Жизнь в СССР. Косыгинские эксперименты.
Вторая половина 60-х была, пожалуй, лучшим периодом в истории СССР: мир на внешних фронтах, рост уровня жизни, стабильность. Во многом это — заслуга Алексея Косыгина, который называл себя главным инженером Советского Союза.
Самый молодой нарком Сталина. Крепкий хозяйственник
В 1936 году выпускник Ленинградского текстильного института устраивается на фабрику. Уже через полгода он — начальник смены, через год — директор; через два года, в 1938-м, — председатель исполкома Ленсовета, фактически — глава города. В возрасте 34 лет!
Злые языки клеветали, что столь фантастический взлёт был следствием ежовского террора, из-за которого Косыгин якобы получал возможность занимать освобождавшиеся должности репрессированных начальников. Говорили также, что Косыгин - сын Николая Второго.
Но, думается, истинная причина — незаурядные управленческие таланты и нравственные качества, которые молодой ленинградец проявлял на любом поприще.
«Человек такого типа мог бы возглавить крупную корпорацию вроде «Форда» или «Дженерал моторс», — отмечал много позже, в 1964 году, журнал «Newsweek».
А пока — вершина довоенной карьеры: в январе 39-го Алексей Николаевич становится народным комиссаром текстильной промышленности, чуть ли не самым молодым сталинским наркомом.
Новой поворот — Великая Отечественная. В 1941-м Косыгин организует беспримерную в истории эвакуацию тысяч заводов на восток. Затем — ведает снабжением блокадного Ленинграда, прокладывает Дорогу жизни среди ладожских шхер, где знает каждый уголок, в молодости ходив по озеру под парусом.
«А ты, Косыга, останься!»
В жизни великого экономиста хватало загадок. Как мы уже писали, в народе поговаривали, будто Алексей Николаевич — чудом спасшийся сын последнего царя (вспоминаем год и место рождения нашего героя, а также почти полное отсутствие его фотографий в детском и подростковом возрасте).
Или другой, более достоверный факт. Как-то в 1949 году, накануне арестов по «Ленинградскому делу», Косыгин (в тот момент — министр лёгкой промышленности СССР) был приглашён на одно из ночных сталинских застолий. Под утро утомлённые гости собрались расходиться, как вдруг Хозяин громко приказал: «А ты, Косыга, останься!». Реплику запомнили, репрессировать не посмели.
Гениальный управленец и наблюдательный человек, Алексей Николаевич прекрасно осознавал ахиллесову пяту советского хозяйства: колоссальные диспропорции между уровнем развития тяжёлой и лёгкой промышленности.
Шахтёры и металлурги, дававшие ресурсы для грандиозных строек социализма, порой не могли купить на свою немаленькую зарплату даже самые обычные предметы быта, что плохо сказывалось не только на экономике, но и на социальном самочувствии. Да, тотальная мобилизация и суровый контроль помогли наладить жизненно важное производство в тяжёлые военные годы, но для обычной жизни такая модель не годилась.
В октябре 1964 года, после снятия Хрущёва став председателем Совета Министров, Косыгин приступил к реализации если не самой масштабной, то самой эффективной экономической реформы за всю историю СССР — внедрению хозрасчёта.
«Красным директорам» дали некоторую (ключевое слово: некоторую) свободу в подборе персонала, размерах зарплат и себестоимости итоговой продукции. Между собой о ценах и сроках поставок различные предприятия также могли договариваться самостоятельно (разумеется, оставаясь под контролем партийного руководства).
Сверху Госплан ССССР спускал им лишь требуемые количественно-качественные показатели. К концу шестидесятых на хозрасчёт перешли более 30 тысяч заводов и фабрик, производивших трёх четверти национального богатства.
«Золотая пятилетка»
За вторую половину шестидесятых объём промпроизводства возрос в 1,5 раза, товарооборот — 1,8 раз. Средняя зарплата повысилась в 2,5 раза.
Пожалуй, впервые в истории России уровень жизни населения не отставал от бурного экономического роста. Было введено в строй около 1900 новых предприятий, начато строительство автогигантов ВАЗ и КАМАЗ. Масштаб индустриального рывка не уступал 1930-м — только без ужасов коллективизации, голода и репрессий.
Именно при Косыгине перестали считаться роскошью телевизоры, радиоприёмники, автомобили — одним словом, всё, что тогда называлось «товарами широкого потребления». Например, только легковых машин в 1965 году, накануне косыгинских реформ, было произведено около 200 тысяч.
В 1975-м — уже 1 млн 200 тысяч. А одно рабочее место на автозаводе обеспечивает десяток трудоустроенных на фабриках — поставщиках комплектующих, и столько же — в сфере обслуживания. Началось массовое возведение шоссейных дорог с сопутствующей сервисной инфраструктурой.
Втрое возросли темпы жилищного строительства — что закономерно, поскольку предприятия, получившие возможность самостоятельно распределять полученную прибыль, могли направить её на возведение качественных (в сравнении с бараками времён первых пятилеток) квартир для собственных рабочих.
Красный переговорщик
Говоря о дипломатии брежневского периода, мы вспоминаем обычно «мистера Нет» — легендарного Андрея Громыко.
Но между тем именно Косыгин, нигде не учившийся иностранным делам, долгое время являлся лицом советской внешней политики и по праву считался выдающимся переговорщиком.
Будучи вторым человеком в государстве, он встречался и находил общий язык с виднейшими зарубежными политикам — от Каддафи до Маргарет Тэтчер. В 1966 году Алексей Николаевич организовал в Ташкенте переговоры пакистанского президента и индийского премьер-министра, добившись прекращения Второй Индо-пакистанской войны.
В друзой раз, к ужасу охраны, он пригласил президента Финляндии Урхо Кекконена в пеший поход по горным тропам Кавказа, и после их совместной прогулки «по лермонтовским местам» о курортах Ессентуков заговорил весь мир.
Великий экономист принял участие и в урегулировании конфликта на острове Даманский, проведя переговоры с премьером КНР Чжоу Энлаем прямо в Пекинском аэропорту, где неожиданно приземлился, возвращаясь из Вьетнама с похорон Хо Ши Мина. По некоторым сведениям, эту промежуточную остановку Косыгин совершил без согласования с Брежневым.
«Империалисты хотят решить свои проблемы, стравив КНР и СССР», — осталась в истории его фраза. В итоге угроза войны между двумя ядерными державами миновала.
Финал
Косыгинские эксперименты весьма неоднозначно воспринимались коммунистами-догматиками, видевшими в элементах рыночной экономики «возвращение мещанства» и «отход от идеалов социализма».
Вдобавок, систему, похожую на хозрасчёт, стал весной 1968 года внедрять чехословацкий реформатор Дубчек, однако экономические преобразования в итоге привели к эрозии всей политической системы ЧССР, что итоге закончилось вводом войск Варшавского договора и немало напугало «ястребов» из окружения Брежнева. Сам Леонид Ильич, ценивший профессионализм Косыгина, тем не менее, испытывал к нему личную неприязнь, постепенно отстраняя от власти.
В 1973 году, после поражения арабских стран в Войне судного дня, цена на нефть взлетела с 3 до 12 ещё тех, полновесных долларов за баррель. Надобность в хозрасчёте отпала: руководство страны предпочло не стимулировать потребительский рынок, пускаясь в рискованные (для марксиста-догматика) рыночные эксперименты, а покупать необходимые товары народного потребления на нефтедоллары за рубежом.
Уход Косыгина из жизни остался почти не заметен: по иронии судьбы он скончался 18 декабря 1980 года, за сутки до дня рождения Брежнева, и некоторое время стране вообще не сообщали о судьбе одного из её архитекторов.
Тем не менее, опыт косыгинских реформ тщательно изучил (и во многом воплотил) Китай, чьим большим другом Алексей Николаевич оставался в течение всей жизни.
Эдвард Чесноков