Рождество в Арктике. Часть 2
А вот как отметили Рождество норвежцы:
Из главы 7 «Новый год и Рождество» книги Отто Свердрупа «Под русским флагом»:
Задолго до Рождества выяснилось, что Линдстрем – самый занятый человек на судне: он трудился день и ночь. К Рождеству мы должны были сделать генеральную уборку. Она состоялась – это была настоящая «большая стирка». Все судно было вычищено и вымыто до блеска, снизу доверху, с носа до кормы Линдстрем был вдохновителем и главным исполнителем такой «помывки». Вообще Линдстрем – мастер на все руки, он был не только искусным поваром, но владел всеми другими уменьями, так или иначе относящимися к этой важнейшей части судовой работы. В основе его искусства лежало убеждение, что жизнь на судне должна быть не только сносной, но и приятной для каждого. Чем глубже и темнее становилась полярная ночь, тем ловчее и проворнее он действовал, тем богаче становилась его фантазия. Горы сдобы разных видов вырастали в тихие ночные часы на камбузе, а вместе со сдобой – и живое напоминание о Рождестве и доме. Но волшебство нашего кока этим не ограничивалось. Посреди ледяной пустыни он создал настоящую рождественскую елку, удивительно похожую на подлинное колючее, лапчатое дерево. День за днем, ночь за ночью он неустанно собирал тончайшие щепки, стучал молотком, красил и украшал, и, как настоящий профессор высшей магии, представил нам в канун Рождества, к нашему безмерному удивлению и восторгу, красивую, богато украшенную, раззолоченную зеленую елку; на ветках ее сидели сверкающие разноцветные птички с клювами, перьями, хвостами и крыльями.
И этот самый главный домашний вечер, этот особенный, святой вечер, который приносит Благую весть всем и каждому, прошел самым наилучшим образом. Нас всех богато одарили подарками разного рода – книги, зубные щетки, бутылочки с эликсиром для полоскания рта, и т. п., не стоит также забывать и о новом платье для каждого члена экипажа. Кроме того, каждому полагались разные лакомства – пачка сушеных бананов в два с половиной фунта, банка персиков, затем изюм, масса миндаля и других орехов, и наконец, по пол-ящика сигар. Для пущего удовольствия в этот вечер полагался тодди. Все на судне были единой семьей, только машинисты и штурманы собрались отдельно в кормовой каюте вокруг прекрасного стола из красного дерева, который Копстад отполировал и украсил к Рождеству. Все остальные расположились в носовой части.
В этот вечер электричество горело до полуночи – обычно мы выключаем его в девять часов.
В такой вечер, вдали от родных и близких, особенно пользуются спросом всякие забавные истории. Нам посчастливилось иметь с собой двух рассказчиков высшего класса – это были первый машинист Эриксен и штурман Маркуссен.
В рождественский вечер заводилой был Эриксен, но если кто-то потом пробовал пересказать его байки, их особый дух и колорит мгновенно улетучивались. Его восточный диалект, его выражения, мимика, веселая физиономия, само окружение и условия, среди которых были рассказаны эти истории – все немедленно исчезало. Но все же я никак не могу отказаться от соблазна пересказать одну из них.
Дело произошло однажды в Бангкоке, на Рождество. Он вместе со вторым штурманом сошел на берег и должен был возвращаться обратно на судно. Однако когда они вечером подошли к причалу, лодка за ними еще не пришла. Неподалеку стоял большой слон. И этот ч… то есть второй штурман не нашел ничего лучше, как подразнить бедное животное: у того был такой одинокий, брошенный вид. У штурмана были с собой булочки, и он притворился, будто хочет угостить слона, но как только тот протягивал хобот, он отнимал булочку. Тут слон разозлился, и прежде, чем второй штурман успел промолвить слово, поднял хобот и так дунул на него, что тот отлетел прочь. «Я стоял рядом, – рассказывал машинист, – и мой прекрасный белый костюм, привезенный из Осло, тут же стал серым от песка и грязи. Но этого было мало, слон вдруг ни с того, ни с сего ударил меня хоботом так, что я полетел вслед за штурманом. О, Господи! Как же все щипало и саднило, ведь песок прямо-таки обжег мне кожу! А мой красивый костюм!»
В обычной жизни машинист ровен и приветлив, но в особых случаях он способен так развеселить публику своими историями, что все просто умирают от смеха, только посмотрев на него. Он – один из лучших рассказчиков, кого мне когда-либо доводилось слушать.
Все Рождество у нас была хорошая погода, сорок с небольшим градусов мороза, ясно, никаких признаков снегопада или других неприятностей.
В новогодний вечер у нас было примерно то же самое, что и на Рождество. Ребята в носовой части сделали юмористическую газету, но, похоже, она не слишком пользовалась успехом. К ночи они вышли на палубу под тентом, спустились вниз на лед и ходили вокруг судна с песнями, причем пели так, что слушать их было в удовольствие: «Да, мы любим нашу землю», «Путь домой» и разные другие популярные мелодии.
В этой же книге в главе 9 «Ох уж эти телеграммы» Отто Свердруп, кстати, довольно подробно описывает экспедицию Брусилова и поход Альбанова на материк:
Экспедиция лейтенанта Седова на «Святом Фоке» снаряжалась как научная, с целью достижения Северного Полюса. В своем заявлении Седов говорил, что хочет попытаться достичь Северного Полюса прежде Руала Амундсена, «чтобы честь такого предприятия досталась России, а не Норвегии».
Судном экспедиции был старый норвежский тюленебой «Гейзер», это было очень плохое судно, и, насколько мне известно, его не ремонтировали перед плаванием.
Экспедиция была рассчитана на три года. Началась она в 1912-м, и, судя по всему, в первый же год планировалось добраться до Земли Франца-Иосифа, но 1912 год был очень неблагоприятным в ледовом отношении, так что команде пришлось перезимовать на Новой Земле.
Эта экспедиция оказалась наихудшей из всех, что когда-либо отправлялись на север. Когда они пришли на Новую Землю, то использовали почти весь уголь. На месте зимовки у полуострова Панкратьева им посчастливилось найти множество плавника, и единственное, чем они занимались зимой – старались натаскать на судно столько плавника, чтобы можно было поддерживать хоть какое-то тепло в каютах; в остальном они проводили время за игрой в карты и слушанием граммофона.
Штурман Альбанов вел дневник:
В своем дневнике Альбанов писал, что судьба «Святой Анны» очень поучительна. Она показывает, что любое предприятие подобного характера необходимо тщательно готовить. Нужно помнить о судьбе предшественников, нужно выбирать лучших и самых верных людей, лучшую команду и самый легкий и питательный провиант. Ничего нельзя оставлять на волю случая. Здесь можно было бы спасти множество человеческих жизней, если бы руководители знали полярную литературу и имели хорошие карты района с указанием депо с провизией.
К счастью, эти дневники опубликованы с помощью проекта «Книжное Красноярье». Книга «На Юг, к Земле Франца- Иосифа» это фактически дневник Валериана Альбанова — уникальное свидетельство человеческого мужества, упорства, терпения.
6 марта 1915 года Отто Сведруп переслал Вилькицкому телеграмму от морского министра, который отдал приказ, что если усилия по освобождению судов изо льда не увенчаются успехом во время навигации, то им следует покинуть суда со всеми экипажем и отправиться к устью Енисея.В конце концов, было решено, что как только начнется светлое время, часть русского экипажа покинет суда и отправиться к югу, в населенные районы, а другая часть останется на еще одну зимовку. Помогать собраться в пеший поход русским будет экипаж норвежцев. Между судами было 26 км, но какие это были километры!:
…снег был рыхлый и тяжелый, передвигаться по нему без лыж очень трудно, поэтому мы послали людей им навстречу. 15 мая они пришли на «Таймыр» под командованием капитана Новопашенного и его заместителя. Они сильно утомились в пути, один из матросов заболел, и его пришлось тащить всю оставшуюся дорогу.
16 мая нам пришлось пережидать погоду, 17-го также не удалось отправиться в путь. Началась сильная пурга, ветер достигал до 24 метров в секунду. Таков май в полярных местах, погода в этом месяце очень переменчива, в большинстве районов также выпадает немало осадков…
Команды встретились. Русские встретили норвежцев очень достойно:
Возле судна собрался весь экипаж с офицерами и доктором во главе, они приветствовали нас, каждый по отдельности. Собак посадили на привязь и хорошо угостили свининой. На борту «Таймыра» у них были подросшие поросята, которые зимой погибли от холода. Для собак это был настоящий деликатес.
Я последовал за Вилькицким на борт, он проводил меня в каюту – большую, уютную. Штурману также отвели отдельную каюту, Пауля и Кузнеца разместили вместе. В общем и целом, все приняли нас очень тепло и радушно. Мы поняли, что прибытие гостей в этой ледяной пустыне стало для них настоящим событием. Для нас же встреча с этими любезными и гостеприимными людьми стала незабываемым впечатлением, поскольку в течение долгого времени мы не видели никого, кроме своих спутников.
После того, как мы помылись и привели себя в порядок, нас пригласили к ужину. Это был настоящая праздничная трапеза. Просторную кают-компанию ярко украсили. Национальный флаг, сигнальные флажки – все пошло в дело. Стол красиво сервировали и убрали, офицеры надели парадную форму, короче говоря – на всем судне царила атмосфера праздника. Только гости оказались не при параде – мы чувствовали себя не в своей тарелке. Однако никто на это не обращал внимания. Мы быстро заразились праздничным настроением. Все воздали должное изысканным блюдам и отличнейшему вину. Подъем, радостное расположение духа повышались с каждым новым блюдом. Разговоры текли рекой – одна речь сменяла другую, песни и веселье продолжались до глубокой ночи. У нас ведь не было соседей, которых мы могли обеспокоить.
После так хорошо проведенного дня все мы заснули глубоким, крепким сном. Нам, людям, иногда нужен праздник – ну, конечно, не каждый день.
Капитан Вилькицкий хорошо подготовился, чтобы отпраздновать наш национальный праздник. Да, это был праздник, скажу я вам! Он продолжался до четырех часов утра 18 мая. Среди прочего, капитан выступил с речью, где рассказал, какое значение имеет этот день. Это был экскурс в историю, но, поскольку он говорил по-русски, я не могу, к сожалению, пересказать содержание речи.
Обратно на «Эклипс» отправились 36 матросов и три офицера.
Еще в начале 1915 года Гидрографическое управление в Петрограде направило Прошение Господину Енисейскому Губернатору с просьбой оказать содействие экспедиции Вилькицкого. Я смотрела эту переписку в архиве:
… в настоящее время необходимо послать к месту зимовки судна «Эклипс» 200 оленей с нартами и 2 собачьих нарты (24 собаки) на случай необходимости личному составу экспедиции летом идти к устью Енисея сухим путем. Эту вспомогательную санную экспедицию желательно окончательно снарядить и отправить из Дудинки ранней весной с тем, чтобы она, идя долиною реки Пясиной к устью и далее, по берегу океана, прибыла к месту зимовки судна не позже начала навигации, а так же указать лицо, которому можно было поручить снаряжение и руководство этой экспедицией…
Прошение подписано Генерал-лейтенантом Жданко.
Завязалось интенсивная переписка между консерватором Красноярского Музея А.Я.Тугариновым, Губернатором и Туруханским приставом.
В результате Главное Гидрографическое Управление прислало 15 февраля 1915 года телеграмму в Красноярск:
… при содействии Турманского пристава вошло сношение Бегичевым, которому решено поручить экспедицию для помощи Вилькицкому…
И одновременно поручило устроить базу на острове Диксон на случай зимовки там личного состава ГЭСЛО начальнику вспомогательной экспедиции доктору, Коллежскому Асессору Кушакову: построить два жилых дома, амбар и баню и радиотелеграф. Кстати, именно с помощью команды Кушакова, Альбанов и матрос Конрад, возвратились на «Святом Фоке» на землю.
Очень интересны заметки в отношении русских Отто Свердрупа, когда часть экипажа ждала помощь Бегичева на «Эклипсе»:
… Каждое утро в семь часов все выстраивались на палубе и пели молитву. У этих русских такие красивые голоса, что от их пения сразу теплеет на сердце, хотя ни слова не понимаешь. Наши ребята тоже начали приходить на утренние молитвы – сначала по одному, а потом все больше и больше, пока однажды не явились в полном составе…
Русские на палубе «Эклипса»
Во второй половине дня 5 июля прибыл бывший боцман «Зари» Бегичев с 12 оленями и самоедами. Он привез с собой целую гору почты для русских судов, но, к удивлению, ни одного письма для нас.
Впрочем, я получил следующую инструкцию от Гидрографического управления в Петрограде:
«Инструкция господину капитану Отто Свердрупу.
Военно-морские транспортные суда „Таймыр“ и „Вайгач“ Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана под командованием флигель-адъютанта капитана второго ранга Вилькицкого, зимуют с осени прошлого года на западном побережье полуострова Таймыр. Поскольку вышеупомянутые суда в результате давления льда могли получить серьезные повреждения, а их команда по этой причине попала в трудное положение, Главное Гидрографическое управление решило предпринять следующие шаги:
1. Поручить бывшему боцману шхуны „Заря“ Никифору Бегичеву достать необходимое количество оленей с санями и каюрами, которые должны добраться, если возможно, в начале июня (русский стиль) к месту Вашей зимовки у мыса Штеллинг (92°долготы по Гринвичу), чтобы оказать необходимую помощь первой части экипажа капитана Вилькицкого (40 человек), которые попытаются добраться до мыса Штеллинг в начале марта, и чтобы доставить их в Дудинку или Гольчиху, откуда они отправятся с рейсовым пароходом на юг, в Красноярск; позднее осенью он попробует помочь второй части экипажа капитана Вилькицкого (54 человека), чтобы доставить их в порт Диксон, где для них организуют место зимовки.
2. Поручить бывшему заместителю начальника экспедиции лейтенанта Седова (после его смерти) доктору Кушакову организовать место зимовки у порта Диксон (построить два дома и баню) для 64 человек (14 офицеров и 50 матросов), организовать телеграфную станцию (мощностью до 15 киловатт), организовать депо в 30000 пудов (по 16 кг) угля и оставить 30 собак с нартами.
Специально для „Эклипса“ привезти все, что указано в Вашей телеграмме № 27.
3. Поручить Бегичеву организовать депо с провиантом в устье реки Пясина, а доктору Кушакову – организовать аналогичные депо от острова Диксон до реки Пясины, эти депо необходимо снабдить специальными опознавательными знаками.
4. Планируется отправить из Архангельска ледокол или другое судно с 500 тоннами угля к месту Вашей зимовки для Ваших нужд и для транспортов „Таймыр“ и „Вайгач“. Это судно будет оснащено радиотелеграфом.
После того, как Бегичев доберется до мыса Штеллинг, он поступит в Ваше распоряжение. Вам поручается взять на себя руководство всем, что касается оказания помощи капитану Вилькицкому.
В случае если Вы, когда Бегичев второй раз прибудет на мыс Штеллинг, уже покинете место Вашей зимовки, Вам предписывается установить на мысе Штеллинг знак и оставить Бегичеву инструкции.
После выполнения возложенных на Вас обязанностей по оказанию помощи капитану Вилькицкому, и если он больше не будет нуждаться в Вашей помощи, Вы можете, с согласия капитана Вилькицкого, отплыть в русский порт, чтобы ликвидировать Вашу экспедицию; в то же время Главное Гидрографическое управление имеет честь просить Вас предпринять все возможное для того, чтобы избежать второй зимовки.
Настоящим направляем Вам списки провианта и материалов и всего остального, что закуплено для Вас согласно Вашей телеграмме № 27, из Красноярска и направлено в Диксон на тот случай, если Вам придется зазимовать во второй раз – чего, тем не менее, следует, по возможности, избежать – копии Ваших телеграмм и наши ответные телеграммы, почта 1 и один экземпляр газеты „Моргенбладет“, а также несколько номеров „Афтенпостен“.
Начальник Главного Гидрографического управления, Генерал-лейтенант (подпись) Жданко».
Путь Бегичева из Дудинки занял 41 день. Экспедиция ГЭСЛО закончилась благополучно. Русские суда вышли все-таки из ледяного плена и, забрав часть пешего экипажа с о. Диксон, возвратились в Архангельск:
..7 сентября в два часа мы отправились с Диксона, все три судна друг за другом… Мы следовали восточным берегом всю дорогу до Белого моря. Море было довольно спокойным и мирным, но по пути мы много слышали о минах и потопленных судах. Все это было для нас ново, впервые мы почувствовали, что идет война.
Как только мы прошли маяк, тут же попали в сильное движение. Суда спешили в разные стороны – вверх по реке или к морю, на всех парах. Немного дальше, где совершалась погрузка и выгрузка, стояла такая большая группа судов по обе стороны реки, что только маленькая полоска воды оставалась свободной для прохождения. На нас, только что пришедших из пустынного Ледовитого океана, все это произвело такое впечатление, как будто тут собрались суда со всего мира – большие и маленькие, парусники и пароходы всех возможных размеров и фасонов.
Все корабли были украшены флагами и приветствовали нас сигналами и гудками – стоял такой шум, что с трудом можно было расслышать человеческую речь. Нам показали место у пристани, недалеко от адмиральского судна – все три корабля встали в ряд.
В Архангельске мы стояли больше месяца и ждали, пока разгрузят шхуну. Конечно, нам хотелось отправиться домой поскорее, но все-таки это было веселое время. В городе было много норвежцев, мы также познакомились со многими бравыми русскими офицерами. Городские власти устроили несколько балов в честь Вилькицкого, и на них всегда приглашали нас, норвежцев. На борту «Эклипса» постоянно были гости – особенно к завтраку, среди них также и офицеры с «Таймыра» и «Вайгача». У них было множество друзей среди русских военных, и однажды они спросили нас, нельзя ли пригласить с собой некоторых из них, чтобы они тоже смогли попробовать знаменитые блинчики Линдстрема. Тогда мы устроили так, чтобы каждый день по очереди к нам приходили на завтрак девять человек. Эти блинчики были настолько популярны и среди русских, и среди норвежцев из Архангельска, что пришлось кидать жребий, кому выпадет возможность прийти к нам на завтрак... «Эклипс» позднее ходил в Белом море в качестве морского госпиталя под командованием Альбанова, бывшего штурмана «Святой Анны». Через пару лет пожар уничтожил это гордое судно…
В Государственном архиве Красноярского края имеется переписка по поводу награждения жителей Енисейской губернии, оказавшим помощь экспедиции ГЭСЛО. Это пристав Туруханского края КИБИРОВ (доставил почту членам экспедиции), подрядчик крестьянин Самарской губернии Бузулукского уезда, проживающий в Красноярске, Ефим Алексеевич Жогалев (строил дома и баню на о. Диксон), пристав города Енисейска Н.К. Литвинцев, который своей энергией и своими энергичными распоряжениями, не задержав пароход в городе, закупил для врача Кушакова все нужные продукты, дрова и даже льду для предотвращения порчи продуктов. На обратном пути Кушаков лично Литвинцеву выразил благодарность, Никифор Алексеевич Бегичев, проживающий в селе Дудинка, который для зимней экспедиции собрал у инородцев 300 штук оленей и доставил провиант в нужные пункты…
В свою очередь Бегичев сообщил имена крестьян и самоедов, оказавших ему значительную помощь в выполнении порученного ему задания. Это:
крестьяне Затундринского общества Туруханского края ФЕДОР ДУРАКОВ, СЕМЕН ДУРАКОВ;
П-ой летней Тунгусской Управы ПРОКОПИЙ КУЗЬМИН;
Жигано-Тунгусской Управы ИВАН ЯРОЦКИЙ;
Староста Авамо-Самоедской Управы КАЧАДО;
Самоеды: СУНДАИТЕ, ЧУТА, МУНКА, ЮРАКО.
Из переписки ясно, что вышеуказанные лица были представлены к серебряной медали с подписью «За усердие». Федор Дураков, кстати, ранее был награжден медалью « За всеобщую перепись 1896 года», а вот Бегичев по утверждению пристава Туруханского края «не нуждался в денежных средствах» и поэтому он «полагал бы его представить к золотой нагрудной медали Станславской ленты…»
Заметим, что Рапорт был написан 28 декабря 1916 года. Шла Первая мировая война и у Бегичева была большая семья.
П. Пинегин. На молодом льде. 1913 год
Что касается русской песни в начале поста, то оказалось, что стихотворение было написано поэтом Николаем Языковым и называется оно «Пловец». Н. Языков в юности считался наследником Пушкина, стихи его переписывались по всей России и даже приписывались Александру Сергеевичу, который их, несомненно, знал. «Если уж завидовать, так вот кому я должен бы завидовать… Он всех нас, стариков, за пояс заткнет», — написал Пушкин о Языкове Вяземскому. Заканчиваются они очень оптимистично:
… Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.
Но туда выносят волны
Только сильного душой!...
Поздравляя мою любимую Краевушку и всех читателей с наступающим Новым годом и Рождеством, предлагаю вспомнить имена этих замечательных, сильных душою людей, прочитав эти книги на рождественских каникулах))). Поверьте, в них много еще интересного!