Как сложилась судьба троих детей Марины Цветаевой
Жизнь Марины Цветаевой была запутанной и трагичной, как и у многих гениев Серебряного века, а споры о личности поэтессы ведутся до сих пор. Современники и биографы пишут о сложном характере Марины и постоянных романах как с мужчинами, так и с женщинами. Несмотря на это, Цветаева и ее муж, белый офицер и литератор Сергей Эфрон, прожили вместе много лет и родили троих детей – Ариадну, Ирину и Георгия. К сожалению, судьба потомков поэтессы оказалась не менее тяжелой, чем у матери. Ирина умерла в раннем детстве, Георгий погиб в девятнадцатилетнем возрасте, а Ариадна, которая дожила до преклонных лет, много времени провела в лагерях и ссылках.
Ариадна Эфрон
Первая дочь в семье Марины Цветаевой и Сергея Эфрона родилась в сентябре 1912 года. Родители были совсем молодыми – обоим не исполнилось и 20 лет. Мать назвала девочку громким именем Ариадна, хотя отец настаивал на более простом варианте вроде Кати или Маши, а в семье ее прозвали Алей. Марина много занималась воспитанием дочери – научила читать и писать, а в 6 лет дочь поэтессы уже вела дневник и писала первые стихи. Цветаеву она любила безумно – обращалась по имени и редко называла мамой, но считала чем-то вроде кумира или божества. В 1919 году она вместе с младшей сестрой Ириной попала в подмосковный приют, чуть не умерла от болезней и голода, но все время безумно тосковала по матери и писала ей письма.
Ариадна быстро повзрослела – отчасти из-за чересчур серьезного отношения родителей, отчасти из-за сложностей эпохи перемен. В 1922 году Марина с дочерью оставила Россию и переехала к Сергею заграницу. Семья жила в Германии, потом в Чехии и Франции, голодала и бедствовала, но Аля некоторое время училась в гимназии, а потом закончила школу искусств при Лувре. Образованием дочери в основном занималась Цветаева – девочка отлично разбиралась в литературе и истории, знала несколько языков.
Аля рано начала зарабатывать. Чтобы помочь матери и отцу, она сотрудничала с французскими журналами, делала иллюстрации к сказкам и даже вязала на заказ. В 30-х годах в семье Цветаевой и Эфрона начался раскол по идеологическим мотивам. Сергей с дочерью сочувствовали советской власти и скоро вернулись в СССР, где в 1939 году их арестовали с разницей в несколько месяцев.
После недолгого следствия Сергея расстреляли, а у Ариадны-Али под пытками выбили признание в шпионаже и отправили в лагеря. Началась бесконечные тюремные камеры, пересылки по этапу, душные вагоны, грязные бараки и тяжелая работа. Аля старалась не унывать, рассказывала сокамерницам о родителях и Европе, пересказывала прочитанные романы. В ссылке она узнала о гибели отца и матери, но выдержала и этот удар.
В 1948 году Ариадну освободили без права возвращения в Москву. Она поселилась в Рязани, некоторое время работала преподавателем в художественном училище, переписывалась с Пастернаком и другими литературными деятелями. Свобода продлилась недолго – повторно женщину арестовали в 1949 году и приговорили к ссылке в Красноярском районе без права возвращения. Ариадна работала художником-оформителем в клубе небольшого села и была реабилитирована только спустя 6 лет, когда ей исполнилось 43 года.
За годы ссылки дочь поэтессы практически разучилась жить на воле. Ей выделили небольшую квартир, и поначалу она спала на полу в окружении голых стен – у Али не было ничего, кроме рукописей матери и чудом сохранившейся большой плюшевой собаки. На помощь пришли литераторы и поклонники матери – дарили вещи, устроили на работу, подкармливали. К тому же, сильно подводило здоровье, подорванное годами тяжелого труда и голода – начались сильные боли в спине и груди.
Лечиться Ариадна уехала в город Тарусу, где когда-то бывала ее мать. Она надеялась, что чистый воздух, спокойствие и добрые воспоминания о родителях помогут ей восстановиться. В 1975 году женщина в очередной раз попала в больницу, где скончалась от обширного инфаркта, и была похоронена на местном кладбище. Создать семью Ариадна не успела – некоторое время она состояла в отношениях с Самуилом Гуревичем, но его расстреляли в 1951 году.
Ирина Эфрон
История Ирины Эфрон не менее печальна и трагична, чем истории двух других детей поэтессы. Чаще всего о ней говорят как о жертве – тяжелого времени или бездушия и холодности матери. Биографы размышляют, могла ли Цветаева, которой в голодные годы удалось вырвать из лап смерти старшую дочь, спасти и младшую. Ответить на этот вопрос спустя почти сто лет практически невозможно, как и определить отношение Марины к собственному ребенку.
Ира родилась в апреле 1917 года и сразу стала нелюбимым ребенком. Отношение к детям у Цветаевой вообще было своеобразным – она считала, что люди появляются на свет с «готовой» душой, поэтому должны быть одаренными и серьезными. Но, если старшая дочь Аля, которая с ранних лет писала стихи, попадала под эти критерии, то младшая совсем не соответствовала требованиям матери.
Ирина, по мнению некоторых современных психологов, отставала в развитии, что усугубляло неприязнь матери. Она не проявляла способностей к литературе, но очень любила петь мелодии собственного сочинения без слов. Но этого Цветаевой было мало. В итоге мать просто махнула рукой на «бездушного» ребенка и занялась старшей дочерью. О том, что отношение к младшему ребенку было по меньшей мере странным, вспоминают многие современники поэтессы. Вера Звягинцева говорила, что однажды Ирина просидела с ними целую ночь, но ее присутствие женщина заметила только под утро («в кресле, замотанном тряпками, болталась голова – туда-сюда»), причем Марина даже ни разу не подошла к девочке. А жена Мандельштама Надежда Яковлевна писала, что Цветаева привязывала малышку к ножке кровати в темной комнате. Причина заключалась в том, что однажды Ира в отсутствие матери и сестры съела полкочана капусты. Она вообще постоянно хотела есть, что тоже вызывало материнский гнев.
В 1919 году Марина отдала обеих дочерей в Кунцевский приют, выдав их за сирот. Скорее всего, это была вынужденная мера – наступили голодные годы, а на обеспечении государства дети могли получить хотя бы какую-то еду. Это оказалось серьезной ошибкой – Аля серьезно заболела. Навещая дочерей, Марина приносила еду только ей, а Ирину попросту игнорировала. Когда ей говорили, что ребенок часто кричит, она замечала: «При мне она не смела произнести ни звука. Узнаю ее гнусный нрав». Родственники не раз просили поэтессу отдать им девочку, но поэтесса отказывалась по непонятной причине.
В итоге Ирина умерла – как сказали в приюте, от голода и заброшенности. На похороны мать не приехала – объяснила это занятостью и тем, что психологически не могла появиться на погребении. И только спустя много лет Цветаева поняла, насколько ужасно поступила с младшей дочерью. Поэтесса просила у покойной прощения и даже написала проникновенное стихотворение, посвященное Ирине, но исправить уже ничего было нельзя.
Георгий Эфрон
Сын поэтессы и Сергея Эфрона появился на свет в феврале 1925 года. Отец много раз замечал, что мальчик в точности похож на мать – «вылитый Марин Цветаев!». С самого рождения Марина начала называть его Мур – производное от ее собственного имени и напоминание о любимом романе Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра».
Цветаева, которая ранее признавалась в неприязни к детям, переменилась как по волшебству. Она просто обожала сына и много писала о нем в дневниках. Георгий-Мур действительно рос очень умным и развитым мальчиком, рано научился читать и писать, но о матери отзывался скорее сдержанно и слегка презрительно. Возможно, Марина просто избаловала позднего ребенка, что и стало причиной подобного отношения. Он называл ее по имени-отчеству и нередко «проходился» на материнский счет в своих дневниках.
Особенном яркими в этом смысле получились записи, сделанные после переезда в СССР, когда Муру было 15-16 лет. Он абсолютно не жалел мать, которой приходилось буквально выпрашивать еду, не собирался помогать ей, обвинял в глупости и безволии. Подобная заметка была сделана за день до самоубийства Цветаевой, и вполне можно предположить, что некоторые мысли парень произносил вслух. Биографы поэтессы считают, что определенную роль в ее смерти он все-таки сыграл. Марина же осталась верной себе – в прощальных письмах она признавалась в любви к сыну и просила родственников забрать Мура к себе.
Близкие выполнили предсмертную волю поэтессы только частично. Парень оказался в Чистопольском интернате, потом в Москве, дальше попал в эвакуацию в Ташкент. Жизнь была голодной и тяжелой, а помощи от родственников ждать не приходилось – отца уже расстреляли, сестра находилась под следствием. Изредка Мур получал деньги от тети Лилии Эфрон и ее мужа Самуила, Литфонда и некоторых культурных деятелей, но хватало их ненадолго.
В 1943 году Георгию удалось вернуться в Москву и стать студентом литературного института. После первого курса его забрали в армию – Эфрон воевал в штрафбате, куда попал как сын репрессированных. Буквально через год он получил серьезное ранение в боях под Оршей, после чего судьба сына Цветаевой неизвестна. Большинство историков полагают, что он умер от ран и похоронен в братской могиле в небольшом белорусском селе.
Дети Марины Цветаевой не оставили потомков, поэтому хранителями наследия поэтессы считаются внуки и правнуки ее сестры Анастасии. Она была не менее талантлива, чем сестра, но прожила долгую жизнь и умерла в возрасте 98 лет.
Новость Как сложилась судьба троих детей Марины Цветаевой с сайта FreeSMI.by.