Было не до шуток. Как и где служили известные ростовчане?
В преддверии празднования Дня защитника Отечества 23 февраля «АиФ-Ростов» выяснил, где служили известные ростовчане и что из больше всего запомнилось за годы службы.
Школа жизниГубернатор Ростовской области Василий Голубев.
Будущий глава региона поменял гражданскую одежду на военную форму в 1980 году. Тогда он получил диплом в Московском институте управления.
Несколько лет назад в своём Twitter-аккаунте донской губернатор опубликовал фотографию с военных сборов в селе Сельцы Рязанской области. Снимок был сделан в июне-сентябре 1980 года.
По мнению Василия Голубева, армия – это школа жизни, и её должен пройти каждый мужчина, независимо от срока военной службы.
Макет Луны
Сергей Парада, заведующий отделением геологии, доктор геолого-минералогических наук.
Я служил в 1968-1970 гг. в лабораторном корпусе центра дальней космической связи в Крыму. Это один из наземных измерительных пунктов для отслеживания космических объектов. При мне осваивалась программа запуска лунохода. Были привезены две технологические машины, а из ракушника изготовили макет Луны.
Попал я туда после школы, видимо направили потому, что занимался радиотехникой. До ЦДКС была учебка, шесть месяцев муштры. Вспоминаются первые трудности – они были связаны с физическими нагрузками и голодом. Сложно было с физической подготовкой, снарядами, турниками. Однако, когда я уходил в армию, весил 57 кг, а по возвращении было 65 кг – накачались мышцы. Было не до шуток!
Вообще считаю, что служба в армии - прекрасно. Во-первых, это дружба, ты чувствуешь плечо товарищей. Во-вторых, это дисциплина и физическая подготовка, она собирает в кулак.
Изменить будущее в лучшую сторону
Алекс Крэй, иллюзионист, автор шоу «Крэй Мэджик», финалист шоу «Феномен»
Я поступил в Воронежское высшее военное авиационное инженерное училище, когда мне было 15 лет – в 1991 году. Мама посадила в поезд из Ростова в Воронеж. Это было решение совета родственников - они все были военными в больших чинах, а я хотел поступать в цирковое. Но мне сказали, что знакомых клоунов у них нет. Я сдал первый экзамен и у меня случился острый аппендицит от стресса, далее меня зачислили без сдачи других экзаменов. После учёбы я ещё год отслужил в звании лейтенанта.
Из полезных навыков, которые я получил за эти годы отмечу ответственность за себя и тех кто рядом, исполнительность, доведение начатого до конца, самокритичность, умение подстраиваться под любого человека и ситуацию, плановость... Основное - при рассматривании какой-либо новой ситуации или дела, всегда исхожу из самого плохого, что может произойти, чтобы знать, как быстро среагировать и изменить будущее в лучшую сторону.
Есть пара поклонников из тех, с кем я учился и затем служил в Ростовской в/ч ПВО. Ставят мне «лайки» и пишут в Instagram. Но они так и остались в своём военном мире, он совсем другой, не такой, в котором живём мы. Хотя я вообще живу в созданным самим собой мире, люблю и удивляю.
«Армия сплачивает»
Александр Резванов, директор ростовского филиала ВГИК
Служил по призыву в военно-строительных войсках в 1982-1984 гг.. в Горячем Ключе (Краснодарский край). Я был командиром отделения - специалистом военного строительства (речь о штукатурах, плотниках, погрузчиках, электриках, сантехниках), а также секретарём комсомольской организации роты.
В частях служило много национальностей –азербайджанцев, узбеков, русских. Не было никаких конфликтов, настолько тогда работала идеологическая машина на дружбу между национальностями. Всё-таки армия сплачивает, жили большой солдатской семьёй.
С провизией было тяжеловато, не было особого выбора в меню. Самое яркое впечатление - когда местный парень пожарил морковь с картошкой так, что я до сих пор вкуснее такого блюда не ел!
Ещё у нас треть роты была немцы из Казахстана (в 1939 г. туда переселили поволжских немцев из-за опасения, что они встанут на сторону Гитлера). Они были очень исполнительными, поэтому их отправляли на самые ответственные работы – они были электриками, работали на мостовых кранах. Доходило до смешного. Представляете, вечерняя поверка, командир роты говорит: «Рядовой Иванов! Рядовой Резванов! Рядовой Крузе! Рядовой Бауэр». Мы смеялись с того, что в советской армии служили немцы, даже они сами в шутку говорили – ощущение, как будто пленные со времён войны.
В самоволку за Гоголем
Игорь Пащенко, экскурсовод из Таганрога, старший преподаватель Таганрогского института имени А.П. Чехова (филиал РГЭС «РИНХ»)
Я учился в ТРТИ, и у нас была военно-морская кафедра, и она была в обязательном порядке. За год до окончания института, летом 1985 года, была военно-морская практика, её я проходил в Севастополе, на большом противолодочном корабле. Я был в спортивных штанах, белой майке, в громадной оранжевой панаме, которую сшила мне жена, стал бродить по кораблю, поднялся на самую верхнюю площадку, наслаждаюсь крымским солнцем и ветерком. И тут вижу, как на берегу от КПП бежит матрос, подбегает к сходням корабля, и орёт: «Уберите этого с верхней площадки, он выдаст наше расположение вероятному противнику оранжевой панамой!».
Через пару дней корабль встал в море у входа в Севастопольскую бухту на вахту, и нам дали старую морскую форму. Тут начались шутки экипажа над новичками. Но поскольку у меня отец служил в Севастополе, то все шутки про «наточить якорь напильником» или «сбегать за чаем на клотик – верхнюю площадку на матче» на меня не действовали.
Кстати, отец оттуда привёз рынду - она до сих пор со мной и я её использую в экскурсиях.
Нас научила команда бросать за борт пустой крючок, на него кидалась голодная пикша, что было хорошим подспорьем к обеду. Часть пикши мы нарезали кусочками, нанизывали на крючок и на неё ловили катранов – небольших черноморских акул. Одну из таких поймал я, вытащил, она шлёпается по палубе. При этом у катрана на спине есть острые шипы. Один из этих острых шипов вонзился мне в запястье – шрам остался до сих пор. Пытался катрана засолить, но нашёл на корабле лишь пачку соли. Пришлось выбрасывать рыбу за борт.
Накануне присяги мы с двумя друзьями пробрались с корабля на берег, переоделись в гражданскую одежду и ушли в самоволку. Поздно вечером я уже возвращался на КПП один, а на вечернем построении меня «потеряли». В недостроенном строении, где оставили форму, была засада матросов. На КПП собрались капитаны всех ближайших кораблей и стали допрашивать, где был. Я рассказывал, как ел мороженое, купался, ходил в кино. А к груди прижал две книги. Но чувствую, что ждут от меня самого главного признания, подходят, принюхиваются. Один офицер спрашивает: «А где ещё были?». Я понимаю, что надо признаваться в самом страшном. Разворачиваю книги – это были собрания сочинений Маяковского и Гоголя, говорю – был в букинистическом магазине. Повисла пауза, они долго переглядывались, пока один не спросил – а что это такое?
«Запомнились подвиги»
Александр Водяник, эколог, привлеченный эксперт в ГК «Южный градостроительный центр», член экспертного совета по комфортной среде при Минстрое РФ.
Два года армии в 1978-1980 гг. – это, буквально, лестница в жизнь. Служил в районном центре управления воздушным движением в Волгограде.
Во время учебки была тоска по дому и жалость к самому себе. Первый год – ощущение ответственности за решения, что не на кого за них переложить ответственность. Проверка себя на марш-бросках, понимание того, что могу. Второй год - усиление ответственности, байки старших офицеров на смене, парашютные прыжки, солнечное галло на рассвете в тюльпановой степи, подвиги курсантов училища. Один раз на маршруте заглох учебный МИГ-21 и стал планировать на Волгу. А тут прямо по курсу - теплоход с людьми. Курсант за штурвалом сумел справиться с ситуацией, чтобы никто не пострадал.
Ни диссертация, ни ракеты стали не нужны
Сергей Смирнов, политолог, директор фонда «Прикладная политология»
Я больше десяти лет прослужил в научно-исследовательском отделе нашего ракетного училища, почти получил «подполковника», но весной 1992 года написал рапорт об увольнении из рядов Советской Армии, потому что понял, что ни я со своей диссертацией по повышению точности межконтинентальных баллистических ракет, ни сами ракеты уже никому не нужны. К сожалению, о наиболее интересных моментах моей службы писать всё ещё нельзя, а вот для моего «военного» детства аналогичные сроки давности прошли. В три месяца мама привезла меня в Рослау (ГДР), где располагался штаб танковый дивизии и где на тот момент служил мой отец. С той поры и до окончания школы вся моя жизнь проходила в военных гарнизонах. Отец допоздна был на службе, мама работала в вечерней школе, а моими первыми воспитателями были солдаты из отделения охраны. Именно они вырезали для меня первые деревянные автоматы и познакомили с солдатским фольклором, например, «Я салага, бритый гусь, я торжественно клянусь, мясо-сало не съедать, старикам всё отдавать!» (этой фразой я в пять лет во время обеда огорошил мою маму).