Они побеждали Наполеона. Часть 2. Герои Эйлау

Главным героем Прёйсиш-Эйлау, первой битвы, которую не смог выиграть Наполеон, безусловно, был русский солдат. Настоящий профессионал, которого ещё с петровских времён было принято не только долго и упорно обучать военному делу, но и неплохо кормить, одевать и обувать, а также обеспечивать лучшим на то время вооружением.

Под командованием таких полководцев, как Румянцев и Суворов, а потом и их учеников, русский солдат мог победить любого. Соратники Наполеона успели почувствовать это на себе, да и ему компания 1805 года далась совсем непросто, а под Аустерлицем всё решили трагические ошибки штаба и фактическое устранение М.И.Кутузова, тогда ещё генерала от инфантерии, от командования.

При Эйлау русские солдаты сделали для победы всё что могли, и даже больше того. К счастью, им не пришлось повторять неудачный аустерлицкий опыт Вейротера, им оставалось только выстоять. В этом очерке мы не станем в который раз перечислять примеры удивительной стойкости русских солдат, а лишь напомним о том, что сделали ради победы командующий армией генерал Беннигсен, и только некоторые из его ближайших соратников, а также последний из командиров союзника – Пруссии, генерал фон Лесток.

Генерала Леонтия Беннигсена, который встал во главе русской армии незадолго до схватки у Эйлау, трудно отнести к числу «забытых» героев. Скорее, чересчур патриотичные историки предпочитали не зачислять его в первый ряд, хотя написано о Беннигсене немало, в том числе и на страницах «Военного обозрения» (https://topwar.ru/109032-general-bennigsen-kovarstvo-i-otvag...).

Выходец из Ганновера, ровесник Кутузова (родился в 1745 году), он попал на русскую службу уже 28-летним майором, имея за плечами небольшой опыт участия в Семилетней войне. Беннигсен когда-то был больше известен, как один из главных участников заговора против Павла I. Считалось даже, что Александр I так и не простил ему этого, что, впрочем, не мешало давать Беннигсену высокие назначения и осыпать его наградами. Однако фельдмаршальский жезл Беннигсен так и не получил, в отличие от Кутузова и куда менее заслуженных Витгенштейна и Сакена.

И всё же у него весьма достойное место в военной истории России, а современники, похоже, вообще считали его одним из лучших полководцев России. На это обратил внимание даже Л.Н.Толстой на страницах «Войны и мира»: «...Говорили, напротив, что всё-таки не было никого дельнее и опытнее Беннигсена, и как ни вертись, всё-таки придёшь к нему...», — это лишь одно из многочисленных суждений по поводу кандидатуры главнокомандующего русской армией в 1812 году.

Ещё до противостояния с Наполеоном, во время первой Польской кампании 1792-1794 гг, он удостоился похвалы Суворова, который писал, что Беннигсен «обнаружил качества хорошего кавалерийского офицера — пыл, отвагу, быстроту». Генерал не растерял этих качеств к началу компании 1806 года в Польше, и при Пултуске с 40-тысячным корпусом нанёс жестокое поражение корпусу Ланна, отчитавшись об этом как о победе над самим Наполеоном. За что получил орден Святого Георгия 2-й степени, а также командование армией.

Однако уже в ходе операции, которая в первые дни февраля 1807 года привела русских и французов к Эйлау, Беннигсен ухитрился упустить сразу несколько возможностей бить наполеоновских маршалов Нея и Бернадота по частям. Генерал всеми силами пытался прикрывать Кёнигсберг, а также искал соединения с усиленным несколькими русскими полками прусским корпусом Лестока. Пруссаки старались опираться на приморскую часть Восточной Пруссии, прикрывая Данциг, откуда было налажено бесперебойное снабжение из Англии.

В дни медленного отступления к окрестностям Кёнигсберга и русской границе генералу П.И.Багратиону во главе арьергарда армии Беннигсена пришлось не раз отбиваться от превосходящих сил врага. В ночь на 8 февраля (все даты – по новому стилю) Багратион сумел сохранить за русскими горящий Эйлау – по сути, отличную оборонительную позицию. Однако в результате жуткой ночной неразберихи, когда командующий Беннигсен, не имея почти никакого представления о деле, фактически устранился от руководства боем, городок был оставлен.

Но возможно, когда следующим утром началась сильнейшая метель, это даже сыграло русским на руку, поскольку артиллерия получила неожиданную возможность почти в упор расстреливать выходящие из узких улочек Эйлау французские колонны. К тому времени, имея на руках перехваченное казаками французское донесение, Беннигсен знал, что Наполеон планирует нанести главный удар по его левому флангу. Для этого к полю сражения спешно выдвигался 3-й корпус маршала Даву. В то же время правому флангу грозил обход Нея, параллельным курсом которому к окрестностям Эйлау выдвигались полки фон Лестока.

Удар Даву предварили атаки корпусов маршала Сульта – на правое русское крыло и маршала Ожеро – по центру. Именно этот корпус из-за разразившейся пурги сдвинулся от Эйлау правее и попал под уничтожающий картечный огонь 70-пушечной русской батареи. Беннигсен, ставка которого расположилась рядом с селением Ауклаппен, несколько раз выезжал непосредственно к линиям русских пехотных полков, не выпуская из рук управления боем, и это признают все мемуаристы, вплоть до весьма критически настроенных Ермолова и Давыдова.

Беннигсен отдавал распоряжения командиру русского резерва генералу Дохтурову, который возглавил контратаку против кавалерии Мюрата и Бессьера, едва не прорвавшей русский центр. После того, как в сражение вступили дивизии корпуса Даву и был практически опрокинут весь левый фланг русской позиции, случились два эпизода, которые до сих пор остаются предметом полемики для историков. Даже в ходе ежегодных реконструкций сражения в окрестностях современного Багратионовска возникают споры, как же изображать Беннигсена.

Именно в тот момент, когда войска Даву захватили Кучиттен и едва не перерезали коммуникации русской армии, Беннигсен поспешил в тыл, а если верить его мемуарам – навстречу подходящему корпусу Лестока. О том, встретились ли Беннигсен и Лесток, тоже до сих пор идут споры. Где-то в запасниках немецких музеев даже хранятся картины, изображающие эту встречу, но критики русского командующего предпочитают утверждать, что он то ли заблудился, то ли просто сбежал с поля боя, считая дело проигранным. Будем считать за главное то, что Беннигсен вернулся.

Тем не менее, старый пруссак Лесток, которому было уже почти 70, подоспел вовремя, и действительно бросился на Даву в первых рядах своих гусар. Антон Вильгельм фон Лесток, этот старый прусский гусар, предки которого были беглыми французскими гугенотами, мирно умер 77-летним, за полгода до окончания наполеоновских войн. Но ещё в 75 он продолжал сражаться с Наполеоном, и знаменитое: «гусар, не убитый в 30 лет – не гусар, а дрянь», это именно о нём.

Напомним, эти слова приписывают как раз французам — и маршалу Ланну, и генералу Лассалю, а фон Лестоку просто повезло. Повезло не быть убитым в 30 лет и выжить в составе полка Цитена, который ещё при Фридрихе Великом был первым, который бросали в самое пекло. Повезло Лестоку и оказаться вместе с русскими на поле боя под Эйлау и по праву заслужить славу победителя Наполеона, точнее – одного из победителей.

А Беннигсен, вернувшись в ставку, которая уже передвинулась в тыл правофланговому корпусу Тучкова, успел уже к следующему спорному эпизоду. Впрочем, о роли Беннигсена в данном случае спорят куда меньше, скорее – делят лавры. И делят двое куда более прославленных, уже за 1812 год, генерала – Кутайсов и Ермолов.

Кутайсов оказался под Эйлау как командир конной артиллерии, в звании генерал-майора, хотя ему было всего 22 года. Впрочем, удивляться тут нечему, поскольку гвардии полковника Кутайсов сумел получить уже 15-летним – благодаря протекции отца, всесильного фаворита при Павле I. Но на поле страшного боя он, по свидетельству очевидцев, чуть ли не развлекался, курсируя на коне от одного фланга к другому, от одной батареи к другой. И всё же, никто не сказал и уже не скажет, что его конные роты оказались в нужное время в нужном месте без ведома Кутайсова. Впрочем, без ведома главнокомандующего Беннигсена, они там тоже вряд ли могли оказаться.

Что же касается Ермолова, то он – 30-летний ветеран первой Польской компании 1790-х годов и Персидского похода, соратник Суворова, переживший опалу и арест, был под Эйлау в том же звании, что и Кутайсов – генерал-майора. Однако он во второй Польской компании с огромным трудом получил под командование всего лишь… роту конной артиллерии и просто не мог не ревновать Кутайсова. Из мемуаров Ермолова следует, что это именно он принял нужное решение и привёл на отступивший левый фланг вместе со своей конной ротой ещё две для того, чтобы «ударить по Давусту».

Мы не будем даже пытаться выяснить, кто из них – Кутайсов или Ермолов стремительно пригнал под Ауклаппен 36 орудий конной артиллерии и отбил новый натиск дивизий Фриана и Морана. Куда важнее иное – героями Эйлау надо считать не только их, но и Лестока и даже генерала Беннигсена. Пусть он и отдал приказ об отступлении с кровавого поля, на котором Наполеон впервые не смог одержать победу.

Фельдмаршал Кутузов, который, между прочим, яро ненавидел Беннигсена, но при этом терпел его во главе своего штаба в 1812 году, тоже приказал отступать от Бородино. Он также приказал оставить Москву, за что был ненавидим буквально всеми. Кутузов долго потом выносил оскорбления, не отвечая на обвинения и клевету, чтобы в итоге «победить непобедимого». А ведь впервые такое определение относилось как раз к Беннигсену.

Let's block ads! (Why?)