Владимир Набоков: «…Эти тонкие детские вдохновения»

Петербургский дом его родителей навсегда остался единственным настоящим семейным очагом. Настолько, что Набоков никогда, даже став успешным и известным писателем, не приобретал недвижимости, предпочитая жить в гостиницах. И память о том доме он унёс с собой в эмиграцию — живую, острую память, — обессмертил в своих романах и поделился домашней атмосферой счастья и безмятежности со своими героями-двойниками. Ранние годы формируют натуру и накладывают неизгладимый отпечаток на характер и всю дальнейшую жизнь. Неизвестно, в каком случае это вернее: в случае горького несчастного детства с бедами и лишениями или в ситуации, когда оно было столь гармонично ослепительным, что навечно осталось потерянным раем?.. Русский поэт и писатель с мировым именем Владимир Набоков был взращён воздухом и укладом своего первого и последнего родного дома. «Чем больше вы любите воспоминание, тем более сильным и удивительным оно становится». Так что это не просто дом-музей. Это музей детства. А оно для писателя Набокова — неиссякаемый источник вдохновения. Страсть, зародившаяся в детстве Владимир Набоков родился в Санкт-Петербурге в состоятельной дворянской семье. Точнее, отец его Владимир Дмитриевич Набоков происходил из стародворянского рода, а мать Елена Ивановна Рукавишникова — из рода богатых купцов и золотопромышленников. История семьи началась в 1897 году, когда дом на Большой Морской (за 300 тысяч рублей ассигнациями) перешёл к Елене Ивановне Рукавишниковой в качестве приданого. Будучи невестой, здесь она собиралась вить семейное гнездо. Так и случилось. Владимир, или Лоди, как называли его в семье на английский манер, был первенцем (родился, кстати, он тоже здесь — в материнском будуаре). Впоследствии в семье прибавилось ещё четверо детей — у Лоди было два брата и две сестры. Владимир Набоков. Фото: nabokov.museums.spbu.ru Большая Морская улица появилась в первые годы существования Северной столицы России. Проходила она по морской слободе. Изначально на Большой Морской улице Петербурга жили моряки и работники Адмиралтейства. Впервые в городе здесь поставили фонари, газовое освещение… Здесь строили дома самые богатые и знатные люди Петербурга. К концу 19 века сословность стала сдавать позиции. Однако положение семьи Набоковых было прочным. Отец — Владимир Дмитриевич — юрист, известный политик, один из основателей и лидеров Конституционно-демократической партии (партии кадетов). Дед служил министром юстиции при Александре II и Александре III. Мать, что понятно при наличии пятерых детей, ограничивалась семейным кругом и домашними занятиями, но отнюдь не была скучной домохозяйкой — играла в теннис, ходила за грибами, писала прелестные акварели и воспитывала детей. Причём рутинная сторона процесса была делегирована боннам, гувернёрам, слугам, так что ей оставалась наиболее вдохновенная часть — общение, развитие, формирование характеров… «Моя нежная и весёлая мать во всём потакала моему ненасытному зрению. Сколько ярких акварелей она писала при мне, для меня!» («Другие берега»). Набоковы жили и растили детей, что называется, по самым передовым технологиям, а в семье царила англомания. Юные Набоковы сначала учились говорить и писать по-английски, и уж только потом — по-русски. Таким образом, Владимир с малых лет был тем, что сейчас называется «билингва», и потому в зрелости переход на английский язык в творчестве прошёл для него почти безболезненно. Хотя, безусловно, родным писательским инструментом он ощущал язык русский. Кроме английского, в доме приветствовался и французский, стиль одежды и поведения также был англизированным. Детей любили, но не баловали, защищали, но физически закаляли, приобщали к спорту — теннису, боксу, велосипедным прогулкам, вовлекали в занятия шахматами. Впоследствии молодой, ещё не известный широкой публике Набоков будет зарабатывать на жизнь составлением шахматных задач. Для писателя Набокова единственным в жизни домом всегда был особняк на Большой Морской. Дом с расписными потолками, деревянными панелями, витражами, цветными стёклами, железными перилами, каминами, уютом, неповторимым стилем. Фото: nabokov.museums.spbu.ru Комфорт, граничащий с роскошью, достаток, прочная, спокойная жизнь — всё это заложило в юном Лоди, как сейчас принято говорить, базовое доверие к миру. Летом из Петербурга переселялись в загородное имение — в Батово, под Гатчиной. Позже, в 17 лет, Владимир получил ещё и наследство от дяди по матери — имение Рождествено. В свой срок (в 11 лет) последовала школа, но не просто школа, а либеральное, «элитное» Тенишевское училище, где, впрочем, за одной партой сидели дети дворян и разночинцев, а среди других его питомцев с ходу можно назвать Осипа Мандельштама (окончившего его ранее, с героем нашей статьи вовсе не пересекавшегося). Но Набоков свои занятия литературой тоже начинал со стихов, отцовскую библиотеку он активно пополнял томиками современной поэзии (например, горячо любимым Блоком), а получив дядино наследство, издал первый стихотворный сборник. Наряду с литературой, он серьёзно увлечён энтомологией, а точнее — бабочками, к коллекционированию которых его тоже приобщил отец. Переступая порог дома-музея Владимира Набокова, мы попадаем в мир, где высоко ценятся принципы и традиции — но традиции живые и гибкие, полностью лишённые косности. Мир, где радостно приветствуются достижения современной цивилизации: автомобиль, телеграф, телефон, другие полезные изобретения человечества. Это типичная Россия рубежа 19-20 веков, новые, устремлённые в будущее люди. Ещё в раннем детстве Владимира дом подвергся капитальному ремонту. Был надстроен третий этаж, изменена отделка фасада и во дворе пристроен новый флигель для сдачи квартир внаём. Фасад — типичный и яркий образец архитектуры раннего петербургского модерна: мозаика, металлодекор, витражные окна. В ноябре 1917 года семья Набоковых покинула родной дом. Судьба и время разметало семейство по Европе. Сам Набоков долгое время, как известно, жил в Америке и в поздние годы называл себя «американским писателем русского происхождения». В настоящее время на первом этаже дома располагается Музей В.В. Набокова, второй и третий этаж занимает Санкт-Петербургская детская школа искусств им. Д.С. Бортнянского. В специальном зале постоянно проходят литературные и художественные выставки. Здесь выступают студенты факультетов СПбГУ, университетов России и зарубежных стран. Научная жизнь никогда не стихает. Проводятся лекции, конференции, семинары. Фото: nabokov.museums.spbu.ru Сам писатель вернулся в особняк уже посмертно, в качестве персонажа, главного героя, и автора одновременно. Знатоки находят истоки его утончённого стиля в ярких впечатлениях детства, в том числе — в интерьерах родительского дома. Цветные витражи будили фантазию юного Владимира. Здесь проводились по воскресеньям образовательные вечера. Волшебный фонарь показывал историю России и Европы… Счастливая мать за мольбертом, серьёзный отец с друзьями-кадетами, хулиганистые братья и сёстры… Любовь, свет, радость — и впереди большое, светлое будущее. Будущее это полностью переменила русская революция. Однако даже она не помешала Набокову стать великим русским писателем. Внешне здание почти не изменилось, хотя даже сама улица на протяжении нескольких десятилетий носила другое название. А вот внутренние интерьеры пострадали, ведь дом столько раз менял хозяев!.. Хотя потом здесь располагались учреждения — слишком шикарен и замысловат был особняк для простого деления на коммунальные квартиры… Книги, костюм, бабочки Музей Набокова был учреждён в 1998 году и через год открыл свои двери для посетителей — к столетию со дня рождения писателя, 22 апреля. А в 2008 году стал подразделением факультета филологии и искусств. В доме почти ничего не осталось со времени жизни семьи Набоковых. Тем не менее удалось собрать хорошую мемориальную коллекцию и приличную научную библиотеку. Музей занимает весь первый этаж особняка, где сохранились библиотека, гостиная и столовая. В качестве выставочного зала используется бывшая «комитетская» — комната, в которой обычно проходили заседания В.Д. Набокова и его товарищей по конституционно-демократической партии. Атмосфера дома узнаётся в нескольких «благополучных» романах Сирина (ранний псевдоним Набокова) — «Дар», «Подвиг», а детальное и подробное описание дома — в автобиографической прозе «Другие берега» и английской версии этого произведения «Speak Memory». Библиотека — наиболее сохранившееся помещение. В детстве и юности Владимира здесь находились книги на русском, английском, французском и немецком языках. Много художественной литературы — главным образом писатели 19 века, а по мере взросления Владимира на полках стали появляться и лучшие образцы современной ему поэзии, то есть стихи так называемого «Серебряного века русской поэзии». Прежде всего, символисты. Немало было книг по естественным наукам, истории, правоведению. Всего около десяти тысяч томов. После национализации дома книги передали Государственному музейному фонду, многие из них попали в публичные библиотеки больших и малых городов России. Но многие тома «ушли» за границу, в собрания зарубежных коллекционеров. Сам Набоков вспоминает, как впоследствии он нередко встречал у букинистов издания с семейным экслибрисом. В настоящее время библиотека — сердце музея. Здесь находится коллекция бабочек, переданная в музей Зоологическим институтом Российской академии наук. Также в зале проходят различные мероприятия: лекции, конференции, презентации, творческие вечера и круглые столы. Художественная коллекция Рукавишниковых прекрасна, акварель, графика — Сомов, Бакст, Бенуа… После революции все произведения искусства были национализированы. Двадцать из них передано в Эрмитаж, пятнадцать — в Русский музей. Повторяется история с книгами: что-то продано, что-то распределено по музеям всей страны. К сожалению, вернуться в дом на Большой Морской у картин нет никаких шансов… Коллекция музея формировалась не совсем обычно: атмосферу «единственного места в мире» было очень сложно восстановить, имея в наличии очень мало подлинных предметов. Но сотрудники музея проявили себя как истинные энтузиасты и профессионалы и собирали экспозицию разными путями, бережно и кропотливо. В России вещи Набоковых осели в музеях и библиотеках по всей стране. Но за границей, у родственников и друзей В.В. Набокова, сохранились бесценные документы, фотографии. И потомки людей, работавших в петербургском доме Набоковых, тоже передали в музей отдельные вещи из быта этой семьи. Разумеется, важную часть экспозиции составляют издания книг Набокова, включая самые первые экземпляры с автографами писателя, подаренные зарубежными и отечественными ценителями его творчества, его книги, переведённые на разные языки, эмигрантские журналы и альманахи, в которых он публиковался, и т.д. Отдельная глава — это «самиздат»: ведь вплоть до 80-х книги Набокова не издавали в Советском Союзе. Сын Набокова Дмитрий, живущий в Швейцарии, известный оперный певец, передал музею несколько личных вещей отца — календарь-ежедневник с его записями, пенсне, сачок для ловли бабочек, набор цветных карандашей, которыми Владимир Владимирович зарисовывал узоры с крыльев. Ведь Владимир Набоков был не только писателем, но и весьма грамотным энтомологом. Украшение экспозиции — собранная им коллекция бабочек. Эти бабочки были пойманы Набоковым во время жизни в США. В дополнение к ним Зоологический музей РАН подарил дому-музею Набокова ряд образцов в коллекцию. От биографа Набокова Брайана Бойда музей получил в подарок костюм, который писатель носил в 70-х годах. Бойд был бесконечно благодарен подарку вдовы Набокова Веры Набоковой за костюм, принадлежавший его кумиру. Текст: Ольга Коробкова Журнал «Ямальский меридиан», №7, 2022 г.