Соблазнённая и покинутая
В Ленинград из посёлка Тайцы Гатчинского района. 1965 г.
Сюжет о бедной девушке, обманутой в лучших чувствах, знаком нам из русской литературы. Обычно покинутая девица сохраняет благородство души, а обольститель раскаивается или, по крайней мере, не находит в жизни счастья.
Короткое письмо безымянной пейзанки пришло в стольный град из ингерманландского села Тайцы, что лежит к югу от Петербурга на дороге в Гатчину и некогда принадлежало прадеду Пушкина, Ибрагиму Петровичу Ганнибалу.
Несмотря на то, что на дворе 1965 год, коллизия и характеры всё те же, что и в начале XIX века.
Боря здравствуй.
Не знаю, как это письмо обрадует тебя или нет, но я больше не могу молчать. Надо произвести хоть маленькую разрядку.
Боренька, напиши мне подробно, где ты работаешь, в каком техникуме учишься. Ведь я как слепой котёнок не знаю о тебе ничего. Я в школу не пошла. Наверное много лени. И всё таки тяжело было бы мне учиться, потому что сейчас очень часто болеет мать. так что всё дома приходится делать самой. Может быть, с Нового года пойду на подготовительные, там будет видно.
Дома у меня всё хорошо. Что ещё написать. Однажды была около твоего дома, но вызвать тебя не хватило смелости. Был бы телефон, там проще.
Да, ты жениться думаешь? Ведь подходит срок, нагаданный тебе цыганкой, помнишь? Боренька, давай женись и может быть я успокоюсь.
Беспокойное моё хозяйство, у меня к тебе будет большая просьба, сделай мне подарок к празднику, пришли свою фотокарточку, хоть какую. Я посмотрю и хоть немного успокоюсь. Не могу я, когда это хоть немного позабудется. Ведь это пытка самая настоящая.
Одно твоё прикосновение, один твой поцелуй, и я бы могла жить ну ещё бы полгода. Не велики требования, правда, но этого нет. Извини, может я не должна этого писать, но хоть в письме отвести душу.
До свидания. Не забудь моей просьбы.
Пиши на Анну. В. Тайцы, д. 26. Михайлова.
Не обижайся
Нам ничего больше не известно о девушке. Заметим лишь напрашивающееся сходство с житейскими обстоятельствами бедной Лизы из сентиментальной повести Карамзина.
В ней, юная Лиза, дочь «зажиточного поселянина», после смерти отца вынуждена трудиться не покладая рук, чтобы прокормить себя и мать. Весной она продаёт ландыши в городе и там знакомится с молодым дворянином Эрастом, который влюбляется в неё, и готов даже ради своей любви оставить свет. Влюблённые проводят вместе все вечера, однако с потерей невинности Лиза потеряла для Эраста и свою притягательность. Однажды он сообщает, что должен вместе с полком выступить в поход, и им придётся расстаться.
Проходит несколько месяцев. Елизавета, оказавшись в городе, случайно видит Эраста в великолепной карете и узнаёт, что он помолвлен и женится на богатой вдове. В отчаянии Лиза бросается в пруд, около которого они гуляли.
Романтический пруд в Тайцах как раз имеется, но всё же мы имеем некоторые основания предполагать, что настоящая история закончилась не столь трагично.
Ибо нам кое-что известно о судьбе Эраста, то бишь Бориса, коварного ленинградского обольстителя юной поселянки. Называя её так, мы не погрешим против истины, так как деревня Тайцы была в начале шестидесятых переименована в «рабочий посёлок», а Ленинград казался из него ужасно далёким. Тонкая папочка с документами городского искусителя сохранилась у его приятеля, где среди прочего нашлось и приведённое выше письмо. Добрый человек набросал словесный портрет Бориса, а также в нескольких штрихах обрисовал его натуру и контуры судьбы.
Во время оно Боренька имел жительство во втором этаже дома на углу Большого проспекта Васильевского острова и улицы Репина, занимая две комнаты в коммунальной квартире окнами в переулок.
Фамилия нашего героя была Простов, и надо сказать, что оправдывал он её на 200 процентов. Родившись перед самой войной, маленький Боря угодил под бомбёжку, и с тех пор страдал лёгким заиканием. Был он не больно-то пригож, мосласт и скуласт, — сложения, что называется, средне-дрищеватого. Младший отпрыск питерской рабочей семьи рано познал взрослые пороки табакокурения и винопития, но оставался человеком добрым, незлобливым и притом до удивления простым и наивным, остановившись в интеллектуальном развитии где-то на уровне десятилетнего ребёнка.
Советское государство опекало и защищало недоросля — и выучило его-таки к двадцати годам на токаря. Впоследствии ему случилось поработать почти на всех заводах Ленинграда, так как по прошествии некоторого времени его неизменно увольняли за пьянку и прогулы. Профессией своей, тем не менее, Борис гордился, так как «научился ловить микроны». Один раз его даже назначили мастером бригады, но продержался он на этой должности аккурат до первой получки, после чего, торжественно отпраздновав повышение, надолго выключился из руководящего процесса.
Благодаря своей простоте, Борис легко сходился с людьми, и «под лёгким газом» бывал весел и разговорчив, а если выпить было не на что, впадал в лёгкую меланхолию, рассуждая об астрономии — единственном предмете, который несколько заинтересовал его в школе. Под руководством доброго учителя Боря выписал тогда в тетрадку названия планет и спутников, а также побывал в планетарии. И хоть во взрослой жизни телескопом служило обычно горлышко бутылки, куда в поисках остатков огненной влаги устремлял свой взор наш герой, романтических имён далёких звёзд хватало для начала увлекательного разговора с дамами, у которых, несмотря на свой затрапезный вид, он имел порой некоторый успех.
Правда, развить его не всегда удавалось. Как-то Борис под хмельком затеял ходить на вечера «кому за 30» в ДК Кирова, и там внимание его поразила девица, имевшая в личном распоряжении в квартире самогонный аппарат. Борис был приглашён в гости, но надолго затусоваться там не пришлось. После оценки качества произведенного продукта мужская сила часто покидала ослабленного самца, и скоро он был вытеснен с территории более сексуально активным соперником.
Пил Борис Простов каждый день, и поэтому рецепт его счастья тоже был прост: «есть деньги — значит есть праздник, а когда их нет — плохо». В простоте своей он завидовал котам, которые грелись на батарее в магазине: «Вот житуха, — поспал, поел, опять поспал. Ни тебе работы, ни х..ра забот!»
Семьи Борис не завёл, детей тоже. В перестроечное время с работой стало не очень, но был найден простой выход — обменивать жилплощадь на меньшую с доплатой, а деньги — пропивать. План работал, и Борис как купец с Угрюм-реки на какое-то время преображался: «Пей-гуляй: однова живем!». За водкой выходил козырем, с пачкой денег в кармане, и менты всякий раз неожиданно поджидали его за углом. Неудивительно, что через полтора месяца приходилось уже сидеть на подсосе.
Закончилась эта череда обменов относительно благополучно по тем временам: Борис съехался из центра в маленькую однушку в окраинном районе Купчино — с надёжным партнёром по интересам Элеонорой, которая перед тем схоронила уже трёх мужей. Проспиртованная память стала отказывать ветерану резца, и боевая подруга клала ему в карман пиджака записочки с адресом и фамилией, снаряжая в опасный путь до магазина. В один вечер наш герой не вернулся с боевого задания, пропав без вести. Объявившиеся родственники через два месяца признали за него случайный труп, надеясь на последнее наследство.
Но и тут всё закончилось предсказуемо просто — квартирка давно была завещана посторонним людям, задаток получен и пропит. Эпитафией этой пустой и бессмысленной жизни оказалась парочка протоколов из медвытрезвителя и куча напоминаний из жилконторы о задолженностях по квартплате, завершающих тощую папочку гражданина Простова.
Так стоили ли слёзы бедной девушки эдакого «беспокойного хозяйства», по её же выражению?
В который раз, повествуя о реальных судьбах, приходится признать, что хэппи-энд часто заключается именно в том, что божьим попечением иные надежды не сбылись, и столь чаемое некогда «счастье» просвистело мимо и скрылось за горизонтом.
