Каждый восьмой житель Белгородской области — инвалид. Рассказываем, с какими проблемами сталкиваются белгородские инвалиды

По данным Белгородстата, на 1 января 2023 года население Белгородской области составляло 1,5 миллиона человек. Из них почти 175 тысяч белгородцев (11,6 процента) имеют инвалидность — это каждый восьмой житель региона. При этом инвалидов первой группы — 12 738 человек, инвалидов второй группы — 82 875 человек, а инвалидов третьей группы — 73 339 человек.

Больше всего инвалидов живёт в Белгороде — 41 726 человек (24 процента), далее — в Старооскольском городском округе с показателем в 17 409 человек (десять процентов). Чуть меньше инвалидов числится в Белгородском районе — 15 538 человек (девять процентов).

60 процентов инвалидов — женщины

В Белгородской области 103 664 женщин-инвалидов — это почти 60 процентов от общего числа. Среди них — поэт Фаина Ташманова.

Фаина Ташманова, фото из личного архива

Фаина Ташманова — инвалид первой группы с диагнозом ДЦП. Она пишет стихи и выступает на сцене. Белгородка может сделать по дому несколько шагов с поддержкой родителей, а на улице передвигается на коляске.

— Я заочно окончила Белгородский институт культуры и искусств по специальности «Менеджер социально-культурной деятельности». Работаю удалённо в ЦКР «Горняк»: пишу песни для местных артистов, стихи к тематическим мероприятиям, сценарии к кукольным спектаклям, участвую в конкурсах, иногда выступаю на сцене. Конечно, такая интеграция в общество стала возможна благодаря поддержке моей семьи. Мне помогают папа, мама, бабушка и дедушка. Родители финансируют издание книг. При их поддержке вышла «Азбука цветов» для детей и сборник «Стихами». Благодаря фонду Алишера Усманова «Искусство. Наука. Спорт» вышла моя книга «Окна». На стихи меня вдохновляет природа, красота Божьего мира. Люблю патриотическую тему, могу пофилософствовать. Работать над образами мне помогает мама. Она же редактирует, даёт дельные подсказки. На некоторые мои стихи сочиняет музыку, — рассказывает о своём творчестве девушка.

По мнению Фаины, у многих инвалидов есть финансовые проблемы, но ей повезло с семьёй, поэтому девушка ни в чём не нуждается. Помощь же от государства стабильна.

— Государственная помощь стабильна, я благодарна своей стране и нашему обществу за поддержку. От государства я получаю пенсию по инвалидности. Также по индивидуальной программе реабилитации мне раз в несколько лет оплачивается приобретение инвалидной коляски, а ежегодно — ортопедическая обувь: зимняя и летняя.

Конечно, мой случай — больше исключение, ведь мне очень хорошо помогают родители. Многим семьям, где есть инвалид, материально живётся трудновато. Понимаю, что без опоры такие люди, как я, вряд ли чего-то смогли бы достичь. В нашей семье меня опекает бабушка, пока родители на работе. У нас есть финансовая возможность даже попутешествовать. Мы с мамой, папой и бабушкой были в Москве, Санкт- Петербурге, Сочи, Анапе, Твери, Пскове, в других городах. Путешествуем и по нашей области.

Один раз в Москве был интересный случай. Мы из-за большого потока машин не могли перейти улицу, чтобы попасть в Александровский сад, а подземный переход был с очень крутым пандусом. Шла подготовка к параду Победы, и регулировщик остановил движение специально, чтобы мы смогли пройти по оживлённой трассе. Было просто удивительно, но это правда, — делится приятным воспоминанием Фаина.

37 процентов инвалидов — мужчины

В Белгородской области живёт 65 288 мужчин-инвалидов — это 37 процентов от всего списка. Один из них — ветеран МВД и ветеран Второй чеченской кампании Игорь Витохин.

gallery-2986-thumbs

Игорь Витохин — инвалид первой группы, имеющий ряд сердечно-сосудистых заболеваний. У него полностью утрачена функция хождения и частично утрачена функция рук. Его историю мы рассказывали здесь. По словам Игоря Витохина, одна из его проблем — это слишком дорогие и некачественные лекарства.

— Пенсионное обеспечение [находится] не на должном уровне, особенно сейчас, когда инфляция растёт со стократной силой. Импортные препараты исчезают, а те, что остаются, стоят втридорога. Отечественные препараты тоже цены подняли. Лекарственный переход идёт только в названии, но не в качестве и цене. Выпускаются очень дорогие и сомнительные препараты. Моё мнение неавторитетно, конечно, но я пью много медикаментов, поэтому могу судить, что новые лекарства неэффективны.

Мой друг не может понять, как я трачу почти каждый день тысячу рублей на медикаменты. А у меня появились язвы, которые нужно перевязывать, — перевязочный материал очень дорогой. Отечественные пластыри, например, не держатся. Медсестра советует покупать немецкие, но они стоят гораздо дороже, — объясняет проблему ветеран.

Витохин добавил, что в Белгородской области не хватает врачей. Уровень медицинского образования, по мнению инвалида, сейчас не очень хороший.

Три процента инвалидов — дети

В Белгородской области живёт 5 930 детей-инвалидов — это три процента от всех белгородских инвалидов. О своих проблемах нам рассказала Людмила Чернавина — мама шестилетней девочки. Наташе, дочери Людмилы, диагностировали ДЦП пятого уровня: она не разговаривает, самостоятельно не ходит, не сидит.

Людмила и Наташа Чернавины, фото из личного архива

— Наташа родилась недоношенной — на седьмом месяце беременности. В десять месяцев ей поставили диагноз, и мы оформили инвалидность. Мы живём в Северном, дочка иногда ходит в садик.

У меня была няня, которая помогала с Наташей. Когда записывали ребёнка в садик, я спросила, возможно ли, чтобы ребёнок ходил с ней. Когда в садик поступает ребёнок по ПМПК (психолого-медико-педагогическая комиссия — прим. Ф.), ему должен назначаться ассистент. По идее, сад должен сам найти такого ассистента, но на практике всё печально, потому что зарплата ассистента — лишь 13 тысяч рублей, а работа сложная и ответственная. У нас всё сошлось, и мы нашу няню оформили в садик ассистентом, садик ей платит зарплату. Они с Наташей ходят вместе в сад, — рассказывает о своём ребёнке Людмила.

Белгородка рассказала, что в садике к ребёнку относятся хорошо, но всё-таки в нём нет специалистов для детей-инвалидов. Кроме того, скоро Наташу придётся отдавать в школу, но в посёлке нет подходящих для ребёнка условий.

— В садике у нас свободное посещение, ходим не каждый день, а три–четыре раза в неделю. Заведующая к нам лояльно относится. Логопеды, психологи и дефектологи занимаются с Наташей. Качество занятий вряд ли такое же, как на выездных реабилитациях, каждое занятие по 15 минут идёт, но это лучше, чем ничего. В садике можно сидеть до восьми лет максимум, а потом придётся в школу отправлять. Школа — это другая история, там с доступной средой не всё гладко. Например, учебный класс находится на втором этаже, а лифта нет. Как её поднимать на коляске — вопрос. Все уроки она не высидит.

По закону, в школу обязаны ходить все. Ты обязан ребёнка зарегистрировать в какой-то школе, у него якобы будет домашнее образование и к нему якобы будут приходить учителя, специалисты. Может, сердобольные будут пытаться приходить и что-то делать, но от многих мам слышу, что это для галочки. Хоть свою школу открывай, — делится проблемой Людмила.

Как инвалидам помогает государство?

• оборудование рабочих мест для трудоустройства инвалидов. На создание рабочего места для гражданина с инвалидностью работодателю выделяется 70 тысяч рублей;
• трудоустройство с закреплением наставника. В первые два месяца трудоустройства возмещаются затраты работодателю на оплату труда наставника, закреплённого за гражданином с инвалидностью — в сумме 30 тысяч рублей;
• организацию временных и общественных работ. Чтобы увеличить зарплату, служба занятости в первые два месяца временного трудоустройства оказывает материальную поддержку — 3 тысячи рублей;
• обучение граждан с инвалидностью в рамках реализации мероприятий по организации профессионального обучения и дополнительного профессионального образования граждан. На период обучения выплачивается пособие по безработице;
• единовременная финансовая помощь — 250 тысяч рублей безработному гражданину с инвалидностью на осуществление предпринимательской деятельности.

Эксперты «Фонаря»

Эксперт по доступной среде Общественной Палаты России, физический реабилитолог Лия Тихоненко считает, что, несмотря на все меры поддержки, государство недостаточно помогает инвалидам.

Лия Тихоненко, фото из личного архива

— Государство прикладывает много усилий для поддержки людей с инвалидностью: страховая пенсия по инвалидности, лекарственные препараты и медицинские изделия по рецептам, спецпродукты лечебного питания для детей-инвалидов, путёвки на санаторно-курортное лечение, бесплатный проезд на пригородном и международном транспорте к месту лечения и обратно. Государство выдаёт средства технической реабилитации, предоставляет бесплатные парковочные места на парковках, разрабатывает нормативные требования, при соблюдении которых обеспечивается создание безбарьерной среды. Но, к сожалению, при реализации всех этих мер возникает две проблемы. Первая проблема — исполнение законодательства в области защиты прав людей с инвалидностью на местах. Вторая — отсутствие комплексного подхода к решению особых потребностей людей с инвалидностью, — заявляет Лия.

Недоступный транспорт

В Белгородской области есть услуги социального такси. Как говорит Лия Тихоненко, инициатива, хорошая, но неэффективная, так как услугой почти невозможно воспользоваться.

— Люди с инвалидностью обращаются в социальное такси, когда не могут воспользоваться общественным транспортом в силу его физической недоступности. Однако часы работы социального такси ограничены: есть обеденное время и выходные дни. Получается, что человек с инвалидностью не может в обеденное время или в выходной день попасть туда, куда ему нужно. Допустим, приехать на вокзал, чтобы встретить родственника, или самому отправиться в поездку. Кроме того, запись на услуги должна происходить заблаговременно, обычно за две недели. Воспользоваться услугой социального такси человек с инвалидностью может лишь ограниченное количество раз.

Получается, что с одной стороны, государство заботится о человеке с инвалидностью, а с другой — создаёт ему ряд дополнительных сложностей помимо тех, которые уже связаны с его здоровьем: попробуйте подгадать свой график перемещения на две недели вперёд. Эта проблема существует лишь потому, что в обычном транспорте, такси, отсутствуют доступные для людей с инвалидностью автомобили. В общественном транспорте отсутствует доступная инфраструктура. То есть человек с инвалидностью должен быть физически креп, чтобы преодолевать высокие бордюры, перепады высот, крутые пандусы, пандусы без поручней или с такими поручнями, которыми невозможно воспользоваться, — рассматривает проблему с транспортом Лия.

Эксперт добавила, что в Белгородской области для инвалидов также нужны широкие лифты, пандусы, доступная система оплаты, удобные тротуары и знаки парковочных мест, которые будут видны даже под снегом.

Безбарьерная среда

Для инвалидов государство выделяет бесплатные путёвки в санатории. Но проблема в том, что люди годами стоят в очередях на санитарно-курортное лечение.

— Процесс реабилитации для людей с инвалидностью должен быть непрерывным, однако они могут несколько лет стоять в очереди на получение путёвки. О какой непрерывной реабилитации в этом случае может идти речь? Ещё далеко не все санатории являются доступными для людей, передвигающихся на креслах-колясках или для людей с интеллектуальными нарушениями. Не все учитывают возможность пребывания с сопровождающими. То есть, чем сложнее инвалидность, тем сложнее и регулярнее должна быть реабилитация. Но при этом тем больше сложностей существует в её получении. Опять забота государства оказывается неполной, некомплексной.

Давайте возьмём обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации. ТСР предназначены для того, чтобы человек с инвалидностью был максимально самостоятелен в самообслуживании и максимально активен в своей жизни, продолжил вести её привычный ритм, мог трудоустроиться. Однако в силу отсутствия безбарьерной среды даже с самым замечательным ТСР человек с инвалидностью может оказаться заключённым в своей квартире, оторванным от жизни общества. Например, человек получил кресло-коляску активного типа: она увеличивает мобильность для физически подготовленного человека. Но никакое кресло-коляска не поможет спуститься с пятого этажа без лифта. Мы опять упираемся в безбарьерную среду, — заявляет эксперт.

«Заботиться о будущем нужно сегодня»

По словам Лии Тихоненко, у каждого жителя бывают периоды маломобильности, поэтому безбарьерная среда касается всех: и инвалидов, и беременных женщин, и детей, и пенсионеров. Понимание этого — первый шаг к изменениям в обществе.

— Сначала нужно понять, что люди с инвалидностью имеют те же самые потребности, что и люди, инвалидности не имеющие. Более того, все мы с вами являемся маломобильными людьми в разные периоды нашей жизни. Это не значит, что мы станем инвалидами, но в силу возрастных физиологических изменений, связанных со старением организма, мы все будем нуждаться в условиях, которые обеспечивают нам более комфортное перемещение: нетугие входные двери; удобные ручки на входных дверях; ровные одинаковые ступени или пологие пандусы; комфортные поручни, где пальцы не ломаются от перемычек; поручни на разных уровнях: для детей и взрослых; удобные лифты, где есть поручень и широкая входная дверь; контрастные надписи нормальной распознаваемой величины, а не в шрифте четвертым кеглем на товарах. Нужны и другие элементы безбарьерной среды, в том числе связанные с утерей слуха и зрения, — перечисляет реабилитолог.

Эксперт считает, что важно создавать социальную инфраструктуру на этапе постройки дома, но не все застройщики хотят это делать.

— Заботиться о своем же будущем нужно сегодня, создавая безбарьерную среду для всех, а не только для инвалидов. Если при благоустройстве общественного пространства новых объектов социальной инфраструктуры это уже решается, то в отношении жилья — основы основ для существования человека — к сожалению, принимаемых законодательно нормативных мер недостаточно. Здесь государство отдаёт полномочия решать, будут ли в многоквартирном доме жить инвалиды или нет, в руки застройщика. Причём фактор того, что нам всем в будущем или уже сейчас нужны многие решения, которые необходимы для людей с инвалидностью, не учитывается, как не учитывается и фактор старения населения.

Если мы сейчас не начнем строить безбарьерную среду не только для инвалидов, то в недалёком будущем столкнёмся с тем, что не сможем обеспечить потребности большей части наших граждан в нормальной социализации, комфортном перемещении и проживании в жилье. И, к сожалению, могу сказать, что такие проблемы существуют уже сейчас. Когда, например, выдано судебное решение о том, что человеку с инвалидностью органы власти должны выделить доступное жилье, а фактически выполнить это решение невозможно, потому что в муниципалитете такое жильё не только отсутствует, но даже и не строится, — делает выводы Лия Тихоненко.

А как дела обстоят с поддержкой детей-инвалидов?

Владимир Тараненко, председатель регионального отделения ВОРДИ (всероссийская организация родителей детей-инвалидов — прим. Ф.), тоже считает, что государство должно активнее поддерживать инвалидов. Например, улучшать средства реабилитации.

Владимир Тараненко, фото из личного архива

— По Черноземью мы в антилидерах по числу детей-инвалидов, а по всей России — на третьем месте. Это очень печально. На первое место вырываются дети-инвалиды с ментальными нарушениями, их становится всё больше. Безусловно, многое государство делает, чтобы помочь. Мы знаем, каково было десять лет назад, и можем сравнивать. Всё улучшается, но можно делать больше и лучше — говорим это как родители.

Например, сейчас недостаточно качественных средств реабилитации: коляски, подгузники — всё поставляется среднего или низкого качества. Срок, который отводится на служение инвалидной коляски, составляет пять–шесть лет, но из-за низкого качества она служит два–три года и ломается. Недостаточно путёвок на реабилитацию выделяется от Социального фонда, но это беда всех регионов России, а не только Белгородской области. Складывается большая очередь на три–четыре года. Получается, если ребёнку на данный момент 15–16 лет, то он уже как ребёнок никуда не поедет, а когда получит статус взрослого инвалида, то заново будет поставлен на очередь.

Есть проблемы с лекарственным обеспечением, особенно сейчас, когда многие поставщики ушли с рынка. Детей необходимо переводить на другие препараты, что очень сложно. Даже если, как говорит Минздрав, действующее вещество один в один, мы видим побочные эффекты, которые поступают к нам в приёмную от родителей. С детьми нужно обращаться особенно бережно, — настаивает Владимир Тараненко.

Представитель ВОРДИ также заметил, что в сфере социальной поддержки инвалидов очень много ненужной бюрократии.

— Каждый год надо подтверждать инвалидность, привозить справки, что ты вдруг не исцелился. Доходит до абсурда: у человека нет конечности, но он всё равно должен привозить в определённое время справки, подтверждающие, что она не выросла.

«Мостик между родителями и чиновниками»

Всероссийская организация родителей детей-инвалидов представлена в 77 регионах России. Одна из главных программ ВОРДИ — семейная приёмная, которую поддерживает министерство труда России. Она работает в 33 регионах России. В Белгородской области приёмная открылась в 2020 году.

— Это онлайн-приёмная, так как многим родителям не с кем оставить ребёнка, чтобы приехать в офис. Из-за ковидных ограничений [приёмную] перевели в интернет, и сразу всё заработало. Мы занимаемся всеми сферами жизнедеятельности, которые касаются детей-инвалидов: родители, защита прав, установление инвалидности, обеспечение реабилитации, спорт, образование. Мы совместно с органами министерств работаем, решаем вопросы. Мы мостик между родителями и чиновниками, депутатами, — рассказывает Владимир.

Тараненко добавил, что несколько лет назад в Белгородской области начали мониторинг проблем семей, воспитывающих детей-инвалидов. Это онлайн-опрос, помогающий выявить проблемы по районам.

— Мониторинг идёт уже третий год, скоро это будет федеральной программой. Он был разработан совместно с международным центром социологических исследований НИУ «БелГУ». Всё больше родителей хотят высказать своё мнение, опрос анонимный. Тем не менее, он сильно влияет на социальную политику региона: там 180 вопросов, 18 блоков по всем сферам жизнедеятельности наших семей. И мы благодаря опросу видим по всем районам, где больше родители удовлетворены, а где меньше. Это сигнал властям. Власти хотя бы будут видеть, в чём проблема, где злятся родители и на что.

Также у нас есть хороший проект — международные творческие детские инклюзивные игры. Все получают награды за участие и места, есть региональные и федеральные этапы. В прошлом году финал был в Ижевске. И детям, и родителям очень нравится, там большая культурная программа, — описывает деятельность организации Владимир Тараненко.