Режиссер Дмитрий Тюрин: Сериал «Неопалимая купина» — это история о женщине на войне
Режиссер Дмитрий Тюрин заявил ФАН, что в телесериале «Неопалимая купина» хэппи-энда ждать не следует, зато там будет катарсис.
Известный российский режиссер Дмитрий Тюрин заявил ФАН, что в телесериале «Неопалимая купина» хэппи-энда ждать не следует, зато в нем будет катарсис.
Уроженец города Аша, что в Челябинской области, рассказал подробности о съемках многосерийного проекта, премьера которого состоялась накануне в вечернем эфире Первого канала. В самом начале интервью Тюрин внес необходимые уточнения.
«Наш сериал — о поколении, выжженном войной»
— Дмитрий, на одном из ведущих сайтов страны о кинематографе есть информация о снятом вами еще в 2016 году сериале под названием «Неоконченный бой». Там все те же актеры, те же события, тот же синопсис, что в «Неопалимой купине». Можете как-то прояснить ситуацию?
— Сериал был снят даже раньше, еще в 2014-м (а сдавали в 2015 году), по мотивам двух произведений писателя Бориса Васильева. По повести «Встречный бой», но она занимала меньше экранного времени, там только половина первой серии. А все остальное, включая героев, — это рассказ «Неопалимая купина». И поначалу сериал назвали «Неоконченный бой», с чем я был не согласен.
Но потом все-таки было принято решение его переименовать, и я очень рад, что сейчас наш фильм вышел под своим родным, настоящим именем, которое, как мне кажется, подходит куда больше.
— С тех пор ничего больше не доснимали?
— Нет, это именно тот вариант. Просто сериал долго лежал на полке, и поэтому даты производства везде разнятся. Где-то было написано, что мы сняли его и в 2018 году, но, повторюсь, работу закончили в 2015-м.
— Проект не о Великой Отечественной войне как таковой, а о том, что происходит после нее. Но она постоянно идет такой красной нитью, все время идут отсылки в военное время, и все это взаимосвязано, правильно я понимаю?
— Да, у нас сериал, собственно, о переломанном поколении, выжженном войной, о том самом посттравматическом синдроме, когда практически невозможно встроиться после таких потрясений в мирную жизнь. Мы знаем много произведений и фильмов об этом на примере и других войн — «афганской», «чеченских» и так далее.
Хотя почему-то считается, что после Великой Отечественной люди вернулись домой все такие счастливые и начали радостно восстанавливать мирную жизнь, строить социализм. На самом же деле многие вернулись переломанными: тогда мясорубка была гораздо страшнее, чем в тех же Афганистане и Чечне или каких-либо других последующих войнах.
Плюс ко всему, наша история — о женщине на войне. Потому что это вообще противоестественно, когда женщина оказывается на войне. Но реалии того времени были таковы, что и они тоже брали оружие и воевали наравне с мужчинами. Им, конечно, было в десятки раз сложнее, и еще более сложно вернуться и как-то начать новую жизнь.
К тому же, срабатывали всякие разные аспекты, в том числе, такое косое мнение окружающих, что, типа, понятно, зачем женщины шли на фронт. С этим им тоже приходилось сталкиваться, как-то все это переживать.
Война — это событие, которое перемололо наших героев, точнее, нашу главную героиню, поэтому отсылки неизбежны. Однако они очень лаконичные, буквально в каждой серии просто по одному эпизоду.
— Сразу вспоминается повесть Алексея Толстого «Гадюка», там тоже женщина пришла с гражданской войны и никак не могла устроиться в нормальной жизни. И ее прозвали Гадюкой…
— Я давно видел одноименный фильм по этому произведению. И еще пересмотрел его в связи с нашей историей, когда готовился к съемкам «Неопалимой купины». Еще у Ларисы Шепитько есть картина «Крылья» по той же теме. Вот, пожалуй, и все по поводу женщин на войне, вернее — после войны, которые пережили ее, прошли и потом как-то пытаются найти себя в мирной жизни. Других фильмов прямо сейчас даже и не вспомню…
«В плане погружения в то время нам все удалось»
— Насколько я знаю, съемки шли во многих местах. Насколько сложным был этот процесс?
— Вы знаете, нам удалось, и это, наверное, такой уникальный случай, заполучить возможность все снять максимально достоверно, — несмотря на некую камерность истории. Мы снимали в Подмосковье, в Латвии — в Риге и под Ригой, в Белоруссии — в Бресте и под Минском.
Вот вам пример. Главная героиня работает на железнодорожном вокзале, и мы нашли очень хорошее здание под него — аэропорт в Спилве, что под Ригой. Он прекрасно сохранился, прям вот такой сталинской архитектуры. Но это же аэропорт! И там, естественно, нет железнодорожных путей, поэтому нам пришлось что-то снимать в Риге, что касается самого здания и привокзальной площади. А то, что относится к перрону и железнодорожным путям, мы строили, делали огромный хромакей в Бресте и потом «рисовали» этот вокзал уже там. Мы просто совмещали отснятое в двух разных локациях. И это было, конечно, очень сложно делать! Вот снимаем буквально один эпизодик внутри здания, а потом актеры выходят на перрон. И надо было возить их из одной страны в другую.
Сейчас такое невозможно, а тогда нам удалось все это сделать, что дало полное ощущение достоверности происходящего. То есть, мы не жались, не прибивались к стенке, а показывали события как бы широким взглядом, целиком погружались в ту эпоху.
— Скажите честно, не было ли вам жалко исполнительницу главной роли Клавдию Коршунову, которая участвовала в 58 съемочных сменах из шестидесяти?
— Слушайте, ну, она сама сделала свой выбор (смеется). Но вообще я считаю, что это, возможно, самая главная роль в карьере Клавы. Она еще такая артистка, которая пропускает все через себя, и ей, конечно, было нелегко. Прежде всего, психологически — все эти сцены… Действительно, с этим очень тяжело жить…
Коршунова серьезно готовилась к съемкам. Мы отправляли ее к военным, с которыми она и стреляла из автомата, и ползала по окопам, и даже прыгнула с парашютом. Все это для того, чтобы как-то попытаться влезть в эту шкуру, прочувствовать на себе.
И дело даже не количестве смен! Просто это тяжелая, действительно очень тяжелая история, которую нужно было пропустить через себя, прожить вместе с ее героиней весь этот ад, и Клава, мне кажется, сильно повзрослела на этих съемках, даже как-то внутренне изменилась.
— А вы довольны, в целом, как все было снято, как играли актеры, не только Коршунова, но и все остальные? Вы довольны результатом, который в итоге увидят зрители?
— По поводу актеров. Мы, на самом деле, тщательно подбирали их даже для эпизодов. Вот во второй, кажется, серии есть маленький эпизод — инвалид войны просто поет песню и выдает небольшой диалог. И мы везли на площадку реального человека с ограниченными возможностями, я уже точно не помню, но откуда-то из глубины нашей страны.
В общем, каждый эпизод был тщательно подобран, потому что в ином случае мы бы потеряли и убедительность, и достоверность. У нас же вся история строится на погружении в то время, там нет каких-то таких жестких сюжетных коллизий, детективных пружин и тому подобного, чем, может быть, мы бы удерживали внимание зрителей.
Что касается погружения, «прочувствования» всех этих людей, в этом смысле, я считаю, что да, вроде бы все удалось.
— Хэппи-энд будет?
— Будет катарсис!
Телесериал снят по мотивам двух произведений Бориса Васильева — «Неопалимая купина» и «Встречный бой».
1945 год. Старший лейтенант разведки, ветеран и инвалид Великой Отечественной войны Антонина Федоровна Иваньшина возвращается с фронта. Привыкшая к суровым боевым будням, к смерти и лишениям, она пытается найти свое место уже в мирной жизни…
Режиссер Дмитрий Тюрин ранее снял такие популярные проекты, как «Ласточкино гнездо», «Триггер» и «Магомаев». На данный момент он работает над вторым сезоном сериала «Эпидемия».
В «Неопалимой купине», кроме Клавдии Коршуновой, также сыграли Даниил Страхов, Артем Быстров, Алексей Кравченко, Олег Васильков, Хельга Филиппова, Елизавета Арзамасова, Валентина Мазунина, Ольга Волкова, Вячеслав Чепурченко и другие.
Ранее режиссер Леонид Белозорович рассказал о начале работы над вторым сезоном многосерийного телепроекта «Алекс Лютый», который тоже повествует о событиях Великой Отечественной войны.