Захват или взятие Казани? Как в XXI веке конструируют новые мифы о татарской и российской истории

Обозреватель "Idel.Реалии" Ильнар Гарифуллин рассуждает о событиях октября 1552 и 2019 годов. Как я и предсказывал, попытка переписать историю под флагом мнимой толерантности приведет к тому, что вскоре даже завоевание Казанского ханства будут считать позитивным явлением. И действительно, самые худшие ожидания уже воплощаются в жизнь. Не прошло и месяца. Процессы колонизации, насильственной христианизации и депортации нехристианских народов с берегов крупных рек поставили вопрос о выживании татар как народа Для татар дата захвата войсками Ивана Грозного Казани — это трагическая дата потери национальной государственности, независимости. Дата, которая полностью поделила татарскую историю на до и после 1552 года. Несмотря на то, что помимо Казанского ханства существовали и другие татарские государства, являвшиеся осколками Золотой Орды, падение именно Казани стало тем спусковым механизмом, после которого, как по принципу домино, судьба остальных ханств была уже предрешена. И поэтому это точка сборки татарской нации, т.к. события 1552 года и последовавшие за ними процессы — колонизации, насильственной христианизации и депортации нехристианских народов с берегов крупных рек — поставили вопрос о выживании татар как народа.  Традиция поминать события той далекой осени берет начало в 1989 году. Это стало возможным благодаря открывшемуся во время перестройки "окну возможностей". Главным мобилизатором тогда стал Татарский общественный центр в поддержку перестройки (именно так он тогда назывался). Несмотря на перестройку, гласность и демократизацию общественной жизни, на ТОЦ было оказано сильнейшее давление, с тем чтобы центр отказался от этой акции. На первый День памяти (Хәтер көне) пришли несколько десятков человек — во много раз меньше, чем сейчас. Но уже через год-два День памяти собирал несколько тысяч. Этот миф насаждается для того, чтобы оправдать захватническую политику Ивана Грозного Но чем больше лет отделяет нас от тех времен, тем ярче видно, как из массового мобилизующего мероприятия День памяти постепенно был маргинализирован: де-факто в наши дни, с точки зрения властей, он является уже чем-то околозаконным и неполиткорректным. Это наглядно демонстрирует, какую дорогу проделали федерация и Татарстан за прошедшие 30 лет. Теперь же мы видим, как на наших глазах создаются исторические мифы, призванные напрочь стереть из нашей исторической памяти эту трагическую дату и последовавшие за ней события. Самый распространенный из этих мифов — "при взятии Казани активно участвовали сами татары, которые составили треть войска Ивана Грозного", а также "Казанское ханство было агрессивным государством, поэтому после взятия Казани были освобождены десятки тысяч русских пленников". А вот совсем новый миф, активно насаждаемый в последние годы: "насильственной христианизации со стороны православной церкви и российского государства никогда не было". Что касается первого мифа, то в войсках Ивана Грозного из его 150-тысячной армии татарская конница, которую привел касимовский хан Шах-Али, составляла максимум 7-10 тыс. человек, т.к. население самого Касимовского ханства было не слишком многочисленным. И поэтому ни о какой третьей части войска и речи идти не может! Этот миф насаждается для того, чтобы оправдать захватническую политику Ивана Грозного, мол, "татары сами были против Казанского ханства, вот и пошли помогать Грозному". К тому же надо иметь в виду, что Касимовское ханство было вассалом Московского княжества и по законам средневековья не могло отказаться от участия в военном походе своего сюзерена, т.е. Ивана Грозного. Кроме того, ряд источников указывает на то, что Шах-Али рассчитывал сам сесть на казанский трон после взятия Казани, чего однако не произошло. Татары смогли вернуться в окрестности древнего города Болгара (где их предки в X веке приняли ислам) только после революции 1917 года, когда, наконец, были отменены позорные пережитки насильственной христианизации, по которым нехристианское население изгонялось с территории вблизи крупных судоходных рек По второму мифу анализ количества и качества московско-казанских войн XV-XVI вв. показывает, что большая часть из них начиналась по инициативе Московского княжества. А те самые 50 тыс. русских пленников, о которых теперь принято активно вспоминать, были освобождены по результатам мирного договора еще за два года до штурма Казани. Т.е. уничтожение Казанского ханства было чистой воды агрессией, не оправданной какими-либо благими целями. Отрицание же насильственной христианизации, которая велась практически до середины XIX века (несмотря на религиозные реформы Екатерины II в 1788 г.) — это самое абсурдное и лживое по своей сути утверждение, ведь процесс этот зафиксирован многочисленными источниками того времени, да и вообще отпечатался в народной памяти. Помимо всего прочего, многие татаро-башкирские восстания и особенно восстание Батырши 1755 года проходили именно под лозунгом противодействия насильственной христианизации. И, пожалуй, самый яркий факт — татары смогли вернуться в окрестности древнего города Болгара (где их предки в X веке приняли ислам) только после революции 1917 года, когда, наконец, были отменены позорные пережитки насильственной христианизации, по которым нехристианское население изгонялось с территории вблизи крупных судоходных рек. Подобные исторические мифы призваны не только обелить и оправдать агрессивную политику Ивана Грозного, но и стереть из народной памяти эту трагическую дату — октябрь 1552 года. Они будут звучать всё громче и громче, если научное сообщество и татарская общественность будут слишком вяло на них реагировать и перестанут воспринимать Хәтер көне как действительно важную для татар историческую дату. Сберечь историческую память, защитить ее от деструктивных исторических мифов — значит обеспечить будущее татарской нации. Год назад с подачи некоторых СМИ заговорили о том, что День памяти уже не привлекает большого внимания. Заговорили о том, что нужно менять формат проведения, либо и вовсе перестать как-то отмечать эту дату. Честно говоря, не понятен смысл формулировки — "менять формат". Что она означает? Нельзя превращать эту трагическую для татар историческую дату во что-то праздничное и увеселительное, ведь это память о трагедии, а трагедию нельзя превращать в комедию. Действительно, День памяти не является общенациональным днем траура — он является таковым лишь для принципиальной части татарской национальной интеллигенции. Означает ли это, что дата потеряла свою актуальность, и идею необходимо забыть? Нет. И тут нельзя забывать о том, в какую историческую эпоху мы с вами живем —  это эпоха ужесточения политических нравов. В такие периоды истории наивно ждать от народных масс активного участия в общественно-политической жизни. Тем более когда участие в том же Хәтер көне несет в себе массу как реальных, так и мнимых рисков. В подобные периоды роль сберегателя народной памяти играет национальная интеллигенция, которая априори не может быть многочисленной. Даже если настанут такие времена, когда на День памяти выйдут 20 человек (на первый Хәтер көне в 1989-м вышли 30!), каждый уважающий себя татарин должен стать 21-м в этом ряду. Это вопрос не количества — это вопрос принципа. Это вопрос наличия или отсутствия человеческого достоинства — достойны мы или нет памяти наших предков? Достойны ли тех жертв и страданий, на которые они пошли, зная загодя, что живым в этой неравной борьбе не устоять. Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции. Бойтесь равнодушия — оно убивает.​ Подписывайтесь на наш канал в Telegram.