"Бранденбургская мадонна" из сталинградской глубинки: война и жизнь Марии Лиманской.
Мария Лиманская — о том, каково женщине на войне, о бойцах, знакомстве с Черчиллем и правнуках, живущих в Германии. "Вот такая я была", — Мария Лиманская вздыхает, сжимая в руках фото, сделанное военкором ТАСС Евгением Халдеем и когда-то прогремевшее на всю страну.
На карточке — молодая регулировщица на фоне разгромленных Бранденбургских ворот. В руках флажки, над головой — растяжка "Слава советским войскам, водрузившим Знамя Победы над Берлином". Такой вся страна увидела Победу в лице простой девушки Маши из села Малая Полтавка Волгоградской области.
Сейчас Марии Филипповне 93 года, но взгляд смелый, уверенный. В нем все — и боль простой девушки, которой пришлось пройти через ужасы войны, и гордость победителя. Она знает главное: справиться можно с любыми трудностями.
Одно платье на всех и танцы после бомбежки.
На войне Мария Филипповна оказалась в 18 лет — в 1942 году. Она уже работала в колхозе, помогала матери поднимать двоих младших детей после того, как в 1940 году погиб отец.
"Позвали нас в военкомат. Говорят: вот, девчонки, многие на войне уже погибли, ребят надо сменить. Мы отвечаем: надо значит надо. И на следующий день нас уже отправили в часть. Помню, везли на машине, было очень холодно — ветер резкий, мороз, а мы терпим. Приехали сначала в запасной полк под Сталинградом", — рассказывает Мария Лиманская.
Тогда Мария Филипповна и лишилась главного предмета своей гордости — косы до пояса.
"Девчонки, конечно, спрашивали, мол, не жалко тебе волосы. А я говорю им: "Режьте, война ведь, мыться негде, да и не до красоты теперь". Так и постригли меня".
Женщинам на войне было непросто. Без воды иногда приходилось обходиться неделями. Мария Филипповна служила в автодорожных частях, ее задачей было регулировать движение машин с продовольствием, лекарствами, ранеными. А это значит, что все время приходилось проводить на дороге: днем с флажками, ночью с фонарем рядом с линией фронта.
"Иногда нас к местным жителям расселяли, если рядом селения были. Но не всегда. В Польше вовсе в машине спали, машина с будкой, и мы там спали. Были у нас и праздники — главный праздник, когда бомбежки стихали. А иногда и танцы устраивали", — вспоминает Мария Филипповна.
В честь государственных праздников всей части выдавали по 100 "фронтовых" граммов. Но молодые девчонки не пили — отдавали свои "боевые" старшим товарищам, пожилым солдатам, которые чинили машины. Те за них выходили на дежурство, пока девушки были на танцах. Но так удавалось отдохнуть нечасто, до линии фронта по разбитым дорогам артисты, поднимающие боевой дух, просто не доезжали.
"Прихорашиваться нам некогда было — сначала на дороге движение регулируешь, потом только бы отдохнуть немного, и снова на смену. Зато после Победы, уже в Берлине, помню, мы с девушками пошли фотографироваться. У нас на всех было одно платье и одна косынка. Так мы все по очереди в них снимались — очень уж хотелось сфотографироваться в красивом платье, а не в военной форме", — вспоминает Мария Филипповна.
"Вот русские придут, будут вас рогами бить"
"Из Волгоградской области мы пешком шли почти до Батайска, Ростовской области. Бомбежка была страшная, нас вели не по дороге, а по пашне. Речки растаяли, где-то лед, где-то вода, дождь со снегом и ветер, грязь. Нам через речку идти, а мосты разбомбили, мы ползли по льду, некоторые провалились. Вышли оттуда мокрые, в сапогах вода. Спасло нас то, что недалеко село было. Нас к одной хозяйке поселили — она добрая была. Приняла нас, мокрую одежду сняла, постирала, нас на койку на свою положила, табуретку возле нас поставила и плакала всю ночь. Повторяла: "Может, и моего сыночка кто-нибудь приголубит, кто-нибудь его спасет". А он все бомбил и бомбил", — рассказывает Мария Филипповна.
Он — это Гитлер. Для девушки Маши на войне другого врага не было: ни фашистов, ни немцев. Только "он".
"Помню, он бомбил мосты в Батайске — и день и ночь все бомбил. А я в 100 метрах от железнодорожного моста стою, шоферов не пропускаю. Нашим зенитчикам удалось сбить один самолет, ну мы как давай кричать: "Гитлер капут!" Чудом тогда жива осталась", — рассказывает Мария Филипповна.
Уже в Берлине Маша увидела то, что не может забыть до сих пор.
"Я у Бранденбургских ворот регулировала движение. Там рядом было метро, которое он затопил. И наши солдаты метро откапывали, надеялись, может, кого спасти. А там все уже мертвые — старики, женщины, дети. А хозяева дома, в котором мы жили в Берлине, сами нашли свою смерть — повесились на чердаке. Позже их соседи рассказали нам, что они испугались русских. Гитлер по радио сказал: "Русские идут, с рогами, как черти. Будут вас рогами бить". А мы пришли и начали еду раздавать — на улицах везде полевые кухни работали. Чтобы жители Берлина не умерли от голода", — говорит Лиманская.
Познакомилась с Черчиллем и породнилась с немцами.
Так случилось, что на одном из своих дежурств Маше довелось лично пообщаться с премьер-министром Великобритании. Увидев молодую регулировщицу из машины, Черчилль захотел с ней поговорить.
"Подозвал он меня. Я подошла и говорю: "Красноармеец Лиманская прибыла". Он улыбается, в руке папироса огромная… И спрашивает: "Не обижают вас английские солдаты?" А я ему отвечаю: "Да пусть только попробуют!" Ну он кивнул и уехал", — рассказала ветеран.
После войны Мария Филипповна вернулась в родное село. И сразу пошла на работу: сначала в библиотеку, потом в больницу — стала санитаркой в отделении хирургии. На работе она впервые и увидела свое знаменитое фото в журнале "Работница".
"В 70-х годах это было. У нас учительница лежала в отделении. Подошла ко мне, фотографию показала. Только фамилия под фото была другая, не моя. Она и написала в журнал. Евгений Халдей после опубликовал опровержение и написал мне письмо — так мы с ним и познакомились", — говорит Лиманская.
После первого письма Халдей прислал второе, затем третье и несколько своих фото. В основном рассказывал о своих публикациях и выступлениях на телевидении.
В этом году Евгению Халдею исполнилось бы 100 лет. Мария Филипповна очень жалеет, что встретиться с легендарным фотокорреспондентом ТАСС, как он хотел, в 80-х годах, у нее так и не получилось. "Сначала я в больницу легла, не получилась встреча. А потом он скончался, так и не успев приехать. Но все письма и фото военкора я храню".
Есть и еще одна, особенная фотография, которая очень дорога Марии Филипповне. Это фото ее внучки Татьяны, там же, у Бранденбургских ворот. Татьяна сейчас живет в Германии, у нее шестеро детей — правнуков Лиманской.
"Конечно, сначала я была против, чтоб внучка за немца выходила и в Германию уезжала. Только он не немец на самом деле, у него только немецкие корни. А родился в России, жил здесь и даже служил в армии. А самое главное, что человек хороший, ласковый. Наш человек", — улыбается Мария Филипповна.
Внучка же, Татьяна Боссерт, по-другому вспоминает этот момент. "Это немного приукрашено. Моя бабушка — очень интеллигентный человек, она никогда не была против. Когда я пришла и сказала, что выхожу замуж, то она мне сказала: "Времена меняются, люди меняются, страны меняются". Она меня благословила, и все. Возражений никогда не было. Бабушка всегда говорила: лишь бы были счастливы, понимали друг друга. Вообще, я единственный член семьи, единственная, кто вышла замуж за немца и укатила с ним", — рассказала она.
Внучка Лиманской вспоминает также, что в детстве на нее не давила известность бабушки. "Нет, это все пришло намного позже. Я с этим росла, я знала, что ее снимал великий Халдей, знала, что эта фотография была сделана. Но раньше страна не интересовалась так особо своими героями", — добавляет Татьяна Боссерт.
Рассказывая историю своей фотографии, снятой спустя несколько десятилетий на том же месте, что и легендарный кадр Халдея, она замечает, что фото получилось экспромтом. "Все было очень просто, приезжали с телевидения, передали привет от бабушки и предложили нам съездить к Бранденбургским воротам. Так и получилась эта фотография", — поясняет она.
Боссерт при этом сожалеет, что за все время, что она живет в Германии, бабушка из-за проблем со здоровьем так и не смогла ее посетить, вернуться на ту площадь перед воротами, где флажкам в ее руках подчинялось движение в только что освобожденном Берлине. Зато на этот День Победы внучка приготовила своей бабушке сюрприз и планирует сама со всей своей большой семьей навестить ее в деревне под Саратовом.
А пока с внучкой и правнуками Мария Филипповна общается в основном по телефону. Правда, не всегда их понимает — младшие, бывает, путают языки, переходя с русского на немецкий.
"Самому младшему ребенку всего три годика. Недавно звонят мне, и младший со мной по-немецки здоровается. Я говорю: "Ты мне по-русски объясняй". А он: "Найн, найн". Маленький еще. Но русский правнуки тоже учат", — рассказывает Лиманская.
Война прошла, а память остается
До сих пор каждое 9 мая к Лиманской с поздравлениями приходят гости — дети из местной школы, чиновники, просто жители Звонаревки, где она сейчас живет. Дарят цветы, открытки. Однако в ее жизни был один подарок, который запомнился лучше других, — пачка обычных папирос, брошенная ей из машины простым солдатом.
"9 мая 1945 года я, как всегда, стояла на посту. И тут мимо машина едет, и шофер кричит мне: "Война закончилась, сестренка! Победа! Победа!" И папиросы мне бросает. Я кричу: "Я не курю". А он: "Больше у меня ничего нет". Вот это был самый дорогой мой подарок. Война тогда закончилась, да не совсем. Я до сих пор помню каждый день, во сне вижу, как наяву. Да и как забыть то, что пришлось пережить. Но главное, что не зря это было — есть теперь что детям и внукам передать".
