«Если бы меня отправили на полиграф, не пошел бы — недоверие оскорбляет». Поговорили с Александром Егоровым
Первое после ухода из РФС интервью федеральным СМИ экс-главы департамента судейства и инспектирования.
Скоро полтора года как Егоров решает задачи не глобального, а локального масштаба. Вон из Москвы, сюда он больше не ездок, по крайней мере в ближайшей перспективе. Обосновался в Саранске и что-то там делает. Что именно?
Осенью завесу приоткрыл Егор Титов, навестивший Мордовию по приглашению бывшего судьи: «Егоров там как спортивный Собянин, на нем замыкается всё. Прокуроры постоянно звонят, генералы, решает массу вопросов. Не было бы в республике спорта без Егорова, факт».
Настал момент, чтобы убедиться в этом лично. Мы встретились в Саранске и обсудили прошлое, настоящее, будущее.
«В регионе есть и деньги, и бизнесмены, любящие футбол. Рассчитываем, что все сложится»
— Перед нашей беседой вы встречали в саранском аэропорту Дмитрия Аленичева. Он в Мордовию с официальным визитом?
— Прилетел на детский кубок Юрия Гаврилова. Команда академии Аленичева тоже участвует, он решил поддержать. Потом сборной Мордовии предстоит сыграть гала-матч против блогеров из «Амкала». Аленичев, Титов и тренер сборной России по пляжному футболу Михаил Лихачев, у которого мордовские корни, тоже выступят по моему приглашению.
— Остаетесь главой республиканской футбольной федерации?
— Да.
— Хотя в марте писали заявление об уходе.
— Поддался эмоциям. Были вопросы к мэру Саранска, но переговорил с коллегами, соратниками, прислушался к их мнению: свет клином на этом не сошелся, нужно продолжать развивать футбол в республике. Принес извинения, работаю.
— Есть шансы на возрождение профессионального клуба в Мордовии?
— Боюсь сглазить, но проделана огромная работа, вышли на финишную прямую. Надеюсь, в ближайшее время объявим о создании команды, которая начнет выступать с нового сезона.
— С бюджетной или частной моделью финансирования?
— Пока не готов ответить, есть нюансы, проходящие стадию согласования. Важно, что при команде будет межрегиональный центр по подготовке молодежи. В идеале попытаемся уйти от госфинансирования, чтобы не получилось, как в той ситуации, когда написал заявление: деньги на футбол были выделены, но не дошли.
— Хватит частных средств в регионе, чтобы финансировать клуб?
— Есть и деньги, и бизнесмены, любящие футбол. Рассчитываем, что все сложится.
— Как поживает инфраструктура, построенная к чемпионату мира?
— В полном порядке. «Мордовия Арена» и все площадки в идеальном состоянии.
— Почему «Тамбов» арендует перед домашними матчами не базу бывшей «Мордовии», а легкоатлетический комплекс? Дело в ценнике?
— Не думаю. Базе необходим косметический ремонт, тамбовчан она чуть-чуть не устроила. Выбрали школу олимпийского резерва, где во время чемпионата мира размещалась сборная Панамы. А база уже месяца четыре стоит без тепла и воды. Законсервировали из-за долгов клуба по ЖКХ. Тренировочные мощности в наличии, но база выставлена на торги. Кредиторы могут забрать в счет клубного долга.
— Если бы вы были на месте руководства республики, выделяли бы бюджетные деньги на профессиональный спорт?
— Не совсем корректный вопрос. Я бывший спортсмен, естественно, люблю спорт. Пытался бы сохранить его в республике. Но понимаю, что у есть масса других насущных задач.
— В сентябре Титов с Аленичевым посетили в Саранске игру «Тамбов» — «Спартак». Тогда звучали намеки на возможный переезд в «Мордовию» команды Павла Худякова. Была такая идея?
— Не присутствовал при переговорах, но, насколько знаю позицию республиканского минспорта, их и не велось. От «Мордовии» осталось порядка четверти миллиарда долгов, у «Тамбова» вряд ли меньше, из чего это все гасить? И на что потом содержать команду? «Тамбов» прощупывал варианты, отсюда и слухи, наверное.
— Тамбовчане присматривались к аренам ЧМ-2018 в Саранске и Нижнем, потому что есть программа «Наследие». Но профессиональный клуб при стадионе программой, видимо, не предусмотрен.
— Будем возрождать сами.
— Вы упомянули о деньгах, выделенных, но не дошедших до клуба. Куда они делись?
— Не в курсе деталей, но знаю, что «Мордовия» подала на мэра в суд. Есть попытка разобраться, почему финансирование потерялось. С первого пропавшего транша в 90 миллионов рублей весь геморрой, извиняюсь, и начался. Дальше случился снежный ком.
— Кто кому выделил потерявшиеся деньги?
— Республиканское финансирование шло через мэрию Саранска. Некоммерческое партнерство или какой-то фонд, точно не скажу, я тогда еще не руководил федерацией. Эти деньги могли спасти «Мордовию», но без них пришлось залезать в долги, из которых команда уже не выбралась.
— Правда, что вам удалось найти спонсора для чемпионата республики?
— Так и есть, один из лучших отелей Саранска стал титульным спонсором. Растяжки, реклама, все как положено. Сумму называть не имею права, но для нас — большое подспорье. РФС тоже помогает, так что смогли провести турниры по пляжному и киберфутболу.
— Сколько команд-участниц в чемпионате республики?
— Десять. Освободили их от вступительного взноса, 70 тысяч рублей для районных команд — большая сумма. Есть районы, где на весь спорт выделяется 50 тысяч рублей в год. Девять рублей на человека согласно нормативу.
— Сильно.
— И на дни здоровья, и на лыжные гонки, и на все остальное. А мы провели полноценный турнир с финалом на арене чемпионата мира.
— Кто играл в финале?
— Ковылкино и Рузаевка. Хороший был матч, напряженный.
«Пытался держаться, но в какой-то момент стало ясно: что бы мы ни делали— получали негатив»
— Тянет к свистку за всеми этими хлопотами?
— Уже нет. Пройденный этап, другие задачи. Хочется, имея такую инфраструктуру, сделать что-то хорошее для наших детей. Чтобы развивались, росли, соревновались. Воспитывался же в саранском центре подготовки Денис Макаров. Немножко недооценили, теперь в молодежной сборной и «Рубине» блистает. Это нормально, помогли парню раскрыться на следующем уровне. Будем и дальше растить своих, догонять более сильные академии.
— Матчи не инспектируете?
— Нет. Хотелось бы, что лукавить, пока не получается. Должна быть цепочка рекомендаций, может, позже запустится. Да и дел хватало, организация чемпионата Мордовии много времени отняла. Все эти согласования, полиция… Инспектирование, знаете, отличается от судейства, оно в первую очередь наставничество. Много хороших судей не смогли стать хорошими инспекторами.
— Игорь Захаров из таких?
— Не могу сказать. Когда работал главой ДСИ, пытался его вернуть после дисквалификации, полученной еще до меня за какие-то морально-этические моменты. Он обиделся, что ему предлагают вторую, а не премьер-лигу.
— Вам нравится, как работают Виктор Кашшаи и Ашот Хачатурянц?
— Не буду комментировать, неэтично с моей стороны.
— Сами ушли в отставку или под нажимом?
— Сам. Пытался держаться, но в какой-то момент стало ясно: что бы мы ни делали, даже хорошее, получали негатив. Психологически давило, посовещался с руководством и принял решение.
— Детектор лжи для послематчевой проверки судей — нормально, на ваш взгляд?
— Полиграф применялся, еще когда я был заместителем Андрея Будогосского. Коля Волошин, по-моему, первым прошел, инициатива исходила от департамента безопасности РФС. Многие бизнес-структуры проверяют сотрудников на детекторе. Но для качественной работы всегда нужно доверие. А если тебя после матча вызывают для дачи показаний, это не совсем доверительно. Нервирует, выбивает почву из-под ног.
Мне могут возразить: один из недавно проверенных арбитров тест не прошел, значит, подозрения оправдались. В футболе крутятся огромные деньги, каждое очко с учетом лигочемпионских премий имеет большую стоимость. Спорить не стану: руководители вправе применять такой подход. Главное, не выплеснуть с водой ребенка. Нападающий с метра не попал в ворота — теоретически тоже можно не доверять и тащить его на полиграф.
— Другой подход: проверять на детекторе, но не предавать факт огласке, чтобы не подрывать устои.
— Если бы меня в статусе действующего арбитра отправили на полиграф, не пошел бы, честно говорю. Оскорбился бы недоверием. Некоторые сказали бы: «Молодец, бьется за профессию». А другие: «Боится». Тут палка о двух концах. Если есть претензии, согласен, сор из избы выносить ни к чему. Проверили, сделали выводы, приняли меры.
Но вообще без доверия тяжело. Сначала только и слышно было: «VAR, VAR», теперь у всех по нему сомнения. Почему? Недавно сербскому судье дали 15 месяцев тюрьмы за ошибочный пенальти. Можно и так судейство поднимать, наверное. Арбитров станут считать плохими еще до игры. Матч не начался, а ноутбуки уже дымятся от обвинений. Ошибся — вообще караул.
— Казарцев продолжает судить, Еськов передает опыт молодым. Значит, прошел полиграф, иначе не остался бы в РФС. Билл Клинтон вот соврал разок — выкинули из президентов. Чувствуете, куда клоню?
— Пока нет.
— К судье Вилкову. Он признал, что «ввел КДК в заблуждение» по матчу «Краснодар» — «Рубин», но продолжает обслуживать матчи. Как такое возможно? Судья солгал — несовместимые слова.
— Наверное, этот вопрос лучше задать нынешнему судейскому руководству.
— Спрашиваю вас как эксперта.
— И все равно в моем положении неправильно давать комментарии. Миша понес наказание за проступок, а как наказывать, решает КДК. Гогниев, к примеру, ударил арбитра — получил санкции по регламенту. Могли дать больше, могли меньше.
«VAR — помощь арбитру. Но именно помощь, а не панацея»
— Вернемся к VAR. Работает у нас эта штука, как надо?
— Есть технические сложности. Ранней весной, допустим, несколько игр прошли с неработающими датчиками офсайдных линий. Или вот Акинфеев поймал мяч то ли на линии, то ли нет… Но линия всегда должна быть, чтобы не возникали вопросы, почему один матч судят так, а другой этак. Это всех нервирует, это лучше минимизировать и правильно объяснять. Другая ситуация: не все понимают, почему в одном случае судья идет смотреть видеоповтор, а в другом нет, хотя эпизоды почти одинаковые. Если разложить по полочкам доступным языком, градус недовольства снизится. VAR — помощь арбитру. Но именно помощь, а не панацея. Есть много моментов, когда судья все видел и вправе решать сам, но не берет на себя смелость. Тогда возникает накал страстей.
— Больше всего удивляет, когда момент заслуживает как минимум рассмотрения, но этого не происходит. В чем проблема? Потерял минуту — избежал скандала. В свое время Валентин Иванов нарушил все регламенты, посмотрев ТВ-повтор прямо по ходу матча в Махачкале. Зато сохранил дух игры. Теперь же правила позволяют — просмотров нет.
— Именно такое и надо объяснять. Во многих случаях судьи следуют протоколу VAR, просто публика этого не понимает.
— Надо ли выкладывать в общий доступ переговоры судьи в поле и видеоассистента?
— Там может быть слишком много «пи-пи-пи». Одним таким словом порой легче объяснить ситуацию, чем сочинять литературный абзац. Вот как в горячке произносить «афроамериканец»? А услышат, воспримут как расизм. Да и тяжело будет слушать 90 минут технической речи с вкраплениями великого и могучего.
Помню, судил «Кубань» — «Локомотив». Виталик Денисов после срезки как даст мне с метра мячом в нос. Нокдаун! Слышу, стадион открыл счет: «Раз, два, три…». Хором вся трибуна. А помощник в ухо: «Стой, б… не падай! Стоять, сказал!» В перерыве глянул в зеркало — очковая кобра, синяки вокруг глаз, нос сломан. Кому-то интересно слушать, как меня коллеги подбадривали?
— Матч продолжили?
— Да. Наутро совсем в индейца превратился.
— Нужны флеш-интервью арбитров после матча?
— Всем хочется горяченького. Но бывает, чувствуешь себя правым на двести процентов, а все уже посмотрели повтор и знают, ты не прав. И что, настаивать на своем, не разобравшись? Не очень правильно. Иной раз так позвонки накрутят, что отдышаться бы, а тебя этими позвонками попрекают. В американском футболе судьи сразу все объясняют, но то другая игра. Даже в Англии, где все поголовно джентльмены, футбольных рефери пресса в горячке не мучает.
— Говорят, у Лапочкина было пять инспекторских двоек, у Вилкова еще больше, но вы продолжали назначать их на матчи. Опровергнете?
— Мы дружим, но это не соответствует действительности на сто процентов. Я же не враг себе, зачем ставить тех, кто ошибается? Вилков, если помните, два месяца «отсидел» после грубой ошибки. У Лапочкина было едва ли не самое большое количество назначений при Розетти, Иванове, Будогосском, при мне, при Кашшаи. По двадцать матчей за сезон, потому что держит уровень. Без ошибок не обходилось, но говорить, что он судил по дружбе, абсолютно неверно.
— Почему вы перестали информировать об оценках арбитров судейский комитет Николая Левникова? До вас такое было.
— Возникали ситуации, когда оценки попадали в прессу. Второе — мы ввели в практику повторное согласование оценок с инспекторами. Отправляли им мнение ЭСК, и инспекторы либо меняли вердикт, либо оставляли прежним. На это уходило время. Финальные оценки предоставлялись в судейский комитет.
— Зачем вы уволили с «Матч ТВ» Игоря Федотова?
— Я?
— По его версии во время эфира вы позвонили руководству РФС, и запустился процесс уничтожения.
— Смеюсь. Не имею ни малейшего отношения к телевидению и тем более влияния на него. Как вы это представляете? Думаю, первое, что спросил бы Александр Дюков: «Кто такой Федотов?»
— Как относитесь к его экспертизам?
— Не смотрел и не читаю. После того как ушел из департамента, честно говоря, впервые посмотрел футбол через восемь месяцев, это был финал Лиги чемпионов. Потом сходил с Аленичевым и Титовым на «Тамбов» — «Спартак», на этом все. Не тянуло, отдыхал от футбола, какие уж тут разборы Федотова. Да и взгляды на судейство у нас немножко разные.
— Доказаны два случая получения арбитрами денег за обслуживание матчей «Чайки». Ходят слухи, что таких матчей больше. Ваше отношение?
— Естественно, такое недопустимо. Меня вызывали в следственный комитет, в том числе и после отставки, брали показания, просили оценить работу арбитра. Реакция отрицательная, другой быть не может.
«Даже не стану отзеркаливать ситуацию, пусть сказанное останется на совести Гинера»
— Выпивать и закусывать в ресторане перед матчами — проступок или личное дело арбитра?
— Времена сейчас такие, надо учитывать. Сергея Иванова сняли на видео как раз в Саранске, а до этого, кажется, Панина в Сочи. Сужу по себе: может, возрастом постарше, но воздерживался до игры. Бокал вина по-европейски за ужином — нормально, если нет особых установок. В свое время Валентин Иванов требовал: «Никаких бань накануне матча, поздних ужинов — прилетели, тренажерный зал и спать». Ты публичное лицо, сфотографировали — получи скандал, лучше запить минералкой. После игры в бокале пива нет криминала, в Европе всегда предлагают умеренно и до, и после, но там другая гастрономическая культура.
Разжечь можно из чего угодно. Сидим вот с вами в лобби, кофе пьем. Закажу пиво, кто-то снимет, выложат с подписью: «Глава федерации алкаш». А если я не хочу кофе? Скажи итальянцу, что в три часа дня пьем капучино, он с ума сойдет. У меня водитель, за руль садиться не надо, что плохого в пиве? Ничего. Как и в капучино. Разница в контексте.
— Евгений Гинер сказал: пока вы не уволитесь или не застрелитесь, не окрепнет чемпионат России. Вы уволились. Окреп?
— Евгения Ленноровича надо спросить. В другом интервью, про Станислава Черчесова, он высказался иначе: «Считаю, что руководитель — неважно, клуба или сборной — не вправе оскорблять человека, который не может ему ответить». В моем понимании, первое высказывание — недопустимая вещь. У меня есть семья, мать. Представляете, каково ей слышать такое? Даже не стану отзеркаливать ситуацию, пусть сказанное останется на его совести. Желаю здоровья и всего доброго. Просто есть то, что человек не имеет право говорить ни в каком состоянии. Гинер и покойного Валентина Козьмича нехорошо затрагивал, критикуя сына, но Лидия Гавриловна тогда сильно ответила.
Понимаю страсти и эмоции болельшиков. Поставил, помню, «Зениту» пенальти на 85-й. Интернет взорвался: убить, повесить, вырезать. Сыну было лет 12-13, звонил всю ночь: «Пап, у тебя все нормально? Не вздумай с собой ничего сделать». Удар по детской психике, хотя ребенок вообще ни при чем. Есть регламентированные наказания, в случае ошибки я должен их понести, вот и всё. Православный — стреляться не собираюсь.
— У вас, читал, есть свой духовник?
— Отец Гермоген из монастыря под Саранском. Простой монах со всеми обетами. Олег Саитов нас познакомил, прославленный боксер. Прихожу в келью, пьем чай, разговариваем на любые темы. Другой мир! Причащался, исповедовался, перед отъездом на матчи всегда ходил в храм, свечки ставил.
— Вы серьезно занимались плаванием и даже обгоняли Александра Попова. Как это было?
— На юношеских соревнованиях он пришел третьим, я вторым, познакомились. Начал заниматься в шесть лет, стал мастером спорта, выиграл в конце 80-х чемпионат РСФСР. Потом бассейн стал периодически закрываться, я техникум закончил, надо было думать о будущем.
— В котором вы руководили баскетбольным клубом, а также командой по мотоспорту. Что сложнее?
— Абсолютно разные виды спорта. Спидвей очень многое дал в плане спортивного братства. Вот идем мы с вами ноздря в ноздрю, и у вас ломается мотоцикл. Отдам свой, там это норма. Люди подставят плечо в любой ситуации, русские, иностранцы — одна большая семья. Фанаты мотоспорта есть в каждом городе, какая бы проблема ни возникла, решится одним звонком.
— Сколько стоит топовый мотоцикл?
— У нас гонялся Кирилл Дрогалин, многократный чемпион мира. Его мотоцикл для ледового спидвея тянул на сто пятьдесят тысяч долларов. Попроще с завода — порядка двадцати тысяч. Но у элитной модели действительно все топ. Тюнингованная, как болид «Формулы-1». Рама делана под гонщика, кресло обтянуто кожей с анатомическим рельефом, даже яички учтены, одно больше, другое меньше. Мелочей в мотогонках нет. Помню, как ездил покупать масло в Швеции, за Полярным кругом, чтобы «вилка» не застывала в мороз. Менял на водку у рабочих, больше нигде не купишь, северная технология. Шипы особые, доставали материал на военном заводе в Кировской области, сами вытачивали. Мотор 500 кубических сантиметров, больше нельзя, но сколько ты с него мощности снимешь, твое дело. Целая наука.
— Три действия, которые нужно предпринять в первую очередь, чтобы российское судейство стало лучше?
— Первое — всем успокоиться и вернуть доверие арбитрам. Они должны почувствовать уверенность и спокойно работать. Второе — нормальным языком объяснить людям систему VAR. Третье — пусть судьи почувствуют себя защищенными. Сделать им страховку, зарплату поднять, пенсию учредить. Чтобы было что терять при плохой работе, и чтобы на вопрос: «Кем работаешь?» с гордостью отвечали: «Футбольным арбитром».