"У людей паника". Калининградские врачи отказались работать с COVID-19

Два месяца назад в Калининградской области официально начали вести борьбу с коронавирусом. По словам министра здравоохранения региона Александра Кравченко, часть медиков в условиях пандемии отказались работать. "По факту, у нас 350 человек из системы еще до начала всей коронавирусной истории встали и вышли", – признал министр. Корреспонденты Север.Реалии поговорили с медиками, которые приняли такое решение. По сообщению калининградского Минздрава, большинство из "отказников" все еще числятся в системе здравоохранения региона. Однако на время проведения мероприятий против COVID-19 кто-то ушел в неоплачиваемый отпуск, кто-то – в вынужденный простой с сохранением 2/3 зарплаты, кто-то был переведен на другие должности. Одна из таких работников – 65-летняя медсестра больницы скорой медицинской помощи Татьяна Горбунчикова. Она смогла получить больничный лист, когда началась эпидемия коронавируса. "Социальные больничные", согласно постановлению правительства, работодатели должны оформить всем работникам старше 65, кто захочет уйти на самоизоляцию, но руководство медучреждений идет на это неохотно. – Мне сказали, что эти дни будут считаться прогулами, – пересказывает Горбунчикова беседу со старшей сестрой своего отделения. – Я разговор не записывала, поэтому сейчас обвинять не имею права. В случае чего, судиться уж точно не буду, проще уволиться. Но так как у меня хроническое заболевание лёгких, мне выдали больничный. Опять же, в поликлинике мне сказали, что социальные больничные они не делают. Чья эта обязанность – никто не может сказать. Но медперсонала не хватает, любыми правдами и неправдами вынуждают выходить, рассказывая про добровольное начало. Этим и пытаются прикрыться. А зарплаты копеечные, переработка, за которую ничего не платят. А тут риск. Мотивации нет, средств защиты нет. Ради чего рисковать собой и семьёй? В начале мая в Калининграде умерла медсестра областной больницы 65-летняя Надежда Дивак, которая более 20 лет проработала в отделении пульмонологии. 12 мая стало известно о смерти врача-реаниматолога областной клинической больницы, которая тоже болела коронавирусом. В российском списке памяти медработников, который составляют врачи, на сегодняшний день 160 фамилий погибших от коронавируса. "Их выдали вонючие и заплесневелые" В числе 350 отказавшихся от работы с ковидом калининградских медиков есть и те, кто окончательно ушёл из профессии. Чаще всего это люди пенсионного возраста. Наталья Темочкина (имя изменено по просьбе собеседницы. – СР) 20 лет проработала медсестрой в военном госпитале в Балтийске. Оставить работу в начале эпидемии ее вынудила ситуация со средствами индивидуальной защиты. – В Балтийске персоналу военного госпиталя для противостояния с коронавирусом выдали марлевые повязки и противочумные костюмы 40-летней давности, – объясняет она. – Их выдали вонючие и заплесневелые. Комплекты после стирки стали разваливаться. Про эти костюмы врачи говорят, что они невероятно неудобные и неповоротливые, у сотрудников больницы в этом обмундировании начались панические атаки. – Поднимаясь по лестнице, когда не видишь ориентиров и границ, начинается истерика. Особенно у людей в возрасте, – говорит Темочкина. Костюмы, вызывающие клаустрофобию, были выданы ещё в марте. Однако, как рассказывают сотрудники госпиталя, оставшиеся там работать, современные средства защиты до сих пор не поступили. – Видимо, руководство медучреждения решило, что все советское лучше современного отечественного и дешевле современного зарубежного, – иронизирует Наталья Темочкина. О своём уходе из госпиталя она рассказывает с грустью: – Мне это решение далось невероятно тяжело. Всё-таки 62 года – это не совсем тот возраст, в котором уже пора уходить на пенсию и носки дома сутками вязать, да и силы были дальше работать. Но, видимо, не в таких условиях. Меня поддержала моя семья, сказали, помогут материально, если что. Ведь именно денежный вопрос был краеугольным, что там говорить. Я думала, пока буду пенсию получать и работать, достаточную себе подушку безопасности скоплю, чтобы потом не нищенствовать. А на работе меня поддержали, никто косо не смотрел. "Мама, я врач! Я должна" Дочь калининградки Натальи Истоминой работает в больнице скорой медицинской помощи, 10 мая ее госпитализировали с коронавирусом. Она могла заразиться от кого-то из пациентов, предполагает Наталья: в БСМП сейчас переводят многих пациентов из инфекционной больницы – стационары для пациентов с коронавирусом развёрнуты в новом корпусе. В старый корпус стали свозить онкобольных из больниц города, отданных под коронавирус и так называемых гнойных, то есть пациентов, требующих срочной операции, например, с гангреной. – Моя дочь работает в старом корпусе, в гнойной хирургии. У всех пациентов воспалительный процесс и температура, то есть навести тепловизор [и заподозрить коронавирус по температуре] – это не для них. Клали всех подряд, мест в палатах не хватало, не хватало даже в коридорах. Не делали мазки и медперсоналу, – рассказывает она. – Больных отправляют в отделение, в котором медперсонал работает в марлевых масках, шапочках и перчатках. Все! Есть риск поступления ковидных? Очень большой. Учитываются ли риски и принимаются ли меры для снижения и невозможности повторения? Нет! По словам Истоминой, её дочь заразилась не одна. – До этого подтвердился коронавирус ещё у одной медсестры, сейчас завотделением с одышкой и температурой ждет результата, у лифтёрши, кастелянши и медбрата – температура. Это только то, что я знаю. Их может быть и больше. Я дочке говорила, возьми отпуск на время пандемии. Она: "Мама, я врач! Я должна". При этом считается, что в старом корпусе БСМП медики работают не в красной зоне и надбавки им не положены. Так же, как и средства защиты. – Выдавали в лучшем случае одну одноразовую маску на смену. А смена длится 12 часов, – сетует Наталья. Ранее очаг инфекции – как среди пациентов, так и среди персонала – был выявлен Калининградской областной клинической больнице. С 25 апреля там введён "обсервационный режим работы". Все, кто находился в этот момент на смене, остались жить в больнице. Тем, кто не был на смене, относительно повезло – они сидят на домашнем карантине. На середину мая в больнице было 280 случаев заражения: коронавирус обнаружен у 137 сотрудников больницы и 143 пациентов. Чтобы поощрить медиков, в апреле Минздрав России решил выплачивать стимулирующие надбавки "за особые условия труда и дополнительную нагрузку" тем, кто работает с новой коронавирусной инфекцией. Выплаты установлены в процентах от окладов, а Владимир Путин называл конкретные суммы: врачам стационаров – 80 тыс. руб. в месяц; среднему медперсоналу стационаров и врачам скорой помощи – 50 тыс. руб. в месяц; младшему медперсоналу стационаров, водителям и среднему и младшему медперсоналу скорой помощи – 25 тыс. руб. в месяц. По словам сотрудников Калининградской областной клинической больницы, обещанных 50 тысяч за работу в условиях пандемии никто не заплатил. Как рассказывает один из врачей ОКБ, "это не 50 тысяч, а 15% от оклада": "А если ты на карантине, то, соответственно, и этого не будет". Ещё одна проблема – многие врачи совмещают ставки в разных медицинских учреждениях. В случае работы с ковидными больными надбавки они получат только по официальному месту работы, так же как и компенсации в случае заражения. – У палатной медсестры подтвердился ковид. В статистике БСМП ее нет, так как основное место работы у неё другое. Соответственно, если вирус подхвачен не на своём месте работы, никакие выплаты ей также не положены, – рассуждает Наталья Истомина. – Ну, "нет тела, нет дела". А она сейчас в инфекционке лежит. Другой вопрос – как и кому именно будут начисляться надбавки. Об этом многие калининградские врачи имеют весьма смутное представление.  – Кому-то выплатили, кому-то нет. Для того чтобы заплатили 25 тысяч, мы должны в семь смен за месяц доставлять больных с ковидом. Но больных с ковидом тоже надо поймать, а это вообще вотчина Роспотребнадзора. Мы же не знаем, когда приезжаем на вызов, есть у пациента коронавирус или нет? И вот где эта красная линия? Мы в ней или нет? – говорят врачи из бригады скорой помощи центральной городской клинической больницы. На вызов бригада отправилась маскхалатах и марлевых повязках, то есть без серьёзной защиты от коронавируса. "Диспетчер сказал костюм не надевать" 24-летняя фельдшер Екатерина Куландина от работы не отказывалась и после вызова к пациенту с COVID-19 сама попала в больницу.  Куландина работает на Калининградской городской станции скорой медицинской помощи около двух лет. 5 мая она выехала на вызов к больному с высокой температурой. Поехала без защитного костюма – их на станции не хватает, рассказала она редакции Север.Реалии. – Защитные костюмы хорошие, они полностью защищают человека. Но их недостаточно, как мне объяснили. Такие костюмы мы надеваем только на COVID подтвержденный либо на контактный вызов – к тем, кто контактировал с больными. Костюмов очень мало. К тому же когда мы надеваем костюмы, на вызов уходит в два раза больше времени, так как нужна потом обработка, а это минут сорок. И поэтому, если диспетчеры знают, что человек не выезжал и не контактировал, но у него при этом температура, кашель, они говорят, что костюм надевать не надо. И ты едешь в этой маске, в которой уже полдня проходил, и в перчатках на произвол судьбы. Это очень опасно. На этот вызов диспетчер сказал костюм не надевать, – говорит фельдшер. У пациента из поселка Луговое, к которому ездила Куландина, высокая температура держалась десять дней. Бригада отвезла мужчину в Центральную городскую клиническую больницу, где позже ему диагностировали коронавирус. А через несколько дней во время смены Куландина почувствовала сильную тяжесть в груди, начался кашель, поднялась температура. 12 мая ее госпитализировали в ЦГКБ с диагнозом "пневмония".  Куландину поместили в отдельную палату, взяли тест на коронавирус. А вечером к ней положили больную с уже подтвержденным диагнозом. – Во вторник вечером ко мне в палату положили двух женщин. Как оказалось, у одной из них COVID подтвержден, ее дочь с коронавирусом лежит в инфекционке. У второй женщины температура, одышка и кашель, пока она ждет результатов теста. Как и я – я пока тоже пока не знаю, какой у меня будет диагноз. В одной палате мы втроем провели сутки. Всю ночь я спала в маске. Я несколько раз выходила к медсестрам, говорила, что это ненормально, должны принять меры. И мне отвечали, что врачи уже все знают и что-то решают. В среду больную женщину перевели в другую палату. Но, я думаю, времени, проведенного вместе, было достаточно, чтобы заразиться и мне, и второй женщине, если мы были еще не больны, – рассказала Куландина. О том, что с ней происходит в больнице, Екатерина пишет на своей странице в инстаграме. Она одна из немногих медиков, которые открыто рассказывают о пандемии изнутри. "В больнице ужасные условия, питание не очень, душ на всех один (и то весь течёт), как и туалет. Как существовать-то? Сколько находиться в таких условиях? Это хорошо я молодая, ходячая, а бабулечки? Дедулечки? Знаете, а ведь совсем недавно я во все это не верила, жила себе и жила, не думая о COVID, о других, в том числе и о себе. Сегодня утром медсестра спросила: "Вы Катя? Зачем вы пишете, что у нас все плохо?". А что, если это и в самом деле так? Люди боятся правды. Я – человек, пусть даже и приболела, но я считаю, что каждый из нас должен быть в хороших условиях", – рассказывает Куландина в соцсети. – После моих публикаций ко мне подошли работники больницы. Они подумали, я выставила фото с кроватями, будто мне не понравились кровати. Но дело не в них: у нас душ один на этаж, двери в нем не закрываются, как и в туалете. Еда всегда холодная и недоготовленная, с волосами. Почему так? Отвечают: "Не знаем". У них на все такой ответ. Возле двери в палату у нас лежат маски для больных. Я спросила, можно ли взять маску, а мне намекнули, что нежелательно, их ограниченное количество, – пересказывает медик. – Но это маски для пациентов, мы в палатах должны быть в масках. Лежит у нас сейчас около десяти человек – и с коронавирусом, и не подтвержденные. Все лежат вместе, больные с COVID и без. Это нормально? Сейчас Екатерина свое состояние оценивается как стабильное. Сохраняется тяжесть в груди и кашель, но в целом она чувствует себя хорошо. Она не осуждает коллег, которые в начале эпидемии отказались работать. Сейчас, рассказывает Куландина, на станции скорой помощи коронавирусом заболело шестеро медиков. – И это не фельдшеры из инфекционных бригад, они как раз защищены специальными костюмами, а те, кто ездил без защиты, как я. И только сейчас врачи начинают бояться, появляется недовольство – когда людей уже начали класть в больницу, – паника начинается. Некоторые фельдшеры начали просто отказываться от вызовов, если известно, что у больного температура, кашель. Требуют, чтобы выезжали инфекционные бригады. Они поняли, что труд медиков не ценится, и толкать себя в такую опасность… Их нельзя осуждать. Нам и тесты делают нерегулярно, выборочно. У меня за все время работы взяли всего один раз тест, когда фельдшер заболела из моей смены, мы с ней контактировали, Но я считаю, что тесты должны брать у всех и постоянно. За выезды к коронавирусным больным Екатерина Куландина получила 1900 рублей из федеральных выплат. Откуда взялась такая сумма, она понять не может.  – Мне за COVID пришло 1900 рублей. Кому-то 25 тысяч, кому-то 2 тысячи, кому-то вообще ничего не пришло, а это и фельдшеры, и санитары. У кого-то нет даже графы в расчетнике такой. Пока мы так и не поняли, как осуществлялись начисления. К руководству я обратиться не успела, потому что слегла. Но я так поняла, что какая-то разборка на станции была.​ – Во время пандемии сильно выросла нагрузка на бригады? – Да, вызовов стало больше. Если раньше у нас в период эпидемии гриппа, ОРВИ было около 11–12 вызовов за суточную смену, то сейчас среднее число – двадцать. У людей паника, их пугает ситуация. Очень много людей вызывает скорую просто с температурой 37. Но нагрузка на скорую всегда была высокой, а зарплаты при этом низкими. И я не понимаю, почему только в пандемию начали об этом говорить. Ведь другие болезни никто не отменял. "Свое здоровье важнее" Выход из системы здравоохранения 350 работников не остался незамеченным для Калининградской области, где и так дефицит медицинских кадров. Для того чтобы восполнить нехватку врачей, к работе привлекли несколько десятков ординаторов медицинского института БФУ им. И. Канта. Они работают в лечебных учреждениях Калининграда, в том числе в отделениях красной зоны. Среди них – Степан Бойко, выпускник ординатуры. В ближайшее время он должен был получить диплом и сертификат врача анестезиолога-реаниматолога. – У меня должны были быть госэкзамены и аккредитация, – рассказывает Бойко. – Но был выпущен приказ правительства о моратории на выдачу сертификатов и одновременно появился приказ о привлечении ординаторов врачами-стажёрами. Мне повезло, я попал в своё отделение реанимации и по сути выполняю ту работу, на которую я учился. На передовой не только профильные врачи, рассказывает он: "Травматологи, гинекологи, хирурги, лоры – все работают как палатные врачи. Вне зависимости от того, какая у тебя была специализация, ты работаешь как врач-терапевт". Степан сейчас трудится в Калининградской городской больнице. Он говорит, что на отказ врачей пенсионного возраста работать с ковидом отрицательно отреагировало только медицинское начальство: – Обиделись на них. Как будто предателями посчитали, что ли. Да, сейчас врачей осталось немного. Но люди, которые ушли, я считаю, что сделали правильно. Свое здоровье важнее, плюс кто-то должен выходить после того, как это закончится и будет наплыв отмененных плановых операций. Объективно нагрузка на оставшихся в системе здравоохранения сегодня значительно увеличилась, утверждают медработники, с которыми пообщался корреспондент Север.Реалии. – Сейчас скорую приходится в некоторых случаях по несколько часов ждать, а такими темпами очень быстро время ожидания возрастёт. Есть бригада медиков, она ездит на выезды. У одного обнаруживается коронавирус – всю бригаду отправляют на карантин. У нас в лучшем случае из 30 скорых сейчас на линии 15, – говорит лаборант областной больницы, который находится на самоизоляции. Он боится представляться, говорит, до пенсии осталось несколько лет, а проблемы ему не нужны. Тем же руководствуется большинство медиков: "Не готов идти против системы". "Они вспомнили, что у них есть права" Отказ некоторых врачей работать в период пандемии говорит об уровне организации здравоохранения в регионе, считает депутат Калининградской областной думы Михаил Чесалин. – Если мы дошли до того, что количество сотрудников Росгвардии превысило количество медиков в стране, тогда пусть росгвардейцы нас и лечат, – говорит он. Чесалин возглавляет региональный профсоюз "Трудовые бригады" и уже много лет борется за повышение уровня областной медицины. Однако активизма от самих врачей он не видит. Несколько лет назад в Калининградской области существовало отделение всероссийского объединения "Альянс врачей", но сейчас его нет. Нет в регионе и других независимых медицинских профсоюзов. – Среди медиков членов нашего профсоюза нет, – говорит Чесалин. – Я вижу, что врачи начинают защищать себя только сейчас, в экстремальной ситуации, я это приветствую. Они вспомнили, что у них есть какие-то права. В обычной жизни они, как правило, об этом забывают. Медикам надо не молчать, а заявлять о своих правах. О правах на достойный труд, достойную, повышенную оплату в эпидемиологический период, о гарантиях и средствах индивидуальной защиты. Но народ предпочитает не ссориться с начальством. Об этом же говорит и калининградская активистка Марина Шапошникова, сейчас она возглавляет "Лигу защитников пациентов 39 региона" и ведёт популярную группу в фейсбуке "Калининградцы за достойную медицину". – Началось всё в 2008 году, когда мы стали одним из пилотных регионов по оптимизации здравоохранения. Я тогда работала эпидемиологом в Гвардейской центральной районной больнице. Я была против оптимизации, в больнице благодаря мне оставили надбавки врачам. Но начался жёсткий прессинг, и мне пришлось уволиться, – вспоминает она. – Я тогда сказала: "Ну, Шапошникову вы уволите, а дальше что? К чему наша медицина такими темпами придёт?" Тогда все врачи молчали, молчат и сейчас. И вот что мы имеем: полнейшую неготовность к эпидемии. У врачей банально не хватает средств защиты. У Марины Шапошниковой узкая специализация – эпидемиология, и по идее, сейчас она должна была быть на вес золота. Однако работать даже волонтёром ей никто не предлагает. – Мы запустили горячую линию по вопросам здравоохранения несколько лет назад. И несколько человек отвечали на звонки, решали вопросы, иногда даже через прокуратуру. Когда всё это началось, я сказала: "Нужна отдельная горячая линия по коронавирусу". Она появилась, но кто там сидит – не знаю. Нас туда не пускают, – говорит Шапошникова.