В карельском городе кота съели блохи, а сантехник утонул в подвале
Кота нашего съели блохи, — говорит женщина. — Искусали его так, что он начал чесаться и полностью содрал с себя скальп. Пришлось усыпить. А еще у нас в подвале сантехник утонул. Пошел что-там смотреть и утонул. Ну, потом воду выкачали, его подсосало, смогли тело выловить.
Добро пожаловать в Суоярви. В обычный город, расположенный в одном из самых прекрасных и привлекательных уголков нашей родины — в Карелии.
Въезжаем в город и сразу попадаем на улицу вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Справа — колодец. Мужчина с пустыми ведрами идет по воду. И это не деревня, не поселок, а город. И век на дворе не XIX, а XXI.
Вдоль дороги — бараки. Выбитые стекла, драные крыши. Очевидно, что в этих разрушенных хибарах никто не живет. Странно только, что их почему-то не сносят. Зачем такое уродство на теле города? Но вдруг я обращаю внимание, что одно-два уцелевших окна в каждом из этих сараев завешены занавесочками. То есть там есть жизнь? Захожу в подъезд.
Впрочем, что значит захожу. Протискиваюсь. Вползаю в щель между сугробом и косяком. В подъезде собачий холод. На лестничной площадке четыре квартиры и еще две загадочные двери прямо напротив входа. Это сортиры. Коллективные нужники. Дыры в полу почти под открытым небом — потолок разобран, крыша в дырах, загаженный пол. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что я ошибся подъездом. Отсюда уже все удрали. Жильцам продолжают приходить платежки, они обязаны платить за содержания этих трущоб, но сами они уже отсюда сбежали, кто куда смог.
Перебираюсь в соседний подъезд. Там живет одна семья. Светлана Киннер с мужем-инвалидом, дочерью и двумя внуками. Одному три года, другому месяц. Входная дверь изнутри покрыта инеем. Туалет такой же, как в другом подъезде. Люди ходят в ведра и выливают содержимое в его половые дыры. Раньше они жили в соседнем бараке, но он еще страшнее, поэтому перебрались сюда. Платят две тысячи за съем места в аду и еще две съедает электричество. Заглядываю в комнату к младенцу, трогаю снег на двери. Ухожу.
Еду на улицу Октябрьскую. Там расположен гостиннично-банный комплекс «Комфорт». А напротив «Комфорта» — дискомфорт. Белое кирпичное здание — бывшее общежитие 1947 года постройки. Галина Китаева из 5-й комнаты 1-й квартиры начинает рассказывать про свой унитаз. Он куда лучше, чем «очко» в бараках на Ленина, он напоминает обычный человеческий унитаз, но он еле держится. А еще несколько месяцев из-под него хлестала вода. Женщина обзванивала все инстанции, но к ней никто не приходил. К счастью, вода не заливала квартиру, а сразу стекала в подвал. Кстати, Китаева утверждает, что в этом подвале лет 6 назад утонул целый сантехник. Пришел устранять засор и погиб смертью храбрых. Может, поэтому теперь другие сантехники не торопятся посещать это опасное место. Робеют.
А еще в квартире Галины Китаевой живут блохи. Много блох. Очень много блох. Недавно они насмерть заели домашнего кота. Внуки после ночи в этом доме приходят в садик все искусанные. Воспитательнице говорят, что покусали комарики. А Роспотребнадзора в Суоярви нет. Здание есть и даже вывеска с часами работы. Но внутри уже несколько лет никто не работает. Блох разок приходили травить, побрызгали чем-то и ушли навеки. А блохи остались.
— Я-то квартиру обоями обклеила, — говорит Галина Китаева, — поэтому грибок не так виден. Давайте покажу, как у соседей.
Она ведет меня в соседнюю комнату. Черные жуткие стены. Жуткое всё. И в этом всем тоже кто-то живет. Я с состраданием смотрю на еще одного проживающего в этом блошином царстве пока еще живого кота и иду дальше.
В принципе заходить можно почти в любой дом. По официальным данным, четверть всего аварийного фонда Карелии сосредоточена в Суоярви. Просто перехожу в другой барак по той же улице. Там из всех жильцов осталась одна лишь Зоя Григорьевна Хохлова, дальняя родственница пятикратного депутата Госдумы Валентины Пивненко. Милая чистая квартирка. С виду всё очень даже славно. Вот полы только ходуном ходят. А то, что крыша течет, не беда. Она же на второй этаж течет. А Зоя Григорьевна на первом. До нее не дотекает. Ну, еще печка дымит. И плита раньше была на кухне, большая такая — печная, так она рухнула. Теперь там книжные шкафы.
— Дом признали аварийным, — говорит Зоя Григорьевна, — обещали расселить. Но передумали. Предложили денег — 800 тысяч рублей.
Что за жилье можно купить на такие деньги, не понятно. Наверное, можно внести первый взнос за ипотеку. Но как потом с пенсии выплачивать ежемесячные платежи?
Как объяснял полгода назад министр строительства Карелии Виктор Россыпнов, в Суоярви пришли в негодность все коммунальные сети. Программу по расселению людей из аварийного жилья осуществить трудно, так как строительные организации отказываются строить дома в этом городе. Системы водоснабжения и водоотведения не соответствуют санитарным нормам. Проще говоря, в дома поступает грязная вода, и из домов в озеро стекает то, что стекать не должно. Действительно, догуляв до улицы героя Советского Союза Нухи Идрисова, мы можем видеть, как по канавке, не замерзая в 20-градусный мороз, текут нечистоты. Текут дни и ночи, год за годом и стекают в озеро Суоярви.
— Оно не питьевое, — успокаивают жителей города чиновники. — Для вас мы берем воду из другого озера.
Так что вроде как всё в порядке. Из этого озера не пьют. Там только ловят рыбу. А еще оно соединяется с рекой Шуей, которая впадает в Онежское озеро. Так что ничего страшного. Онего большое, с него не убудет.
Иду смотреть очистные сооружения. Бывший работник Суоярвской картонной фабрики Михаил Зряхов рассказывает, как там сегодня обстоят дела.
В 70-е годы эта уникальная система очистки была построена именно при нашей фабрике, — говорит Зряхов. — Занималась она очисткой как фабричных отходов, так и вообще всех городских стоков. Но несколько лет назад картонная фабрика обанкротилась, и с тех пор система очистных сооружений начала умирать.
На сегодня практически полностью пришла в негодность система биологической очистки. Осталась только механическая. То есть стекающие сюда продукты жизнедеятельности людей очищаются только от внешнего мусора, а все вредные бактерии, вся выходящая из нас дрянь остаются нетронутыми. Из трех воздуходувок, необходимых для биологической очистки, две давно демонтированы, а единственная оставшаяся с сентября прошлого года находится в ремонте. Для ее починки нужны деньги, но их нет.
— Если раньше лаборатория проводила замеры по несколько раз в сутки, — говорит Зряхов, — то теперь лаборант заходит два раза в неделю. Нет никакого контроля со стороны Роскомнадзора. По сути, всему региону нанесен страшный экологический ущерб.
В этом райском уголке России много глав. Как минимум три. Глава городского поселения, глава муниципального района и самая главная глава — глава администрации муниципального образования «Суоярвский район». Вот такое трехглавое «чудище». Первым делом иду к главе городского поселения Наталье Неборской, чтобы узнать, почему всё так. Давно ли город пришел в такой упадок? Что делается для того, чтобы спасти ситуацию? Но Наталья Викторовна на больничном. И я иду к главе района — Наталье Васениной. Дверь закрыта. «Наталья Валентиновна в отпуске», — говорят мне. Тогда я захожу к председателю отдела инфраструктуры и благоустройства Николаю Спиридонову. Он на месте. Именно его отдел отвечает за организацию водоснабжения и водоотведения. Его отдел осуществляет жилищный контроль. Его отдел отвечает за отопление, а, например, в 100-квартирном доме номер 3 по Лесной улице всего 7 градусов. В общем, он именно тот человек, который может все объяснить.
— Спросите главу, — просит Николай Борисович. — Глава вам всё расскажет.
И я иду к третьей и самой главной суоярвской главе — Роману Витальевичу Петрову.
Но его нет на месте. Вышел по делам. Я начинаю спускаться по лестнице и вижу, что мимо меня проходит небольшой человечек. По виду подросток. Субтильный, в вязаной шапочке. Кажется, я видел его на фотографиях.
Роман Петров
— Роман Витальевич, — окликаю я.
— Да, — не оборачиваясь, отвечает он.
— Можно с вами поговорить? Я из газеты.
— По поводу? — не останавливается человечек.
— Жилье, очистные сооружения. Готов ли новый проект? Сдвинулось ли что-то за последние полгода? Помните, я вам звонил однажды, вы не захотели со мной говорить, я тогда взял комментарий у министра строительства…
— Берите дальше, — ответил маленький человек и спрятался в большом кабинете.
Вот и поговорили.
Пришлось снова звонить министру строительства. В отличие от Романа Витальевича, министр всегда готов к общению.
— Дело в том, — объяснил Виктор Россыпнов, — что все очистные сооружения и все водопроводные и канализационные сети в Суоярви принадлежат частным лицам. В сущности, это они довели ситуацию до такого состояния. Мы стремимся к тому, чтобы перевести систему водоснабжения и водоотведения в руки муниципалитета, и тогда мы поможем местной власти найти эксплуатанта, который мог бы эффективно управлять этими жизненно важными объектами.
Виктор Викторович отметил, что Роман Витальевич много делает для благополучия района, но у него нет полномочий вмешиваться в деятельность частных предпринимателей. Поэтому сказать, когда Суоярви получит чистую воду и перестанет загрязнять озеро, пока сложно. Но точно можно сказать, что в 2023 году будут расселены жители домов, признанных аварийными до 2017 года. Уже выделены участки под строительство и найдена строительная компания. Ну а по срокам расселения тех домов, которые попали в программу позже 2017 года, вопрос еще не решен.
Про Суоярви можно писать много. Можно рассказывать о нехватке врачей и о том, как люди возят детей к специалистам в Петрозаводск. Можно описывать холод в квартирах, стихийные помойки и вонь от сточных вод. Можно играть в кошки-мышки с главой администрации и потом задорно шутить про это, сидя в своей теплой петрозаводской квартире. Но ничего от этого не изменится. Место, наверное, проклятое. Главное же не это, а то, что Карелия — один из самых прекрасных и привлекательных уголков нашей Родины.