Где научиться археологии непрофессионалу
«Сноб» рассказывает, как устроен парк «Аргамач», где учат археологии всех желающих.
Заросший раскоп
Археология — наука очень бедная. Один из сотрудников археологического парка «Аргамач», узнав, что приехали журналисты, кричит: «Вот вы снимаете здесь своими дронами, а толку! К нам после вашего видео может тысяча туристов приехать! Но мы не можем здесь столько людей принять. Ладно, я вам главное рассказал. Теперь осматривайтесь».
Каждый год парк посещают несколько тысяч человек. Однако он не может принять столько людей за один раз. Исключение составляют музыкальные фестивали, гости которых живут в собственных палатках и после нескольких кружек деревенской медовухи готовы спать хоть на траве. Для более требовательных посетителей в парке стоят юрты, в которых можно жить как средневековый кочевник. Переночевать и пообедать также можно в деревянной гостинице, построенной без гвоздей. В деревне рядом есть несколько гостевых домов.
Село Аргамач-Пальна, рядом с которым расположился археологический парк, стоит на реке Пальна. Над ее обрывистым берегом желтеет средневековая башня с колоколом. В стороне виднеются острия частокола — реконструкция укреплений защитной черты XVII века. Вдалеке краснеет колокольня деревенской церкви.
Рядом с кафе, где продают сыры местного производства, находится археологический раскоп, с весны сильно поросший травой: пока работы археологов не начались, будущий раскоп больше напоминает пустырь долгостроя, чем место научных исследований.
Археология и маникюр
Перед началом работ трава на территории раскопа выкашивается, площадь размечается на несколько равных квадратов, затем в каждом из них снимается дерн — верхний слой земли, сильно испещренный корнями растений, — и начинается аккуратная, почти ювелирная работа.
Как в любой науке, в археологии есть определенные методы исследований, без применения которых большинство артефактов при раскопках останутся незамеченными. Земля почти всегда снимается горизонтальными пластами. Если копать обычным способом, упираясь в лопату ногой, то большинство находок потеряются в земле. Толщина пластов непостоянна, обычно от 5 до 20 сантиметров, и зависит от насыщенности земли артефактами, а также от толщины слоя, который относится к конкретному времени или событию, например к пожару, который уничтожил исследуемое поселение несколько веков назад.
Когда ровный слой земли уже снят, ученые начинают так называемую «зачистку» — теми же острыми лопатами они «сбривают» со слоя остатки липкой земли и убирают с раскопа холмики и другие неровности. Дальше наступает один из самых важных этапов работы: когда земля наконец станет чистой и ровной, на ней можно зафиксировать следы древних сооружений — построек, хозяйственных ям или погребений. Их расположение наносится на специальные планы и фотографируется. Эти объекты представляют большой научный интерес: как правило, в них лежит находок больше, чем в других частях раскопа, поэтому раскапываются они более тщательно, с использованием совочков и кисточек.
Каждый оттенок земли может рассказывать о том, чем на этом месте занимались люди. Например, по ним можно определить, где проходила борозда, сделанная крестьянской сохой, где стояла русская печь или деревянная стена. Все эти вкрапления необходимо изучить, потому что никогда не знаешь, что найдешь: например, в остатках печи может клад, который славяне спрятали во время набега кочевников.
Во время раскопок надо следить за тем, чтобы острая лопата не разрезала самые хрупкие находки, например керамику или кости (в практике почти каждого археолога случается брак, когда лопата отрезает часть черепа в древнем захоронении). Некоторые археологи, чаще женщины, перебирают пласты земли, которые другие срывают лопатами, чтобы не пропустить артефакты. Маникюр на такой работе за несколько минут приходит в негодность. На всякий случай по отвалам с перебранной землей проходят металлоискателями.
Всему этому могут научить в археологическом парке «Аргамач» в Липецкой области. Диплом археолога там не выдают, но принимают без вступительных экзаменов и обучают основам археологии всех, кто готов начать с этой не всегда приятной работы.
Нефтяные деньги
Александр Голотвин — кандидат исторических наук и директор археологического парка «Аргамач». Уже несколько лет он строит археологический парк под Ельцом.
Голотвин родился и вырос в селе Липецкой области. В юности увлекся археологией, поступил в Воронежский государственный университет, защитил там диссертацию, поселился в Липецке, но после понял, что жить в городе он не может. «10 часов сидеть за компьютером в офисе, а после лежать дома, уткнувшись в экран смартфона, — не мое», — рассказывает он. Александр стал искать, где, кроме города, он может заниматься наукой. Устроился в одно из государственных учреждений, которое занимается охраной исторических памятников.
«Там были небольшие подработки по археологии, но куда-то двигаться и развиваться было очень трудно, — говорит он. — В начале 2010-х в регионах начала развиваться коммерческая археология (когда археологов нанимают для разведки и раскопок на месте строительства. — Прим. ред.). Например, нужно было проводить работы под реконструкцию крупных нефтепроводов от Самары до Брянска. Я тогда сказал своему начальству, что надо включаться в эту работу, по закону на месте строительства должны быть проведены археологические изыскания, а если что-то будет найдено, то необходимы археологические раскопки в очень больших объемах. Эти раскопки должны были идти несколько лет, а значит, должны были приносить стабильный доход. Но начальство, получающее стабильное бюджетное финансирование, не проявляло большой заинтересованности в дополнительной работе. Я понимал, что реконструкция проходит раз в 50 лет и упускать такой шанс нельзя. Поэтому в 2013 году уволился, открыл собственную археологическую организацию и начал копать в зоне реконструкции нефтепровода».
Наука и бизнес
«Большинство россиян не знают своей истории, а древней — тем более, — рассказывает Голотвин, объясняя, как у него появилась идея обучать археологии тех, кто не имеет исторического образования. — А с популяризацией науки у нас все очень плохо. По закону, популяризацией должны заниматься управления по охране культурного наследия (при правительствах регионов). Но при этом основные элементы популяризации, например музеи, остались в ведении управлений культуры. Поэтому до людей науку доносить сложно».
В 2015 году фирма Александра начала приносить первые доходы и он стал искать место, где можно начать строительство парка для популяризации науки. Его коллеги смеялись над этими планами и называли идею «Нью-Васюками». Найти поддержку у чиновников поначалу тоже не удавалось.
«Кому нужна археология в Липецкой области? Даже для государства археология — это обременение, которое мешает развитию региона, — объясняет Голотвин, почему решил совместить науку с туризмом. — Если следовать закону, на археологическом памятнике нельзя выкопать даже туалет. А охранные раскопки (как на нефтепроводе. — Прим. ред.) затягивают сроки строительства на несколько месяцев. А вот туризм для чиновников — это деньги и развитие региона».
Вымирающий берег
В начале 2010-х Голотвин копал рядом с Ельцом, а в выходные дни объезжал окрестности как турист. В одну из таких поездок он оказался в селе, которое идеально подходит для археологического парка.
Территория села Аргамач-Пальна разделена непроходимым оврагом с рекой. Правобережная часть поселения с 1980-х годов находилась почти в вымершем состоянии. «На этом берегу не было магазинов, поэтому все старались отсюда съехать, — рассказывает археолог, как выбрал место для парка. — Но здесь открываются прекрасные виды и есть большой комплекс археологических памятников от каменного века до Древнерусского государства, самому старому из которых больше 10 тысяч лет. Еще здесь были электричество и артезианская скважина, оставшиеся от разрушенной фермы. Так что на коммуникациях я сэкономил».
Голотвин рассказал о своей идее главе Елецкого района Олегу Семенихину и получил от него поддержку. Затем власти выдали новому проекту субсидию на открытие в селе детского лагеря. Параллельно Александр выкупил часть домов, в которых никто не жил, часть взял в аренду и расширил штат сотрудников, дав работу местным.
«Александр забрал меня прямо с работы и привез сюда, — рассказывает ельчанка Ольга, которая 17 лет проработала в городе в школьной столовой. — Показал кухню. Предложил поработать. В Ельце я получала в два с половиной раза меньше, чем предложили здесь. Я осталась». Вместе с Ольгой в парке работает около 20 сотрудников из соседних сел и Ельца.
Когда парк открылся, у Голотвина возникла новая проблема — низкая посещаемость. «Липецкая область и туризм — очень странное сочетание, — объясняет он. — Да, здесь в округе очень много интересных объектов: базы отдыха, парки, усадьбы. Но они находятся в разных стадиях развития и поэтому не образуют кластер, в котором сформирован устойчивый поток туристов. Это не Черное море, где можно построить все, что угодно, и к тебе приедут гости».
По опыту экспедиций Александр понял, что просто так копать в малоизвестном месте, да еще платить за это деньги, хотят единицы. Приезжающих надо было заинтересовать чем-то уникальным. И Голутвин стал строить в парке реконструкции археологических объектов, небольшие исторические музеи и разрабатывать экскурсии по окрестностям.
Как устроен парк
На раскопках в «Аргамаче» можно найти черепки керамики (остатки глиняной посуды), гвозди и куски стекла. На территории парка встречаются золотоордынские монеты. Рядом — где могут копать те, кто прошел обучение, — есть находки каменного и бронзового веков, селища XIV века.
Правильно копать, расчищать артефакты, различать их и заниматься стратиграфией (наносить находки на карту) туристов учат профессиональные археологи. Часть находок, которая ждет научного описания, хранится в музеях парка. На основе этих артефактов в «Аргамаче» создаются реплики — точные копии артефактов — каменных ножей первобытных людей, гарпунов для ловли рыбы, наконечников татарских стрел, а оригиналы отправляются в государственные музеи. Реплики находок, которые археологи сделали по образцу настоящих, можно забирать себе.
Реконструкции древних построек занимают много времени: например, чтобы реконструировать жилище эпохи бронзы, надо сначала изучить археологические архивы, затем подобрать материалы и убедиться, что копия конструкции, в которой люди жили несколько тысяч лет назад, не обвалится. На подготовку и строительство такого жилища у Голотвина ушел примерно год. За это время он несколько раз менял у полуземлянки бронзового века крышу, покрывая ее то камышом, то сеном, добиваясь того, чтобы она не протекала.
«Мы делаем не чистую реконструкцию, а музей, в который заходят люди, — поясняет археолог. — Это значит, что бревно не должно упасть туристу на голову. В жилище каменного века должна быть противопожарная безопасность, поэтому его крышу мы покрыли глиной. А была ли такая безопасность в бронзовом веке? Мы, археологи, этого точно не знаем».
Сторожевую башню времени позднего Средневековья рубили и строили вручную. В башне находится музей. Там можно позвонить в колокол и примерить одежду стрельца. Построен парк в основном на деньги, заработанные фирмой Голотвина на археологии, и за семь лет работы проект не окупился. Александр предполагает, что на возврат инвестиций может потребоваться 20–25 лет. В пандемию парк приносил существенные убытки. «Но как я это все брошу? — говорит археолог. — Если его законсервировать, как раскоп, то начать заново будет очень трудно».
Сейчас Голотвин ремонтирует несколько сельских домов для туристов, почти каждые выходные проводит музыкальные фестивали, чтобы инфраструктура не простаивала без гостей, которые приезжают в основном на выходные, и собирается построить в своем парке заправку для электромобилей. «На трассе “Дон” от Тулы до Воронежа нет ни одной электрозаправки», — говорит он, объясняя свою идею привлечения в археологический парк людей, которые никогда всерьез не интересовались древностями, но, возможно, захотят попробовать себя в археологии, увидев средневековую башню, монгольские юрты и поселения каменного века.
Автор: Ольга Обыденская