотя хвалынские предшественники ямников были знакомы с крупным и мелким рогатым скотом уже с 1-й половины V тыс. до н.э., в их повседневной диете он составлял всего около 20%. Коровы, овцы и козы (наряду с также одомашненными к тому времени конями) использовались в обязательном порядке для погребальных жертвоприношений, основу же обычного питания хвалынцев продолжали составлять рыба и дичь. С переходом же от энеолита к бронзовому веку (т.е. от поздней Хвалынской к Ямной культуре), как показывают исследования костных останков людей, основу индоевропейского питания начинают составлять молоко (в Самарской области – в основном овечье, в меньшей степени коровье) и мясо крупного и мелкого рогатого скота (главным образом также овец). (Rick J. Schulting, Michael P. Richards. Stable Isotope Analysis of Neolithic to Bronze Age Populations in the Samara Valley // http://www.academia.edu/27150149/Stable_isotope_analysis_of_Neolithic_to_Late_Bronze_Age_populations_in_the_Samara_Valley ). Сходная картина наблюдается в области Афанасьевской культуры, где ок. 60% кухонных отходов составляют овечьи кости. Свидетельства о новой важности молочного животноводства в жизни индоевропейцев с началом бронзового века можно найти и в их языке.
Переход от преимущественно рыбной диеты (преобладание изотопа 15N) к преимущественно мясомолочной (преобладание изотопа 13С) у индоевропейцев Самарской области ок. сер. IV тыс. до н.э.
Определить название молока в раннем праиндоевропейском затруднительно, потому что в хеттском это слово всегда скрыто за шумерограммой GA. Специализированный термин «доить» в хеттском отсутствовал, это значение передавалось при помощи выражений «пускать» или «давить» молоко (GA lā- или ḫamink-) или «давить вымя» (ḫūratiššan ḫamink-). Хеттское слово tēdan «сосок» (<*dʰeh₁-i-tom) восходит к ПИЕ глагольному корню *dʰeh₁- «кормить грудью; сосать материнское молоко» (> рус. доить), от которого в других языках была произведена архаическая удвоенная основа ср.р. *dʰédʰh₁-i с первоначальным значением «материнское молоко» (> индоар. dádhi «простокваша», др.-прус. dadan «молоко»).
Для позднего праиндоевропейского после отделения анатолийского восстанавливается специализированный термин *h₂melǵ- «доить» (> пратох. *mälk-, гр. ἀμέλγω, лат. mulgeō, др.-ирл. bligim, нем. melken, алб. mjell, лит. mílžti, др.-рус. млѣсти, млъзу «сбивать, пахтать масло»), появление которого можно связать как раз с развитием у индоевропейцев Ямной культуры полноценного молочного животноводства ок. сер. IV тыс. до н.э. Отсутствие этого термина в индоиранском объясняется тем, что после перехода l > r рефлекс ПИЕ *h₂melǵ- «доить» совпал в нём с рефлексом ПИЕ *h₂merǵ- «тереть», что вызвало необходимость в замене слова, поскольку тереть вымя во время дойки как раз ни в коем случае нельзя. На смену ему в индоиранском пришёл глагол *dʰawgʰ- «доить; давать молоко» (восходящий к ПИЕ *dʰewgʰ- «быть действенным» или более сложным способом образованный от ПИЕ *dʰeh₁-?).
В ряде неанатолийских индоевропейских языков (тохарском, германском, кельтском, славянском) слово «молоко» было образовано от глагола *h₂melǵ- (поскольку он имел специализированное значение «доить», ясно, что речь идёт именно о животном, а не о материнском молоке). Однако это образование произошло уже в отдельных языках, потому что оно осуществлялось от разных глагольных основ: тох. А malke < *mœlk-œy-, тох. Б malk-wer < *mälk-, прагерм. *melk- (> др.-англ. meolc и т.д.) < *melk-a-, пракельт. *mliχtos (> др.-ирл. blicht и т.д.) < *mlig-o-. От др.-рус. млѣсти, млъзу (и тем самым от ПИЕ *h₂melǵ-) образовано рус. молозиво «материнское молоко», в то время как рус. молоко восходит к общеславянскому заимствованию из германского.
Ряд исследователей считают родственными названия молока в греческом (γάλα, р.п. γάλακτος) и латинском (lac, р.п. lactis) (иногда добавляя к ним алб. dhallë «молоко» и хет. galaktar «сок растений») и видят в них древнейшее индоевропейское название молока, однако этот вопрос остаётся спорным (в качестве альтернативных источников для некоторых из этих слов предлагаются ПИЕ *h₂melǵ- «доить» и *ǵl̥h₂- «белый»).
В ряде индоевропейских языков название молока произвелено разными способами от глагольного корня *peyH- «быть густым»: *péyH-mn̥ > авест. paēman «материнское молоко», фарси pēm «молоко»; *péyH-os > авест. paiiah- «молоко»; *pόyH-no- > лит. píenas «молоко», лат. piẽns. Ещё одно индоиранское название молока, отражённое в индоар. kṣīrám и фарси šīr, может быть родственным алб. hirrë «сыворотка», а его ещё одно иранское название, отражённое в авест. xšuuipta-, возможно, родственно лит. svíestas и лат. sviêsts «масло».
Помимо молока, индоевропейцы употребляли и продукты на его основе, из названий которых наиболее надёжно восстанавливается *twóHr̥ (> рус. творог, гр. τυρός «сыр», авест. tūiri- «творог, сыворотка»).
Способность пить богатое жиром и кальцием (возмещающим дефицит витамина D, что было особенно важно в северных широтах) сырое молоко в зрелом возрасте должна была обеспечивать носителям Ямной культуры дополнительные здоровье и силу. Выраженный в аюрведических сочинениях взгляд на молоко может быть наследием ещё праиндоевропейской эпохи: «Молоко полезно всем здоровым людям; если пить молоко, не будет болезней; нет лучшего афродизиака, чем молоко; ничто не продлевает жизнь лучше, чем молоко» (kṣīraṃ sarveṣāṃ dehināṃ cānuśete kṣīraṃ pibanti ca na roga eti / kṣīrāt paraṃ nānyadihāsti vr̥ṣyaṃ kṣīrāt paraṃ nāsti ca jīvanīyam) (Ka.Ka. 7.90).
Одним из следствий этой полезной способности оказался больший рост (сопровождавшийся, надо полагать, и большей физической силой) индоевропейцев Ямной культуры в сравнении с современными им неолитическими земледельцами Европы: «…Мы обнаружили сигнал повышенного роста в степных популяциях (p=0.030 относительно раннего и среднего неолита Центральной Европы). Эти результаты предполагают, что современный градиент в росте между Южной и Северной Европой вызван как повышением доли степных генов в северных популяциях, так и селекцией в пользу пониженного роста среди ранненеолитических мигрантов в Южной Европе» (…We detect a signal for increased height in the steppe populations (p=0.030 relative to the Central European Early and Middle Neolithic). These results suggest that the modern South-North gradient in height across Europe is due to both increased steppe ancestry in northern populations, and selection for decreased height in Early Neolithic migrants to southern Europe) (Iain Mathieson et al. Eight Thousand Years of Natural Selection in Europe // https://www.biorxiv.org/content/early/2015/10/10/016477?%3Fcollection= ).
Терпимость к лактозе стала одной из причин исключительной успешности индоевропейцев.