«Ну невозможно же бутербродами складывать пациентов»: сибирские медики рассказали о работе в третью волну коронавируса

Тайга.инфо перепечатывает монологи медиков из Сибири, записанные «Медиазоной» и НГС. Они объяснили, почему третья волна коронавируса проходит тяжелее предыдущих, и рассказали об угрозах пациентов и тяжелой депрессии у коллег. Врач ковидной службы Как молодой врач, я и не знала, с чем придется столкнуться, выйдя на работу. Я ведь и терапевтом на участке побыть не успела, через полгода случился коронавирус. Вместе с возросшим числом больных пациентов возросло число паникеров. Иногда мы срывались на дом к совершенно здоровым, но крайне эмоциональным пациентам, при этом нас молча ждали тяжелые больные. Было очень обидно. Со временем становилось только хуже, потому что многие коллеги ушли. Кто-то в моноинфекционные госпитали, кто-то не выдерживал нагрузки и писал заявление на увольнение. В нашей больнице и так дефицит кадров, а за время пандемии количество врачей сократилось вдвое. Это привело к тому, что невыносимая нагрузка упала на наши плечи. Уже давно мы работаем сутками, работаем в выходные дни. Мы совмещаем выезды на дом, прием в поликлинике, работу в стационаре. Мы соглашаемся на любую сверхурочную работу, так как прекрасно понимаем наш долг перед пациентами. Выезжаем на дом днем и ночью, ведем прием в сотню человек и больше. Но очень грустно от того, что в ответ мы получаем только грубость, оскорбления и несчетное количество жалоб. Если к вам не приехал врач, это не потому, что мы не хотим ехать. Это потому, что ехать некому. Если вы сидите в очереди два-три часа, это не потому, что врач чай пьет на работе. Просто на одно время он принимает по три-четыре человека. Мы тоже люди, мы не можем объять необъятное. Честно говоря, нам неоднократно угрожали и физической расправой (лично меня обещали убить) пациенты, которым мы не уделяли должное количество внимания. Мы понимаем, но ведь это не наша вина! Наша система здравоохранения не справляется со сложившейся ситуацией, а виноватыми в глазах общественности остаются рядовые врачи, фельдшеры, медицинские сестры. Но мы же стараемся изо всех сил. Мы тоже переживаем за каждого пациента. Приезжаешь к больным поздним вечером уже, а тебе в ответ «Почему так долго едете? Да вас пора всех уже уволить! Вы не хотите работать! Не умеете работать!» Когда в лицо кидают препараты, говоря: «Запихните себе, нам не нужны такие». И ты возвращаешься на работу и рыдаешь от бессилия, ведь ты хотел как лучше. Ведь старался быстрее приехать, помочь всем, чем можешь. Лично я перенесла коронавирусную инфекцию в тяжелой форме, я прекрасно понимаю своих пациентов. Но я понимала и врачей, а поэтому покорно ждала, самостоятельно приобретала необходимые препараты, лечилась на дому. Мне пришлось выйти, как только пришел отрицательный результат ПЦР, несмотря на достаточно тяжелую пневмонию, я пошла на помощь врачам, на помощь пациентам. Многие мои коллеги оставили на пандемии свое здоровье, свои нервы, многие сломались. Нас редко отпускают на больничный, и все заболевания приходится переносить на ногах, приобретая массу осложнений на всю оставшуюся жизнь. Лично я приняла решение покинуть ряды медицинских работников, пусть я и буду выглядеть слабаком и трусом. Но спустя год работы в ковидной бригаде я поняла, что хочу жить как человек, а не загнанный зверь. Доработаю до 2022-го и поеду в санаторий восстанавливать здоровье и точно не вернусь в медицину. Мне очень жаль, потому что врач из меня вышел хороший. Знания есть, опыт, к работе ответственно подхожу. Если бы не эта ситуация. У нас многие закончили тяжелой депрессией, осенью в ту волну неоднократно приходили мысли суицидального характера. Просто если работать без отдыха, то очень сильно едут мозги. Александра Романова (фамилия изменена), фельдшер скорой помощи, Иркутская область В Иркутской области категорически не хватает мест в больницах. Слишком много заболеваемости и слишком мало коечного фонда, а пациенты с коронавирусной инфекцией, осложненной пневмонией, нуждаются в экстренной помощи. Раньше возили в Усть-Орду, сейчас даже в Ангарск, центральную больницу Шелехова. Настолько все заполнено: ну невозможно же бутербродами складывать пациентов! Плюс нужен кислород, но ни мы, ни другие врачи не в силах взять и купить кислород всем. У нас ведь даже никаких нормативно-правовых актов нет, хотя обязанности лично у меня как у врача, но зарплата гораздо меньше. У меня полное ощущение, что мы — рядовые, у нас полное подчинение. Несколько дней назад вообще не было номеров в стационарах. Мы звоним старшему врачу смены, которому врачи из ковидных госпиталей подают сводку о том, какое количество мест у них есть. И спрашиваем, куда везти. Если есть места, они говорят, куда. Или говорят, что везти пациента некуда. [Если некуда], говорят: «Лечите на месте». Лично я пока ни одного крайне тяжелого пациента не оставляла [дома]. Вчера мы тяжелого пациента все же увезли [в больницу], я крайне удивлена. Хотя он вполне был гемодинамически стабилен, но в любой момент мог бы стать нестабилен. Но все хорошо, его приняли в стационар, практически не задавая вопросов, что меня удивило. Хотя я уже была настроена ругаться. Чувствую безнадежность. Если бы меня ждали где-то в другом месте, не в медицине, с зарплатой примерно такой же плюс-минус — я бы ушла, да я бы бежала отсюда! Я думаю, с нас будут спрашивать. Только потом, когда это все закончится. И ни министры наши, ни чиновники будут не при делах. Прокуратура, Следственный комитет будут искать крайних: все же хотят совесть свою очистить. Родственники умерших пациентов — в первую очередь. Я не знаю, они считают, что мы боги, что ли? «Призвание» — кто это слово вообще придумал? Что-то там кому-то вечно мы должны! Да никто никому ничего не должен: у нас сейчас на подстанции более 20 человек сидят на больничном с диагнозом коронавирусная инфекция, и работать некому. Мы так же можем сдохнуть, как и все остальные! Я уже все. Меня уже скоро психбригада увезет с какой-нибудь смены: уже истерика начинается, уже слезы начинают из глаз катиться. Потому что становится отвратительно, когда я понимаю, что меня хотят завести в тупик. Представьте, что вас закрыли в маленькую коробочку, где вы ни дышать, ни двигаться не можете? И при этом говорят: «Вы сами виноваты, что вы в этой коробочке». Валентина Монохроева, диспетчер станции скорой медицинской помощи, Иркутск Вообще в нашей системе здравоохранения нет никакой логистики. Проблема с нехваткой мест в больницах в Иркутской области еще с первой волны была. Сейчас третья волна — она агрессивная, вроде бы все должны быть подготовлены — Министерство здравоохранения, больницы… Но народ расслабился, все про ковид забыли. Абсолютно не готовы оказались. Когда сидишь в диспетчерской и разговариваешь с родственниками пациентов, когда они тебе плачут в трубку и говорят: «Увезите, пожалуйста, что сделать?». А мы им не можем помочь. Ну и что толку, что скорая приедет? Ну да, стабилизируют немного состояние — ну, а лечения-то нету. Или терапевтов, которых ждут по 5−7 дней! Ну дайте тогда нормальное всем лечение, есть какие-то клинические рекомендации. Люди не знают, друг другу назначают лечение в комментариях, из-за того, что они не могут дождаться ни скорой помощи, ни терапевтов. Тяжелобольных [на скорой] не могут госпитализировать, а у нас кислород не резиновый: тоже есть кислородные баллоны, но мы же не можем постоянно дышать с пациентом [в машине]. Ну, а стационар тоже можно понять — должно быть специальное место, должен быть кислород. Если он тяжелый больной, мы должны везти. По жизненным показаниям — в ближайшую больницу, но даже так не принимают. Когда ты работаешь на линии, там, помимо того, что нужно лечить, нужно организовать [транспортировку], если там вдруг носилочный больной. Спину подрываешь, по 24 часа сидишь в этой «Газели», которая просто убивает позвоночник. Почему я ушла с линии в диспетчерскую? У меня две грыжи, мне 31 год. Я каждый год подкалываюсь, в стационаре подлечиваюсь, чтобы не усугубить. Если начинает болеть спина — я не могу просто встать, поднять нормально ногу. Когда стала рассказывать правду о нехватке мест в больницах у себя в инстаграме — мне поступил звонок из Минздрава, попросили «не нагнетать обстановку». А вызовы в огромном количестве висят: прошло улучшение [ситуации с нехваткой мест], но тяжелые пациенты все еще в большом количестве остаются дома. Кто-то уже выздоравливает, кто-то очень долго ждал скорую, кто-то умер уже.