«Зачем покорять эти горы, в чем смысл?»: отпуск в 200 метрах от вершины Эльбруса
Корреспондент «БИЗНЕС Online» о цене вопроса, встрече с муфтием Татарстана и гудящих коленях
«Очень капризная гора», — признавались туристы, на несколько дней переквалифицировавшиеся в альпинистов. В начале августа наш корреспондент Максим Кирилов бросил вызов самой высокой вершине Европы — горе Эльбрус. 5 642 метра горного безумия манят тысячи российских альпинистов, а с учетом пандемийного года их число выросло в разы. О том, как устроена индустрия восхождения на Эльбрус, как с пользой для тела и духа можно провести время в Приэльбрусье, — в его материале для читателей «БИЗНЕС Online».
Начало
Старт моего маршрута на самую высокую вершину Европы начался, как это бывает почти во всех случаях, из Минеральных Вод. Те, кто приезжал в Ставропольский край, наверняка знакомы с этим крупным транспортным узлом Северного Кавказа — здесь пролегает федеральная трасса Р217 «Кавказ», есть аэропорт, крупная железнодорожная развязка и т. д. Проехать мимо этого сравнительно небольшого городка (население менее 70 тыс. человек) практически невозможно, если вы направляетесь на санаторный отдых в Кисловодск, Пятигорск, Ессентуки или столицу Кабардино-Балкарии Нальчик. Бо́льшая часть дорог по самым важным и интересным местам Северного Кавказа начинается отсюда. И, к сожалению, это все плюсы Минвод.
«Вас Роман встречает? Вы не на Эльбрус случайно?» — поинтересовался у одной из многочисленных групп пеших туристов, едва сойдя с поезда. Ответ на удивление оказался отрицательным. Хотя огромные рюкзаки за спинами убеждали в обратном. Просто так выглядел я сам на перроне Минвод: на спине — 85-литровый рюкзак, забитый исключительно теплыми вещами, к которому были привязаны еще палатка и пенка, и на груди — рюкзак поменьше (на 25 л) для штурма с разной мелочевкой и документами.
Добираться до Минвод из Казани решено было именно поездом, так удобнее и дешевле. Возможно, если заказывать авиабилеты заранее, то это оказалось бы быстрее и даже экономичнее двухсуточной тряски в купе поезда Екатеринбург — Кисловодск. Но так вышло, что приобретать тур с восхождением на Эльбрус с юга решил буквально за неделю до отпуска. К тому времени перелет до Минвод из Казани составлял порядка 12 тыс. рублей в одну сторону. А с учетом внушительного багажа со снаряжением, наверное, вышло бы и того больше. По этой причине выбор пал на услуги РЖД, у которых до Кисловодска в начале августа полупустые купе обходятся около 4,5 тыс. рублей в одну сторону. Да и компания подбирается в этом южном направлении максимально спокойная, возрастная, интеллигентная, предпочитающая размеренный санаторный отдых на каких-нибудь термальных источниках вместо забитых черноморских пляжей.
На Кавказ отправлялся с путевкой от одного крупного российского туроператора, специализирующегося на таких внутренних путешествиях. До пандемии уже пользовался их услугами, когда путешествовал по 30-му маршруту «Через горы к морю». Поэтому в целом был спокоен и за поездку в Приэльбрусье. Путевка с восхождением на Эльбрус с юга, т. е. на Западную вершину 5 642 м (восхождение на Восточную вершину 5 621 м происходит обычно с севера) стоила 29 тыс. рублей с проживанием в кемпинге у подножия и на горе, 39 тыс. — с проживанием в гостевом домике внизу и приюте на высоте, 56 тыс. рублей — все включено (проживание в гостевом домике внизу и приюте на горе плюс аренда всего необходимого снаряжения). Учитывая, что почти все основное снаряжение у меня имелось свое и жизнь в палатке меня не пугала, был выбран первый вариант (который, к слову, и так сильно переоценен). После приобретения путевки на почту прислали официальный договор, чеки и памятки с номером встречающего гида в Минводах.
На выходе с вокзала встречал нанятый гидами водитель на стареньком отечественном микроавтобусе. Внутри уже сидели двое «коллег», которых водитель чуть ранее встретил в аэропорту. По пути мы подобрали еще троих. Все были разного возраста, профессии, из различных уголков страны — кто-то из Сибири, кто-то из столицы.
День 1-й
Итак, нас шестерых повезли в сторону Баксанского ущелья — в нем ты оказываешься, свернув по пути в Нальчик на развязке в Баксане в сторону Исламея. До ущелья фактически едешь еще по равнине: за окном проносятся поля подсолнухов, яблоневые сады и первые вершины одиноких гор, в которых спрятался Пятигорск. Но, как только ты съезжаешь на территорию Баксанского ущелья, пейзаж резко меняется: с обеих сторон узкой дороги располагаются высоченные скалы, а между ними — дома длиннющих поселков, растянувшихся вдоль дороги на многие километры вперед, вплотную стоящие друг к другу. По пути рассматриваешь заборы частных строений, порой удивляясь их богатым убранствам — на Кавказе считается, что чем выше и роскошнее забор, тем богаче владелец дома. Высотки тут редкость (возможно, из-за сейсмоопасности), разве что в Тырныаузе встретилось несколько, по виду как будто еще «досоветской» эпохи. Несмотря на довольно ветхий вид, и в них жили люди, о чем свидетельствовали завешанные вещами балконы. Во всем чувствовалась какая-то компактность, в ущелье довольно мало свободной земли для застройки или садоводства — не будешь же ты строить дом на отвесной скале…
Наш путь лежал в Терскол на 2 100 м — наверное, конечная жилая точка Баксанского ущелья у самого подножия Эльбруса, дальше только на саму гору. Дорога от Минвод заняла около двух часов. Базовый лагерь расположился на территории эколого-медико-биологической станции. Правда, научной деятельностью там совсем и не пахло, все отдано под коммерческие цели по размещению туристов. Всего в комплекс входит несколько зданий различных годов постройки. У одного из них (не самого старого) нас встретили гиды. Бо́льшую часть группы разместили в довольно свежем двухэтажном гостевом срубе, я же отправился ставить палатку под сенью деревьев на берегу местной горной речки Терскол. Соседом стал 20-летний студент МГУ, также собравшийся на Эльбрус.
Когда мы разобрали немного вещи, нас тут же повели на небольшую обзорную экскурсию по местным достопримечательностям в Терскольское ущелье. Это нацпарк, для прохода необходимо приобретать специальные пермиты и отмечаться на КПП. Идти по тропе в окружении альпийских лугов и редких курумников (нагромождение скал) было довольно комфортно. Особенно когда гид ознакомил нас с основами «правильного трекинга»: как нужно дышать, держать темп, ставить ноги и прочее. Прогулка по живописному и довольно просторному ущелью продолжалась чуть более трех часов практически без набора высоты — по крайней мере, этого не ощущалось. Дойдя до конца ущелья, мы уперлись в Терскольский водопад, берущий свое начало с одного из ледников Эльбруса. Сама гора еще была скрыта за скалами.
Дойдя до финальной точки, мы остановились на небольшой отдых, чтобы, как выразился наш гид, немного подышать горным воздухом и почувствовать высоту. Только было начали возвращаться в лагерь, как пошел дождь. Камни под ногами намокли и стали скользкими, благо это не проблема при наличии трекинговых палок и правильной обуви. Куда больше неудобств доставило отсутствие у некоторых участников группы дождевиков. Не ожидалось, что вылазка в Терскольское ущелье продлится долго, но погода в горах меняется всегда стремительно и подчиняется каким-то своим неведомым правилам, не вписывающимся в алгоритмы «Яндекс.Погоды».
По возвращении в лагерь нас уже ждал горячий ужин. Спать в первую ночь в палатке было трудно, но не из-за высоты, а из-за шума бурлящей по соседству горной речки и отсутствия подушки.
День 2-й
На следующий день нас ждал второй акклиматизационный выход, на этот раз уже на пик Терскол с набором высоты примерно на 1 километр. Позавтракав, мы вернулись к КПП в нацпарк, через который проходили накануне, но теперь уже свернули на другую тропу, уходящую в горы.
По пути встречались многочисленные группы таких же горных энтузиастов, как и мы. Здесь следует сказать, что в Терсколе очень много разных туристов. Отчасти это связано с пандемией и переориентацией на внутренний туризм, отчасти с тем, что август в принципе считается оптимальным месяцем для походов в Приэльбрусье и самого восхождения. В Терсколе из всех зданий бо́льшая часть — это гостевые домики и гостиницы, забитые людьми. Есть в окрестностях и многочисленные кемпинги, также под завязку заполненные палатками. Туристическая индустрия в самом простом ее проявлении здесь процветает: есть много кафе, точек по продаже сувенирной продукции, проката снаряжения и прочего. Но все направлено тут на извлечение прибыли. Не стоит удивляться, если по обочине встретите коровьи испражнения, их никто не убирает. Не то чтобы это было критично, но общее впечатление от поселка, окруженного живописными вершинами, явно портится. Гостевые дома строятся постоянно и стихийно, значительная часть из них даже не оформляется — и так сойдет, и так будут арендовать. Казалось, местные балкарцы не утруждают себя такими заботами, вокруг их земля и их правила.
Гиды отмечали, что во многих вопросах существует даже своя монополия, есть местная мафия, которая не пускает поработать сюда людей со стороны. Рассказывали, например, что один предприниматель хотел забросить несколько уютных вагончиков на высоту, чтобы потом сдавать их альпинистам. Уже подогнал их к долине Азау, откуда начинаются подъемники на Эльбрус, но дальше его просто не пустили. Или говорили, как один бизнесмен забросил ратрак за несколько миллионов рублей на склоны горы, чтобы за деньги катать альпинистов. Ратрак таинственно сгорел в первую же стоянку. То же касается и самих гидов — приоритет отдается местным.
На пик Терскол мы «карабкались» (на самом деле это громко сказано, скорее, просто шли вверх по грунтовой дороге) несколько часов. По пути остановились у красивейшего водопада Девичьи Косы. Остановились, к слову, не только мы, но и еще несколько сотен человек, облюбовавших все подходы к достопримечательности. Некоторые отважились на купание в водопаде, благо стояла отличная солнечная погода. Здесь мы устроили небольшой привал с горячим чаем из термосов. Кстати, этот предмет был единственным в наших рюкзаках, не считая курток, дождевиков, — путешествовали мы максимально налегке, если можно так сказать.
Продолжая подъем, мы вышли к обсерватории Терскол. Она действующая, на высоте 3 100 метров. Отсюда нам, наверное, впервые открылись вершины Эльбруса. Ну как открылись — после обеда погода вновь начала портиться и вершины спрятались в облаках, лишь изредка выглядывая. С точки от обсерватории открывались отличные виды также на Донгуз-Орун и Чегет — туда нам предстояло подниматься на третий день. Спуск с Терскола проходил опять под дождем. Тут я впервые за долгое время вспомнил о существовании своих коленей. При спусках по пересеченной местности на них приходится основная нагрузка, от чего они начинают вместе с бедренными и икроножными мышцами забиваться. Ничего страшного, но для некоторых участников нашей группы это стало критичным. С горем пополам под проливным дождем мы вернулись в лагерь.
День 3-й
На следующий день нас ожидало первое серьезное испытание — восхождение на Чегет. Если вы собрались на Эльбрус, то посещение этой горы обязательно. Во время восхождения происходит один из первых серьезных наборов высоты до 3 460 м, что отлично укладывается в программу акклиматизации. Гиды немного пугали нас тем, что восхождение на Чегет покажет, кто готов идти на Эльбрус, а кто нет.
Тут, конечно, можно было схитрить. На Чегет ведет подъемник, построенный и исправно существующий еще с 60-х годов прошлого века. Выглядит, если честно, не очень безопасно, но ленивые туристы охотно пользовались за приемлемую плату — кажется, около 900 рублей. Подняться так можно до 3 050 м — там две очереди подъемников с пересадкой. Но мы же мнили себя не туристами, а альпинистами, поэтому не искали простых путей. Пошли пешком.
Подъем на Чегет более крутой, нежели на Терскол. Там ты уже ясно понимаешь, что идешь в гору. Идешь и идешь без остановки несколько часов. Главное тут было держать удобный темп, не спешить зазря. Мы так и делали, как подсказывали наши гиды. Скоро лично убедились в том, что подобный подход наиболее правилен. Мы шли медленно. Нас то и дело стремительно обгоняли другие группы, которые через несколько метров, уставшие, садились на привал. А мы их в это время спокойно обгоняли без какой-либо одышки и капли пота. Казалось, что шагать так можно бесконечно долго. Ключевое тут — казалось. Когда подошли к первой станции подъемника, тропинка резко потянула нас вверх под хорошим градусом. Немного сбили темп и дыхание, но успешно добрались.
На станции канатной дороги есть кафе с пирогами и чаем из облепихи и барбариса. Там мы провели около получаса, после чего двинули снова вверх, до второй станции подъемника. На всем пути слева нам открывался прекрасный вид на ледник «Семерка» — один из самых известных, наверное, в Приэльбрусье. За его вершинами — Грузия. Подниматься туда — дело уже профессиональных альпинистов. Нам же оставалось довольствоваться только видами со стороны. Дойдя до второй станции канатки, мы снова сделали привал, дальше маршрут усложнялся, угол подъема увеличивался — не до 60 и даже не до 45 градусов (только местами), конечно, но все же весьма ощутимо. До 3 460 м дошли все, а значит, путь на Эльбрус был открыт.
Строго говоря, идя на Чегет, ты добираешься не до самой его вершины, а только до максимально доступной точки. Отсюда открывается потрясающий вид на Эльбрус и «Семерку». Сама вершина Чегета — это 3 769 метров. Дойти до нее можно, но технически уже сложно, пешим ходом так не получится, нужны веревки и мало-мальский альпинистский опыт. Весь подъем у нас занял порядка 5–6 часов. Сделав фотографии на память и попив чаю, мы начали спуск. Оставаться дольше на горе было нельзя: погода снова портилась и над Баксанским ущельем повисли грозовые тучи. Спускаться с горы третий день подряд под проливным дождем никому не хотелось, мы всеми силами поспешили вниз.
Колени! Некоторые участники не смогли спуститься вниз, пришлось сажать их на канатку, по которой они благополучно достигли поляны Чегета. Бо́льшая же часть группы пошла пешком. Тут гиды нам показали новый способ «десантирования» с гор — бегом. Это быстрее, и нагрузку ты распределяешь так, что колени менее напряжены, но скоро выматываешься. Часть группы поспешила вниз бегом, часть со вторым гидом пошла своим темпом пешком. Позже гид сказал, что со второй станции канатки мы спустились за рекордный час. Но колени уже начинали немного болеть.
Спустившись, некоторые участники устроились в одном из кафе поляны Чегета (это что-то вроде ярмарочной площади с торговыми рядами и разными активностями), попивая холодное пиво. Мне казалось, это не совсем спортивно, поэтому купил бутылку барбариса из холодильника, который, кажется, меня и сгубил. Нагнала легкая простуда с кашлем и насморком, которая не отпускает и сегодня.
До лагеря в ЭМБС мы дошли до того, как начался дождь. Впервые за все время похода мои ботинки остались сухими.
Вечером в беседке сидели с гидами. Встал вопрос: а зачем все мы совершаем восхождение на Эльбрус? Да и в принципе: для чего покорять все эти горы, в чем тут смысл? Среди альпинистов не принято говорить о покорении, штурме вершин. Как человек может покорить то, что существует тысячи лет? Говорить так — значит, не уважать гору. А она таких не любит. Каким бы ни являлся Эльбрус «народным», какой бы категории сложности — это гора, и она не прощает ошибок. Зачем это нужно было все именно мне? Незачем. Но всегда интересно прикоснуться к чему-то вечному, побыть наедине с этой вечностью. Вы только подумаете — все эти скалы, камни, ледники, ручьи на Эльбрусе существуют тысячи лет! Вот именно так здесь было до меня, так здесь останется и после. Это ли не прекрасно?
День 4-й
По программе на следующий день мы должны были идти на соседнюю вершину Иткол-Баши на 3 531 м, откуда открывается хороший вид на Эльбрус и главный Кавказский хребет. Но у некоторых участников группы не значились в путевках восхождения (они были трекинговые), в их программах было запланировано посещение Долины нарзанов. Гиды повели нас туда испить из источников минеральной воды и устроить нам всем день отдыха перед главным восхождением на Эльбрус.
После Долины нарзанов часть группы откололась и решила самостоятельно сходить до живописного водопада Азау — это выше по реке Баксан и ущелью. По пути нас встретил пограничник, который строго пригрозил не заходить за предупредительные знаки — дальше водопада уже начиналась приграничная территория. Сам водопад, конечно, внушителен и прекрасен. Некоторые участники решились на купание и здесь, несмотря на то что вода ледяная — все же она берет свое начало прямо с одного из ледников Эльбруса. Свернув с тропы на водопад вправо, мы оказались в долине Азау — это первая станция канатной дороги, ведущей на Эльбрус. Здесь мы отобедали в одном из кафе и начали спускаться в лагерь. Небо к вечеру снова заволокло тучами, и моросил легкий дождь.
По возвращении в лагерь гиды проверили наше снаряжение, все ли у нас имеется из необходимого списка и что еще требуется взять в аренду. Мне не хватало только одного — высотных ботинок. Их аренда обошлась на четыре дня примерно в 2 тыс. рублей, что в принципе немного, особенно с учетом того, что некоторые участники набрали аренды на десятки тысяч. Ледорубы, кошки и обвязку нам выдали гиды из собственных закромов.
День 5-й
На пятый день началось наше долгожданное восхождение на Эльбрус. С долины Азау мы поднялись по новой канатной дороге сначала до станции «Старый кругозор», потом до станции «Мир». Финальной точкой стала станция «Гарабаши», расположенная на одноименном леднике. За плечами у нас были наши рюкзаки, к которым значительно добавило веса арендуемое снаряжение, в руках — баулы с общественным оборудованием, припасами и канистры с питьевой водой. Казалось бы, на леднике не должно быть проблем с водой, но, как заверили гиды, вся она в основном на южном склоне Эльбруса техническая, пригодная к употреблению разве что после многочисленного кипячения. Заниматься этим никто, конечно, не хотел, поэтому и затарились водой заранее. Но легче от этого не стало.
Изначально жить мы должны были в «бочках» (это приют чуть ниже Гарабаши). Но они оказались битком забиты людьми, несмотря на предварительное бронирование мест. Как рассказывал наш гид, накануне туда на 45 мест заселили 83 человека. Решено было селиться в приют нацпарка — это такие синие бытовки чуть выше канатки, напоминающие собой внутри сдвоенные купе поезда, разделенные тамбуром. Проживание в них выглядело комфортнее, чем в бочках: были обогреватели, розетки, постоянное освещение (а это, поверьте, редкость), одеяла и подушки (наволочки которых, правда, кажется, давно не обновляли) и всего за 1 тыс. рублей за ночь. Всяко лучше, чем жить в палатке, хотя и таких энтузиастов на Эльбрусе хватает.
Вообще на южном склоне Эльбруса вполне достаточно жилья на разный кошелек. Все они разбросаны на самой различной высоте. Наиболее «высокий» приют — это, наверное, «Мария» на 4 140 метров. Нацпарк расположен на высоте в 3 888 метров — об этом возвещал плакат на вышке МТС — да, со связью на горе вполне терпимо. В один из вечеров удалось даже посмотреть эфир с выступления наших волейболистов на Олимпиаде.
Заселившись в свои «купе», мы начали готовиться к первому тесному знакомству с Эльбрусом. Облачившись в альпинистскую одежду, высотные двухслойные ботинки, вышли на ледник. Оттуда — вверх в сторону старейшего приюта «11» на высоте 4 050 метров. На леднике неожиданно встретили довольно медленную «группу казанцев», как они сами представились. За балаклавами, бородами и горнолыжными масками удалось распознать только впереди идущего за их гидом — им оказался муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин. «Забавное совпадение», — подумал я, оставляя «группу казанцев» позади. К слову, сколько в последующие дни ни выходили мы на гору, но ни разу больше не встречали эту группу, и только потом из новостей узнали, что Камиль хазрат и Ко добрались до вершины.
Довольно странное ощущение — находиться в снегах в середине августа. Ярко светило солнце, пришлось в изобилии обмазаться солнцезащитным кремом. На высоте в горах очень сильно ультрафиолетовое излучение. В целом было не холодно, но в одной футболке вряд ли побегаешь. Идти пришлось по снежной кашице — в дневные часы южный склон Эльбруса изрядно таял, образуя ручьи, скрытые под тонким слоем снега. Местами ручьи объединялись в настоящие реки. Шли мы в этот день без кошек, казалось, что подобное решение было напрасным — шагать по такому снегу, льду под уклоном оказалось не совсем удобно. Поднялись мы примерно до 4 150 м, может, чуть-чуть выше. Однозначно это было выше приюта «11».
Отдохнув немного, мы направились в сторону нашего лагеря. После пяти дней каждодневных акклиматизационных нагрузок физически спускаться было уже не так сложно, по крайней мере, колени не гудели, но по какой-то причине это оказалось трудно физиологически. На спуске жутко начала болеть голова в затылочной области — первые признаки высотной болезни, «горняшки», вызванной кислородным голоданием. Считается, что у каждого человека своя планка этой самой «горняшки». Возможно, моей переломной высотой стала отметка в 4 100 метров. «Накрыло» практически всех в нашей группе в той или иной степени. Впрочем, ничего страшного в головной боли на тот момент мне не виделось — о «горняшке» я знал и раньше — и это было единственным из всех возможных симптомов болезни (а еще случается расстройство пищеварения, сбоит сердечко, дыхательная система и прочее).
Вернувшись в лагерь, я выпил две таблетки аспирина. Немного отпустило. Перед сном принял еще одну таблетку для верности. Тут следует добавить, что за сутки до восхождения по совету одного из бывалых альпинистов начал принимать гипоксен. Он помогает переносить высокие физические нагрузки при недостатке кислорода. Советовали еще мельдоний, но его надо было начинать пить задолго до Эльбруса. Впрочем, сработал гипоксен не сразу.
День 6-й
На следующий день мы пошли на главный акклиматизационный выход на высоту 5 000 м — это выше верхних скал Пастухова, примерно на уровне брошенного ратрака. Несколько лет назад он то ли сломался, то ли застрял, главное, что он остался на высоте и в последние годы служит своего рода ориентиром и перевалочным пунктом при восхождении на Эльбрус с юга.
Головная боль с утра отсутствовала, сон ночью удался лишь с переменным успехом. На этот раз мы вышли с кошками, стало идти намного легче. Когда добрались до вчерашней точки в 4 100 с копейками, ощущалось, что внутри еще полно сил. Западная вершина была открыта, светило солнце, погода стояла просто идеальная. Жизнь отравляли только проезжающие мимо ратраки, которые катали туристов с Гарабаши на обзорную экскурсию до 5 100 метров, а также многочисленные снегоходы, проносящиеся то вверх, то вниз, пока мы шагали вперед. Все бы ничего, но каждый раз, когда они проезжали мимо, то оставляли за собой облака едкого угарного газа. На высоте кислорода и так мало, дышать тяжело, а тут еще они. Стало понятно, почему нельзя набирать воду со склона, испещренного гусеницами ратраков — вода просто отравлена дизелем. Ох, если бы вы видели, как заправляют эти самые агрегаты, то у вас пропало бы всякое желание брать в руки снег.
Несколько слов об этих ратраках — по сути, специальных тракторах на широких гусеницах, позволяющих им ездить по глубокому снегу. Вообще они предназначены для формирования горнолыжной трассы, но в «свободное» от основной работы время шабашат, катая туристов днем до 5 100 м и альпинистов ночью. В кузов машины помещается примерно 12–15 человек. Альпинистам подъем на ратраке экономит ровно половину времени и сил от всего восхождения, с 5 100 м до вершины остается дойти чуть более 500 метров. На высоте ратраки пользуются бешеной популярностью. За ночь они делают по несколько выездов — 10 тыс. рублей с человека вверх и 5 тыс. рублей вниз. То есть за одну такую смену они могут делать по полмиллиона рублей. А подобных ратраков на Гарабаши, наверное, точно наберется с десяток. И принадлежат они в основном одному и тому же лицу. Неприкрытая монополия, которая ко всему прочему еще и вряд ли уплачивает налоги. Водители принимают только нал — якобы чтобы не привлекать внимание банков постоянно капающими на карты кругленькими суммами.
После прохождения каменной гряды силы стали как-то стремительно исчезать. По ощущениям, от них след простыл примерно на середине скал Пастухова. Оказалось, что неправильно дышал. Исправился с подачи гида, пошли дальше, но добрались до брошенного ратрака все равно довольно ослабленными. На 5 000 м открывается бесподобный вид на заснеженный главный Кавказский хребет, кажется, что тут рукой подать и до вершины. Но это только так кажется. Вообще, на восхождение на Эльбрус с юга закладывается в среднем около 10 часов. До брошенного ратрака мы шли чуть менее пяти часов, впереди — косая полка, седловина, перила и путь на вершину, на которые нужно еще часов пять. Это все при хорошем раскладе. Плохо, когда восхождение длится дольше 12 часов. Рекордом Эльбруса считается 3 часа 23 минуты (но надо быть очень выносливым и сильным, конечно, и уж точно такие марафоны не идут на пользу здоровью).
Отдышавшись и попив чаю, наша группа начала спуск. Тут в очередной раз почувствовал, как на затылок что-то очень сильно давит изнутри. Снова головная боль. Спускаться в кошках оказалось приятнее, но все равно не так быстро, как могло бы быть. Добравшись через несколько часов до лагеря, сняв кошки, просто упал на ближайший валун, разогретый на солнце. На то, чтобы снять высотные ботинки обессилевшими руками, потребовалось около получаса. На ногах заметил первые мозоли — к концу они будут до мяса.
Уже смеркалось, солнце заходило за горизонт и окрашивало заснеженный Кавказский хребет в алые цвета. Закинулся еще аспирином, заклеил мозоли пластырем и лег спать.
Дни 7-й и 8-й
Следующий день был посвящен в целом отдыху. С утра голова продолжала гудеть, выпил предпоследнюю таблетку аспирина и пошел на завтрак. После перекуса гиды вывели нас на ближайший склон недалеко от лагеря и учили обращаться с ледорубами. Мы падали со снежного склона и пытались зарубаться. Нам показали, как пользоваться обвязками, как ходить вместе, как придется преодолевать перила перед вершиной. После учебных занятий — отдых.
Немного вздремнул, голову совсем отпустило. В середине дня пошли всей группой до местного кафе «Сердце Эльбруса». Плотно пообедали, на десерт — хычины. Гиды посоветовали выпить каждому по бутылке пива, потому что предстояло рано лечь спать, с этим было бы проще заснуть. Но жутко хотелось сладкого, купил литровую бутылку колы, которую впоследствии взял с собой и на восхождение. Около 17:00 было рекомендовано лечь спать, подъем примерно в 23:00. Но сначала не спалось, накрыло только к 20:00.
Ночью на лагерь обрушился дождь. Эльбрус заволокло каким-то белым туманом, поднялся довольно сильный ветер. Гиды заранее знали, что будет очень плохая погода, но никто и подумать не мог, что настолько. Тем не менее отменять попытку восхождения никто не хотел. Часть группы выдвинулась в полночь на вершину пешком, часть решила сэкономить силы (но не кошельки) и воспользовалась услугами ратрака. Обе группы встретились практически в конце косой полки и выхода на седловину. На всем подъеме изрядно мело, видимость была практически нулевой. Группы одна за другой разворачивались, многие даже не доходя до скал Пастухова. Таковых за время подъема насчиталось не меньше десятка. Наши гиды решили попробовать отыскать путь наверх. От седловины поднялись по высоте, наверное, метров на 50–100, все было в сплошном молоке — идущий впереди едва мог разглядеть замыкающего цепочки. Минут 15 пытались найти веревки с перил, которые в конечном итоге обнаружили с помощью GPS в телефоне. Но тут впереди идущий гид развернулся к нам и сказал, что дальше идти очень опасно. Да, перебраться по веревкам вперед можно будет, но высоки риски не найти их на обратном пути. Подниматься при такой видимости, когда с обеих сторон многометровые обрывы — действительно так себе удовольствие. Хотя внутренний соблазн наплевать на правила, нарушив все техники безопасности, был велик, никто из группы не стал перечить инструкторам. Только попросили немного подождать, вдруг распогодится. Прождали еще минут 15 на 5 440 м, развернулись и начали спускаться. До вершины оставалось чуть более 200 м по вертикали, или около часа с лишним по времени.
Спускаясь на седловину, встретили небольшую группу иностранцев. Их силуэты едва виднелись вдали от основной тропы. Завидев нас, они побежали сразу к нам и давай на неизвестном языке что-то выпытывать у нашего гида. Позже выяснилось, что это были румыны, которые спрашивали дорогу. Мы им советовали развернуться. И, по всей видимости, они так и сделали.
По пути вниз на тропе встречались то следы крови, то рвоты. Яркое впечатление оставляли замерзшие трупы залетных уток, которые, возможно, сбились с маршрута и залетели не в самую благоприятную погоду на Эльбрус. Нескольких участникам нашей группы было плохо: кружилась и истошно раскалывалась голова, некоторых покидали силы. Добравшись до 5 100 м, некоторые участники группы пересели на ратрак для спуска, часть пошли пешком вниз и спустились довольно быстро, к обеду уже были в лагере. Эльбрус так и не распогодился.
Чуть-чуть отдышавшись, начали собирать вещи и готовиться к возвращению в Терскол. К середине дня все уже спустились и добрались до лагеря. На поляне Чегета отобедали в одном из кафе, выпили местного пива — там оно везде одного бренда «Нальчик». Все время не покидало двоякое чувство: с одной стороны, было обидно, что не удалось дойти до вершины, с другой — переполняла гордость за смелое решение, чтобы развернуться в нескольких метрах от цели, не идя на поводу у эмоций. Здравый смысл возобладал. Позже мы узнали, что в этот день все же были те, кому удалось дойти до вершины, включая муфтия Татарстана.
Дни 9-й и 10-й
Почему ты не поднялся, а, например, глава ДУМ РТ Самигуллин смог? Об этом меня не спросил только ленивый… Сидя в лагере в вечер после спуска, в «Инстаграме» на одной из местных страниц увидели, как чуть выше скал Пастухова в ту ночь спасатели сняли группу самостоятельных туристов из Санкт-Петербурга, которые были без какого-либо специального снаряжения. У одного из них случился отек ног. На следующий день также в соцсетях появились фотографии трещин на леднике чуть выше Гарабаши. По статистике ежегодно с горы снимают по 20 трупов — в основном отправляющихся в неблагоприятную погоду, без опыта, снаряжения, особенно с севера, где есть опасные скрытые трещины. Провалиться в одну из таких — значит, пропасть на десятки лет. Многих не находят. Подобные расщелины на Эльбрусе могут быть глубиной и в 2, и в 20, и в 200 метров. Интересно, что, по словам местных, у спасателей Эльбруса нет вертолета, ближайший в случае ЧП будет лететь из Нальчика. Так что случись что на высоте — помощь сразу не придет.
Через неделю мы узнали, что восхождение на Западную вершину совершил в минувшие выходные Рустам Набиев, потерявший ноги и дошедший на одних руках. Мы с ним пересекались в лагере, жили в одном приюте, он только тогда спустился с Восточной вершины, сделав в 2021 году крест (это когда ты забираешься с севера на Восточную вершину, а потом на Западную и спускаешься по южному склону). По всей видимости, он почти неделю ждал погодного окна. А облака не покидали Эльбрус ни весь день нашего восхождения, ни следующий.
Терскол я покинул на 10-й день моего путешествия. Почти день «отмокал» после недельного горного марафона, походил по местным рынкам, посмотрел сувениры, в последний раз прогулялся по горным тропкам. На следующий день в обед я уже был в Минводах, поезд отправлялся только вечером. Решил не терять зря времени и поехал на источники в Железноводск — что-то вроде пригорода Пятигорска. Прогуливаясь по каскадной лестнице санаторного городка, приметил местную вершину — гору Железную. Решил пройтись до нее. По пути встретились лишь пара человек, это были не самые популярные 851 метр. С вершины открывался прекрасный вид на Машук, Бештау и другие горы. Сев на краю обрыва, еще раз оглядел Кавказские горы и ни о чем не думал, прощался в надежде еще раз вернуться сюда.
Вечером — поезд, но не прямой, а с пересадкой в Воронежской области. Первый вагон, первое купе, первое место. Двое попутчиков направлялись из Кисловодска на заработки на север, третий — Сергей, весь красный и обмазанный пантенолом, но счастливый, молодой парень, взошедший с севера на Восточную вершину, несмотря на непогоду. Все рассказывал, как единственный из своей группы поднялся. В вагоне-ресторане ребята познакомили с девушкой Ксюшей, которая зашла на Эльбрус с севера за день до нашего восхождения. Погода начала портиться еще тогда.
Пересаживаясь на следующее утро на другой поезд, стоял на выходе из вагона со своими двумя огромными рюкзаками. Остановил другой парень: «С Эльбруса?» «Ага, — ответил я. — Только не дошел. 5 440 метров». «Я тоже не дошел, погода была ужасная просто, — продолжил паренек. — И это была моя третья попытка. Капризная гора, конечно. Ничего, мы еще вернемся».