#искусство_и_война: участие в сетевой акции
18.03.2020
Участниками сетевой акции «Искусство и война», организованной Муниципальным казенным учреждением культуры «Щекинская Межпоселенческая Центральная библиотека» г. Щекино Тульской области, стали библиотеки ЦБС г. Ельца (филиал №8 и детская библиотека №3). Акция направлена на популяризацию литературы о Великой Отечественной войне, продвижение деятельности библиотеки, книги и чтения в социальных сетях. Участие библиотек отмечено сертификатами.
Присоединяясь к Акции «Искусство и война», детская библиотека №3 свой выбор остановила на писателе, чьи детские годы пришлись на военное время, – Роберте Рождественском и его стихотворении «Концерт».
Написав автобиографичное стихотворение в свой 9-тилетний возраст, автор рассказал, как в годы Великой Отечественной войны маленькие дети-артисты приходили в военный госпиталь и выступали перед ранеными солдатами и офицерами, поднимая им боевой дух!
Присоединилась к акции и получила сертификат участника библиотека-филиал №8: Цинберг Т. «Седьмая симфония».
«Молодежь танцевала под высоким бледным небом на исцарапанной осколками снарядов мостовой.
— «Под этот вальс весенним днем любили мы подруг», — тихо подпевала Катя, и Митя подхватил знакомый ему напев ясным детским голосом.
Вода Лебяжьей канавки была неподвижная и светло-зеленая, как нефрит.
В темном доме на углу во втором этаже светилось открытое окно. Из этого окна вырывалась музыка. Ей было тесно в четырех стенах, она рвалась наружу, на улицу, на набережную, на широкий простор Невы. Был ли это танец? Быть может. Но в таком случае — здесь танцевали миллионы. Целые народы, целые страны. Не бездумное веселье, а светлая общая радость объединяла танцующих в их стремительном движении.
Но временами сквозь этот радостный танец прорывались фразы, полные печали. Внезапные паузы прерывали музыку, словно те, что танцевали там, на зеленых лугах, покрывавших целые континенты, вдруг останавливались, охваченные грустными воспоминаниями. Но радость была такой сильной, такой общей, что она побеждала все горести и сомнения. Танец продолжался, все более стремительный, и наконец над этим вихрем трижды пропели ликующие трубы.
Наступила тишина. Спокойный голос диктора проговорил негромко: «Мы передавали седьмую симфонию Бетховена. Радиопередачи окончены. Спокойной ночи, товарищи».
Катя подняла голову и тихо сказала, улыбаясь:
— Спокойной ночи.
И, словно в ответ на ее слова, окно внезапно погасло. В его бархатно-черном квадрате легко колыхалась полузадернутая занавеска.
— Седьмая симфония? — пробормотал Воронов с глубоким недоумением.
Невысокий стройный человек, который тоже, слушая музыку, стоял рядом с ними под окном, быстро обернулся.
— А почему это вас удивляет?
— Седьмая симфония? — снова повторил Воронов. — Но она ведь такая печальная, я же помню…
— Печальная? Почему же… а, вы, очевидно, имеете в виду знаменитое аллегретто? Да, это действительно очень скорбная вещь, но симфония в целом, — он рассмеялся и закончил с торжеством, — симфония написана в мажоре!
И вот он уже отошел от них, идет вдоль Лебяжьей канавки, негромко напевая тему финала и словно дирижируя невидимым оркестром легкими движеньями руки».