Что такое «стакан» в автозаке
10 лет назад...
Продолжение. Начало здесь
23 июня 2010 (среда)
Привезли в Менделеевск.
Четыре «автозака» в сопровождении двух машин с мигалками вывезли из тюрьмы около сотни арестантов. Повезли в колонии, расположенные в Нижнекамске и Менделеевске.
Из «поселенцев» я был один. Поэтому меня «запихнули» в «стакан». Это такая коморка в 15 спичечных коробков в ширину и столько же в длину. На дверях снизу и сверху - четыре крохотных отверстия для поступления воздуха. Но когда на улице за тридцать, в «стакане» - сауна. Через полчаса после начала движения колонны снял футболку и выжал, она была мокрой от пота.
Четыре часа дороги показались бесконечно экскурсией в преисподнюю.
***
Поместили в карантин. Позвонил домой, сообщил, что я в Менделеевске.
25 июня 2010 (пятница)
Приезжали жена с сыном и Рустам Шамсутдинов из Гильдии предпринимателей (накануне запретил жене садиться за руль).
Булат в восторге от Испании. Жаловался на маму:
-В Барселоне Лейсан потерялась. Я ей звоню-звоню, две смс-ки отправил. А она телефон в машине оставила…
-А где телефон нашел?
-Да там русских полным-полно, попросил у одного, потом еще у одного, потом еще. Потом смс-ку отправил, что сижу у памятника и жду ее…
В версии жены эта история выглядела так. Потерялся Булат. Проискав мальчишку около полутора часов, Лейсан вся в слезах, обессиленная вернулась в машину. В состоянии близкой к истерике. И тут обнаружила в телефоне восемнадцать неотвеченных звонков и две смс-ки. Ругать нашедшегося сына сил у нее уже не было.
Слушая жену и сына, с трудом удерживал на лице маску сурового папы и мужа. А душа-то радовалась, умилялась, что мальчишка не растерялся в чужом городе, не стал носиться, как угорелый, в поисках мамы, а принял абсолютно верное решение.
Свидание пролетело, как миг. Как всегда.
Не успели они уехать, как вызвал начальник отряда и предложил работу – дежурным по бюро пропусков в штабе.
26 июня 2010 года (суббота)
Первый рабочий день.
Мои обязанности не хитрые. Встреча посторонних (всех, кто не в форме), выписывание пропусков, разъяснение посетителям, где какой кабинет находится и как найти того или иного сотрудника колонии.
Одна из женщин, приехавших на свидание к сыну, узнала меня:
- Прямо как в анекдоте! Не знаю, что находится в этом здании, но вахтером там работает «ирекмуртазин»… Это я так дома своим буду рассказывать.
Приезжал начальник колонии. Поздоровался, поинтересовался, разъяснили мне или нет мои должностные обязанности.
27 июня 2010 года (воскресенье)
Тихой сапой прошла треть срока, отмеренного мне Кировским райсудом. Можно писать ходатайство об условно-досрочном освобождении. Но писать не собираюсь. Потому что, если покинуть колонию по УДО, вероятность отмены приговора в Верховном Суде России резко уменьшится. Мол, к чему отменять уже отсиженный приговор? И так на свободе человек. К тому же, у меня ШИЗО и два выговора. А с таким «багажом» об УДО лучше не заикаться.
30 июня 2010 года (среда)
Неделя, как я в Менделеевске. Время тянется мучительно долго. И на первый взгляд писать совершенно не о чем. Но это только на первый взгляд. Оглядываясь назад, вспоминая прошедшую неделю, понимаю, что не такими уж и безсобытийными были эти семь дней.
По меркам любого российского «зека» устроился я неплохо. Не успел приехать, как меня пригласили в гараж. Там уже основательно устроились «дигитлинцы» - Ильдар, Филюс, Саня. Напоили меня чаем, накормили. В общем, «приписался» я к гаражу, где пацаны по очереди готовят еду… Дело в том, что столовой в колонии-поселении ИК 10 нет. Еду приносят «из-за колючки», из столовой колонии общего режима. И приносят только завтрак и ужин. Качество еды - отвратительное… Обед вообще не приносят. Потому что каждое утро около семидесяти арестантов уезжают на работу в «Весенний» (раньше это был совхоз, нынешнюю форму собственности предприятия не знаю), где они работают в теплицах - выращивают огурцы-помидоры. Там и обедают. Кормят, по словам тех, кто работает в теплицах, превосходно. Первое, второе, третье. И суп чуть ли не домашний, и второе - с котлетами, с мясом. Те, кто остается работать в колонии-поселении (а это человек 20-25) обедают, как придется. Тем, кто работает в поле (на тракторах, на заготовке сена), обед привозят (возможно, тоже из столовой «зоны»). Те, кто остается в колонии (5-6 человек), готовят сами.
***
Работа моя предельно простая. Но психологически трудная. Почему-то чуть ли не каждый, приехавший на свидание к мужу, брату, сыну считает своим долгом поделиться со мной своей бедой, рассказать о том, что «ни за что закрыли человека».
Слушаю, невольно впитывая в себя истории людей, которые тоже оказались наказанными. Конечно, большинство – вполне заслуженно. Но есть и такие, что оказались за решеткой не за совершенное преступление, а только потому, что кого-то надо было посадить.
***
Приезжала мама Жени Спиридонова. Валентина Александровна два года ждала сына из Чечни, где он служил в спецназе ГРУ, гонялся за бандюганами по горам. Мама ждала, проплакав все глаза. Теперь ждет, когда сын освободится из колонии. Приехала на свидание, но в предоставлении свидания ей отказали. Потому что Женя - в штрафном изоляторе. А арестанты, закрытые в ШИЗО, не имеют права на свидания.
В Дигитли Женя работал «забойщиком». Ни свет ни заря уходил в забойный цех, где одним ударом ножа распарывал горло хорошо откормленной, килограммов на 150, а то и больше, свинье. Животное даже хрюкнуть не успевало, отдавая богу душу. Потом Женя с двумя напарниками вешал свинью на специальные крюки и разделывал. До обеда успевали забить и разделать семь-восемь свиней.
Когда парня привезли в Менделеевск, он узнал, что «мужской» работы здесь нет. А заниматься «лютиками-пестиками», подвязывая рассаду, окучивая сорняки, бывший спецназовец отказался.
Отказ от работы – серьезное нарушение. С очень серьезными последствиями. Женю закрыли в ШИЗО и сейчас готовят документы на «перережим» - с колонии поселения на колонию общего режима.
Валентина Александровна так и не добилась свидания с сыном. И передачу у нее не взяли.
- Может, вы передадите ему хотя бы сигареты? – чуть не плачет женщина, обращаясь ко мне.
- Поймите, я могу его и не увидеть. Если Женю вернут в наш барак, без сигарет мы его и так не оставим - успокаиваю, как могу.
***
К Игорю К. приехала жена. На девятом месяце беременности. Решила навестить непутевого мужа, перед тем как лечь в роддом.
Игорь – тоже в ШИЗО. Свидания запрещены. Звоню начальнику отряда (он же ИО замначальника колонии):
- Айдар Ильдарович, к осужденному К. жена приехала, как бы ей с мужем встретиться ?
- В ШИЗО он, свидание не положено.
- Айдар Ильдарович, а если она рожать начнет прямо на проходной? Кто ее в роддом повезет? Вы? А если не довезете?
Перспектива примерить на себя роль повитухи офицеру не понравилось:
- Сейчас я выйду, разрешим свидание. В порядке исключения.
***
Из Агрыза приехали своим ходом двое парней, осужденных к отбыванию наказания в колонии-поселении. У обоих - статья 158 (кража). Наказание одного девять дней (!?) лишения свободы, у второго - четыре месяца. Того, у кого четыре месяца, не приняли. У него это уже вторая судимость и ему надо ехать в Дигитли. Там он встретится с Мансуром И., у которого идентичное дело. Оба ранее судимы. Оба украли металлолом, чтобы сдать в цветмет. У обоих вполне приличные характеристики (к тому же Мансур воевал в десантно-штурмовой бригаде в Афганистане). Мансуру «дали» 2,5 года лишения свободы, агрызскому арестанту – четыре месяца. А как же единообразие судебной практики? Где справедливость?
На снимке: Вот в таком автозаке меня вывезли из Казани, фотография отсюда
Вот в таком «стакане» автозака довезли меня в Мнделеевск, фотография отсюда
Продолжение. Начало здесь
23 июня 2010 (среда)
Привезли в Менделеевск.
Четыре «автозака» в сопровождении двух машин с мигалками вывезли из тюрьмы около сотни арестантов. Повезли в колонии, расположенные в Нижнекамске и Менделеевске.
Из «поселенцев» я был один. Поэтому меня «запихнули» в «стакан». Это такая коморка в 15 спичечных коробков в ширину и столько же в длину. На дверях снизу и сверху - четыре крохотных отверстия для поступления воздуха. Но когда на улице за тридцать, в «стакане» - сауна. Через полчаса после начала движения колонны снял футболку и выжал, она была мокрой от пота.
Четыре часа дороги показались бесконечно экскурсией в преисподнюю.
***
Поместили в карантин. Позвонил домой, сообщил, что я в Менделеевске.
25 июня 2010 (пятница)
Приезжали жена с сыном и Рустам Шамсутдинов из Гильдии предпринимателей (накануне запретил жене садиться за руль).
Булат в восторге от Испании. Жаловался на маму:
-В Барселоне Лейсан потерялась. Я ей звоню-звоню, две смс-ки отправил. А она телефон в машине оставила…
-А где телефон нашел?
-Да там русских полным-полно, попросил у одного, потом еще у одного, потом еще. Потом смс-ку отправил, что сижу у памятника и жду ее…
В версии жены эта история выглядела так. Потерялся Булат. Проискав мальчишку около полутора часов, Лейсан вся в слезах, обессиленная вернулась в машину. В состоянии близкой к истерике. И тут обнаружила в телефоне восемнадцать неотвеченных звонков и две смс-ки. Ругать нашедшегося сына сил у нее уже не было.
Слушая жену и сына, с трудом удерживал на лице маску сурового папы и мужа. А душа-то радовалась, умилялась, что мальчишка не растерялся в чужом городе, не стал носиться, как угорелый, в поисках мамы, а принял абсолютно верное решение.
Свидание пролетело, как миг. Как всегда.
Не успели они уехать, как вызвал начальник отряда и предложил работу – дежурным по бюро пропусков в штабе.
26 июня 2010 года (суббота)
Первый рабочий день.
Мои обязанности не хитрые. Встреча посторонних (всех, кто не в форме), выписывание пропусков, разъяснение посетителям, где какой кабинет находится и как найти того или иного сотрудника колонии.
Одна из женщин, приехавших на свидание к сыну, узнала меня:
- Прямо как в анекдоте! Не знаю, что находится в этом здании, но вахтером там работает «ирекмуртазин»… Это я так дома своим буду рассказывать.
Приезжал начальник колонии. Поздоровался, поинтересовался, разъяснили мне или нет мои должностные обязанности.
27 июня 2010 года (воскресенье)
Тихой сапой прошла треть срока, отмеренного мне Кировским райсудом. Можно писать ходатайство об условно-досрочном освобождении. Но писать не собираюсь. Потому что, если покинуть колонию по УДО, вероятность отмены приговора в Верховном Суде России резко уменьшится. Мол, к чему отменять уже отсиженный приговор? И так на свободе человек. К тому же, у меня ШИЗО и два выговора. А с таким «багажом» об УДО лучше не заикаться.
30 июня 2010 года (среда)
Неделя, как я в Менделеевске. Время тянется мучительно долго. И на первый взгляд писать совершенно не о чем. Но это только на первый взгляд. Оглядываясь назад, вспоминая прошедшую неделю, понимаю, что не такими уж и безсобытийными были эти семь дней.
По меркам любого российского «зека» устроился я неплохо. Не успел приехать, как меня пригласили в гараж. Там уже основательно устроились «дигитлинцы» - Ильдар, Филюс, Саня. Напоили меня чаем, накормили. В общем, «приписался» я к гаражу, где пацаны по очереди готовят еду… Дело в том, что столовой в колонии-поселении ИК 10 нет. Еду приносят «из-за колючки», из столовой колонии общего режима. И приносят только завтрак и ужин. Качество еды - отвратительное… Обед вообще не приносят. Потому что каждое утро около семидесяти арестантов уезжают на работу в «Весенний» (раньше это был совхоз, нынешнюю форму собственности предприятия не знаю), где они работают в теплицах - выращивают огурцы-помидоры. Там и обедают. Кормят, по словам тех, кто работает в теплицах, превосходно. Первое, второе, третье. И суп чуть ли не домашний, и второе - с котлетами, с мясом. Те, кто остается работать в колонии-поселении (а это человек 20-25) обедают, как придется. Тем, кто работает в поле (на тракторах, на заготовке сена), обед привозят (возможно, тоже из столовой «зоны»). Те, кто остается в колонии (5-6 человек), готовят сами.
***
Работа моя предельно простая. Но психологически трудная. Почему-то чуть ли не каждый, приехавший на свидание к мужу, брату, сыну считает своим долгом поделиться со мной своей бедой, рассказать о том, что «ни за что закрыли человека».
Слушаю, невольно впитывая в себя истории людей, которые тоже оказались наказанными. Конечно, большинство – вполне заслуженно. Но есть и такие, что оказались за решеткой не за совершенное преступление, а только потому, что кого-то надо было посадить.
***
Приезжала мама Жени Спиридонова. Валентина Александровна два года ждала сына из Чечни, где он служил в спецназе ГРУ, гонялся за бандюганами по горам. Мама ждала, проплакав все глаза. Теперь ждет, когда сын освободится из колонии. Приехала на свидание, но в предоставлении свидания ей отказали. Потому что Женя - в штрафном изоляторе. А арестанты, закрытые в ШИЗО, не имеют права на свидания.
В Дигитли Женя работал «забойщиком». Ни свет ни заря уходил в забойный цех, где одним ударом ножа распарывал горло хорошо откормленной, килограммов на 150, а то и больше, свинье. Животное даже хрюкнуть не успевало, отдавая богу душу. Потом Женя с двумя напарниками вешал свинью на специальные крюки и разделывал. До обеда успевали забить и разделать семь-восемь свиней.
Когда парня привезли в Менделеевск, он узнал, что «мужской» работы здесь нет. А заниматься «лютиками-пестиками», подвязывая рассаду, окучивая сорняки, бывший спецназовец отказался.
Отказ от работы – серьезное нарушение. С очень серьезными последствиями. Женю закрыли в ШИЗО и сейчас готовят документы на «перережим» - с колонии поселения на колонию общего режима.
Валентина Александровна так и не добилась свидания с сыном. И передачу у нее не взяли.
- Может, вы передадите ему хотя бы сигареты? – чуть не плачет женщина, обращаясь ко мне.
- Поймите, я могу его и не увидеть. Если Женю вернут в наш барак, без сигарет мы его и так не оставим - успокаиваю, как могу.
***
К Игорю К. приехала жена. На девятом месяце беременности. Решила навестить непутевого мужа, перед тем как лечь в роддом.
Игорь – тоже в ШИЗО. Свидания запрещены. Звоню начальнику отряда (он же ИО замначальника колонии):
- Айдар Ильдарович, к осужденному К. жена приехала, как бы ей с мужем встретиться ?
- В ШИЗО он, свидание не положено.
- Айдар Ильдарович, а если она рожать начнет прямо на проходной? Кто ее в роддом повезет? Вы? А если не довезете?
Перспектива примерить на себя роль повитухи офицеру не понравилось:
- Сейчас я выйду, разрешим свидание. В порядке исключения.
***
Из Агрыза приехали своим ходом двое парней, осужденных к отбыванию наказания в колонии-поселении. У обоих - статья 158 (кража). Наказание одного девять дней (!?) лишения свободы, у второго - четыре месяца. Того, у кого четыре месяца, не приняли. У него это уже вторая судимость и ему надо ехать в Дигитли. Там он встретится с Мансуром И., у которого идентичное дело. Оба ранее судимы. Оба украли металлолом, чтобы сдать в цветмет. У обоих вполне приличные характеристики (к тому же Мансур воевал в десантно-штурмовой бригаде в Афганистане). Мансуру «дали» 2,5 года лишения свободы, агрызскому арестанту – четыре месяца. А как же единообразие судебной практики? Где справедливость?
На снимке: Вот в таком автозаке меня вывезли из Казани, фотография отсюда
Вот в таком «стакане» автозака довезли меня в Мнделеевск, фотография отсюда