Кто пишет Крашенинникову и Клишасу русофобские ювенальные законы
В ближайшее время Общественная палата должна определиться с заключением по «законопроекту 2К» (ювенальщиков сенатора Клишаса и депутата Крашенинникова), который в конце июля был разнесен в пух и прах просемейными организациями и независимыми экспертами на площадке той же ОП. Тем временем редакция «Катюши» сделала важное открытие, которым необходимо поделиться с гражданами: секретарь Общественной палаты и бывшая близкая соратница Павла Крашенинннкова Лидия Михеева может оказаться непосредственным автором документа о ювенальных экспресс-судах по изъятию детей. Во всяком случае, тезисы из научных публикаций Михеевой 15-летней давности «удивительным образом» почти слово в слово перекочевали в обсуждаемый законопроект. С учетом тесного соработничества и близких связей Михеевой и Крашенинникова история начинает попахивать серьезным скандалом и конфликтом интересов – ведь ОПРФ должна представлять мнение независимых экспертов от общества, а не служить ширмой для единой команды ювенальных лоббистов.
Для начала напомним, что ресурсы беглого олигарха Михаила Ходорковского не без оснований называют госпожу Михееву «любимым экспертом Администрации Президента и правой рукой депутата Павла Крашенинникова» . Уроженка Барнаула, достигшая больших высот в юридической науке и госслужбе, давно двигается по карьерной лестнице параллельно с известным депутатом-автором «закона о шлепках».
С 2008 по 2010 г. Михеева занимала должность замруководителя аппарата комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, который возглавляет Крашенинников, состояла в разных рабочих группах, разрабатывавших законопроекты для комитета. На сайте Исследовательского центра частного права при Президенте РФ, руководителем которого является Михеева , прямо говорится, что она не только выступала экспертом, но и лично готовила многие законопроекты, которые вносили под своими именами другие депутаты (http://privlaw.ru/center/mikheeva-l-y-2/). В частности, ее авторству принадлежит принятый в 2008 году законопроект «Об опеке и попечительстве», формальными авторами которого были тот же Крашенинников и экс-парламентарий Екатерина Лахова. При Исследовательском центре также создан Совет по кодификации и совершенствованию российского законодательства, где председательствует… правильно – депутат Павел Крашенинников.
Еще в 2007 году Крашенинников вместе с Михеевой и двумя соавторами написали учебник «Семейное право» для студентов юридических вузов , в июне 2019 г. Михеева выступала на презентации книги Крашенинникова , а в ноябре вела вместо него парламентские слушания по семейному праву . Справедливости ради заметим, что по части подкованности и опыта работы в семейном праве (в т.ч. – законотворческого) у госпожи Михеевой найдется не так много конкурентов в нашей стране. Тема ее докторской диссертации, защита которой успешно прошла в Томском госуниверситете в 2003 г., – «Проблемы правового регулирования отношений в сфере опеки и попечительства». При этом и до, и после защиты Михеева активно писала монографии, научные статьи, учебные пособия для студентов, комментарии к законопроектам, касающиеся в том числе регулирования семейных отношений.
Среди работ Михеевой нам попалась на глаза статья 2005 г. под названием «Ответственность родителей за воспитание детей: направления реформы законодательства», опубликованная в журнале «Семейное и жилищное право». По ней можно составить полное впечатление о взглядах имеющего множество регалий юриста на отношения между родителями и детьми, на традиционные семейные ценности и соответствующее законотворчество. Во вступлении она делает акцент на «нередкие случаи жестокого обращения родителей с детьми, их эксплуатации, унижения их человеческого достоинства», что «не только способно причинить физические и нравственные страдания ребенку, но и, как правило, негативно влияет на будущую социализацию ребенка, деформирует его психику, формирует у ребенка неверное представление о семейных отношениях».
«Зло порождает зло. Как снежный ком растет семейное неблагополучие, сгущается атмосфера равнодушия к детям, в обществе утрачиваются навыки семейного общения, заботы о ближнем. В этой связи внимание общества привлекает вопрос о том, как предотвратить дальнейшее ухудшение положения детей в семье и какими мерами способствовать надлежащему исполнению родителями их обязанностей», – Михеева продолжает развивать свою мысль о плохих родителях, применяя классический подход ювенальщиков, рассматривающих интересы и благополучие детей отдельно от благополучия семьи в целом и интересов родителей, сталкивая лбами эти понятия.
«Известно, что наличие закрепленной в законе санкции само по себе может выступать достаточным стимулом для исполнения человеком правовой обязанности. Настало время комплексно подойти к вопросу о юридической ответственности родителей (и лиц, их заменяющих) и увязать воедино положения семейного, гражданского, жилищного, административного и уголовного законодательства, устанавливающие последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения родителями своих обязанностей», – приходит к интересному выводу Михеева, предлагая распространить подходы уголовного права и уголовного процесса на Семейный кодекс, вообще смешать все сферы законодательства в одну кучу и таким образом максимально расширить основания для привлечения к уголовной ответственности мам и пап за «ненадлежащее исполнение обязанностей». Забегая вперед, отметим, что именно такой подход и был реализован в «законопроекте 2К».
Михеева предлагает максимально расширить поводы для привлечения родителей к уголовной ответственности за ненадлежащее воспитание/жестокое обращение с ребенком, в частности, включить туда не только определенные действия, но и бездействие родителей. Также она считает целесообразным «повысить эффективность уголовно-правовых санкций за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних». Под «повышением эффективности» Михеева подразумевает усиление наказания для родителей, якобы не исполняющих обязанности по воспитанию – до двух лет тюрьмы вместо ограничения свободы. Напомним, речь идет о статье 2005 г., а в 2011 г. были приняты столь желанные для Михеевой поправки в ст. 156 УК РФ – теперь родителя можно лишить свободы на срок до трех лет.
Продолжая свою мысль, Михеева подробно объясняет, каким образом и для чего появился на свет «законопроект 2К». Да-да, обоснование под него подводится именно в этой статье 2005 года. Оказывается, практика применения ст. 77 СК РФ, в рамках которой сегодня возможно только административное отобрание ребенка опекой, если его жизни или здоровью грозит опасность, «продемонстрировала отрицательный опыт». Заключается он, по мнению Михеевой, в том, что «в целом ряде случаев родители возражают против изъятия ребенка из семьи и даже оказывают сопротивление сотрудникам органов опеки и попечительства, препятствуя проникновению в жилище и отказываясь передавать ребенка». Надо же, какие плохие родители, защищающие свои семьи и детей! А еще ей не нравятся ситуации, «когда матери отказываются от оказания помощи ребенку, не доверяя медицинскому вмешательству и рассчитывая на свои знания и опыт». Надо же, какие плохие матери! А тот факт, что медицинское вмешательство действительно не всегда бывает оправданным и, главное, по закону является добровольным, госпожу Михееву не смущает? Видимо, нет.
Далее мы видим, что Михеевой очень не нравятся те немногочисленные права родителей, которые гарантируются Семейным кодексом.
«Ссылаясь на ст. 63 СК РФ, родитель всегда может утверждать, что отобранием ребенка нарушаются права и интересы родителя. Очевидно, что административное отобрание ребенка, преследуя цель защиты интересов ребенка, вступает в противоречие с другим немаловажным принципом семейного законодательства – недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи (ст. 1 СК РФ). Основным недостатком существующей процедуры в этом аспекте выступает ее административная природа», – считает Михеева.
Здесь становится окончательно понятно, для чего ювенальщикам, к числу которых можно смело причислить г-жу Михееву, нужны экспресс-суды по отобранию детей. Для того, чтобы родитель не смог ничего опротестовать, не успел никак защитить свои права упомянутыми выше нормами Семейного кодекса. Нормально подготовиться к заседанию он никак не успеет, принцип состязательности сторон будет уничтожен, да и опротестовать решение первой инстанции будет практически нереально. Обо всем этом эксперты родительских организаций уже рассказывали, анализируя ПФЗ Клишаса-Крашенинникова. Более того, Михеева также предлагала закрепить положение, в соответствии с которым орган опеки и попечительства обязан предъявлять в суд практически любые требования к родителям, если это необходимо «в интересах ребенка» – вплоть до «временного отстранения» родителя от права пользования имуществом (фактически – выселения из его собственного жилья), взыскания с него в пользу ребенка компенсации морального и имущественного вреда и т.п.
И вот мы подошли к главному – заключительной части статьи Михеевой, которую имеет смысл процитировать целиком, во избежание всяких кривотолков. Вот какие изменения она предлагала внести в ст. 77 СК РФ в 2005 (!!!) году:
«…в наиболее серьезных коррективах нуждается процедура отобрания ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью (статья 77 СК РФ). В качестве наиболее желательного варианта реформы этой процедуры хотелось бы предложить ее перевод в рамки особого судопроизводства.
Представляется, что дело об отобрании ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью должно рассматриваться мировым судьей по месту фактического пребывания ребенка. Соответствующее заявление судье должен подавать орган опеки и попечительства.
В заявлении должны указываться: известные органу опеки и попечительства фамилия, имя, отчество и дата рождения ребенка, его место жительства или место пребывания; известные органу опеки и попечительства фамилия, имя, отчество родителей (одного из них) или лиц, на попечении которых находится ребенок, место их жительства или место их пребывания; обстоятельства, обосновывающие просьбу органа опеки и попечительства и свидетельствующие о необходимости отобрания ребенка в связи с непосредственной угрозой его жизни или здоровью.
Главным моментом в судебной процедуре экстренного отобрания ребенка должно стать оперативное рассмотрение заявления органа опеки и попечительства – в течение 4 часов с момента поступления заявления мировому судье. На основании определения об отобрании ребенка в связи с угрозой его жизни или здоровью органу опеки и попечительства должно быть предоставлено право с привлечением органа внутренних дел производить непосредственное изъятие ребенка из угрожающей обстановки.
Закрепление подобной процедуры в российском законодательстве будет свидетельствовать о приближении отечественных правовых норм к мировым стандартам судебной защиты нарушенных прав».
А теперь, для чистоты эксперимента, процитируем аналогичный отрывок из ПФЗ № 986679-7, авторами которого названы Клишас и Крашенинников:
«Заявление об отобрании ребенка у родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится, при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью подается органом опеки и попечительства или органом внутренних дел, получившими информацию об угрозе жизни ребенка или его здоровью, в районный суд по месту фактического пребывания ребенка.
В заявлении об отобрании ребенка должны быть указаны:
1) фамилия, имя, отчество и дата рождения ребенка, место его жительства или место его пребывания, если эти сведения известны заявителю;
2) фамилия, имя, отчество родителей (одного из них) или лиц, на попечении которых находится ребенок, место их жительства или место их пребывания, если эти сведения известны заявителю;
3) обстоятельства, обосновывающие просьбу заявителя и свидетельствующие о необходимости отобрания ребенка в связи с непосредственной угрозой его жизни или здоровью.
Заявление об отобрании ребенка рассматривается в закрытом судебном заседании с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства и прокурора, а также с участием родителей (одного из них) или иных лиц, на попечении которых находится ребенок, а в необходимых случаях также других заинтересованных лиц и самого ребенка, об отобрании которого подано заявление, если участие этого ребенка в судебном заседании возможно.
Заявление органа опеки и попечительства или органа внутренних дел об отобрании ребенка подлежит рассмотрению судом в течение 24 часов с момента поступления такого заявления.
Суд, рассмотрев по существу заявление об отобрании ребенка у родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится, выносит решение, которым удовлетворяет заявление или отказывает в его удовлетворении.
Решение суда об отобрании ребенка является основанием для немедленного отобрания ребенка у родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых находится ребенок, судебным приставом-исполнителем с участием органа опеки и попечительства, органа внутренних дел и прокурора».
Как говорится, найдите 10 отличий. Впрочем, определенные отличия конечно имеются: версия «2К» являет собой усиленный вариант раннего проекта Михеевой. В частности, в ней говорится о закрытом характере судебного заседания – чтобы детей из семей забирали без публичной огласки для СМИ и общественных организаций. Также предусмотрено инициирование подачи иска об изъятии полицейским – без участия опеки на первом этапе. А вот оперативность рассмотрения дела решили слегка увеличить – с 4 часов до 24. Первый вариант Михеевой не давал вообще никаких шансов родителям на адекватную защиту в суде – да и второй, откровенно говоря, не многим лучше. Тем более, что участие родителя-ответчика в заседании, в отличие от присутствия опеки и прокурора, не является обязательным. Не успел прийти в себя от шока и явиться в суд – сам виноват.
В остальном же мы ясно видим, что автором данной инициативы, развязывающей руки ювенальщикам, де-факто является госпожа Михеева, а вовсе не «2К». Примерно 40% ПФЗ совпадают с ее ранней статьей почти дословно, а остальные 60% являются концептуальным развитием, логическим продолжением ее же идей.
А теперь обратим внимание на 212-ФЗ «Об основах общественного контроля в РФ». Там есть ст. 11 – «Конфликт интересов при осуществлении общественного контроля».
«1. Общественный инспектор, общественный эксперт или иное лицо субъекта общественного контроля не допускается к осуществлению общественного контроля при наличии конфликта интересов при осуществлении общественного контроля.
2. Под конфликтом интересов в настоящем Федеральном законе понимается ситуация, при которой личная заинтересованность общественного инспектора, общественного эксперта или иного лица субъекта общественного контроля влияет или может повлиять на объективность и беспристрастность осуществления общественного контроля и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью общественного инспектора, общественного эксперта или иного лица субъекта общественного контроля и целями и задачами общественного контроля, установленными настоящим Федеральным законом».
Лидия Михеева является председателем Общественной палаты, которая вскоре должна предоставить Госдуме заключение на законопроект Клишаса-Крашенинникова, – в качестве независимого субъекта общественного контроля. А еще Лидия Михеева является, с большой долей вероятности, как минимум соавтором законопроекта, заключение и рекомендации к которому она должна утвердить от имени Общественной палаты. И вот тут у нас появляется вопрос – а нет ли здесь конфликта интересов? Что думаете, уважаемые читатели? Вас ничего не настораживает? Вы точно уверены, что Михеева будет утверждать заключение по много лет вынашиваемому (предположительно, разумеется) своему детищу «объективно и беспристрастно»? Мы что-то не очень.
Под личной заинтересованностью в ФЗ «Об общественном контроле» понимается «возможность получения доходов в виде денег, ценностей, иного имущества, в том числе имущественных прав, либо услуг для себя или для третьих лиц». Мы ничего не знаем о том, обещаны ли госпоже Михеевой какие-либо «услуги для себя или для третьих лиц» за грамотное лоббирование совместного с многолетним коллегой и партнером Крашенинниковым законопроекта. Но одно понятно: высокие посты, которые эта дама-заслуженный юрист РФ сейчас занимает, с избытком дают ей власть, влияние и материальный достаток. Терять что-либо из завоеванного она не собирается, а перспективы подняться еще выше по карьерной лестнице – просто великолепные. А еще, чем бы это дело ни закончилось, теперь мы хорошо представляем, какие персонажи и какими средствами разрушают традиционную семью, внедряя в России жесткую ювеналку. Надеемся, оставшиеся вменяемые депутаты, региональные Общественные палаты и федеральные контролирующие органы сделают из прочитанного правильные выводы. Максимальный репост!
Подпишитесь на нас
Загрузка...