«И после семи лет тюрьмы можно все начать сначала»: в Челнах бывшим зэкам дают второй шанс
– Насколько актуальна проблема социальной адаптации бывших заключенных?
– В России из 100 тысяч освобожденных из мест заключения 44 тысячи вновь совершают преступления, это 44 процента. В ходе соцопросов 79 процентов бывших сидельцев признаются в том, что сталкиваются со сложностями, вернувшись из зоны. Нашему региону присущи те же адаптационные проблемы. В Татарстане сейчас отбывают сроки 8 тысяч человек.
- Как вы строите работу с бывшими заключенными?
– Мы работаем с бывшими заключенными, которые, ко всему прочему, имеют алкогольную и наркотическую зависимости, что делает их более уязвимыми. Еженедельно посещаем уголовно-исполнительную инспекцию ФСИН России в городах Набережные Челны, Елабуга, Менделеевск и Мамадыш, где осужденным и условно осужденным рассказываем о себе, о профилактике заболеваний, оказываем психологическую помощь.
На базе низкопорогового социального центра (низкопороговый – потому что требования по документам близки к нулю) проводим встречи, в том числе тематические. Запросы формируют сами участники. Людей интересует, как найти работу, сняться с наркоучета, построить отношения с противоположным полом. Эти «чаепития по четвергам» весьма популярны у наших подопечных. За три года проекта у группы образовался костяк, который помогает новичкам в различных жизненных ситуациях.
Центр также обеспечивает социальное и медицинское сопровождение бывших заключенных при посещении различных учреждений, поскольку после отсидки у многих возникает неуверенность в том, что их выслушают, окажут помощь. Между тем, у нас заключены договоры с Центром занятости, кожно-венерологическим диспансером, ВИЧ-центром. Наши подопечные посещают офисы в сопровождении социального работника и могут попасть к специалисту без предварительной записи и вне очереди. При этом принимающий работник – не случайный человек. Он подготовлен, в курсе имеющихся у этой категории людей проблем и старается быть максимально полезным. Например, в Центре занятости интересуются, по какой статье УК РФ сидел наш подопечный, чтобы правильно подобрать вакансии. Впрочем, сейчас в Челнах очень низкий порог безработицы, почти рекордный. Поэтому наши ребята весьма востребованы в строительном, машиностроительном секторах и других. Берут их на достойную зарплату - от 50 тысяч рублей и выше.
– Многие из них, выйдя на свободу, не знают, где жить...
– Это одна из самых острых проблем. Но мы ищем выход. Вплоть до того, что содействуем найму комнаты в хостеле, посуточного жилья и т.д. Были случаи, когда ребята из нашего актива, скидывались на первую оплату временной крыши для товарища. Те, кто до заключения имел прописку, оказывается в лучшем положении. Сейчас законом запрещено заочно выписывать человека с места жительства, если тот отбывает срок.
Пристраивали людей и в центр социальной адаптации «Перекресток». Но там довольно высокий порог требований, но в отдельных случаях мы его преодолеваем.
– Колония - не лучшее место для сохранения здоровья, какая тут оказывается помощь?
– Мы стараемся найти способ мотивировать человека пройти медицинские обследования. В первую очередь на туберкулез, ВИЧ, гепатит. Зависимым предлагаем медико-социальную реабилитацию в центре «Возвращение», действующему при ГНД. Кстати, те из зависимых, кто совершил правонарушение небольшой тяжести, сегодня имеют выбор: получить условный срок и направление на медико-социальную реабилитацию. Если человек, прервав курс, покидает центр, то ему грозит реальный срок.
– Расскажите истории людей, которых вытащили со дна жизни.
На каждого подопечного в центре заводится кейс-история, куда вносится каждый шаг человека в ходе социальной адаптации. Заключаем с ним договор, составляем план, куда вносятся все запросы, далее отслеживаем путь нашего сотрудничества. Например, с Дмитрием мы познакомились после его четвертой отсидки. Знали о нем только то, что в прошлом он употреблял наркотики и имел сопутствующие заболевания. Дмитрия мы встретили у ворот колонии. Ему на тот момент было нечего надеть, не было денег на продукты, жилье – под вопросом.
Мы переодели его во все чистое, довезли до города, дали продуктовый набор, постригли. Помогли обустроиться в комнате общежития, которая у него была, но проживать в ней было проблематично. Пришлось даже сменить замки. Потом неофициально, на первое время, устроили на работу. Начали восстанавливать документы. Поскольку Дмитрий ВИЧ-положительный, он прошел диспансеризацию в СПИД-центре. Далее его направили на лечение от наркозависимости. В течение года Дмитрий нечего не употребляет, трудоустроен, встречается с семилетней дочерью по выходным. Жалеет, что не видел, как она росла.
Другой парень, 28-летний Сергей, семь лет провел в местах заключения. По решению суда ему было необходимо пройти лечение в ГНД. Он не знал, с чего начать. Наш специалист помог собрать справки. После реабилитации парень начал ходить на наши семинары и тренинги. Увлекся, привел маму, которая прошла курс по программе созависимости. А через полтора месяца после реабилитации у Сергея был назначен суд – по 228-й статье УК РФ. Ему грозило три года. Наш соцработник выступил в суде и дал Сергею положительную характеристику. В итоге ему назначили наказание – год лишения свободы. Вы не представляете, как Сергей обрадовался. Поехал на зону с легким сердцем. Весь год провел в реабилитационном отряде колонии, как мы и советовали. Вернулся. С тех пор прошло два с половиной года. Сергей работает менеджером по продажам, купил квартиру, поступил на учебу, у него появилась девушка. Он сих пор наш активист.
– А женщины есть среди ваших подопечных?
– Да, хочу рассказать очень тяжелую историю, потому что речь в ней идет о наркоманке, у которой двое детей. Помню, рабочий день в центре завершался, когда пришла Елена. Она рассказала, что длительное время сидит на игле. Не знает, как завязать. При этом у нее дети: мальчику на тот момент было уже 16 лет, девочка чуть младше. Мама о них заботилась, как могла. У женщины условный срок, дети состояли на учете в отделе по делам несовершеннолетних.
Злоупотребление сказалось на здоровье – у нее возникла гниющая рана на ноге. Конечность опухла, держалась температура. За медпомощью обращаться не решалась, так как считала, что все это приведет к тому, что у нее отнимут детей. Была в отчаянии.
Мы настояли, чтобы она легла в стационар, потому что, судя по всему, уже стоял вопрос об ампутации ноги. Уговорить женщину было нелегко. Внешне уверенная в себе, она всего боялась. В первую очередь обвинений типа: «Наркоманка сама себя довела до ручки!» Наш социальный работник буквально за руку провел ее по всем кабинетам медучреждения. Ее госпитализировали. Хирург подтвердил, что до потери ноги оставалось немного. После больницы женщину направили на лечение от наркозависимости.
Встал вопрос, что делать с детьми, пока мама лечится? Мы нашли для них полноценное жилье, обеспечили продуктами, приобрели все необходимое для учебы. Контролировали, чтобы школа была у детей на первом месте. Разумеется, органы опеки узнали о том, что женщина помещена в медучреждение, за детьми присматривают посторонние. Назначили заседание. И мне пришлось выступать перед комиссией и доказывать, что женщина заслужила последний шанс. И она его получила.
После прохождения курса реабилитации Елена полностью взяла на себя заботы о семье – сняла квартиру, пошла работать, в течение двух лет ничего из запрещенного не употребляла. Все это далось непросто. Она несколько раз обращалась за психологической помощью. Так как после отказа от наркотиков у нее образовалась пустота. Елена просто не знала, как выходить из депрессии без привычных способов. Потом призналась, что ее посещали мысли все бросить и вернуться к прежней жизни. Но каждый раз она останавливалась. «Столько усилий потрачено – неужели зря? Нет!» – говорила она себе.
Собственно, ради таких побед мы и работаем.
фото предоставлено АНО "Центр системных решений "Шаг навстречу"