Как дом Волошина в Крыму стал спасительным кораблём в шторме мировых перемен

Когда русская интеллигенция сотню лет назад бежала на Запад, спасаясь от Гражданской войны, Максимилиан Волошин выбрал противоположный маршрут. Поэт и художник, окончательно покинув Европу, навсегда обосновался на краю бывшей империи в пустынном уголке Крыма. Здесь, на берегу моря, находился дом его матери, который стал источником вдохновения не только для мастера, но и для многих творцов XX века. Чем интересна история коктебельского дома, которому в этом году исполняется 120 лет с начала постройки, для нас, участников глобальных перемен XXI века, в преддверии дня рождения «чудака Макса» узнавал ForPost. Знакомство с Крымом В конце мая в Киеве наступает тот короткий отрезок года, который очень к лицу этому городу. Улицы тонут в цветущих султанчиках каштанов и бутонах роз, а в распахнутые окна домов ветер доносит их сладковатый аромат. Именно в это время 28 мая по старому стилю в 1877 году Максимилиан Александрович Кириенко-Волошин появился на свет в семье юриста, члена киевской палаты уголовного и гражданского суда.  Однако беззаботное детство под присмотром любящих родителей будущему поэту и художнику не довелось пережить. Уже через год после его рождения семья распадается. Мальчик с матерью уезжают в Севастополь, который в это время ещё находился в руинах после Крымской войны.  После смерти отца в 1881 году Волошины уезжают в Москву. Здесь Макс поступает в гимназию и со временем начинает пробовать слово на вкус. В ещё по-детски несовершенных стихах неожиданно для москвича возникают крымские мотивы: кипарисы, Чёрное море, гранитные кручи.  «Меня томила в то время тоска по югу, какие-то воспоминания о пустырях, сухих травах, плитах, камнях, — очевидно, память Севастополя начала 80-х годов, когда верхняя его часть, называемая Горной, ещё не была отстроена после Севастопольской войны. И Петропавловский собор, находясь в развалинах, напоминал античный храм», — цитирует «Автобиографию» Волошина исследователь Захар Давыдов в книге «Крым Максимилиана Волошина», объясняя появление необычных фраз в строфе начинающего лирика. Окрестности Коктебеля кисти Волошина. Крым повлиял не только на Волошина-поэта, но и на Волошина-художника. Когда в 1893 году семья из Москвы переехала в Крым и поселилась в болгарской деревушке Коктебель, мальчик стал ходить в школу за несколько десятков километров от дома — в Феодосию. Гимназия, где он учился, находилась под попечительством Ивана Айвазовского.  Этот город в то время был буквально пропитан духом великого мариниста.  «Почти в каждом доме висели его (И.К. Айвазовского — Прим.) картины, многочисленные художники копировали Айвазовского и подражали ему. В Феодосии существовала художественная атмосфера, пробуждающая ростки искусства в душах, расположенных к нему», — такие слова из воспоминаний Волошина приводит Давыдов.  Считается, что на одной из ученических выставок мэтр дал своеобразное напутствие юному Максимилиану, сказав: «А этот шельмец будет рисовать».  «Пройти по всей земле горящими ступнями…» Впрочем, ни художником, ни поэтом Волошин пока себя не видит. В 1897 году Максимилиан, следуя по стопам отца, подаёт документы на юридический факультет Московского университета. Однако послужить на пользу Фемиды молодому человеку не удаётся: за участие во Всероссийской студенческой забастовке вуз отчисляет его, затем восстанавливает, но позже высылает из Москвы.  Не дожидаясь новых арестов, непокорный Волошин осенью 1900 года отправляется в Среднюю Азию. Здесь он получает место в изыскательской партии по строительству Ташкентско-Оренбургской железной дороги, но не задерживается там надолго и несколько месяцев спустя оказывается в Париже. Всё видеть, всё понять, всё знать, всё пережить, Все формы, все цвета вобрать в себя глазами, Пройти по всей земле горящими ступнями. Всё воспринять и снова воплотить. Так позже объяснит свои метания поэт в стихотворении «Сквозь сеть алмазную зазеленел восток…». Французская столица начала прошлого века живо отзывается на кипучую натуру нового жителя. Для молодого человека доступно всё: лекции в Сорбонне и Высшей русской школе, выставки в Лувре, занятия в Национальной библиотеке, представления в театре. Волошин быстро входит в художественное общество Парижа, на него обращают внимание, отмечают его талант и эрудицию.  Коктебельский пейзаж на акварели Волошина. Однако, когда его мать Елена Оттобальдовна, или Пра, как называл её сын, в 1903 году начинает строить в Коктебеле дом, Волошин едет к ней.  «Ему 26 лет. У него широкий круг друзей на родине и за границей. С каждым годом растёт его известность как критика и поэта. Нужен свой угол, который бы напоминал чем-то ателье Кругликовой (русская и советская художница, педагог — Прим.) на Монпарнасе в Париже, то есть стал бы местом добрых встреч и творческого общения», — говорится в путеводителе «Дом-музей М.А. Волошина».  Однако первоначальный вариант постройки не отвечает этому замыслу, и в 1912 году художник приступает к реконструкции дома. В итоге здание преобразилось и стало таким, каким его знают многие поколения гостей Коктебеля. Так дом-музей Волошина выглядит сейчас. Впрочем, в Крыму Волошин тогда задерживаться не стал, и в 1914 году уехал в Германию на встречу со своей бывшей женой художницей Маргаритой Сабашниковой. Здесь его застала Первая мировая война. Заняв непримиримую антивоенную позицию, он сначала оказывается в Швейцарии, потом снова в Париже, после возвращается в Россию. «В годы первой русской революции, когда творческая интеллигенция искала спасения за границей, Волошин возвращается из Парижа в Коктебель. Он практически сразу открывает двери для всех, кому нужен дом, место для жизни, отдыха и творчества в непростое время революций и гражданской войны», — рассказывает ForPost исследователь творчества Волошина, кандидат философских наук, доцент кафедры Театрального искусства ГБОУ Крыма КУКИИТ Ирина Курьянова. В годы разрухи этот простой внешне дом станет по сути первым Домом творчества и настоящим тёплым приютом для людей искусства и науки. В отдельные сезоны в доме гостило по несколько сотен человек, среди которых — такие величины русской литературы, как Алексей Толстой, сёстры Цветаевы, Николай Гумилёв, Осип Мандельштам, Максим Горький, Михаил Булгаков, Андрей Белый. Неопалимая Купина Отвергнув все предложения друзей эмигрировать в Европу, Максимилиан, оставшись в России, старается балансировать и сохранять нейтральную позицию. Он прячет в коктебельском доме то бывшего царского генерала, то партизан, то делегатов Коктебельской партийной конференции.  Зимний пейзаж Волошина. Происходящее снаружи не может не найти отражение на бумаге. Волошин сам удивляется тому, что его стихи нравятся как белым, так и красным.  «Из этого можешь видеть, что я стою действительно над партиями, — пишет поэт кузену Якову Глотову в 1919 году. — Между тем как развёртывающаяся историческая трагедия меня глубоко захватывает. Я, относясь ко всем партиям с глубоким снисхождением, как и к отдельным видам коллективного безумия, ни к одной из них не питаю враждебности: человек мне важнее его убеждений. Поэтому единственная форма активной деятельности, которую я себе позволял, — это мешать людям расстреливать друг друга».  Неслучайно в это время в его творчестве возникает библейский образ растения неопалимая купина, которое не гибнет в огне. Поэт видит в этом символ России, которая сквозь пламя бури всегда выходит обновлённой.  Читайте по теме: Как Волошин написал "Кровавую Пасху" - из воспоминаний Фаины Раневской «Величие личности и дела М.А. Волошина в том, что, верно уловив сердцем поэта-философа «зов» времени, восприняв идею сбережения и развития культуры в ситуации кризиса, он построил Дом Поэта — место не столько бытийное, сколько культурное и экзистенциальное, смоделировав гармоничный образ мира в пространстве, лишённом гармонии, и подарив людям возможность жить и творить культуру», — отмечает Курьянова в предоставленной в распоряжение ForPost статье. Читайте по теме: Семья турецкого шоколадного короля Улькера бежала из Крыма после революции. Дом для всех «Расплавленные годы» Гражданской войны остаются позади, и к 1923 году «слепой и запустелый» дом Волошина оживает. Поэт и художник постепенно воплощает в жизнь давнюю идею — идею Коктебельской художественно-научная экспериментальной студии. По его задумке, связанные с творчеством и искусством жители материковой России могли бы здесь отдыхать у моря, а также созидать в его мастерской и библиотеке. Удачно для Волошина к этому время в его жизни появляется Мария Степановна Заболоцкая, взявшая на себя  хозяйственную сторону жизни мастера. Кроме этого, «недвижимость» Максимилиана расширяется за счёт площадей, оставшихся ему после смерти матери. Благодаря этим обстоятельствам, в 1923 году дом принимает 60 гостей, в 1924 — 300, а в 1925 — до 400.  В экспозиции дома-музея Волошина интерьеры сохранились без изменений. В первые годы советской власти коктебельское жилище Волошина становится не просто точкой вдохновения, а настоящим источником радости жизни.  «Надо знать наши советские будни, нашу жизнь — борьбу за кусок хлеба, за целостность последнего, что сохранилось <…> чтобы понять, каким контрастом сразу ударил меня Коктебель и М.А., с той его человечностью, которую он пробуждал в каждом уже давно сжавшемся в комок человеческом сердце, с той настоящей вселенской любовью, которая в нём была», — пишет Лидия Дадина в своих воспоминаниях, опубликованных в «Новом журнале». Так возникает целое сообщество самых разнообразных людей, влюблённых в Коктебель, его хозяина «Макса» и сам образ такой жизни.  «Дом Поэта стал одним из духовных центров культуры Серебряного века и величайшим творением Макса Волошина. Художник-философ сотворил не миф, а реальный мир в виде уютного гостеприимного дома <…>, где можно было, забыв о суровой реальности, погрузиться в мир красоты, мечты, философии и искусства», — пишет крымская исследовательница. Ирина Курьянова подчёркивает, что Коктебель притягивал крупные творческие личности, «принципиально несовместимые в других жизненных интервалах». Здесь же все были равны, от гостей лишь требовалось «радостное приятие жизни, любовь к людям и внесение собственной части интеллектуальной жизни», цитирует учёный письмо самого Волошина от 24 мая 1924 года. Читайте по теме: Маршрутом мечтателя: как Восточный Крым стал Гринландией Максимилиан Александрович завещал строение Союзу писателей. Когда поэта не стало в 1932 году, его воля была исполнена. Место захоронения — на вершине горы Кучук-Енышар к востоку от Коктебеля — также было выбрано поэтом при жизни.  Его вторая супруга Мария Степановна пережила знаменитого мужа более чем на сорок лет, все эти десятилетия бережно храня здание и его «начинку»: интерьеры, коллекцию картин и книг. Особенно тяжело пришлось вдове поэта во время немецкой оккупации Крыма в Великую Отечественную войну. Но стены выстояли, как и сила духа Волошиной: «каждую доску и тряпку — ни в чём не уступала» она захватчикам.  В августе 1984 года дом получил статус музея, и с 2001 года входит в Коктебельский республиканский эколого-историко-культурный заповедник «Киммерия М.А. Волошина». «Дом и через сто лет остается Домом Творчества и Вдохновения, а поэзия и жизненная философия Волошина сегодня актуальны и интересны людям. Пример волошинского жизнетворчества крайне важен нам сегодня, живущим в условиях новых «вызовов», поскольку позволяет понять, какую важную роль в жизни страны и культуры способна сыграть личность творческая, цельная, ответственная», — считает собеседница ForPost. Между тем сегодня, 28 мая, коктебельский Парнас ждёт всех желающих на литературно-музыкальный концерт, который подготовили сотрудники и творческие коллективы из разных уголков Крыма к 146-летию мастера. Пелагея Попова Фото: киммерия-волошина.рф