Надежда КРАСИЛЬНИКОВА: Я не думала, что доживу до 80 лет…
Надежду КРАСИЛЬНИКОВУ в Ангарске знают многие. Она – первый онколог-маммолог города. И хотя доктор десять лет уже не работает, к ней по-прежнему обращаются за помощью и консультацией. Она никому не отказывает. Знает: онкологическому больному важна не только медицинская помощь, но и психологическая поддержка. Мы встретились с ней, чтобы узнать, что должна сделать женщина, чтобы до старости сохранить здоровье. - Я не открою вам Америку. Скажу то, что говорят и другие врачи: не пить, не курить, вести здоровый образ жизни, заниматься спортом, жить в гармонии с природой, собой и окружающими. Но это не общие слова! Это практика, испытанная на себе. Я вот не думала, что доживу до 80 лет. Смотрела на одну свою 70-летнюю экстравагантную пациентку и даже представить не могла, какой буду в ее возрасте и буду ли вообще. Я ведь, приехав в Ангарск, собрала на себя кучу болезней, стала аллергиком. Однажды прямо на работе почувствовала себя плохо: голова закружилась, перед глазами все поплыло. Сдаю кровь, а у меня лейкоцитов 1400 вместо 4 тысяч! Обычно это у больных, проходящих химиотерапию, уровень лейкоцитов в крови падает. Мы ведь не знали тогда, что такое электролизный завод и чем он для людей опасен. Не понимали даже врачи, какой радиоактивный фон нас окружает. - Какое себе лекарство прописали? - Свежий воздух и экологически чистое сбалансированное питание. Для этого я уехала на две недели в поселок Баргузин на Байкале. Ела рыбу, икру. Пила чистую байкальскую воду. Много гуляла. Когда вернулась, лейкоциты пришли в норму – 4600. Я это не придумываю, анализы показали. Потом в Ангарске открыли завод БВК. За два года до его пиковых выбросов у меня летом случилось воспаление легких. Без всякой причины. Заболела в июне, а потом еще и в августе. В сентябре слегла с третьим воспалением, которое уже сопровождалось отеком легкого. Развилась бронхиальная астма. В МСЧ-36, где я параллельно с онкологическим диспансером вела поликлинические приемы, мне дали путевку на турбазу «Утулик». Там я первый раз пошла в горы. Призналась инструктору, что боюсь задохнуться. Он успокоил: «Будешь карабкаться потихоньку». Там подъем-то был кот наплакал, если сравнивать его с другими вершинами, на которые я позже поднималась. Но с меня пот в три ручья лился! Наверху выпрямилась, вдох сделала - и тут резкая боль, ощущение было, будто разорвалась грудная клетка. Рот раскрываю, а вдохнуть не могу! Инструктор меня на пенек посадил со словами: «Дыши! Теперь все хорошо будет». Спустилась я другим человеком. Бегом стала заниматься. В походы ходить. На Шумаке несколько раз была. Пациентка меня к танцам привлекла. У меня друзья в основном онкологические больные. Я же с ними большую часть своего времени проводила. - Почему вы выбрали именно онкологию? - Вообще-то я геологом хотела стать, но денег, чтобы поехать в Москву учиться, в семье не было. Я родом из маленькой глухой деревеньки в Ивановской области. Чтобы купить ботиночки для школы, собирала ягоду в лесу. Потом мы с мамой шли 25 километров в ближайший город, чтобы ее продавать по 10 копеек за стакан. В три часа утра вставали. Председатель колхоза хотел, чтобы я окончила сельскохозяйственный институт. Я же мечтала вырваться из деревни, чтобы не стать вечной колхозницей без паспорта. Такие тогда после войны времена были. Семилетняя школа от дома находилась в 7 километрах. И мы каждый день ходили! Учились в три смены, домой по темноте возвращались. Шли гуськом человек 8-10, с факелами в начале и в конце колонны, чтобы отпугивать волков. Зимой на чужой квартире жили. Спали по три человека на полатях под потолком. Каждый день ели только вареные картошку и лук. За хлебом всю ночь на улице в очереди сидели. А в войну каждому ребенку в обязательном порядке ежедневно давали столовую ложку рыбьего жира для укрепления иммунитета и полстакана лекарства от брюшного тифа. За это полагалось лакомство – долька вяленой свеклы. Удивительно, но не болели ведь тогда ничем! В ближайшем к нашей деревне городе Шуя было медицинское училище. Туда я после окончания школы и поступила. В онкологию пришла на третьем курсе института, уже в Иркутске. Это не я ее выбрала, а она меня. Просто в другие больницы студентов на работу не принимали, а в онкологии была биржа труда, они брали старшекурсников. - Как вы оказались в Иркутске? - Так меня и еще четверых девчонок сюда по распределению направили после окончания училища. Должны были на Ольхон отправить, но была нелетная погода, поэтому направили в Балаганский район. Сейчас той деревни нет, она ушла на дно Братского водохранилища. Я там пять лет проработала, прежде чем в институт поступить. Сбежала с маленькой дочерью от мужа. Он так не хотел, чтобы я училась, что сжег все учебники. В Ангарск потом перебралась изза квартиры в 1971 году. Онкологический диспансер тогда еще в Байкальске находился, в деревянных бараках. Я у каждого второго пациента подозрение на рак видела. Страх одолевал, что ошибусь в диагнозе. Благодарна своему наставнику ЛАЛЕТИНУ Владимиру Григорьевичу, который со мной каждый случай разбирал, учил определять опухоли. Тогда цитологии еще не было, только рентген, руки и голова. - Вы начинали работать, когда диагноз рак пациентам не сообщали. После снятия запретов стало проще работать? - Трудно было переходить с деонтологии (учение о проблемах морали и нравственности. – Прим. авт.) на открытый диалог. У больных слово рак ассоциировалось со смертью. Помню, врач в стационаре одну пациентку заверил, что у нее рака нет. Она приходит ко мне в поликлинику с претензией. Молочную железу ей удалили, облучение сделали, химиотерапию провели. Она жива, но возмущается тем, что я ей диагноз рак поставила! Мы начинали онкологами общего профиля. Так что и детей приходилось лечить. Своим коньком считала системные патологии – поражение лимфатической системы. Стаж у меня медицинский – 50 лет, из них 40 - в Ангарске. Последние лет 15 маммологом работала. Однако и прежние мои пациенты ко мне по привычке ходили. Больные, особенно онкологические, доверяют врачу, который им однажды помог. Как от них отказаться? Вот и помогаешь всем, даже на пенсии. - Дочь по вашим стопам не пошла? - Нет. Она юрист. Сказала: у нас в семье есть кому лечить. А вот мои племянницы пошли в медицину. Их мама, жена моего брата, умерла в 29 лет, я девчонок к себе забрала. Старшая стала врачом, работает в МСЧ-36. Младшая окончила медицинское училище, 10 лет назад родила двойню, поэтому мне пришлось оставить работу в 70 лет, чтобы ей с детьми помогать. Если б не это, может, еще бы поработала. - Вы согласны с выражением, что все болезни от нервов? - Во всех сбоях, которые происходят в организме, виноваты нервная и эндокринная системы. Вы вот спрашивали, что делать, чтобы жить долго? На самом деле секрета никакого нет. Надо просто жить и радоваться! Быть на позитиве. Я и пациентам всегда так говорила и сейчас повторяю: хотите быть здоровы – больше двигайтесь и живите с радостью!