Айрат Ситдиков: «Их нельзя назвать «черными копателями», это просто грабители»
О самом большом кладе, найденном в Татарстане, уникальном Танкеевском могильнике и спорах о возрасте Казани. Часть 2-я
«Каратунский клад джучидских монет XIV века, найденный в 1986 году. Это более 20 тысяч серебряных монет Золотой Орды», — рассказывал о самой ценной находке татарстанских археологов на интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» директор Института археологии им. Халикова АН РТ Айрат Ситдиков. Во второй части разговора вы узнаете, чем живет сегодня академическое учреждение, какой процент территории Казанского кремля исследован учеными и где можно увидеть часть из 500 тыс. предметов, хранящихся в музее при институте.
«Самые ранние слои в Казанском кремле относятся к посланиям эпохи мезолита»
— Айрат Габитович, вы много лет ведете раскопки на территории Казанского кремля. Какие находки считаете самыми значимыми, что они доказали? Какие находки были самыми неожиданными, даже, может быть, парадоксальными? (Ильсияр)
— Казанский кремль — это один из хорошо исследованных памятников. Для понимания: кремль занимает около 13 гектаров, а археологически исследовано около трех. Это очень большой объем. Одна из ярчайших находок — комплекс ханского двора с дворцом, мавзолеем, мечетью. Планируем издать монографию «Мавзолеи казанских ханов». А вообще информация о находках и результатах исследований представлена в более чем 170 публикациях, в том числе, в пяти монографиях. Но еще остается огромный потенциал для исследования.
— Можно точно сказать, кто именно покоится в этих мавзолеях?
— Казанские ханы, а кто точно, археологи не скажут. Есть предположения, представленные в нескольких публикациях. На сегодня известно о семи погребениях в мавзолеях, из них пять исследованы, два не вскрыты. Мы изучили только те погребения в мавзолее, которые были значительно разрушены строительными работами в XIX веке, а два были не потревожены, поэтому было принято решение оставить их для возможных исследований будущим поколениям археологов, когда будут более современные технологии исследования, возможно, без разрушения самих погребений. Сейчас технологии развиваются очень быстро. Кстати, останки из разрушенных погребений были перезахоронены в Кремле рядом с мавзолеем.
— Только ли по одной монете определили возраст Казани, как писали? Какие еще предметы указывали на 1000-летний возраст? Говорят, Казань еще старше, это так? Что на это указывает? (Борис)
— Для нас всегда было важно в исследованиях выйти к пониманию возникновения города. Такие попытки предпринимались уже в XVIII–XIX веках. Первая попытка определить возраст Казани была в 1890-е — тогда говорили о 500-летии города. Но в то время было сказано, что информации недостаточно и требуется продолжение исследования, так как город, возможно, имеет более древнюю историю. Один из крупнейших советских ученых Алексей Петрович Смирнов в своей фундаментальной работе «Волжские Булгары» еще в 1950-е годы отмечал, ссылаясь на археологические находки, что Казань возникла не позднее XII века.
В 70-е годы Альфред Хасанович Халиков аргументировал домонгольский возраст Казани не только археологическими находками, но и письменными источниками. Возраст подтверждался и радиоуглеродными данными, которые были опубликованы в работах Альфреда Хасановича — он фиксировал здесь слой пожара, который был в период уже существования города, и получалось, что город горел в конце XII — начале XIII века. Предметный ряд, полученный в ходе раскопок культурного слоя, связан с периодом конца X — начала XI века.
Результаты исследований позволили Фаязу Шариповичу Хузину прийти к выводу о возникновении города в начале XI века, что подтверждается и культурным слоем, и выявленными в нем объектами, и особенностями материальной культуры, характерной для рубежа X–XI веков. Его выводы получили поддержку и у других исследователей, в том числе, ведущих археологов Москвы и Санкт-Петербурга.
Часто спрашивают о монетах из раскопок Казанского кремля. Монеты — это материал, сопутствующий другим предметам, они датируются началом XI века, что подтверждает широкие торговые контакты населения города. Здесь нашли и арабские дирхам, и западноевропейскую монету. Кстати, монета одного из германских княжеств была найдена рядом со Свияжском. Торговые связи были устойчивыми и развивались по Волге в период X — начала XI веков.
Самые ранние слои в Казанском кремле относятся к посланиям эпохи мезолита (около 10-7 тыс. лет до н. э.), имеются предметы и периода раннего железного века (8-5 вв. до н. э.). Следы проживания людей носят характер освоения кремлевского холма многократно, но поселение, имеющее непрерывную историю, связанную с появлением здесь города, которым стала Казань, относится к началу XI века.
Исследования на территории Казанского кремля продолжаются, но сегодня важно довести до публикации весь материал, накопленный в ходе раскопок. У меня завершена монография по археологии Казани эпохи Средневековья, надеюсь ее издать в этом году. Подготовлена и защищена работа по производству кожи и кожевенных изделий. Выходим и на защиту диссертации по изучению керамического производства средневековой Казани. Идут исследования по истории домостроительства ханской Казани, производству поливной керамики XV — начала XVI веков и по многим другим направлениям материальной культуры средневекового города.
«Ежегодно исследуется 150 — 200 археологических комплексов»
— В первой части разговора вы назвали несколько локаций, где ведете раскопки, исследования. А сколько всего территорий у вас в работе?
— По Татарстану в сфере наших исследовательских работ более чем из 4 тысяч археологических объектов (поселений, некрополей и др.) находится от 150 до 200 археологических комплексов ежегодно. Для понимания: один Биляр занимает 800 гектаров. Это разные типы исследования и задач, мы определяем приоритеты в работе, внося корректировки в обследование территорий, где расположены древние места пребывания людей. Интерес представляют некрополи, например, один из ранних булгарских могильников — Танкеевский, который возник в IX веке, а просуществовал до XII века. Могильник очень интересен тем, что он отражает процесс сложения нового государства, мы видим влияние и Хазарского каганата, и местных поволжских племен, и варяжских традиций Западной Европы, и степных культур с Востока, городских центров Центральной Азии.
Всего таких ранних могильников несколько десятков, они разной степени исследованности и опубликованности. На Танкеевском могильнике раскопки велись еще в 70–80-е годы под руководством Евгения Петровича Казакова. Им вскрыто около 800 погребений, а всего там предполагается порядка 6 тысяч могил. Мы завершаем каталогизацию находок, полученных в предшествующие годы, ведем реставрацию предметов. В частности, там были найдены уникальные погребальные серебряные маски. По ним было проведено отдельное исследование специалистов разных направлений этих сложных для реставрации предметов — работали химики, физики, реставраторы высшей категории. Эти маски после многолетней реставрации в 2024 году были представлены в Казанском кремле на выставке «В поисках не вымышленных царств». Причем, у Танкеевского могильника материальная культура идентична с ранними слоями Болгара. Вероятно, эта территория была единым целым. Надеюсь, материалы по этим 800 погребениям в течение 2-3 лет проработки мы начнем публиковать.
— Где хранятся все находки?
— Музей археологии при нашем институте является хранителем одного из крупнейших музейных фондов предметов археологии в России — около 500 тысяч предметов. Ежегодно он пополняется порядка 30 тысячами предметов. Мы очень надеемся на завершение создания Музея археологии Татарстана АН РТ на материалах наших фондов, запланированного в Казанском кремле.
В коллекции находится и один из крупнейших палеонтологических фондов — около 5 тысяч антропологических комплексов. Это ценнейшие материалы! Чтобы исследовать антропологический материал одного погребения, требуется применение знаний почти 40 методов его изучения: по зубам, по особенностям крепления костей, их деформации и т. д. Сейчас в антропологии изучение элементов костных останков — это отдельное исследовательское направление. В 2000-е годы мощное развитие получили палеогенетика и палеопатогенные исследования, связанные как с геномом человека, так и с геномами различных заболеваний. Их изучение очень важно для современной медицины: зная, какие изменения претерпевает вирус, можно найти средства борьбы с ним.
— Как вообще определяется, где надо проводить раскопки?
— Предварительно должна быть сформулирована научная проблема, то есть, какой круг вопросов будет исследоваться в ходе этих раскопок. У нас сейчас есть ряд научных задач, которые не решены в археологии средневекового Болгара, ведем подготовительные работы: изучаем предшествующие отчеты, анализируем локации выявленных объектов, определяем состав специалистов других направлений, которые могут быть привлечены к работам с учетом специфики задач, которые ставятся в конкретном вопросе.
«Важность археологии в нашем регионе подчеркивалась особо и давно»
— Институту археологии АН РТ 10 лет, и вы являетесь его руководителем со дня основания. Чем была продиктована необходимость создания отдельного научного института?
— С момента создания института действительно прошло 10 лет, но на самом деле это более длинная история. Важность археологии в нашем регионе подчеркивалась особо и давно. Еще в XIX веке в России началось формирование археологической науки как самостоятельного направления. Для создания предпосылок развития научно-исследовательских центров по археологии в регионах Российской империи регулярно проводились археологические съезды. В 1877 году в Казани прошел IV археологический съезд, решениями которого подчеркивалась особая роль региона в изучении местных памятников и особенно археологии Болгара. В 1878 году создается Общество археологии, истории и этнографии при Казанском императорском университете. Это общество порой насчитывало до 300 членов, оно вело системные научные исследования, издавало свой журнал. В начале ХХ века в работе общества выделился сектор археологии. Последним его руководителем перед роспуском общества в 30-е годы ХХ века был известный казанский археолог Николай Филиппович Калинин. Он является учителем многих наших археологов старшего поколения. Именно специфика Казани привела к тому, что археология приобретала здесь большое развитие.
С созданием Института языка, литературы и истории имени Ибрагимова (ИЯЛИ) в его состав вошли археологи. Чуть позднее был образован сектор археологии и этнографии, который в конце1960-х возглавил Альфред Хасанович Халиков. Позже из него сформировался отдел, а в 90-е годы было инициировано создание Национального центра археологических исследований (НЦАИ). Предполагалось, что центр может стать самостоятельным научным исследовательским учреждением, но было принято решение о включении его в состав ИЯЛИ. С созданием Института истории имени Марджани АН РТ НЦАИ был включен в его состав.
Безусловно, работа археологов тесно переплетена с историей, но есть своя специфика. В мировой науке археология является частью антропологии и относится к направлению, которое ближе к естественнонаучным изысканиям. Потому что инструментарий археологов тесно связан с естественнонаучными методами. Конечно, они переплетаются со знанием прошлого человечества с древнейших времен, имеющего миллионы лет своего развития. Археолог — это историк, но в то же время у него обширные знания в области естественных наук — физики, химии, а сейчас также цифровых технологий, без которых невозможно вести исследования.
Вопрос о создании самостоятельного Института археологии был поставлен в начале 2000-х годов, инициатором выступил известный археолог из Санкт-Петербурга Анатолий Николаевич Кирпичников. Вопрос в те годы был рассмотрен и поддержан в Академии наук РТ. Я возглавил Национальный центр археологических исследований в 2004 году. Уже тогда шли обсуждения создания Института археологии. Второе дыхание этот вопрос получил с созданием благотворительного фонда «Возрождение», когда роль археологии приобрела особое значение в ходе крупных работ, которые тогда были начаты на памятниках Свияжска и Болгара. К 2014 году на основе двух отделов Института истории АН РТ — Музея археологии и Национального центра археологических исследований — был создан Институт археологии АН РТ.
— Какие задачи перед вами поставило руководство Татарстана?
— Перед новым научным учреждением стояло несколько задач, в частности, системное исследование археологического наследия народов Татарстана, а также исследования, связанные с историей татарского народа на обширном пространстве Евразии. Сегодня Институт археологии и выполняет эти задачи, применяя широкий круг междисциплинарных исследовательских подходов.
Современные технологии позволяют из каждой вещи получить огромный объем информации. В некоторых случаях сведения, полученные из археологических предметов, превосходят данные, которые фрагментарно сохранились в письменных источниках или вовсе отсутствовали. Археология является важным источником знаний о прошлом, и здесь важна комплексность исследования разных наук, что реализуется специалистами Института археологии АН РТ. Мы имеем тесное сотрудничество со всеми институтами Академии наук РТ, а также ведущими научными центрами в России и за рубежом.
— Какая работа по популяризации археологии и истории родного края проводится Институтом археологии? (Варвара)
— У нас регулярно выходит популярная литература! Но, не издав научной монографии по результатам исследований, невозможно популяризировать новые знания, которые создаются в результате изучения. Сначала информация должна выйти в научном изложении, а уж потом в популярном. И таких изданий много, я сам участвовал во многих десятках таких работ. В частности, изданиях об истории Казани, Болгара, Свияжска, коллеги публикуют работы по многим другим средневековым городам и древним периодам истории Татарстана и татарского народа. Много работ, связанных с популяризацией Казани в виде лекций, популярных изданий на русском и татарском языках, выставок в музеях с участием наших специалистов.
— Когда начнется работа со школьниками? (Айдар Ильдарович)
— Работа со школьниками ведется в разных формах. Сотрудники Института выступают членами жюри различных конкурсов и школьных конференций. За 2024 год приняли участие более чем в 10-ти мероприятиях, среди которых телевизионный конкурс «Тархан», республиканская конференция «Мир науки». Ежегодно сотрудники выступают перед учащимися школ Татарстана с многочисленными лекциями по истории татар и древней истории родного края. Организовано взаимодействие со школьниками в рамках совместных проектов Института с лекторием «Миллиард.Татар», который посещают школьники, в том числе участники конкурса «Тархан».
В ходе выставки «В поисках невымышленных царств…» совместно с выставочным залом «Манеж» организованы мастер-классы и квесты для школьников. Совместно с министерством культур РТ проводятся выезды победителей конкурсов по истории края в Болгар.
Институт археологии принял участие в проекте «Наука рядом» — провел экскурсию для школьников по Музею археологии РТ, где они познакомились с богатейшим археологическим наследием Татарстана и основными этапами работы с находками. Для школьников Зеленодольского района РТ организован археологический кружок. Сейчас идет подготовка дополнительных образовательных школьных краеведческих программ по истории с сетью полилингвальных образовательных комплексов «Адымнар».
«Самый тонкий инструмент при работе с землей — это человеческие руки»
— Какими инструментами пользуются археологи сегодня — неужели по-прежнему лопата, совочки и кисточки? А современные средства обнаружения «кладов» есть? (Василий)
— Самый тонкий инструмент при работе с землей — это человеческие руки. Полевая часть исследований, конечно, сохраняется в трудоемкой работе по вскрытию культурных слоев, но и современные методы и технологии широко применяются, особенно при предварительных работах, исследовании местности. Раньше было затруднительно оценить всю территорию объекта, понять конкретный участок исследования, составить хороший топографический план. Сегодня для этого применяются геофизические исследования по зондированию земли, аэрокосмические съемки, коптерные съемки для создания ортофотопланов. В самом процессе вскрытия применяются современные методы фиксации, позволяющие более точно отобразить ту ситуацию, которая открывается в ходе археологических работ.
Для пространственного анализа применяется ГИС (геоинформационная система): на основе фиксации каждого предмета в последующем можно создавать большие базы данных. Наш институт — один из четырех в России, который разработал собственную ГИС. Сегодня идет интенсивный процесс ввода данных и научного анализа данных при подготовке и проведении работ.
Часть территорий археологического объекта мы оставляем и для будущих поколений. Вся проблема в том, что второй раз к культурному слою вернуться невозможно, он исчерпаем. Поэтому надо сохранять те пространства, где в будущем могут получить еще больше информации, чем мы, применяя новые технологии.
— Читатель спрашивает: «Можно ли быть добровольцем на раскопках?»
— Можно, но мы особых условий не можем предоставить. И у нас нет средств для сопровождения в экспедиции. Иногда в экспедициях работают 4-5 добровольцев, которые приезжают по собственному желанию.
— Сколько всего человек выезжает на раскопки от Татарстана?
— До 10 человек, плюс присоединяются коллеги из регионов, где ведем работы, человек 5-6. Если бы были ресурсы, можно было бы больше людей привлечь, но, к сожалению, средств не достаточно. Но объем работы, который мы проводим в этом составе, получается большой. В Лапасе, например, очень тяжелые климатические условия: летом до 50 градусов доходит, а в июне еще мошка заедает, если без специальной экипировки.
— Не боитесь всяких проклятий как при раскопках Египетских пирамид?
— Нет, мы же с добрыми намерениями там работаем (улыбается).
— Насколько черные копатели мешают археологам и их открытиям? Есть такие места, где раскопки ими были произведены раньше ученых? (Алмаз)
— Они грабят многие объекты археологии, у них вкусовых предпочтений нет. Они наносят колоссальный ущерб. Российское законодательство достаточно жестко относится к этому, есть различные механизмы — судебные процессы, разъяснительные работы. Их нельзя назвать черными копателями, это просто грабители, потому что археологические объекты по закону являются госимуществом. Человек, который его изымает незаконно, является грабителем.
«Длительная кропотливая работа исключает возможность плагиата в археологии»
— Вы много говорили о том, что обширные территории надо исследовать, опубликовать результаты исследований. Расскажите об институте — штат, научный потенциал, материально-техническая база, финансирование. Чем вы располагаете, чтобы «объять необъятное»?
— В институте работают 53 научных сотрудника. Сейчас у нас выстраивается коллаборация со специалистами из других регионов, что расширяет наши возможности.
Около 30 процентов коллектива — это молодые ученые. Внимание к археологии есть, но все равно потребность в молодых специалистах остается. В КФУ был создан полный образовательный цикл по нашему профилю — бакалавриат, магистратура, аспирантура. В Казани также работает диссертационный совет, что позволяет привлекать к работе специалистов и отбирать лучших. Ежегодно защищают кандидатские работы 6-8 человек. Ведется подготовка и докторских работ. По количеству докторов по археологии мы, наверное, четвертые в стране. В институте работает 6 докторов наук и еще двое привлеченных из других городов, которые работают в реализации наших программ.
— Есть мнение, что количество докторов наук в институте не растет: как это было 10 лет тому назад, так и сейчас. Количество докторов наук увеличилось?
— Когда я начинал в 2004 году, в Татарстане было всего два доктора наук, а сейчас в Казани 8 докторов. Это большая работа, проведенная по подготовке кадров. С 2014 года четыре доктора защитились по археологии. По нашей проблематике защитились Айрат Губайдуллин (2017), Искандер Измайлов (2016), Мария Очир-Гаряева (2014) и Евгений Пигарев (2024). Андрей Чижевский и Ренат Валиев готовят свои докторские работы. Надеюсь, в 2025 году мы увидим их работы. Кроме них еще несколько человек планирует выходить на защиту.
— Было время, когда активно разоблачали заимствованные кандидатские и докторские работы. В вашей сфере возможно докторскую «надергать» откуда-то и защитить?
— В археологии это практически невозможно. Очень сложно писать и кандидатские, и докторские, потому что они требуют работы с конкретными материалами, а получение информации — это не прочтение текста и сбор по опубликованным наборам чужих мыслей. Нужно обработать десятки тысяч артефактов, структурировать, проанализировать разнородный материал, участвовать в раскопках.
Для понимания: чтобы подготовить полевика-археолога, имеющего право вести археологические раскопки с получением федерального разрешения, нужно 12 лет. При подготовке диссертации требуется комплексное исследование, привлечение специалистов другого профиля, находить средства на проведение исследований. У археологов уходит намного больше времени для сбора материалов, структурирования, систематизации, потому и по объему получаются двух-трех томные диссертации. Это очень длительная кропотливая работа. Поэтому это исключает возможность плагиата.
— Еще есть мнение, что в силу разных обстоятельств — археологических раскопок недостаточно или зарплаты в институте маленькие — сотрудники института выезжают в другие регионы и страны, где могут больше заработать. Это так?
— У нас как 53 человека работают, так и продолжают. Текучки кадров нет. За 10 лет работы института всего несколько человек по разным причинам поменяли место работы, кто-то вышел на пенсию. И тех, кто на заработки уезжает, среди работающих сотрудников института тоже нет.
— Какой бюджет у института, на что хватает этих денег? Как формируется госзадание учреждения? Как финансируются раскопки — дополнительно или в рамках годового плана-бюджета? Есть ли у вас хоздоговорная деятельность, на что идут внебюджетные (заработанные) средства? (Марсель)
— Значительный объем работ, который решает институт, выполняется в рамках госзадания. Надо отметить, что из 53 научных сотрудников почти треть не входят в штат бюджетных сотрудников, выполняющих госзадание. Они привлекаются для ведения охранно-спасательных исследований, экспертных работ, реставрационных работ по сохранению музейных предметов и пр. Составной частью формирования средств в институте являются госпрограмма по сохранению и развитию идентичности татарского народа, в соответствии с которой ведутся археологические исследования за пределами Татарстана. Сейчас формируется новая госпрограмма по степной Евразии.
— Под раскопки выделяются отдельные суммы?
— На археологические раскопки в рамках госзадания не предусмотрено финансирования, это отдельные программы и гранты.
— На 2025 год уже сформированы эти программы?
— Они сформированы, идет процесс уточнений и корректировок. В Биляре, Болгаре, Суваре и на других объектах археологии ведем раскопочные работы за счет специальных программ, грантов или из внебюджетных средств.
— У Института Археологии и ИМО КФУ есть успехи и публикации в области палеогенетики. Как идет процесс создания крупной междисциплинарной лаборатории, анонсированной президентом АН РТ? В МФТИ подобная лаборатория активно проводит исследования. В Екатеринбурге Центр естественнонаучных методов в исторической науке имеет высокую публикационную активность в международных научных журналах. (Тимур)
— Эта работа была начата еще в период реализации программы «Возрождение». КФУ провел большую работу по антропологическим материалам из Болгара: был отобран ряд образцов и совместно с институтом Макса Планка (Германия) проведено секвенирование на палеопатогены. Был выявлен ряд интересных наблюдений — наиболее неожиданные результаты связаны с исследованиями остатков палеогеномов чумы. Мы также завершили работы по палеогенетике казанских ханов. Готовится большая публикация.
Палеогенетические исследования дают совершенно новое представление о вопросах, связанных с людьми, с их заболеваниями. Это очень важно для понимания истории и для формирования суверенной науки в России. Кроме того, есть возможность изучать палеогеномы животных и растений.
— Лаборатория — это же еще помещение, оборудование, вот с этим как?
— Этот вопрос рассматривается правительством РТ.
«Только благодаря археологии мы увидели ханский двор»
— На ваш взгляд, какое открытие археологии Татарстана самое значимое?
— Я назвал бы раскопки, которые производились в Биляре в 1970-1980-х годах. Если мы берем 1990-е и 2000-е, то это работы по 1000-летию Казани. Я обратил бы внимание на то, что было реализовано в Болгаре (музей) и Свияжске (музей дерева). Сейчас требуется, наверное, реэкспозиция некоторых разделов музея в Болгаре. Но это были очень важные результаты, мы представили историю в яркой музейной форме. Палеогенетические исследования по чуме — очень важное открытие, потому что это считалось мифом, а тут получили результаты, показывающие достаточно губительный характер этой болезни в эпоху Золотой Орды.
— Что самое ценное находили археологи?
— Каратунский клад джучидских монет XIV века, найденный в 1986 году. Это более 20 тысяч серебряных монет Золотой Орды. Сделал это открытие доктор исторических наук Равиль Габдрахманович Фахрутдинов. Более 30 лет археологи Татарстана и Москвы обрабатывали материал. К сожалению, авторы не успели закончить свою работу. Нашим институтом завершена подготовка и издан двухтомный каталог это клада.
— А вы сами что самое ценное находили?
— Один из самых ярких объектов исследования — комплекс ханского двора в Казанском кремле. Только благодаря археологии мы увидели ханский двор. Также отмечу раскопки в Лапасе, Касимове и Наровчате.
— Спасибо за увлекательный разговор. Успехов вам!
Читайте также:
Айрат Ситдиков: «Вся история Евразии находится в слоях Болгара»