Просветительство или пропаганда? Академик Хохлов — о скандальном законе
Госдума приняла законопроект о просветительской деятельности. Согласно ему, в закон «Об образовании» будут внесены поправки, а правительство разработает некие формы контроля над людьми и организациями, которые занимаются в нашей стране просвещением.
Против принятия закона выступил весь президиум Российской академии наук, многие учёные и популяризаторы науки, блогеры и авторы образовательных проектов. Академики написали президенту Путину письмо с просьбой не подписывать этот документ, когда он ляжет ему на стол.
О том, чем вызван скандал и что тревожит учёных, АиФ.ru поговорил с вице-президентом РАН, главой Комиссии РАН по популяризации науки, академиком Алексеем Хохловым.
Странный диссонанс
— Алексей Ремович, казалось бы, просветительство — это такая мирная и вполне безобидная тема. И вдруг вокруг неё копья ломаются. В чём причина?
— Когда мы ещё во второй половине декабря узнали об этом законопроекте, он показался нам странным, недоработанным. И самое главное, непонятно, зачем он вообще нужен.
Конечно, просветительская деятельность очень важна для страны. Она в последние годы хорошо развивается, у нас есть большое число проектов, которые у всех на слуху — например, «Сириус», «Кванториумы», Всероссийский фестиваль науки и другие. Мы ежегодно вручаем премии за популяризацию науки.
Сейчас учёные имеют гораздо больше возможностей донести до широких слоёв населения результаты своих исследований. Это очень важно и нужно, в этом состоит миссия учёных. И обычно они делают это совершенно бесплатно. Это важно для воспитания подрастающей смены, чтобы школьники и студенты с самого начала знали, как интересно заниматься наукой и преподаванием, как все эти достижения меняют нашу жизнь.
Поэтому нам показалось непонятным, почему вообще возник вопрос о регулировании просветительской деятельности. Её не нужно регулировать, её нужно поддерживать! Но о поддержке в законопроекте ничего не сказано, сказано только о мерах контроля. Для чего они? В пояснительной записке говорится, что, если не будет такого контроля, антироссийские силы развернут в школьной и студенческой среде широкий круг пропагандистских мероприятий.
Также сказано, что просветительская деятельность не должна использоваться для разжигания расовой, национальной или религиозной розни, для действий, противоречащих Конституции РФ. Но у нас уже есть закон о противодействии экстремизму, у нас любая деятельность не должна разжигать рознь. Зачем об этом лишний раз повторять?
Кроме этого, авторы законопроекта почему-то считают, что надо дополнительно контролировать международные соглашения, которые заключают наши образовательные организации — прежде всего университеты. Теперь, согласно этому законопроекту, нужно будет на каждое международное соглашение получать экспертизу министерства науки и высшего образования.
— В том числе на приглашение лекторов из-за рубежа?
— Как раз приглашение лекторов никакими договорами не регулируется — просто приглашают человека, и всё. А вот приглашение на работу зарубежных преподавателей и учёных — да, конечно. Есть громадное количество договоров о научно-техническом сотрудничестве: у нас, например, действует программа мегагрантов, в рамках которой мы приглашаем иностранцев. Возникает странный диссонанс: с одной стороны, нам говорят, что мы будем гораздо больше звать к себе иностранных ученых, чтобы они создавали у нас лаборатории с актуальными направлениями науки. А с другой — что любое такое приглашение требует экспертизы чиновников.
Это затруднит и забюрократизирует всю работу. Надо понимать, что в министерстве сидят не узкие специалисты, а, как правило, технические работники. Кто там будет давать экспертные заключения, совершенно непонятно. Или, например, у нас есть национальные проекты «Наука» и «Образование» — они содержат много международных мероприятий. И что, теперь на каждое получать экспертное заключение?
«Возражать должны учёные, а не чиновники»
— То есть главный вред от принятия нового закона связан с предстоящей бюрократией?
— Причём ненужной бюрократией, абсолютно на пустом месте! И ведь это общая тенденция. Недавно мы обсуждали, что химическим институтам Академии наук при необходимости закупки даже самого простого реактива теперь нужно каждый раз заново утверждать в министерстве планы финансово-хозяйственной деятельности — представляете себе? Зачем министерству всё контролировать до столь мелких деталей? Они всё равно не смогут эту информацию «переварить».
Но бюрократия — это одно. А вот то, что касается просветительства — так это просто создание на пустом месте точки напряжения между властью и научно-образовательным сообществом. Эта деятельность никогда у нас не регулировалась. Даже в советское время, когда была жесточайшая цензура, никто не требовал согласовывать лекции, с которыми выступали учёные-просветители.
— Неужели эта деятельность в СССР никак не контролировалась?
— В области естественных и технических наук, медицины — вообще никак.
— Наверное, потому, что тогда был «железный занавес» и чуждые с точки зрения национальной безопасности идеи вряд ли могли попасть в лекции просветителей?
— Смотря что понимать под чуждыми идеями. Тогда учёные уделяли много внимания донесению объективной научной информации до широких слоёв населения. Величайшие академики тратили на это своё время: они шли в школы и читали лекции. Они считали это своим долгом, и никто не пытался их цензурировать.
— Знаете, я был в Якутии лет пять назад, и мне рассказали о приезде лектора из США, «эксперта по работе с национальными общинами». Он проводил семинар в Северо-восточном федеральном университете, объяснял студентам, что американские индейцы генетически близки к якутам, у них схожий менталитет. И одновременно рассказывал, что у русских первопроходцев, которые когда-то пришли на эти земли, не было с собой коробок с конфетами, и вообще Якутию к России присоединили насильно. Разве не стоит волноваться, что в самой крупной национальной республике у нас об этом рассуждает американский лектор?
— Понимаете, учёные разные. У каждого есть свой бэкграунд, в том числе идеологические установки. Если человек получил воспитание в какой-то среде, у него эти установки сформированы и он, может быть, действительно так считает.
Конечно, у иностранных лекторов есть свои идеологические установки. А у наших лекторов — свои. Но самое главное, чтобы они доносили до аудитории объективную истину, установленную наукой. Именно наука даёт правдивые ответы на вопросы. А уж если кто-то делает ложное утверждение, возражать ему должны учёные, а не чиновники из министерства, вот о чём речь. Чиновники могут только запретить. И, кстати, тем самым вызвать нездоровый интерес к этой теме.
Что это будут за правила — неизвестно
— Вы говорите о научной истине, но тут ведь многое от акцентов зависит: о чём стоит рассуждать, а о чём лучше промолчать. Понятно, что присоединение коренных народов Сибири не всегда проходило мирно. Но если на этом постоянно делать акцент, люди станут думать, что оно было «абсолютным злом». Так можно вызвать ненависть к русским, а самим русским начать насаждать чувство вины перед другими народами России — как сейчас на Западе белым насаждают чувство вины перед чёрными.
— Пока я не вижу, чтобы кто-то такое чувство вины нам насаждал. Если это случится, будем думать, как реагировать и регулировать. Например, есть авторитетные учёные, которые объяснят, что, когда Российская империя расширялась, она ассимилировала элиты тех народов, которые к ней присоединялись. Она их обучала, в отличие от других стран, которые вообще устраивали малым народам геноцид. Это всё хорошо известно, в том числе из школьной программы.
Не надо путать просветительство с пропагандой. Просветительство стремится донести достижения науки до общества, дать людям новые объективные знания об окружающем мире. Оно сеет разумное, доброе, вечное. А если кто-то вместо того, чтобы давать объективные факты, пытается подогнать их под ту или иную идеологическую парадигму, возникает пропаганда. Тогда принимайте закон о пропаганде, о государственном контроле над нею. Но не трогайте просветительство!
— Очевидно, в современном мире просветительство становится инструментом пропаганды. Или информационной политики, как её теперь принято называть. В таком случае желание государства регулировать просветительскую деятельность вполне понятно.
— Но почему должны страдать учёные? Да, есть политизированные граждане, которым нравится читать и слушать пропаганду, причём что с одной стороны, что с другой. Но научное сообщество, наоборот, старается от неё абстрагироваться. Потому что если ты не абстрагируешься от пропаганды, ты перестаёшь быть учёным. Пропаганда — это всегда манипуляция. А учёным движет только стремление к поиску истины.
Вместо того, чтобы контролировать просветительскую деятельность, лучше усилить её по некоторым направлениям. Например, у нас очень низкие темпы вакцинации от коронавируса. Всего 4-5% населения привилось. Даже обидно, что в других странах прививаются гораздо интенсивнее, ведь у нас есть прекрасная вакцина. И, в отличие от западных стран, где молодому человеку нужно ждать своей очереди очень долго, у нас — пожалуйста: записался, и через два дня привился.
Почему люди неохотно идут вакцинироваться? Потому что у нас много лет действовала пропаганда антипрививочного движения, развивался страх перед ГМО и т. д. Конечно, элементы редактирования генома при производстве вакцины есть, иначе не удастся сделать её эффективной. Но это же не значит, что у тебя после прививки вырастет хвост. Вот о чём надо рассказывать широким слоям населения. Это и есть просвещение.
— Сейчас много всевозможных блогов и YouTube-каналов, посвящённых науке и пропаганде научного знания. Подпадут ли они под действие нового закона?
— Я думаю, что подпадут. Но никто не знает, какие формы контроля будут предложены. Закон предписывает правительству выработать некие правила, а что это за правила — неизвестно. В том числе и это настораживает научное сообщество. У нас уже есть горький опыт, мы привыкли, что очень часто пессимистические ожидания сбываются.
Возможно, требования будут такими: вот вы подготовили какой-то материал или интервью с учёным, но перед тем, как разместить его на YouTube-канале, покажите его чиновнику из министерства науки и высшего образования, согласуйте с ним. И он вам, может быть, через полгода даст это разрешение, когда тема будет уже неактуальна. А может, и не даст.
— Что предлагает РАН в отношении этих поправок к закону «Об образовании»?
— Мы предлагали изменить их, чтобы вместо мер контроля там было написано про меры поддержки просветительства. Пока обратились в Государственную думу и Совет Федерации. Государственная дума этот закон уже приняла, дальше будет его рассмотрение Советом Федерации. Если он его утвердит, тогда, возможно, мы обратимся к президенту страны.